Программных же исследований становится все меньше. И теперь люди никак не подготовлены к тому, что произойдет, — они принимают наркотики не внутри маленьких, имеющих богатый опыт коммун Хэйта… они глотают таблетки просто потому что жаждут кайфа и галлюцинаций».
ЛСД для этих молодых людей не являлся средством для путешествия в Иной Мир. Скорее это было сносящее крышу веселье — лучше, чем езда на автомобиле или многократный оргазм. Когда они не находили кислоты, то заменяли ее мефедрином (один из побочных эффектов которого — потеря аппетита) или героином. Ошибочное мнение, что тем, кто «грокал» мир с помощью ЛСД, никакого вреда не будет ни от амфетаминов, ни от героина, превратилось в общепринятое клише. Старые хиппи пытались с этим как-то бороться, объясняя, что «амфетамины убивают», но толку от этого было мало. Вместо того чтобы доводить себя до просветления, они улучшали при помощи кислоты восприятие любви. И многие из хиппи думали, что этим летом в Хэйт стечется множество молодежи, которая с помощью этого волшебного средства разрушит все сковывающие ее оковы.
Случилось несколько насильственных смертей, одна — на глазах у публики, самым страшным было убийство Суперспейда, одного из дилеров Оусли. Со своим значком «Суперспейд — быстрее, чем расторможенное сознание» Суперспейд был неотъемлемой частью Хэйта. Его убили выстрелом в затылок, запихнули в спальный мешок и сбросили с крутого обрыва в море.
По слухам, в психоделическую торговлю вмешалась мафия и распространяла среди народа плохую кислоту, поэтому многие хиппи обратились к более рентабельным амфетаминам и героину. Появились значки, гласившие: «Бойкот кислоте Синдиката». Но как узнать, какая кислота настоящая, а какая — нет?
Это был классический случай проекции. Проблема заключалась вовсе не в этом, она лежала в самом сердце Хэйта, а возможно, даже в самом психоделическом опыте. Настал тот самый момент, известный любому путешественнику в Иной Мир, когда он знакомится с негативным опытом. Для лечения это хорошо. Это значит, что пациент наконец-то столкнулся с подавляемыми эмоциями и неврозами, сковавшими его и мешавшими ему развиваться. И если врач, или проводник, был достаточно искусен, пациент легко проходил сквозь все преграды и благополучно продолжал путь. Но то, что случается с личностью, случается и с группами. Иначе говоря, возникают периоды, когда групповое сознание попадает в сходное состояние и сталкивается с призраками и страхами. Проказники выяснили это в процессе Кислотного теста в Уоттсе. Тогда стихийный порыв смести все ограничения, уничтожить все и вся оказался просто ошеломляющим.
Групповое сознание Хэйта достигло именно этой точки. И одной из причин, почему оно никак не могло выбраться оттуда, стал СТП.
Приняв СТП, люди пребывали в отключке по три дня, зачастую переживая не очень приятные вещи. «Я понял, что горю, и внезапно ощутил дикую боль от огня… Судя по всему, я очутился в аду». Это было испытание для настоящих мужчин, проверка для самых крутых. Истории о том, что люди переживали под СТП, можно было записывать и издавать. Люди прорывались сквозь все пределы. СТП недолго оставался секретом. Власти узнали о новом суперпсиходелике («следующем рубеже», как говорили химики, первом среди многих) почти немедленно вслед за тем, как в пунктах первой помощи появились нервные дергающиеся молодые люди, периодически начинавшие кричать или рыдать, когда им вводили торазин (традиционный антидот против ЛСД). Вскоре выяснилось, что торазин только усиливает эффект СТП, повышая его сразу в несколько раз.
Но это было не все. То, что случалось с потребителями СТП, было тоньше и, возможно, даже глубже. Когда его попробовал Дик Альперт, ему, в общем, понравилось и он предсказывал СТП большое будущее. Но он также отметил одну любопытную деталь: «Я чувствовал, что теряю человечность». Альперта это, в общем, не беспокоило (по причинам, уже известным), но это сильно встревожило Кена Кизи. Приняв СТП, Кизи «что-то забыл. Потерял одну важную вещь, которая имеется у всех, — именно она заставляет человека медленно, но неуклонно двигаться вперед. Не знаю, сколько тысячелетий понадобилось на то, чтобы это чувство сформировалось в человеке. Когда все закончилось, я понял, что утратил это ощущение, а оно было важнейшим из всего, что я знал в жизни с самого детства». Кизи было нелегко точно сформулировать то, что он хотел сказать («можно сказать, что когда тебя покидает это чувство, ты остаешься абсолютно беззащитным»), но, в конце концов, он остановился на слове «стержень». СТП выжгло в нем стержень.
Гимн «Лета любви» на вершинах всемирного хит-парада
Кроме того, что психоделики выжигают в людях «стержень», обнаружилась возможность того, что они также изменяют строение хромосом.
