Ролнек между
тем спрашивал:
- Так кто же она?
Эрван глянул на него:
- Извини, малыш, но это я скажу только Старику.
Ролнек отозвался настойчиво:
- Это так серьезно?
- Еще бы!- воскликнул Эрван.- Ее обязательно надо
доставить в Ралло, да только боюсь, ты с ней не справишь-
ся. Не оставлять же мне ее при себе?
- Не думаю, что выйдет лучше,- медленно проговорил
Ролнек.- Мне кажется, она относится к твоему принцу так же
неприязненно, как и к нам, хокарэмам.- Он пересказал реп-
лики девушки, которые были ответом на подтрунивания Смиро-
ла.
- Очень может быть.- согласился Эрван.- И оставлять
ее рядом с ним очень опасно.
- Опасно для нее или для принца?
- Опасно для обоих. Святые небеса, девочка с такими
задатками! Как я защищу от нее принца? Разве что лягу
третьим в их постель... Нет, малыш, девочку здесь остав-
лять нельзя. Но только ты ее упустишь, я думаю; наверняка
упустишь.
Эрван поговорил и со Смиролом - опять-таки скрывая,
кто эта беглянка из Инвауто. И на прощание он сказал Рол-
неку, что месяца через полтора, когда Марутту отпустит его
на пару недель, он обязательно доберется до Ралло, чтобы
рассказать обо всем Старику.
Ролнек и Смирол. как и предполагал Эрван, не укарау-
лили свою пленницу.
Примерно через месяц, после неспешного путешествия по
Золотой Реке на парусных лодках, Ролнек выгрузил свою
группу на обрывистом берегу у крепости Гатавис и повел по
тропе на Катрано.
Сэллик, как продолжал называть ее Ролнек, не пыталась
удрать, но по-прежнему грубила, находя удовольствие в том,
чтобы выводить из себя самоуверенных мальчишек. Покорное
ее поведение успокаивало Ролнека, но все больше насторажи-
вало Смирола, несмотря на то, что как раз у него налажива-
лись с Сэллик теплые отношения. Даже чересчур теплые, с
раздражением отмечал Ролнек. Рыжий то и дело норовил обла-
пить девушку или ненароком прижаться и с невинным видом
отходил в сторону, услышав окрик Ролнека. Сэллик находила
в этом еще один повод позлить Ролнека:
- Ревнуешь?- спрашивала она с усмешечкой, и Ролнек
злился, тем более, что доля истины в этом была.
На дневных привалах она снимала куртку и подставляла
солнцу небольшие округлые груди, а Ролнек, сначала спокой-
но относившийся к ее наготе, теперь виновато, как будто
видел что-то недозволенное, отводил глаза. Смирол же как
ни в чем не бывало бесстыже перебрасывался с Сэллик нас-
мешливыми словами. Ролнек, стиснув зубы, пытался уследить
за тем, чтобы эти веселые перепалки так и остались невин-
ными, не имеющими следствий беседами, но лукавое благово-
ление Сэллик к Смиролу непременно должно было перерасти в
нечто большее.
Правда, Ролнек, встревоженный словами Эрвана, предпо-
лагал, что Сэллик имеет какой-то особый статус, и однажды,
отведя Смирола в сторону, посоветовал ему быть осторожнее.
- Идиот!- прошептал в ответ Рыжий.- Девка прямо в ру-
ки падает; думаешь просто так, по бабьей слабости? Заду-
мала она что-то, друг мой Ролнек, задумала... Не хочет в
замок Ралло идти. А я,- продолжал он насмешливо,- я, сла-
бый, легкомысленный рыжий полукровка, буду ходить за ней,
как привязанный, надеясь где-то в укромном месте урвать
свое, соображаешь, дубина?
- Соображаю,- тихо отозвался Ролнек.- Крутишь ты
что-то, приятель...
- Следи за мной,- сказал Смирол с нажимом.- А я пос-
тараюсь уследить за ней. Не нравится мне, что она начала
приучать меня к прогулкам под вечерним небом - как будто
за день мало нагуливаемся! Замышляет она что-то, точно го-
ворю. Только куда она собирается улизнуть среди этих пус-
тошей - не понимаю.
- Тут много пещер,- напомнил Ролнек.- И есть довольно
большие.
- Она не сунется в пещеры без должного снаряжения,-
возразил Смирол.
И в тот же день Ролнек запретил Сэллик и Смиролу да-
леко уходить от группы.
- Очень нужно, скотина,- отозвалась насмешливо девуш-
ка.
И в тот же день, едва солнце склонилось к закату,
Сэллик, шедшая со Смиролом чуть поодаль от остальных, вне-
запно исчезла.
- Обманула,- заорал Смирол, и все мальчишки кинулись
к нему, а он уже ринулся в темную нору, прикрытую кустом.
