Что о ней подумают? Наверняка осудят ее.
Когда обед подошел к концу, леди Элизабет поднялась и сказала:
– Дамы и господа, мы собирались отправиться в сад отдохнуть и поесть десерт. Но боюсь, нам помешает дождь. Поэтому приглашаю вас в оранжерею. А вечером вас ждет сюрприз. Необычное развлечение, которое скрасит ваше пребывание в поместье.
Раздались возгласы одобрения. Гости вместе с герцогиней и ее дочерью вернулись в гостиную, а затем перешли в библиотеку, в дальней стене которой была дверь, ведущая в оранжерею. Оказавшись внутри, Эбигейл вдохнула теплый воздух, напоенный ароматом экзотических цветов и влажной земли. Дождь едва слышно стучал по стеклянной крыше, водяные потоки стекали вниз по окнам, размывая вид на парк.
– Красиво, не правда ли? – тихо спросила Гвен, беря ее за руку.
– Впервые вижу такую огромную оранжерею, – призналась Эбигейл. Она сдержала вздох изумления, когда заметила вымощенные камнем тропинки, исчезавшие среди зарослей кустов и папоротников. Над зеленью тут и там поднимали свои кроны небольшие деревья, а стены были увиты виноградом.
Гвен подвела ее к нескольким столам, которые ломились от фруктов, сыра и пирожных. Когда они наполнили свои тарелки и встали, не зная, какой десерт съесть первым, Эбигейл незаметно огляделась.
– Герцога тут нет, – тихо проговорила она. Гвен, нахмурившись, обернулась.
– Мне кажется, я видела, как он сюда входил. Впрочем, я могла ошибиться. Он не ожидал, что в поместье окажутся гости, потому что у него, наверное, были тут незаконченные дела.
– Или он хочет показать матери, что она не может его все время контролировать.
Гвен изумленно охнула.
– Прости меня, – быстро проговорила Эбигейл. – Стоит мне представить, что он, судя по слухам, не понес должного наказания за свои проступки только потому, что он герцог, как я тут же готова обвинить его во всех смертных грехах. Это очень непрофессионально.
Когда к столу подошли остальные гости, Эбигейл кивком указала подруге на растущее в отдалений апельсиновое дерево, и они направились к нему, чтобы никто не помешал разговаривать.
Но в этот момент их увидела леди Элизабет.
– Леди Гвендолин! – махая им рукой, воскликнула девушка. Подойдя ближе, она спросила, понизив голос: – О чем вы разговаривали с моим братом за обедом? Я так за вас рада!
Гвен удивленно посмотрела на Эбигейл и осторожно ответила:
– Мы просто вспоминали наших общих лондонских знакомых. А почему вы за меня рады?
– Потому что мама пригласила вас специально для того, чтобы вы пообщались с моим братом. О Боже, наверное, мне не стоило этого говорить. Я всегда сначала говорю, а потом уже думаю.
Чтобы спасти подругу от необходимости что-то отвечать, Эбигейл решила вмешаться в разговор.
– Значит, герцог все-таки собирается жениться? – спросила она.
Леди Элизабет покраснела.
– Он намекнул о такой возможности нашей матушке. Да и время подходит. Я постоянно твержу ему, что, когда он женится, у меня, наконец, появятся подруги, которые будут общаться со мной ради меня самой.
Эбигейл и Гвен с сочувствием посмотрели на девушку, но она покачала головой и рассмеялась:
– Не беспокойтесь за меня. У меня есть настоящие друзья.
– Простите за любопытство, – сказала Эбигейл, – но почему ваш брат вдруг изменил свое отношение к женитьбе? Может, тут кроется какая-то тайна, о которой мы, дамы, должны знать?
Эбигейл надеялась получить первый ключ к разгадке характера герцога. Даже Гвен, казалось, замерла в ожидании ответа.
Леди Элизабет лишь рассмеялась:
– Ему уже двадцать семь, мисс Шоу. Полагаю, он, наконец, понял, что жена может ему помочь, послужить утешением в его загруженной делами жизни. – Она коснулась плеча Эбигейл и сказала: – Вы такая интересная!
Вскоре леди Элизабет отошла от них, и Эбигейл почувствовала, будто из нее выпустили воздух. – Неплохое начало, – сказала Гвен. Эбигейл со вздохом произнесла:
– Уверена, искренний ответ принес бы и тебе немало пользы.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросила Гвен. Эбигейл оглянулась, но герцога все еще не было видно. Понизив голос, она сказала:
– Боюсь, мое расследование может тебе сильно повредить.
– О чем ты говоришь? – Глаза Гвен округлились от изумления.
– Ну… он ведь подыскивает себе жену, разве не так? И его мать сказала, что он о тебе высокого мнения. Здесь есть только три девушки, которые годятся на роль будущей герцогини. Неужели не понимаешь, что он отдает предпочтение тебе?
Гвен молча смотрела на нее целую минуту, а потом расхохоталась. Леди Суортбек и леди Гринвич повернулись и уставились на них.
