– Мне плохо. Что у меня там? Сзади.
– Терпи. Это нервное.
– Ты должен повторить, что я тебе сказал минуту назад в этой комнате. Только прошу тебя, Чарльз, – и взгляд у Бибисера стал самым страстным, каким только мог быть, – прошу тебя, Чарльз, – Бибисер почти касался губами уха Батлера, Батлера от этого поташнивало, – я прошу тебя, не забудь ни-че-го. – Это последнее слово, произнесенное сводящим с ума голосом, было отчеканено в воздухе, словно памятник героям войны за независимость.
– От этого зависит слишком многое в моей судьбе. – И Бибисер вплотную сомкнул свои губы со щекой Батлера.
Батлер заорал. Оса укусила его за ухо.
– Ты друг мне, Чарльз, – произнес с пылом Бибисер. – Теперь между мной и тобой кончены все тайны. Последнюю ты мне расскажешь сейчас. Запомни, Чарльз Батлер, – голос Бибисера стал торжественным, как голос египетского жреца. – Ты услышал в этой комнате страшную тайну. Отдай мне ее назад, и я этого никогда не забуду, друг! – сказал Бибисер с надрывом.
Батлер орал, он думал, что Бибисер полезет с поцелуями.
– Мне всегда говорили, что дружба с тобой опасна…
На ветку дуба снова сел Филин.
– …Ты высмеиваешь буквально каждого своего приятеля и делаешь его дураком в глазах общества. Теперь я убедился, что все это – наветы и зависть общества. Преданнее, благороднее, честнее тебя нет джентльмена на всем Юге. Теперь рассказывай, рассказывай, что я тебе поведал. К делу. – И Бибисер вплотную придвинул свое кресло к креслу Батлера, так что их колени уперлись друг в друга и Батлеру некуда было отступать.
Филин посмотрел на гостя и отчаянно заухал.
Гость что-то горячо зашептал на ухо Бибисеру.
И больше Роз ничего не слышала. Она ушла спать. Она хотела увидеть Филиппа в своем сне, она хотела узнать, как он выглядит. Она мечтала о встрече с ним, но не знала, что это невозможно – Серна не нашла ее письмо. Но записку, в которой сообщалось, что в доме Роз будет некоторое время жить Эллин, прочел Батлер. И понял, что узнал маленькую тайну Робийяра.
Письмо от Роз
В своем письме Роз сообщила Серне романтическую историю, что Филипп связан с нею узами любовных клятв. Одинокая слепая просила Серну, чтобы она напомнила Филиппу о ее существовании. Роз рассчитывала: почему бы влюбленной в Батлера Серне из-за женской солидарности не помочь бедной девушке, от которой прячут любимого в доме Батлера?
Но Роз не знала, что даже получи письмо, Серна бы ничему не поверила, потому что оно было сумасшедшим. И также не знала Роз, что письмо заинтересовало Батлера…
…Батлер закончил горячо шептать что-то на ухо Бибисеру.
– Ах, Чарльз, как красиво вы говорите, – вздохнул Бибисер.
– И вы научитесь, – в глазах Батлера пылал огонь страсти к мыслительному подвигу Бибисера. В воздухе ощущался запах листьев коки, которые жевали два джентльмена…
Все птицы давно улетели. Мужчины сидели в одиночестве…
– Ты же сказал, что хочешь выдать свою племянницу замуж. Я помогу тебе в этом. Я отплачу тебе советом, как получше выдать ее за какого-нибудь дуралея. Ты говорил, что она слепа. Так?
Черная туча уже закрывала полнеба.
– …Вот и прекрасно. Я научу тебя, как заманивать в ловушку доверчивых юнцов, из которых ты выберешь себе жениха для своей племяшки.
Неожиданно туча распалась надвое.
– Батлер, – жалобно сказал Бибисер, – я не знаю, кого завлечь.