Впрочем, почти сразу же он выскочил обратно.
- Огня!- крикнул он, а Ролнек уже чиркал огнивом, пы-
таясь зажечь сухой мох.
Рыжий подхватил наспех зажженую хворостину и бросился
опять в пещеру. Ролнек, вооруженный факелом посолиднее,
скоро присоединился к нему.
- Ушла,- сказал Смирол запальчиво.- Ушла девка, ай,
молодец какой!
- Отыщем,- решил Ролнек.
- Где уж...
Смирол вернулся к входу в пещеру и посветил там.
- Обжитое место, приятель,- сказал он.- Тут и трасса
была проложена вглубь пещеры.
- Разбойнички или люди Малтэра?- осведомился Ролнек
задумчиво.
- А может, и те, и другие,- отозвался Смирол.- Ай да
мы! Так осрамиться, это ж надо...
- Может, пещера не так уж и велика, и второй выход
где-нибудь поблизости?
- Наврядли,- вздохнул хитроумный Смирол.- Думаю, вы-
ход где-то за ираускими заставами. А может, и за катранс-
кими. Место, клянусь небесами, уж больно удачное... Ну,
пошли в Ралло, порадуем Старика, что ученички у него лопу-
хи, каких мало...
Пошли в Ралло, порадовали Логри и стали дожидаться
появления Эрвана, который бы все объяснил. Но вместо него
пришли вести о чуме, охватившей Сургару, а потом и княжес-
тво Марутту и - частью - Горту.
Эрван не пришел. Он умер в девятый день первой недели
месяца инхасо.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Высокая государыня Карэны и Сургары, принцесса
Ур-Руттул Оль-Лааву пережидала короткий весенний дождик в
вымытой полой водой нише глинистой стены глубокого оврага.
Теперь она опять была свободной, но что делать с этой сво-
бодой, не знала.
При побеге из Инвауто она не преследовала никакой це-
ли, кроме как избавиться от докучливой опеки святых сес-
тер.
Во всем, даже в смерти Руттула, винила она майярцев.
Может быть, это было несправедливо, но логика, трезвая
рассудочность, которая когда-то беспокоила Стенхе, остави-
ла ее. Безусловно, это была болезнь.
Потрясение, которое принцесса испытала, когда поняла,
что Руттул нарочно держит ее в Миттауре, лихорадочная гон-
ка по пути в Сургару - верхом, пешком, а потом на глайдере
- все эти страхи и усталость не могли не повлиять на нее,
но все бы прошло после отдыха, короткого или продолжитель-
ного. Да только отдыха в конце пути не было.
Новые удары обрушились на нее: известия о смерти Рут-
тула и о том, что майярские орды разоряют Сургару; на фоне
этих бед ухищрения Малтэра спасти свою шкуру казались не-
винной самозащитой, хотя он, бедняга, полагал, что его
предательство рассердит ее. Сердиться? На что? Каким все
мелким стало казаться после смерти Руттула. И груз, прида-
вивший ее плечи, становился все тяжелее.
"Возьми все в свои руки,- шептал на ухо рассудитель-
ный бес.- Думай, действуй. Пусть майярцы узнают, кто хозя-
ин в Сургаре..." Но голос беса был почти неразличим в том
облаке равнодушия ко всему миру, которое опустилось на
нее.
"Все кончилось,- вертелось в голове.- Все кончилось,
не успев даже начаться".
Мысли о самоубийстве неизменно сопутствовали ей. В
кольце отчуждения, которое окутало ее, вряд ли бы кто кто
помешал этому, но спас ее рассудительный демон, враг Стен-
хе.
"Руттул бы не одобрил этого шага,"- печально напомнил
демон еле слышно.- Держись, Сава..."
Она держалась. Не из последних сил - сил уже больше
не осталось, но по какой-то безразличной ко всему инерции.
Это была болезнь. Потом, спустя недели, когда она на-
чала приходить в себя среди неуютных монастырских стен,
она обнаружила, что память, обычно безотказная, теперь не
повинуется ей. Сейчас она не могла вспомнить многого, что
происходило в те дни; плотная серая завеса поглотила собы-
тия, и к примеру, никак не могла она припомнить, чья рука
взяла из ее вялой бесчувственной ладони Руттуловы бусы с
прицепившимся к ним "стажерским ключом". И этот непрости-
тельный момент был более важен для нее, чем почти все дол-
гое путешествие на Ваунхо, также растворившееся в небытии.
Все к ней относились, как к душевнобольной. Святые
сестры хлопотали вокруг нее, уговаривая ласково или бормо-
ча молитвы; их голоса сливались в гул, дремотный, навеваю-
щий сон, и она спала все время или бездумно лежала в пос-
тели.