– Эбби, дорогая, ты же меня хорошо знаешь, – посерьезнев, сказала Гвен. – С чего ты взяла, что я хочу стать герцогиней?
– Потому что у тебя есть все шансы выйти за него замуж. То есть… да ты просто посмотри на него!
– Ну, сейчас я не могу этого сделать, потому что его пока тут нет. Разумеется, он чертовски красив, но я не питаю к нему никаких чувств, кроме жалости.
– Жалости? – изумленно воскликнула Эбигейл.
– Да, конечно. Богатство, привилегии и власть – это прекрасно, но титул, прежде всего ответственность и долг. Стань я герцогиней, мне пришлось бы разделить их с мужем. А ты знаешь, сколько сил и времени отнимает светская жизнь? Я вынуждена была бы отказаться от благотворительности. При одной мысли о том, что со мной будут обращаться как с принцессой, мне становится плохо. А меня тяготит даже то, что я – дочь графа. Если бы я полюбила герцога, тогда другое дело. Но он такой надменный, такой загадочный. – Твен похлопала подругу по руке. Эбигейл ушам своим не верила. Неужели Гвен не прельщает перспектива выйти замуж за герцога, жить у него в доме, делить с ним постель?
Боже правый, о чем только она думает! Эбигейл залилась румянцем. Куда девалась ее журналистская объективность?
– Ты видишь вон там того милого викария? – спросила Гвен.
Эбигейл повернулась и увидела у стола мистера Уэсли. Викарий казался очень приятным молодым человеком, но немного застенчивым, и явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Вот человек, чьей жизнью я восхищаюсь, – заявила Гвен. – Его главная цель – спасать человеческие души. – Она рассмеялась. – Иногда я говорю забавные вещи. Я покину тебя на минутку. Приятного аппетита!
Гвен оставила Эбигейл одну. Подруга смутила и озадачила ее.
А еще успокоила. Теперь ей не надо волноваться, что статья, которую она собирается написать, может навредить будущему Гвен.
Поставив тарелку на маленький столик у скамьи, Эбигейл решила осмотреть оранжерею. Она пошла по извилистой дорожке, между раскидистыми папоротниками и цветущими камелиями, и вскоре добралась до стеклянной стены с дверью, ведущей на улицу; Тут мощенная камнем тропинка резко сворачивала в сторону.
Отсюда открывался восхитительный вид на сад, блестевший под дождем, и Эбигейл пошла вдоль стены, чтобы лучше рассмотреть, пока путь ей не преградили густые кусты.
Вдруг она услышала голоса и замерла.
Она узнала глубокий баритон герцога. Он разговаривал со своей матерью. Ее первым порывом было немедленно удалиться, как и следует воспитанной молодой леди.
Но она – журналист. И судьба дала ей превосходный шанс, который она не может упустить.
Герцогиня сидела на скамейке напротив стеклянной стены с видом на сад. Ее сына Эбигейл видела лишь наполовину, но сразу заметила, что герцог раздражен.
– Мама, тебе следовало сделать так, чтобы Элизабет была главной на этом празднике. Ей, да и мне тоже это было бы больше по душе.
– Ерунда, Кристофер, – возразила герцогиня, взмахнув рукой. – Сестра очень рада, что ты присутствуешь при ее первом появлении в свете. Я знаю, она храбрая девочка, но ей все равно страшно оказаться в центре внимания.
Эбигейл не понимала, почему герцог был так расстроен. Гвен рассказала ей, что герцогиня впервые пригласила гостей пожить у нее в поместье. Может быть, сын просто считал этот дом – этот дворец – своим неприкосновенным убежищем?
– Мама, ты намеренно искажаешь причину волнения Элизабет. Она не такая хрупкая, как ты утверждаешь.
– И ты тоже, Кристофер. Пришло время исполнить долг перед семьей и предками. Я пригласила молодых леди, которые тебя особенно интересуют. Пообщаешься с каждой из них, и все.
– Мама, я успею выбрать себе невесту. Ты говорила, что я узнаю ее при первой же встрече, что вы с папой обменялись одним взглядом и сразу поняли, что это судьба.
Кристофер говорил с сарказмом, однако герцогиня на него не обиделась. Хотя Эбигейл полагала, что у нее было на это полное право. Но на каком основании она так сурово судит герцога, если сама злилась на попытки отца выдать ее замуж?
– Меня беспокоит не только твой будущий брак, – заметила герцогиня с завидным терпением, – меня волнуешь ты сам. Ты редко приезжаешь домой, а когда появляешься тут, кажешься рассеянным и печальным.
Кристофер сложил руки на груди и посмотрел в окно. Он избегал взгляда матери. Он явно что-то скрывает.
– У тебя всегда много дел, – заметила мать, – даже в юности.
Его губы искривились в улыбке.
– Но тогда я был занят нехорошими вещами.
Значит, герцог, который так крепко держит себя в руках, не всегда был образцом совершенства. Он сам в этом признался.
– Тебе нужно расслабиться и наслаждаться своим положением, – сказала герцогиня. – Ты давным-давно искупил грехи юности.