– У меня есть на примете один паренек, – сказал Батлер жестко. – О нем потом. Только вот прошу тебя сначала об одной услуге.
Тучу разнесло ветром. Вместо нее в воздухе закружила стая воронов.
Бибисер прогнулся, готовый стелиться у ног обожаемого им Чарльза.
– Я человек скромный, ты это знаешь.
– Да-да, – со страдальческим оттенком закивал головой Бибисер.
– Слава мне не нужна, – совсем как девушка потупился Батлер. – И потом, про меня – будем же с тобой честны, Бибисер, – и в голосе Батлера прозвучало даже нечто совестливое…
Одна из ворон вдруг ударилась в окно. Стекло треснуло.
– …Я пользуюсь не слишком хорошей репутацией у жителей нашего славного города. Это может повредить твоему священному проекту. – Голос Батлера стал надрывным и трагическим. – Я отказываюсь от славы…
Упали первые капли. Ворона как-то уцепилась за карниз.
– …Поэтому прошу тебя, Бибисер, – и голос Батлера стал таким грубым, будто он изображал страшного разбойника, пугающего маленькую девочку, – Бибисер, не говори никому, что в этом деле принимаю участие я. Тебя не поймут.
На ветке дуба показалась кошка.
– Что ты, Чарльз! Про тебя действительно говорят только дурное, – вдруг серьезно сказал Бибисер, так что сам испугался правды вылетевших слов. – Ой, прости меня, дорогой, я не хотел тебя обидеть…
Ворона попробовала взлететь. От ударов ее крыльев стекло в окне пошло трещинами.
Бибисер испугался и заискивающе посмотрел на Батлера. Тот, как девица из пансионата, смиренно развел руками.
– Полноте, Бибисер, каждый несет свой крест. – И опять, как страшный разбойник, добавил: – Ты только не проболтайся, и все….
Стекло треснуло. Один осколок вонзился в ручку кресла.
Бибисер подпрыгнул от страха.
– Ну, я пошел. На днях приду, помогу тебе разделаться с браком твоей слепой племянницы. Ты только сделай так, чтобы жертва не могла вырваться. Застукай ее с поличным. Ну, застань их целующимися что ли… Парень, которого ты застукаешь, будет обязан на ней жениться. Иначе ему каторга за глумление над святой…
Ворона истекала кровью. Брызги долетали до локтя Бибисера.
Бибисер поперхнулся.
– Она слепая, а не святая, Чарльз.
– А, подумаешь, какая разница. Ты можешь обманывать ее, как тебе хочется. Подсунуть урода, а расписать, что это принц, – и Батлер хитрюще посмотрел прямо в правый зрачок Бибисеру…
Биение крыльев птицы становилось слабее. Солнце почти село. Верхушки дерев окрасились в багровые тона.
Бибисер густо покраснел. «Значит, знает, шельмец, что я делал с племянницей».
– А еще ты можешь выдать ее за каторжника с клеймом, и она ничего не заметит, ха-ха, – и Батлер расхохотался прямо в лицо Бибисеру…
Ворона затихла. Кот приготовился к прыжку на карниз.
– Только такой зять тебя прирежет в один момент, – и Батлер всадил длинный палец в брюхо Бибисеру.
– Ай-яй-яй, Чарльз, я не хочу этого! – завопил Бибисер…
Все окно было в крови. Кот пожирал жертву прямо на карнизе.
– …А ты не в счет, – совершенно опьяневшим от листьев коки голосом проговорил Батлер, – только парень, которого ты не знаешь, и моя ненависть, – эти слова Батлер произнес так тихо, что не услышал их сам, – к этому городу, который в лице мистера Робийяра однажды оскорбил меня, но теперь заплатит по счету.
Два джентльмена вышли из комнаты. Конец диалога проходил уже в темном вестибюле, через который за секунду до того промелькнула чья-то тень: это Роз вложила внутрь накидки Батлера квадратный конвертик…
Сквозь дыру в стекле окровавленный кот вошел в комнату.
