Они были одного со мной возраста, грязные, растрепанные, изможденные. Его статья изменила их жизнь к лучшему. С тех пор я каждую ночь запоем читала газету, колонку писем к редактору и репортажи с заседаний парламента. Я очень гордилась отцом, потому что он не только жертвовал деньги на благотворительность. Он и его «Морнинг джорнал» старались сделать Лондон лучше.
Кристофер легко мог представить себе Эбигейл в то время – любопытную, умненькую маленькую девочку. Большинство людей заботила только их собственная судьба, они довольствовались тем, что у них более-менее все в порядке, но Эбигейл хотела улучшить жизнь других. Кристофер не знал, встретит ли когда-нибудь такую женщину, как она. Он положил руку ей на колено и хотел что-то сказать, но она покачала головой:
– Позволь мне закончить, Крис. Я рассказала тебе эту историю, чтобы показать, какую важную роль играет газета в обществе, и как много я трудилась, чтобы научиться хорошо писать. И потому хочу написать свою статью, в которой опровергну то, что опубликовала «Таймс».
Кристофер на мгновение остолбенел от удивления, а потом его охватила злость, та самая злость, о которой теперь было известно всем вокруг. Он не зря десять лет учился контролировать себя. Он не позволит возобладать эмоциям, но и не позволит Эбигейл написать статью.
– Нет, – сказал Кристофер. – Ты этого не сделаешь.
– Крис, ты должен опровергнуть то, что написано в статье, иначе твое положение станет еще хуже. Доверься мне! Я докажу, что, несмотря на ошибки молодости, ты стал хорошим человеком.
– Ты только подольешь масла в огонь.
– Я ни, словом не обмолвлюсь о твоей пьесе. Напишу о тебе как о человеке, которого хорошо знаю.
– Не делай этого, Эбигейл. Не предавай меня!
– Почему ты отвергаешь помощь? Потому что хочешь все контролировать? Неудивительно, что ты любишь писать. В пьесе можно манипулировать героями, как тебе угодно.
– Я никогда не прощу тебя, если ты напишешь эту статью.
Эбигейл вздрогнула, как будто он ее ударил, Кристоферу стало на мгновение стыдно, но в итоге злость и ощущение того, что его снова хотят предать, взяли верх над остальными чувствами.
– Что ж, учитывая, что мы никогда больше не увидимся после того, как я уеду из поместья, я вынуждена принять это как факт. Но я все равно поступлю так, как будет лучше для всех нас.
– Хочешь сказать, для газеты твоего отца? В ее глазах заблестели слезы.
– Как ты можешь… впрочем, тебя можно понять. Ты не сможешь мне доверять после того, что случилось. Но статью я напишу. Нравится это тебе или нет.
Эбигейл прошла мимо него к двери с высоко поднятой головой.
– Я мог бы заставить тебя остаться, – бросил Кристофер.
– Ошибаешься, – даже не взглянув на него, ответила Эбигейл.
И, черт побери, она была права.
Глава 23
Эбигейл с трудом сдержала слезы. Но, вернувшись к себе в спальню, зарыдала. Эбигейл знала, что рано или поздно ее отношениям с Кристофером придет конец, но не представляла, каким он будет печальным.
Она собрала всю волю в кулак, вытерла слезы, умылась. Да, Кристофер никогда не станет ее мужем, никогда не узнает о ее любви, но она может написать статью, которая защитит его репутацию.
Эбигейл было больно, что Кристофер ей не доверяет. Но, придя в себя, Эбигейл поняла и даже приняла это. Кристофер был замкнутым, к тому же он узнал, что она собиралась его предать. Потом он поверил тому, что их отношения для нее важнее, чем статья, но теперь был уверен, что ошибался.
Но когда он прочитает ее в газете, то все поймет. Это будет ее прощальным подарком.
В дверь тихо постучали, на мгновение Эбигейл представила себе, что это Кристофер. Но это была Гвен.
