Мне приходится напрягать голос, чтобы доносить до людей музыку и на открытом воздухе. Я решила выступать этим летом в Гайд-парке и на Уэмбли. Но когда я почувствовала под ногами землю Парадайза, а маленький Козмо побежал по лужайке, крича: «Мама, мама», – я поняла, что мое обиталище здесь.Она улыбнулась Лизандеру, который при ее появлении встал, но теперь опять развалился, положив ноги на стол, и, раскрыв рот, слушал безостановочную болтовню.Наконец вмешалась Мериголд:– Гермиона, разреши представить тебе Лизандера Хоукли, моего личного тренера.– Но ты же никогда не занималась спортом, – недоверчиво и даже неодобрительно сказала Гермиона, увидев, что Мериголд попросила принести всем вина и бутылку «Перье* себе.– Ты не должна позволять прислуге смотреть телевизор и пить днем, Мериголд. Что он делает здесь?– Исцеляет мое сердце.Но Гермиона не выслушала ответ.– Мне бы нужно потолковать с Ларри. На следующей неделе я записываю Дидону и хотела бы знать, кто поет Энея и на какую студию приезжать.– Это не ко мне, – огрызнулась Мериголд. – Позвони в новую квартиру Никки. Ты найдешь Ларри в ее постели.– Ну не злись, Мериголд, это так старит, – укорила Гермиона, которая не выносила тех друзей, у которых была проблема с браком, так как это давало им право говорить о себе еще больше, чем ей.– Я ни на чьей стороне, – продолжила она, – и уверена, что бедняжка Ларри в таком же смятении, как и ты.– Он же миллионы твоих пластинок продает, – в ярости выпалила Мериголд.– Ах, глупышка Мериголд, – вздохнула Гермиона и только сейчас присмотрелась к подруге. – Ты покрасила волосы?– Я считаю, в моей внешности кое-что поменять нужно.Гермиона склонила голову к плечу.– Ну что ж, если ты так считаешь, то конечно. Да и в джинсах я тебя впервые вижу. Впрочем, мы сами себя уродуем.Дрожащей рукой Мериголд взяла пачку «Силк кат». Гермиона, как и всякая певица, патологически страшилась табачного дыма и уже хотела остановить ее, да отвлеклась на музыку, поскольку зазвучала песня «Дует южный ветер».– Это моя любимая, я никогда бы не подумала, что кто-то сможет ее спеть так же хорошо, как Кефлис Ферье, но американские критики утверждают, что мое исполнение даже лучше.– Посмотрите, – позвал Лизандер, остановившись со стаканами и бутылками прямо в дверях и кивком головы показывая на невероятно красивого мужчину на экране, разговаривавшего с бледно выглядевшим жокеем в зелено-голубом костюме. – Это же Руперт Кемпбелл-Блэк. Разве не красавец? А как невозмутим? А второй – это наездник Блей Чартерис, счастливец.Лизандер собирался включить звук, когда начался показ подробностей скачек. Гордеца Пенскомба придержали.– Повезло, что я вовремя на него поставил. Черт побери, с Рупертом нужно познакомиться.Гермиона отказалась от вина, но выразила желание выпить чая, она еще не обедала.– А вам не повезло. Мериголд на диете, – сообщил Лизандер.Гермиона повернулась к Мериголд:– Я-то думаю, почему ты такая утомленная.– Она великолепно выглядит! – Лизандер любезно улыбнулся Гермионе. – Боюсь, что у нас в холодильнике только копченый лосось.– Нам на ужин, – отчеканила Мериголд.– Я не откажусь, – произнесла Гермиона с такой страстью, что, казалось, с нее вот-вот слетит весь лоск, но тут Джек и Патч опять подняли неистовый лай.На этот раз вошла юная жена Раннальдини, Китти. Держа в руках букетик фрезий и банку в красный горошек, она порозовела, увидев Мериголд в обществе Гермионы, любовницы мужа, и невероятно привлекательного молодого человека. Возможно, это последняя пассия Гермионы.