И вот теперь – новая удача.
Мальчишка страшно провинился. Не успел он расстаться с одной, как тут же соблазнил другую, да еще слепую.
Если спасти мальчишку и от этой беды – лучшего способа навсегда привязать его к себе – не придумать. А какие возможности тут открываются.
Если выкупить его брачный контракт, то пожалуй потом за него можно вернуть деньги. А если нет денег, то пожалуйста натурой… нефтью. И все равно кто это сделает: сам ли Робийяр, или Пьер.
И не важно спал ли Филипп с Роз или не спал. Опять запахло банановым супом. Кстати!»
– Что там за история про их годовую переписку? Это вам ваша племянница рассказывала?
– У меня даже письма их есть. И от нее, и к ней.
«Так не бывает. Филипп никому не писал. Тут что-то не так. Кажется, эта Роз была тот еще фунт изюму».
– Ну Бибисер, понимаю ваше огорчение. Мне вас так жалко. Вы трагическая личность. А ведь был такой красивый шанс выдать замуж Роз. Не получилось.
В кабинете Батлера висело сто гравюр, Бибисер с ужасом смотрел на ту, где был изображен Страшный Суд.
«Я выкуплю брачный контракт сейчас. Пока он не придумал, что с ним можно делать».
Батлер отпил большой глоток виски.
– Кстати, не расстраивайтесь очень, что Филипп сбежал. И не ищите его понапрасну. Он бы все равно не женился на вашей племяннице. Сейчас все объясню.
За окном рыбацкие шхуны стало уносить от берега ветром.
– Филипп Робийяр уже женат, – Батлер хохотал про себя от души. – На Эллин Робийяр. Да-да. Тайным браком. Молчи и не кипятись. Да, подлец. Женился на одной и уже готовился жениться на другой. Да, хуже негра, да, необузданнее мула. Не спорю. Да, каторга и даже смертная казнь, да, дело для суда. Но потому, он не мог писать письма твоей племяннице. Да, не мог. Можешь их показать, и я головой ручаюсь, что все они окажутся делом рук твоей Роз. Ты сам говорил, что она была бесстыдница с тех пор, как ослепла. Что же, это ее право. Слепая девушка тоже должна жить. И если перед глазами вечный мрак, то в чувствах должен быть свет, вот она и пошла напропалую.
Бибисер не отрываясь смотрел на картинку Страшного Суда.
– Не расстраивайся Мартин. Мне так жаль тебе. В конце концов, это я подсказал тебе как можно женить Роз. На абстрактном примере, кто же знал, что Филипп окажется у тебя в доме. Я в некотором роде перед тобой виноват.
Опять залаяла собака и исчез запах бананового супа. Какая между этим связь?
– Послушай, я правда сейчас сойду с ума, если ты будешь так расстраиваться. Немедленно прекрати быть бабой. Я сейчас заплачу.
Бибисер опрокинул чашку с кофе себе на колени. Ветер за окном взметнул пыль до самых окон.
– Все, ты меня тронул. Я не могу, чтобы мои друзья так страдали. Бибисер, я запамятовал, сколько тебе должно было причитаться?
Бибисер захныкал.
– 15 тысяч, говоришь? Ну что же. Дружба дороже. Я сам заплачу тебе ту сумму, которую ты бы мог получить.
Бибисер от неожиданности вздрогнул. Денежки поплыли в его карман. Надо было только чуть-чуть выжать слезу.
Бибисер помимо воли просиял.
– Я не знаю, почему вы так благородно поступаете, Чарльз. Но вы поступаете как настоящий друг. Не могу отказаться от вашего предложения.
– Так сколько вы хотите?
– Я – не хочу. Мне были бы должны пятнадцать тысяч – по завещанию.
– Сидите смирно.
Батлер вышел в соседнюю комнату. В ней на столике орехового дерева стояла сандаловая шкатулка, на которой было выгравировано одно короткое слово: ДУЭЛИ.
Батлер открыл ее маленьким золотым ключиком. Иронически, будто к человеку, обратился к деньгам.
– Вот вы и уходите от меня. Надеюсь, что вы пришлете взамен ваших сестер и братьев.
Батлер вернулся с деньгами в руках. Бибисер как завороженный смотрел на толстый мешочек.
– Вот вам, – Батлер почти швырнул его Бибисеру.
Бибисер схватился за драгоценность обеими руками.
– Контракт с вами?
– Какой?
– Брачный!
– Конечно, но ведь бумажка!
– Дайте мне ее.
– Пожалуйста. Но повторяю – это бумажка.
– Извините, Бибисер, я сейчас завтракаю, не могли бы вы в другой раз нанести мне визит, – деловито сказал Батлер.
Теперь он хотел, чтобы брачный контракт Филиппа лежал вместо денег. В сандаловой шкатулке.
– Как вам будет угодно, – подобострастно сказал Бибисер и выскользнул за двери. Его душа пела. В его руках были деньги.
Батлер остался один. Первым делом надо было найти Филиппа. Это самое важное. Батлер приказал подавать свой охотничий костюм.