…Почта начинала действовать. Наркотические пары завладели сознанием Батлера, он пошатнулся и собрался выйти из дома без накидки.
– Чарльз, твоя попона у меня на вешалке, – вежливо остановил его Бибисер.
– Что? Моя попона? Но я же в домике, который не догонит ни один старый Пьер, – в домике на колесах, – Батлер пьяно захихикал, смотря в непонимающие глаза Бибисера. – Я в экипаже, осел!
– Нет никакого осла в твоей телеге…
Кот уютно устроился в кресле Бибисера.
– Я не про телегу, я про то, что ты осел, – повернувшись к нему спиной, сказал Батлер и завалился в карету ничком. Бибисер заботливо положил на него его накидку.
– Трогай, – скомандовал кучеру Батлер. И его экипаж откатил от белого, выстроенного в колониальном стиле дома Бибисера.
Кот мурлыкал.
С подоконника на третьем этаже соскользнула фигурка и юркнула в постель.
Роз заснула. Ей снилось, что к ней входит Филипп и они вместе бросаются в высокую траву. И их никто больше не видит, и они счастливы.
Бибисер вернулся в кабинет. В комнате было темно.
Глуповато повторяя одну фразу, Мартин пританцовывал, кружась вокруг своего кресла:
– Я вхожу, а они голые. Я им – на каторгу тебя, на каторгу, а он с ней убегает под венец. Вот что значит мой светлый ум.
И Бибисер со всей серьезностью уставился в зеркало, в котором несколько часов назад отражался Чарльз Батлер.
– А я вроде повыше стал, и лицо что-то на Батлерово смахивает, – в недоумении произнес Бибисер. – Надо велеть протереть зеркало.
И отвратительный низенький человечек с безумным хохотом повалился в свое кресло…
…Страшный вопль раздался из кабинета Бибисера. Жуткий. Человек с разодранным до крови лицом вывалился из кабинета. Правая мочка его уха была откушена.
Подлинная история Роз
После смерти своей матери Роз осталась жить с отцом. Мать Роз умерла трагически – отравилась рыбой. Отец не выдержал и одного дня траура. Привел в дом в ту же ночь свою любовницу.
В генах этой семьи, в ее крови было растворено огромное количество похоти. Господь, видимо, за это рассердился на семейство Бибисеров. В ночь, когда к мужу пришла любовница, он – пьяный – поджег собственный дом угольками, выпавшими из курительной трубки и сгорел заживо. Его любовница оказалась более счастливой. Успела прийти в себя до того, как пламя охватило ее платье.
Ее любовник уже корчился в огненных объятиях, а женщина бросилась к окну и смогла выпрыгнуть. На беду это был второй этаж. Но на счастье прямо от стены дома начиналось глубокое озеро. Падшая женщина плавать не умела.
Дом горел очень быстро, так что когда слуги выносили спящую Роз из спальни, ей на голову обрушилась горящая балка, девушка ослепла.
Врачи долго сомневались, будет ли она жить вообще. Как только бедная Роз поняла, что ослепла, к ней явился брат ее отца, Мартин Бибисер, которого она видела очень редко и увидеть больше не могла.
Этот дядя Бибисер интересовался существует ли тайное завещание его брата Дара. Но пока девушка находилась в тяжелом, болезненном состоянии, все судебные дела решено было прекратить.
Мартин Бибисер хотел, чтобы опекуном назначили его. В этом вопросе он оказался находчивее своих соперников. Не успел он забрать племянницу к себе, как приехали дальние родственники со стороны матери. Уцелевшие после пожара слуги заявили, что брат погибшего увез племянницу. Так Роз поселилась в доме дяди.
Она изучила его голос и запах.
А дядя изучил внешний вид Роз. Старому греховоднику, в котором текла кровь Бибисеров, открылись прелести слепой девушки. Влечение росло день ото дня.