Не переставая взволнованно спрашивать: «Ну как ты?», Гермиона грациозно обняла Китти и поцеловала, а затем смутила ее, сказав:– В обе щечки, – и потянулась ко второй щеке, но Китти удалось увернуться.Мериголд, с тех пор как Ларри покинул ее, страдала частичными провалами в памяти и теперь забыла фамилию Лизандера, поэтому представила его по имени.«Небеса святые, да он же великолепен, – подумала Китти, – должно быть, какой-нибудь молодой актер, записывающий поп-песни; какая милая сонная улыбка».– Очень рада познакомиться с вами, Лизандер, – запнулась она и продолжила, повернувшись к Мериголд: – Ты выглядишь чудесно. У тебя милая прическа, и вся ты милая и похудевшая.– Я должна стараться, – благодарно отозвалась Мериголд.– Ну тогда ты, наверное, этого не захочешь, – проговорила Китти, смущаясь еще больше, потому что в принесенной ею банке был большой темно-шоколадный торт.– Увы, – вздохнула Мериголд. – Ты, Китти, очень добра, но я действительно не могу. Хотя Лизандер съест.– И мне можно, – сказала Гермиона. – Я никогда не сижу на диете.Отрезав себе приличный кусок, Гермиона вновь поставила пластинку с того места, где звучала песня «Дует южный ветер», опять прерванная радостным воплем Лизандера по поводу выигрыша Гордеца Пенскомба целого корпуса.– Яппи! – Он на радостях обнял Мериголд. – Я выиграл две тысячи. Я же вам для занятий золотой велосипед смогу теперь купить.Надувшись, Гермиона взяла в руки только что вышедшую биографию Пласидо Доминго, открыла именной указатель и начала там искать свою фамилию.– Мне пора, – стала прощаться Китти. – Я бы не ворвалась, Мериголд, если бы знала, что у тебя компания.– Вы должны выпить за наш праздник, – предложил Лизандер, подбадривая и Мериголд.– Ну разве что немного сладкого шерри, – согласилась Китти. – Раннальдини не одобряет, да и я не люблю напиваться.– А мне, пожалуйста, еще «Перье», дорогой, – протянула Мериголд бокал Лизандеру.– Какая прекрасная победа, – обратилась к нему Китти. – Но я очень боюсь лошадей. Сегодня в полдень гуляла по Длинному Лугу, а туда Раннальдини привели его Князя Тьмы – здоровенное черное животное с крупными желтыми зубами, так возвращаться мне пришлось на автомобиле.– Я знаю Князя Тьмы. Чертовски хорошая лошадь, вторая на скачках в Уитбреде, – проявил свою осведомленность Лизандер.– Ох, какие же у нее большие зубы, – вздрогнула Китти.Лизандер подумал, что она настолько же чиста и наивна, насколько прекрасна Гермиона. Наверное, Китти моложе его, у нее круглое белое лицо, а глаза спрятаны так далеко за сильными стеклами очков в простой оправе. Ее пушистые светло-коричневые волосы были сзади завязаны в хвостик. Своим приплюснутым носом, крепкими губами, которые она нервно покусывала, слушая любовницу мужа, Китти напоминала озабоченного мопса.Золотой крестик на шее и полиэстеровое платье цвета морской волны с белым воротничком придавали ей чопорный вид и не скрадывали большой груди и недостатков талии. Колготки телесного цвета подчеркивали полноту ног, а высокие каблуки туфель в цвет платья словно сами толкали ее вперед, делая похожей на цветок, отчаянно рвущийся к солнцу.– Славно, – она отпила из большого бокала шерри. – Мериголд, ты придешь к нам на следующей неделе на чай, я имею в виду на ужин?– С удовольствием, – согласилась Мериголд. – Если не будешь готовить ничего, что полнит. А можно привести с собой Лизандера? Он только переехал в коттедж в Элдеркомбе.– Там чудесно. Рядом с Рикки Франс-Линчем, – рассказывала Китти. – Его жена Дейзи недавно родила великолепного мальчика, – с грустью добавила она.