«Где Филипп может сейчас скрываться?»
Одеваясь, Батлер расхаживал по комнате.
«Скорее всего в кабаках. – Куда бежит разочарованная душа. К виски. К тому же Филипп неплохо играет в карты. У него есть шанс заработать себе на жизнь».
Ворот охотничьей куртки никак не застегивался. Без Серны ничего не удавалось рукам Батлера. Он впервые за долгий срок разлуки пожелал о ней. Ее туманные письма из Озерного имения тревожили.
Батлер велел закладывать карету.
«Надо объездить все салуны. Где-нибудь я его найду. Старый китаец, рассказывал мне Филипп, – советовал, чтобы он играл там, где обычно занимаются совсем другими делами. Например, торгуют контрабандой, а не зарабатывают на жизнь шулерством».
В квартале нищих его карета особо выделялась своим роскошеством. Посетители окраинных притонов провожали ее своими тусклыми взглядами.
Три часа Батлер мотался по кабакам. Все было напрасно. Батлер побывал уже среди всякого разнообразного люда, и даже среди такого, который с высокомерным презрением смотрел на его хороший костюм.
На одной пустынной улочку его окликнул бродяга, что стоял у стены дома. Батлер подошел поближе. Это был старина Пит, которому Батлер в свое время помогал выпутаться из скверной истории.
Батлер наудачу осведомился, не видел ли он за ближайшие дни в их квартале мальчишку благородной наружности, с сумашедшинкой в глазах.
Пит неожиданно сказал, что кажется видел такого.
В салуне, который находился в подвале одного из складов, хранящих товары не первой свежести. Батлер помчался туда.
Пит несколько приукрасил это место. Это был даже не салун. Это была почти подпольная лавочка, в которой торговцы контрабандой сбывали свой товар. Старина Филипп играл там вторые сутки, уже избитый в одном кабаке. Сюда он пришел воспользовавшись советом старого китайца, играть там где не играют профессионалы.
В подпольном кабачке, было накурено, но Батлер сразу отыскал фигуру Филиппа.
Она выделялась.
Белая рубашка юноши была выпущена из брюк, а на груди болтается веревка с зубом волка.
Филипп был пьян. Наверное, пил все время, что пропадал в притоне.
Дела Филиппа шли не так уж плохо. Во всяком случае его признали за карточного шулера, потому что нещадно били. Пьяные мустангеры пытались обыскать парня, чтобы найти крапленую колоду.
Филипп кричал, что он никого никогда не обманывал. Громилы мычали в ответ угрозы и порывались достать до его затылка кулаками.
Юноша, лежа на полу, отбивался ногами. Какой-то беззубый старик, который не добравшись до лица Филиппа своей костлявой рукой, занес над его головой пустую бутылку. Батлер нахмурился и успел вытащить пистолет.
Выстрел последовал моментально.
Хотя Батлер стрелял поверх голов, кто-то все равно застонал. По-видимому кто-то спал на люстре. Все лица обернулись в сторону стрелка.
– Добрый вечер, господа, – сказал простодушно Батлер. – Отпустите этого красавчика, этот парень мой. Мне он должен больше, чем вам. А если могу быть полезен вместо него – к вашим услугам.
В рядах мустангеров наступило нехорошее молчание.
Кто-то произнес:
– Оставьте его. Это же Батлер! С ним нельзя связываться.
Батлер улыбнулся. Он не представлял, что его знали даже среди такого общества.
Батлер подошел к Филиппу. Парень снизу вверх испуганно смотрел на лицо знакомого человека, который склонился над ним.
– Ну пошли, Дружок, – сказал Батлер, насильно поднимая Филиппа с пола. – Кончились твои странствия. Теперь ты будешь под моей защитой.
Филипп попробовал вырваться из рук Батлера, тот сильно сжал его запястье.
– Не дури, мальчишка, – сказал он строго. – Или тебе мало того, чтобы ты успел здесь натворить?
Он поднес к носу Филиппа зеркало, чтобы тот смог разглядеть себя внимательно. Перед Филиппом был пьяный, заросший щетиной человек.
Филипп попробовал выбить зеркало из рук Батлера. Батлер не успел перехватить руку и получил сильный удар в челюсть. От неожиданности упал. Филипп вскочил на ноги.
– Я вам не верю, – заорал он, – вы хотите меня использовать, в доме, где меня должна была ожидать Эллин – ее не оказалось. Вы обманули меня. А в результате – я обязан жениться на другой.
Батлер не успел возразить, что опасность миновала. Филипп выскочил за дверь и оставил Батлера одного, лежащим на полу, под хохот посетителей салуна.
Взбешенный Батлер выхватил пистолет и выбежал из салуна.
На ночной улице было пусто.
Батлер приказал ехать домой, по крайней мере, он знал, где снова искать Филиппа.
Ошибки
Самое поразительное, что Галлимар не до конца был уверен в том, что имел общение с Батлером. Таинственный заказчик гастролей или вовсе не показывал свое лицо, как было при разговоре в Озерном имении, или скрывался под маской. В конце концов, Галлимар стал думать, что Батлер здесь ни причем, но общество было уверено в обратном, и хозяин карлов решил следовать этому мнению.