Однажды он почувствовал, что готов ворваться в спальню племянницы. Но это грозило каторгой.
Дядя решил действовать хитрее. Он приспособился быть отражением. Мечтой несчастной девушки, в жилах которой текла пламенная кровь Бибисеров. Дядя начал писать письма и подбрасывать их Роз. Письма читала верная Бибисеру рабыня. Роз открылись тайны страсти. Ее воображение было покорено образцами стиля, позаимствованного у Стендаля.
Она полюбила. Наконец, ее возлюбленный пожелал с ней встретиться. Черная служанка, играющая роль дуэньи, повезла Роз в некий дом.
В этом доме, рассказывала служанка, очень высокие потолки и прекрасная столовая. Стены украшают чудные картины европейских мастеров. А окна завешаны наглухо дорогой парчой. Когда раскрывают окна и двери, ветер раздувает парчовые гардины, и кажется, что стены плывут в разные стороны. Сознание Роз нарисовало фантастическую картину.
– Какой он? – спросила она у служанки.
– Высокий, но не очень. С бородой, но с бритой, худощав, но немного располнел. Испанский гранд!
Роз читала о грандах в книгах.
– Я готова к встрече с ним, – сказала она.
– Он сидит рядом с вами, – ответила служанка, встала и удалилась.
Гранд заговорил. Голос у него оказался немного петушиным и картавящим. В то же время странно знакомым. И пахло от него дурно.
– Это гавайский мускус, дорогая, – произнес фальцетом голос сильного немолодого человека с печальными карими глазами и проседью в бороде.
«Ах, бороды нет», – поправила себя Роз.
И какое имел значение голос, если были крепкие сильные руки, надежная грудь, на которую хотелось склонить голову!
– Дайте вашу руку, – пропела Роз и вытянула пальчики. Они уперлись во что-то пухлое и короткое.
Это были ладошки прекрасного сильного могучего гранда, с проседью, но теперь со сбритой бородой, и сильными руками, с мягкими бабьими ладонями.
– Дорогая моя, не морщитесь, – попросил голосок.
– О-о, не могли бы вы немного помолчать? – голос мешал воплотиться образу, виденному в раскаленном сознании.
– О-о, как вам будет угодно, – ответили ей голосом евнуха.
Роз отдалась своему гранду. Она отпустила его руку. Зачем она, когда есть надежная крепкая грудь, когда есть прекрасные карие глаза с непроходящей в них грустью? Зачем? Главное – не склоняться ему на грудь, потому что тогда кожа щек почувствует, что борода с серебряной проседью сбрита. И лучше не сидеть рядом, потому что – запах.
– Я отсяду от вас в угол, – пропела Роз.
– Вы что-нибудь видите? – испугался евнух.
– Не мешайте мне. – Роз упала точно на оттоманку. Ее чутье помогало ей ориентироваться в мире.
– Сейчас придет гранд, – шептала Роз. – Настоящий.
Роз зажмурилась.
Ах, как это было бы волшебно ощущать его прикосновение! Жаль, что руки у него – бабьи.
Но ведь есть собственные ладони. Роз стала касаться себя руками. Ах, как хорошо ее гладят!
Как хорошо сознавать, что это сильные руки гранда с печальными карими глазами. И с проседью в бороде. Как его руки смелы. Вот что значит настоящий мужчина. О-о, эти руки ласкают ее тело. Нега.
Корсет слишком тугой, гранду с женскими предосторожностями не справиться.
Хорошо. А теперь эти кринолины, закрывающие ноги. Лучше бы турецкие шальвары. Долой кринолины, закрывающие красивые ноги.
Как он неистов.
Да, это настоящий испанский гранд. Рука его ласкает запретное.
Вдохновение от близости двух тел опьяняет. Сейчас Роз закричит. Надо сдержаться.
Крик рвется сам. Кричи, кричи, не сдерживай свою душу. Этот порыв распахнет тебя небесам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51