– Ну а следующей будешь ты, – успокаивала Мериголд.– О Господи, я надеюсь, – произнесла Китти, которая в отличие от Мериголд не скрывала акцент кокни.Гермиона, закончив читать о себе в биографии Доминго и отхватив еще торта, спросила:– Вы играете на каком-нибудь инструменте, Ли-за-ндер?– А как же? – вполне серьезно ответил он. – Я учился играть на пианино в подготовительной школе. Но умею только одной рукой, поскольку другой всегда отбивался от преподавателя, мистера Молесуворта.– Жаль, – сказала Гермиона, игнорируя смех Мериголд. – Я записываю бетховенский цикл «К далекой возлюбленной» в понедельник. Для репетиций мне нужен аккомпаниатор. Вот такая чудесная работа. Она знакома вам?Лизандер помотал головой:– Да я даже представить себе не могу, что к какой-то возлюбленной надо ехать, тем более к далекой. Тут такие крутые холмы. Это трудная прогулка.На мгновение по лицу Китти скользнула улыбка, а затем она быстро поинтересовалась у Гермионы тем, как поживает маленький Козмо.– Волшебно, волшебно, – нежно говорила Гермиона. – Кстати, Китти, не напомните ли мне, когда приезжает Раннальдини? Я должна очень быстро выучить партию Амелии из «Боканегро», и поэтому мне предстоит отработать с ним типаж и вокальные характеристики.– Думаю, он прибудет к званому обеду у Джорджии Магуайр, – ответила Китти.– Ах, я и забыла, что теперь мы вынуждены еще и с ними считаться, – проворчала Гермиона. – На званых обедах у поп-звезды можно встретить только ужасных людей.– Полагаю, Ларри надеется, что и ты, и Раннальдини найдете с ними общий язык, – съязвила Мериголд.– Я тоже надеюсь, – тут же согласилась Гермиона, – хотя мне действительно не нравится голос Джорджии Магуайр.– А я его обожаю, – сказал Лизандер.– И я, – вызывающе поддержала Китти и, заметив свирепый югляд Гермионы, тут же добавила: – Ну, мне пора.– У меня дома скопилась громадная куча контрактов, – пыталась унизить ее Гермиона, – так, может, ты заглянешь завтра, чтобы разобраться.«А заодно и на адвокате сэкономишь», – в бешенстве подумала Мериголд.Когда Лизандер ушел провожать Китти, Гермиона упрекнула Мериголд в фамильярности с молодым человеком:– Ведь он же наверняка Г-Е-Й, достаточно видеть, как он реагирует на Руперта Кемпбелл-Блэка.Затем покровительственно наполнила свой бокал.– Да ведь ты уже и не первой молодости.– А мне кажется, она вот-вот наступит, – сквозь сжатые зубы выдавила Мериголд. – Дует южный ветер , – зазвучал голос Гермионы с пластинки.– А что это была за девушка? – вернувшись, спросил Лизандер.– Ты не понял? – удивилась Мериголд. – Это же Китти Раннальдини.– Дочка Раннальдини? – Лизандер вытащил сигарету из ее пачки.– Да нет же, его жена.– Жена? – переспросил Лизандер. – Черт-те что, я-то думал, у Раннальдини какая-нибудь фантастическая красавица.Гермиона, уже было собравшаяся упрекнуть Лизандера за курение, поклонилась, что означало принятие комплимента, и нравоучительно добавила:– Некоторые думают, она довольно проста, но я всегда знала, у Китти достаточно сильное женское начало.– Глядя на нее, это трудно себе представить, – Лизандер как бы сомневался. – Похоже, он взял ее из мультика про «Спасателей».– Как это недобро, – от души рассмеялась Гермиона.– Ну что вы, Китти очень миленькая, – сердито запротестовала Мериголд. – Она умеет слушать, не то что некоторые, да и так добра – забываешь о ее простоте.