Слабая улыбка исчезла с лица герцога. Он помрачнел, но через мгновение лицо его приняло прежнее выражение. Жизнь научила его скрывать свои чувства, подумала Эбигейл.
– Мама, я давно покончил с прошлым. Чего только я ни делал, чтобы забыть о нем?
Эбигейл затаила дыхание. Герцог вдруг поднял голову, и взгляды их встретились. Он увидел ее. Если она сейчас убежит, то признает себя виновной. Но если останется, сможет ли оправдаться?
Эбигейл поняла, что обязательно должна это выяснить. Иначе не успокоится.
Глава 4
Кристофер заметил среди зелени ярко-синее пятно. Кто-то подслушивал их.
– Кристофер? – позвала мать, когда он остановился на половине фразы. – Что ты делал, чтобы забыть о прошлом?
Он ответил с улыбкой:
– Не уверен, что обязан рассказать тебе об этом после того, что ты тут устроила.
Герцогиня бросила на него гневный взгляд и поднялась.
– Тебе все равно не удастся рассердить меня, так что не старайся. Это… – Она замолчала, ища подходящее слово.
– Сводит тебя с ума? Теперь ты знаешь, что я почувствовал, когда обнаружил в доме гостей.
Герцогиня ущипнула его за щеку, словно ребенка.
– Ты все равно не сможешь долго скрывать от меня свои тайны. – Она повернулась и ушла прочь.
Кристофер остался стоять на месте. Он смотрел в глаза женщины, которая подслушивала их, и ждал, когда мать уйдет подальше. Незнакомка не убежала, и он с неохотой признался, что это достойно восхищения. Потом он протянул руки и просто вытащил ее из кустов. Кристофер услышал, как она охнула, увидел, как ее волосы зацепились за ветку, и одна прядь выбилась из прически и упала на плечо.
Это оказалась мисс Шоу, подруга леди Гвендолин. Она смотрела на него, и Кристофер понял, что ошибался насчет цвета ее глаз. Ему казалось, что они карие, в тон ее темным волосам. Но радужка была усыпана золотистыми искорками, которые мягко сияли, словно тайные сокровища. Кристофер ожидал, что девушка будет дрожать от стыда, но ошибся. Она лишь учащенно дышала, и положи он ей руку на грудь, почувствовал бы бешеный стук ее сердца.
Боже, о чем только он думает? Руку на грудь! Да после этого семья потребует жениться на ней еще до заката солнца!
Кристофер слегка встряхнул ее и отпустил.
– Что скажете в свое оправдание?
– Простите меня, ваша светлость. – Эбигейл с виноватым видом закусила губу.
Каковы на вкус эти губы?
Черт побери, эта девчонка шпионила за ним, а он думает о том, чтобы поцеловать ее!
– Я не собиралась подслушивать, – продолжила она. – Я осматривала место, когда услышала ваш разговор. Но я не хотела беспокоить вас, не хотела, чтобы вы подумали, будто я…
Она умолкла и беспомощно взмахнула руками. Но почему Кристоферу казалось, что уж беспомощной эту девушку никак нельзя назвать?
– Я имею в виду… нас ведь совсем недавно представили друг другу, – запинаясь, произнесла она.
Кристофер не понимал, почему вдруг разозлился. Ведь немало женщин пытались добиться его расположения. Но он почему-то чувствовал что-то похожее на разочарование. Он не знал ее, и теперь не хотел знать.
Но Кристофер не мог не замечать того, например, как приятно звучал ее голос. Он был ниже, чем обычный женский голос, но без северного акцента, хотя леди Гвендолин сказала, что она родом из Дарема.
– Вы, конечно, часто гостите у леди Гвендолин, – заявил Кристофер.
Такой поворот разговора явно сбил ее с толку.
– М-м-м… да, часто, – пробормотала она.
– Но во время последнего визита в Лондон вы выиграли главный приз в виде посещения Мэдингли-Корта, – язвительно произнес он.
– Я не совсем уверена, что появление в доме, куда меня особенно не приглашали и где я всем только докучаю, можно назвать «главным призом».
Кристофер нахмурился. Еще при первой встрече с мисс Шоу он понял, что она одна из немногих, кто может связно говорить в его присутствии. И ему это очень нравилось.
– Моя матушка не пригласила бы вас, если бы не хотела вас видеть, – коротко сказал Кристофер. – Вы ей не докучаете, как, впрочем, и леди Гвендолин. Так считаю только я. Докучаете вы только мне.
– Это больше не случится, ваша светлость, – тихо сказала она.
Но мисс Шоу не склонила покорно голову. Она продолжала смотреть ему в глаза. В это мгновение Кристофера вдруг посетило безумное желание прижать ее спиной к дереву и поцеловать, почувствовать, действительно ли ее тело такое мягкое и податливое, как кажется. Между ними как будто вспыхнули искры, воцарилась напряженная тишина. Кристофер опомнился первым, заметив, что девушка была так же удивлена этому, как и он сам.
Они оба сделали шаг назад.
– Могу ли я уйти, ваша светлость, – спросила она, – прежде чем я покраснею так, что не смогу появиться перед гостями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32