– Ты одна?
– Разумеется? – печально улыбнулась Эбигейл. Гвен пожала плечами, вошла и закрыла за собой дверь.
– Я подумала, что, может быть, тебе больше повезло с Мэдингли, чем мне с Уэсли.
– Он так и не сделал тебе предложение?
Гвен покачала головой, однако на ее губах появилась улыбка.
– После того как его поцеловала, думаю, он, наконец, понял, как я к нему отношусь. По-моему, он хочет попросить у отца разрешения жениться на мне.
Эбигейл ответила с улыбкой:
– Я так рада за тебя! – И, помрачнев, добавила: – Но мне нужно уехать сегодня днем.
Гвен села рядом с ней и печально вздохнула:
– Значит, ты прочла статью, опубликованную в газете.
– По-моему, все ее уже прочитали. Подруга кивнула.
– И герцог не поверил, что ты не станешь писать свою собственную статью?
– Я сказала ему, что напишу ее.
Гвен в изумлении посмотрела на Эбигейл:
– Но… ах да, теперь мне ясно. Ты хочешь написать по-другому, показать, каким человеком он стал.
Эбигейл со вздохом кивнула:
– Хоть ты меня правильно поняла. Но ты доверяешь мне, а Кристофер – нет.
– Но ты все равно собираешься ее написать.
– Я должна. Хочу хоть как-то ему помочь.
– Но ты не можешь остаться с ним, – сказала Гвен. Слезы навернулись на глаза Эбигейл, и она с шутливым укором посмотрела на подругу.
– Ладно, не начинай. Я не дура и понимаю, что у герцога и журналистки не может быть будущего.
– Но ты любишь его! Эбигейл уныло пожала плечами:
– Это не имеет значения.
– Конечно, имеет! Неужели Мэдингли этого не понимает?
– Он ни о чем не догадывается. Как я могу сказать Кристоферу то, что причинит ему боль?
– Но он-то причиняет тебе боль, судя по твоим опухшим глазам.
– Не вини его, Гвен. Ему и так плохо. Но я могу ему помочь. Он увидит это. Ты… ты иногда будешь рассказывать мне о нем, да?
Гвен сжала ее руку и кивнула.
– Я могу взять твою карету? – спросила Эбигейл. – Я отошлю ее обратно, как только доберусь до дома.
– Конечно. Я пока никуда не уезжаю. К тому же мне хочется узнать, кто выиграет в охоте на привидение.
– Я думаю, мы четверо уже выиграли.
– Правда? И когда же мы с мистером Уэсли услышим, что вы узнали?
– Наверное, днем, когда Элизабет объявит результаты. Попрощайся за меня с мисс Бери. Надеюсь, она, наконец, найдет свое счастье с мистером Фицуильямом. И скажи ей спасибо за то, что она так верила в меня.
– Разумеется.
– А теперь мне пора собираться. Напиши сразу, как только сможешь, и расскажи обо всем. Они обнялись.
К обеду Эбигейл уже была готова к отъезду. Она попросила принести еду ей в комнату, куда вскоре заглянула Гвен и сказала, что все стараются вести себя так, будто ничего не случилось. Гости хотели остаться и посмотреть, как будет вести себя хозяин поместья.
Слуга отнес ее багаж в карету, но Эбигейл решила, что невежливо просто улизнуть из дома, не попрощавшись с Элизабет и ее матерью. Поэтому она встала в коридоре рядом с дверью, ведущей в гостиную, и слушала, как Кристофер рассказывал о том, как он, по его словам, один нашел рукопись, правда, используя при этом подсказки, которые дали ему Эбигейл, Гвен и мистер Уэсли.
– Надо же, ты выиграл! – с напускным весельем произнесла Элизабет.
– Не я отыскал подсказки, так что победа принадлежит не мне, – произнес Кристофер, указав на краснеющую Гвен.