За окном садилось красное солнце, и дымка, нависшая в долине, стала розовой. Завершив визит еще одним бокальчиком, Гермиона, известная в местных кругах под кличкой Великий Белый Охотник, спросила, не Лизандера ли «феррари» у подъезда, и попросила отвезти ее домой.– Я пришла сюда пешком, но уже холодно, а мы, певцы, панически боимся простудиться. До свидания, Мериголд, не принимай все так близко к сердцу.Лизандер вернулся уже через десять минут, но застал Мериголд что-то бормочащей в гневе. Бешенство от насмешек и самодовольства Гермионы усилилось еще и взрывом ревности. И это пугало ее, так как после пережитого из-за Ларри она полагала, что у нее иммунитет.– Дрянь, – бушевала Мериголд, – если не сказать хуже. Не злись, если тебе нравятся такие волосы, то конечно. Вдобавок так снисходительна по отношению к Джорджии и милой Китти.– Выпейте. Глоточек не повредит. Что это на вас нашло?– Она заставила отвезти ее домой. О Боже, как я несчастна.Когда сильно расстроенная Мериголд схватила оставшуюся часть торта и уже почти поднесла ее ко рту, Лизандер уцепился за руки, сжал их и держал до тех пор, пока кусок не упал. Затем обнял ее.– Несчастье тут ни при чем. Она приревновала, потому что вы просто великолепны.– Вы действительно так думаете?– Д-да, – сказал Лизандер и, сжав крепче, когда она засмеялась, поцеловал, пытаясь просунуть язык между губ, отчего она сразу их сжала, оттолкнув его с гневным криком.– Да как вы смеете?Мериголд была потрясена, ведь она сдерживалась годами, не позволяя себе и мысли ни о чем таком, и потому наступала на него, стуча кулаками по груди подобно Франко Бруно:– Нет, нет, нет!Но Лизандер опять схватил ее за руки и, используя физическую силу, привлек к себе, причиняя боль своим гибким, по-юношески горячим телом и не давая убежать. В полной панике она подняла ногу и коленом ударила его в пах. Но промахнулась, а Лизандер, касаясь губами волос, стал нашептывать ей слова страсти и нежности:– Я хочу тебя, Мериголд. Ты вошла в мои мысли, как эта розовая дымка в долину.Изумляясь таким поэтическим пассажам, она взглянула вверх и увидела нежность и восхищение в его глазах, почувствовала горячие пальцы, ласкающие ее лицо, и позволила поцеловать себя.Мериголд тоже его поцеловала, ее поднятая нога в экстазе обвила другую, кулаки сражающегося Франко Бруно разжались, и, произнеся «Господи Боже», она повисла на шее Лизандера подобно шимпанзе, ведь от желания так кружилась голова, что просто невозможно было стоять.Медленно-медленно Лизандер продвигался книзу. Боясь, что бюст потерял упругость, Мериголд закрыла его руками, но, когда Лизандер целовал шею, вдруг вспомнила, что не успела выщипать эти проклятые волоски на подбородке, и поднесла руку к щеке. В следующий момент в его руке оказалась прекрасная, как спелая груша, грудь.– Пойдем в кровать.– Нельзя. Я никогда ни с кем не была, кроме Ларри, а он говорит, я трахаюсь, как мертвая лошадь... – Мериголд запричитала.– Тише, представь, что это упражнение для похудания.Вам скажет любой, что никогда не запоминаешь, как добираешься до спальни, но у Мериголд этот путь отпечатался, потому что Лизандер целовал ее на каждой ступеньке. Но все равно ее беспокоили отпечатки от слишком тесных джинсов и несвежий запах тела – хотя после приема душа прошло два часа, хотелось вымыться еще раз. Достигнув лестничной площадки, она чуть не направила его в кладовую.– Нет, только не в нашу спальню, – проснулась вдруг в ней добродетель, – и уж точно не сюда, – сказала она, когда Лизандер толкнул следующую дверь, – здесь я застукала Ларри с Никки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45