В мартовском номере «Сайенс» появилась статья о том, что эксперимент с помещением ЛСД в пробирку с хромосомами показывает значительные изменения в последних. Последующие исследования подтвердили, что у людей, часто употребляющих ЛСД, белые кровяные тельца несколько мутируют. «Медицинский журнал Новой Англии» предположил, что, возможно, ЛСД действует подобно радиации, и, с точки зрения хиппи, это звучало достаточно правдоподобно. С тех пор они стали еще чаще говорить, что Господь дал им ЛСД, чтобы противопоставить его атомной бомбе. Хотя у многих ученых быстро возникло множество вопросов по поводу теории изменения хромосом (кстати, аспирин, торазин да и обычная простуда оказывают на хромосомы не меньшее воздействие), и хотя в газетах андеграунда публиковались длинные (и по большей части веские и обоснованные) опровержения этой теории, у большинства хиппи не выходила из головы мысль: разве Лири не говорил всегда, что ЛСД высвобождает клеточную энергию? И что, если так? Станем ли мы и правда мутантами? Или это просто очередной виток критики в пропагандистской борьбе, очередная реакция на фразу Лири о «тысяче оргазмов»?
Здесь имелось одно тонкое психологическое различие, которое окончательно прояснилось только спустя довольно долгое время. В то время гораздо более простым делом было сваливать всю вину на правительство (слухи о фашистском путче к тому времени уже ослабли) и прессу. «Это не было Летом Любви, — сказал хиппи Плюшевый Мишка репортеру. — Это было лето полицейских и прессы. Так называемые «дети цветов» пришли сюда чего-то искать, потому что вы их сюда позвали, — и, конечно, они ничего не нашли».
Впервые следующий рубеж стал очевиден. Хэйт-Эшбери должен умереть, чтобы страна могла возродиться. «Думаю, сейчас как раз самое время запастись кислотой и отправиться, кто куда, кто в Топеку, кто в Канзас, — и начать понемногу настраивать людей, — сказал Аллен Коэн на одном из последних собраний в Хэйте. — И здесь, и в Нью-Йорке полно правильно настроенных людей, но вся остальная страна пока что представляет из себя непочатый край».
Почти год прошел с тех пор, как в штате Калифорния вошел в силу закон, запрещающий ЛСД, год с Лета Любви. Самое время сказать «гудбай» Хэйту, и вскоре были отпечатаны тысячи объявлений в траурной каемочке:
Хиппи района Хэйт-Эшбери!
Хиппи, обреченные сыны СМИ!
Друзья, приглашаем всех принять участие в службе, которая произойдет 6 октября, в первой половине дня в парке Буэна Виста!
Шестого в полдень пятиметровый гроб торжественно понесли вниз по Хэйт-стрит. Следом шли сотни две родственников в своих лучших костюмах. Гроб поддерживали десять человек. Процессия обошла весь Хэйт и остановилась в Пэнхэндл, где его торжественно подожгли. К несчастью, кто-то вызвал пожарных, и через несколько минут рядом зазвучали их сирены. «Это останки, — крикнул кто-то. — Не надо их тушить».
Но пожарные не послушались. Гигантские брандспойты за считанные минуты превратили пылавший гроб в обуглившуюся вязкую массу. Все, что оставалось хиппи, — шипящие облака пара, которые плавно уносило к центру города, где по радио Скотт Маккензи все еще пел:
Если ты придешь в Сан-Франциско,
Ты украсишь волосы цветами
Если ты придешь в Сан-Франциско,
Ты встретишь там много хороших людей.
В мае эта песня вошла в хит-парады. В конце лета она уже добралась до четвертого места. Можно сказать, что она стала самой популярной рекламой Лета Любви.
Глава 26. СЛИШКОМ МНОГО ГУРУ
По иронии судьбы к тому моменту, когда наша история достигает кульминационной точки, все основные лидеры уже сошли со сцены.
Кен Кизи, в конце июня осужденный на шесть месяцев, сидел в пользовавшемся доброй славой лагере окружной тюрьмы Сан-Матео. Лагерь располагался на двадцать пять миль к юго-востоку от Хэйт-Эшбери, посреди густого леса калифорнийских секвой. За плавательным бассейном он установил стерео и демонстрировал собратьям-заключенным психоделический звук. Сначала его определили в портновскую мастерскую, но после того как он расписал ее стены психоделическими фресками, его перевели в группу дорожных рабочих. «Тюрьма гораздо больше напоминает сумасшедший дом, чем психушка», — записал он в записной книжке,
Никто этим летом почти ничего не слышал и об Августе Оусли Стенли Третьем, хотя его продукцию, особенно СТП Скалли, можно было найти везде. Хиппи шутили, что Оусли ушел настолько далеко в другие измерения, что агентам-федералам его не поймать.