– Значит, вы думаете, что привидение при жизни писало пьесы? – спросила леди Суортбек с явным неодобрением в голосе. – Это ужасно!
Эбигейл захотелось дернуть пожилую даму за волосы.
Но герцог лишь рассмеялся, как будто ничто в мире не могло его огорчить.
– Мисс Шоу? Эбигейл обернулась и увидела герцогиню.
– Вы одеты для путешествия, – продолжила она. – Хотели покинуть нас, даже не попрощавшись?
– О нет, ваша светлость! Я как раз ждала, когда леди Элизабет закончит, а потом надеялась поговорить с вами обеими.
– Тогда, пожалуйста, пройдите со мной в мою утреннюю гостиную, а я приведу туда дочь.
– А вы… вы не скажете герцогу, что я там? Он расстроится. Сейчас объясню, почему я так думаю.
Герцогиня кивнула.
Эбигейл пошла в утреннюю гостиную. Ожидание показалось ей вечностью, к тому же она боялась, что сюда может зайти Кристофер.
Наконец герцогиня вместе с Элизабет появились в комнате и сели напротив нее.
– Ваш сын уже знает все, что я вам сейчас расскажу, поэтому, пожалуйста, не думайте, что я что-то от него скрываю. Я не дочь дворянина. Мой отец – владелец «Морнинг джорнал».
Элизабет округлила глаза, но лицо герцогини оставалось непроницаемым.
– Я пошла на обман, потому что хотела раскрыть тайну, которая скрывалась в прошлом Мэдингли, а потом написать об этом статью, чтобы спасти газету отца от банкротства.
Элизабет изумленно охнула.
– Конечно, я ее не написала, потому что чем ближе я узнавала герцога, тем ужаснее мне казалось то, что я задумала. Я не могла предать Мэдингли и его семью. С моей стороны было глупостью полагать, что мне удастся осуществить задуманное, но я решилась на это от отчаяния. А потом появилась мисс Престон, и чтобы отомстить Мэдингли, сделала так, чтобы в газете появилась эта ужасная скандальная статья.
– Я знала, что она так поступит! – с жаром воскликнула Элизабет.
– Но мисс Эбигейл тоже собиралась написать похожую статью, – бесстрастным голосом заметила герцогиня.
Эбигейл покраснела:
– Да, хотела, но потом опомнилась. Теперь я хочу помочь вашему сыну – написать правдивую историю и спасти его репутацию.
– Вы сказали об этом герцогу? – спросила герцогиня.
– Да, – кивнула Эбигейл, – но он запретил мне это делать. Он мне не доверяет. Но я хорошо пишу, ваша светлость. Я могу взять интервью у тех, кто выступает на стороне Мэдингли, и написать о том, как он повзрослел и изменился, сколько добра сделал людям. И, что самое важное, хочу расспросить самого мистера Престона. Вы, конечно, знаете, что он не стал участвовать в интригах своей сестры. Но мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас написал ему письмо и представил меня.
Наступила тишина. На лице Элизабет отразилось сначала смятение, потом любопытство и, наконец, понимание.
Если Элизабет с ее романтичной душой могла почувствовать к ней расположение, от герцогини было бы смешно ожидать этого. Она, прежде всего, была матерью сына, который когда-то испытал слишком много боли.
– Позвольте мне все исправить, ваша светлость, – попросила Эбигейл.
– Ладно, – произнесла, наконец, пожилая женщина. – Я напишу вам такое письмо. Дайте мне несколько минут.
Эбигейл посмотрела на сестру Кристофера и облегченно вздохнула.
Элизабет подошла к ней, наклонилась и положила руку ей на плечо.
– Независимо от того, что привело тебя к нам, – сказала девушка, – я рада, что познакомилась с тобой. Спасибо тебе за то, что ты хочешь помочь Кристоферу.
– Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за вашу доброту.