Бабушка Робийяр сдержала свое слово: после дуэли с ней общественное мнение Саванны больше не преследовало Батлера за выступление карлов. Оно затаило свою ненависть до лучших времен. И не карлы должны были опасаться гнева горожан, а Батлер должен был опасаться гнева карлов, которым не заплатил долг. Они озлобились!
То, что для Батлера было словом, которое могло подождать, Для карлов стало хлебом насущным.
Их хозяин Галлимар пошел к судье в тот день, когда Батлер решил выехать из своего городского дома, чтобы не подвергаться назойливому преследованию карлов.
Галлимар подал на Батлера судье Элайхью бумагу с жалобой за неуплату долга, грабеж и прочие нарушения благородного слова. В хорошие времена директора цирка, который бы посмел пожаловаться на джентльмена из Саваннского общества, судья выставил бы из кабинета и приказал бы еще вдобавок выпороть.
Но было плохое время. Элайхью присутствовал на знаменитом представлении труппы карлов, где его жену побили две соседки по партеру, а его самого изобразил отвратительный желтый карл. Оскорбление было двойное.
Когда судья дослушал обвинение Галлимара до конца, он распорядился взять Батлера под стражу.
Общество дождалось случая отомстить. Там, где честная дуэль оказалась недейственна, нашлись иные орудия Немезиды.
В доме Батлера после исчезновения Филиппа стало совсем пусто, а, напротив, в доме бабушки Робийяр жил целый клан. Но это никого не радовало. Все ждали самого страшного: когда Пьер соберется привести в исполнение свой таинственный план, из-за которого тайно покинул «Страшный суд». Эллин плакала каждый день ожидая, что это коснется ее: как-нибудь утром отец постучится к ней и скажет своим тихим бесцветным голосом:
– Сударыня, извольте сегодня быть в хорошей форме, к вам приедет знакомиться ваш суженный.
Евлалия жила другими страхами, каждый день она ожидала узнать новые подробности о своем положении от домашнего зеркала. Ей стало ясно – она ждет ребенка. Она во всем покаялась Пьеру.
Отец долго не мог представить, что это возможно с его дочерью, а потом, когда осознал весь ужас положения, распорядился немедленно снять тихий уединенный домик где-нибудь на окраине Саванны и там поселиться Евлалии, Эллин и няньке Ду. Старый Пьер замуровал своих детей, как будто они приносили ему одни несчастья.
Все время своего пребывания в городе Робийяр продолжал обдумывать как разыскать Филиппа. По всей видимости, помочь в этом ему мог лишь Мартин Бибисер. Сплетник, к которому слухи стекались сами собой.
Человек, который знал, на чьем дворе ночью лаяла собака. Сколько раз за день изжога мучила губернатора штата.
Робийяр написал ему письмо с приглашением к себе в дом.
Когда Бибисер его получил, он подумал, что почтальон ошибся адресом. Потом он искал в памяти однофамильца по фамилии Бибисер, наконец, с ужасом признал, что письмо адресовано лично ему и потребовал нож. Длинный, с острым лезвием.
Он вскрывал конверт, как хирург. В конверте было приглашение на разговор к Робийяру. Бибисер не знал, о чем разговаривать с Робийяром, и как одеться поприличнее, чтобы не показать Пьеру верх безвкусия. Робийяр слыл нравственным столпом общества.
Предположения, почему Пьер вызывает его к себе – роились тучей. Наверное, кто-то донес Робийяру, что Бибисер подстроил ловушку его племяннику и теперь он потребует сатисфакции. А если дуэль? – От этой мысли Бибисера пробрал холодный пот и толстый человечек в ужасе замахал на самого себя коротенькими руками.
Пьер Робийяр начал проводить свой план в исполнение издалека. Он пригласил к себе в дом своего родственника банкира Харвея. Дочери задрожали от страха, почувствовав, что начинаются тайны.
Двое мужчин уже довольно долго разговаривали. Наконец, Робийяр перешел к делу. Харвей почувствовал напряжение, и заерзал в кресле:
– Джек, я хотел просить у вас денег на свадьбу Эллин. Мое имение убыточно. Но я не какой-то подлый янки, чтобы заниматься торговлей и ждать скорой прибыли. А ситуация такова, что я намерен выдать замуж дочь незамедлительно. Я в безвыходном положении! Мне нужно 15 тысяч.
– В общем-то вы правы, Пьер. Судьба девушки в нашем обществе находится целиком в руках мужчин. Вы правильно сделали, что обратились ко мне. В конце концов Сьюлин, ваша жена – была моей дочерью. Упокой Господи ее душу. И уж если я признался, что неравнодушен к вашему семейству, то не буду скрывать, что хотел бы ему помочь. – Он решил быть определенным. – Я дам вам необходимые деньги для брака Эллин.
Пьер просиял. Все его волнение как рукой сняло.
– Кто этот счастливец, берущий ее в жены? Невинный вопрос заставил Пьера покраснеть.
Он поступал чудовищно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51