«И еще он работает над следующим супермощным психоделиком, — шептали они, — и собирается назвать его ФДА, — в честь пресловутого агентства».
Лири, по слухам, был в Индии, хотя на самом деле он оставался в Миллбруке, жил в типи на Холме Восторга, ходил в штанах из оленьей кожи, носил вышитую бисером повязку на голове и проповедовал радости подобного жития. Впервые со времен Индии он проводил дни в праздности, и его это вполне устраивало. На портативном стерео он слушал новый альбом «Битлз», «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера».
«Сам-то я уже полностью выпал, — сказал он в интервью журналу «Look». — Я уже анахронизм в психоделическом движении. Мое место заняли битлы. Весь последний альбом как литургия, посвященная ЛСД. Битлов он, кстати, называл «четырьмя евангелистами».
При посетителях он напускал на себя беззаботный и расслабленный вид, словно имение Хичкоков было всем, чего он только мог желать в жизни. Но на самом деле ему было просто некуда идти.
Он полностью обанкротился и теперь покидал свою резервацию только для того, чтобы прочитать лекции (гонорары доходили до тысячи долларов) и «обеспечить себя хлебом насущным».
Тимоти Лири на «Общечеловеческом Собрании Друзей»
За несколько месяцев до этого он уверенно предсказывал, что праздники психоделических мистерий станут «в течение ближайшего десятка лет самым популярным видом искусства в западном мире». Но теперь уже понятно, что он, как и многие импресарио до него, ошибся с определением настроений в обществе. Он издал две новые книги — «Смерть сознания» и «Озарение Будды». («Каждый из вас — Будда. Вы забыли об этом? Когда его называли принцем, под этим подразумевался просто подающий надежды парень, который учился в Калифорнийском университете. На танцах у него была куча девушек, адома — телевизор. Ноониудер-живали его от открытия, от возможности включиться в мир, проникнуться им и разрешить загадки болезней… старости… смерти. Так что Будда бросил университет, ушел с работы и занялся внутренними поисками».) Но и они только добавили еще десять тысяч долларов к его и так уже впечатляющим долгам.
Но Тим не позволял финансовым и юридическим проблемам восторжествовать над его природным оптимизмом. В интервью для Би-би-си он сказал, что в течение «пятнадцати лет Америка станет страной ЛСД. В нашем Верховном Суде будут курить марихуану. Это неизбежно, просто потому что этим сейчас занимаются студенты наших университетов». Насколько серьезно он это говорил? И что значит периодически мелькавшая у него на губах улыбка? «Все это прекрасно, — писал потом журналист из «Look», — но любой человек, не находящийся под кайфом, попав в Миллбрук, испытает ощущение, что его ставят в дурацкое положение, или, если выражаться попроще, решит, что над ним попросту подшучивают». В общем, точка зрения у «Look» на Тима была такая: нет, он вовсе не был злодеем, просто оказался не таким уж и умелым волшебником.
Но некоторые, а среди них были даже старые друзья и приверженцы, начинали беспокоиться. Алан Уоттс полагал, что Тим страдает от того, что Юнг называл чванливостью, — своего рода мессианский невроз, возникающий от ошибочного восприятия мистического опыта. Тим превращался в мессию, работающего на публику, Сократа, сбивающего молодежь с пути истинного, Барнума Иного Мира… и избавившись от старого эго, растил в себе новое, но уже гигантских размеров. «Он со своим параноидальным самомнением сможет ввести в заблуждение целое поколение», — сказал один писатель, в свое время частенько гостивший в Миллбруке.
И тем не менее, даже разорившись и живя в типи, Лири все еще олицетворял психоделический дух времени.
Проблема была не в том, что Тим Лири считал себя гуру. Проблема была в том, что каждый третий Том, Дик или Гарри считал себя гуру или у них был гуру, который считал, и т. д. В действительности же Лири не был единственным учителем-гуру в Миллбруке — он был только одним из троих. Теперь гости, приезжавшие в Мил-лбрук, могли выбирать: будут ли они заниматься играми разума с Артом Клепсом и его неоамериканской церковью (они занимали сторожку у ворот). Или они могли предпочесть психоделический путь индусов и присоединиться к ашраму Шри Рама, располагавшемуся в Большом доме. Здесь верховодил странствующий гуру Билл Хейнс. И, наконец, они могли выбрать Лигу духовных открытий, поставить типи и поселиться с остальными на Холме Восторга.
Выбор потребителя в лучших американских традициях в итоге привел к внутреннему расколу. После Лета Любви хиппи по этическим соображениям разделились на дюжину фракций, сект и культов (или присоединились к уже существующим), у каждой из которых были свои собственные методы покорения Иного Мира (сан-францисский «Кроникл» придумал для обозначения этих неохиппи словечко «фриби» — халявщики, но оно, к счастью, скончалось быстро и без мучений).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72