Элизабет ушла, а герцогиня вскоре закончила письмо, положила его в конверт, написала имя мистера Престона, а затем скрепила его собственной печатью.
Она отдала письмо Эбигейл, и та улыбнулась:
– Большое спасибо, ваша светлость. Сожалею, что мы должны расстаться так внезапно и при таких неприятных обстоятельствах. Знакомство с вами было честью для меня.
– Берегите себя, мисс Шоу, и идите с Богом. Надеюсь, все ваши желания и мечты сбудутся.
Незадолго до ужина Кристофер сидел в своем кабинете, ощущая, как пустота вновь медленно заполняет его жизнь. Хотя близкие друзья поймут то, что случилось с ним в юности, остальные станут смотреть на него совсем по-другому.
Эбигейл уехала. Она больше не пришла к нему, и он не мог винить ее в этом, особенно после того, как пригрозил ей, что запрет ее в поместье, как будто сейчас не XIX век, а Средневековье.
Даже сейчас он вздрагивал от отвращения к самому себе.
В дверь постучали. Кристофер решил притвориться, будто его здесь нет. Но в итоге чувство долга возобладало, и Кристофер сказал:
– Входите.
В кабинет заглянула его мать.
– Ты даже не поздороваешься со мной? – спросила она спокойным тоном.
– Не знал, что это ты.
Она села напротив его стола.
– Я пришла, чтобы поговорить с тобой о мисс Шоу. Кристофер поморщился.
– Перед тем как уехать, она разговаривала со мной, – продолжила герцогиня.
– О чем? – настороженно спросил Кристофер.
– О том, почему она приехала сюда и почему теперь уезжает.
– Значит, ты должна радоваться, что она покинула нас.
– Конечно. Ведь она уехала, потому что надеется помочь нашей семье.
Кристофер напрягся.
– Но ведь ты не поверила ей, не так ли? Еще одна статья только…
– Я думаю, женщина, которая любит тебя, сумеет написать статью, которая поможет тебе.
Кристофер остолбенел, он ушам своим не верил. Но, потом пришел в себя и воскликнул:
– Madre, о чем ты говоришь? Она не могла сказать тебе, что любит меня.
– Нет, она об этом не говорила. Но только влюбленная девушка может совершить такой поступок, зная при этом, что рискует вызвать твой гнев.
– Да, она уже рискнула и вызвала мой гнев. Я больше не хочу об этом говорить. Она не любит меня. – Герцогиня не стала возражать, лишь приподняла брови. Кристофер добавил: – Ее предательство еще хуже, чем-то, что сделала Мэдлин в «Таймс».
– Правда? – с любопытством спросила его мать. – Это потому, что ты ее любишь?
Нет, он не мог любить ее. Ему нельзя было любить Эбигейл, ведь у них нет будущего. Его мать много страдала из-за того, что ее не принимало общество. Эбигейл наверняка не хочет такой судьбы.
И она не любит его. Если бы любила, послушалась бы его и не уехала в Лондон, чтобы написать свою статью.
Эбигейл не была похожа ни на одну из женщин, с которыми ему доводилось общаться. Она ни за что бы, не стала повиноваться ему, у нее на все было свое мнение, и ей было все равно, что о ней думают другие.
А ему это было очень важно. Кристофер помнил, что в юности он был не таким. Куда же исчез тот молодой человек?
Его задавили чувство вины и ответственность за себя и свою семью, и он позволил им превратить себя в человека, который боится переходить границы благопристойности.
Кристофер совсем запутался и ощущал себя полным идиотом.
– Madre, я не могу любить ее, – мягко сказал он. – Этим я причинил бы ей слишком много боли.
Эбигейл приехала как раз вовремя, чтобы привести себя в порядок и успеть поужинать с родителями. Снимая дорожную одежду, она думала о том, как это странно – вновь быть самой собой. Ей было стыдно вспоминать, что она хотела сделать с Кристофером и его семьей, но она радовалась, что вовремя одумалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32