Тогда и стало приходить к ней выздоровление. В бла-
готворной дреме возвращались к ней силы; невыносимый груз
понемногу спадал с ее плеч, и однажды ночью, когда монас-
тырь затих, она встала с постели и, подстрекаемая жаждой
деятельности, побежала из своей кельи. Слякотный студеный
ветер тотчас отрезвил ее; но глоток воздуха, не замутнено-
го фимиамами, оказался действенным лекарством.
С тех пор ночные экспедиции по монастырю сделались
постоянными. Она исследовала монастырь, а отсыпалась днем,
успокаивая опекающих ее монахинь вялой, апатичной покор-
ностью. Зла она на монахинь как будто не держала, но один
небольшой счет к ним был: во время одного из многочислен-
ных обрядов, связанных с вступлением в обитель еще одной
инокини, великолепная коса принцессы, каких мало встретишь
- длинная, по колено, и густая, шелковистая - была безжа-
лостно острижена. Тогда это было принцессе безразлично,
потом же, когда с возвращением равновесия стала возвра-
щаться и забота о внешности, косу стало жалко. Девушка по-
нимала, что такую косу вырастить уже не удастся и, пригла-
живая безобразно короткие волосы, обещала мысленно монахи-
ням это припомнить.
Кроме же этого, сердиться на них не было причин. Жен-
щины жалели ее, сочувствовали несчастной, пытались разве-
селить, угощая каким-нибудь лакомством или рассказывая
возвышенные истории о освещающих душу чудесах.
Келья у принцессы была большая, и сначала в ней оста-
вались две женщины, однако их ночные вздохи и сопение раз-
дражали тогда больную, и эту скромную прислугу убрали, пе-
реместив в соседние кельи. Теперь одиночество обернулось
удобством. Дверь, опять-таки со смазанными петлями, чтоб
не беспокоить привередливую больную, теперь бесшумно вы-
пускала ее во двор, а потом, однажды, выпустила ее и в
вольный мир.
Затем долгих полтора месяца она ломала голову, как
освободиться от назойливых мальчишек-хокарэмов. Всякое бы-
вало: она ругалась, дразнила Ролнека, а когда гостили они
в замке Марутту, они была близка к мысли объявить, что она
сургарская принцесса.
Оценивающий взгляд Марутту остановил ее; он не узнал
принцессу в рыжеватой девочке, одетой в потертую хокарэмс-
кую одежду. Где уж было Марутту узнать принцессу! В жизни
своей он видел ее два... или нет, три раза; все это время
она была одета хоть и непривычно, но как знатная дама; во-
лосы тогда не торчали, безжалостно обкорнанные, упрямыми
вихрами и вовсе не напоминали цветом ржавую болотную воду;
тогда они были длинными, пушистыми, блестящими, пахнущими
специально подобранными травками. И носила она тогда туфли
на довольно высоком каблуке, который делал рост выше, фи-
гуру - тоньше, а походку - красивее.
Сейчас же она была жалким пугалом и, несмотря на
это, нашлось все-таки нечто, что привлекло к ней взгляд
Марутту. Ответ на этот вопрос, конечно, предельно прост:
принцу нужна была хокарэми, однако же в глазах Марутту
беглая принцесса увидела и что-то совсем другое.
Что ж, высокий принц, заглатывай, заглатывай наживку,
а бывшая госпожа принцесса уж найдет способ сквитаться с
тобой за разоренный Тавин... И она, размечтавшись, вообра-
зила, что вместе с мальчишками приходит в Ралло, а потом
Марутту, ищущий хокарэми, присылает за ней, и она, принеся
ему клятву, входит в его замок... И был там еще острый
нож, или старогортуская лапара, такая же, как у Стенхе,
или же кубок с ядом. Но юная мстительница, увидев перед
прощанием с замком Марутту лицо Эрвана, сообразила, что
мечты так и останутся мечтами, что Эрван узнал ее и угадал
ее желание отомстить и, разумеется, этого ни в коем случае
не допустит. И поняла принцесса, что настоящих, опытных
хокарэмов ей обмануть не удастся. Тогда она опять стала
подумывать, как избавиться от мальчишек.
Правда, ничего толкового не приходило ей в голову до
той поры, пока их небольшой отряд не сошел с речного пути
и не отправился по катранской дороге.
Впереди лежала широкая холмистая равнина, под которой
подземные воды прорыли обширный пещерный лабиринт. И прин-
цессе оставалось молить богов, в которых она не верила,
чтобы Ролнеку не взбрело в голову свернуть с тракта на ка-
кую-нибудь из тропинок до того момента, когда они достиг-
нут Ирмастовой пещеры.
Принцесса не знала, раскрыта ли хокарэмами тайна Ир-
маста-контрабандиста; очень вероятно, они могли знать это,
и, может быть, Ролнек со Смиролом тоже посвящены в этот
секрет, но принцесса надеялась на то, что при ее внезапном
побеге мальчишки замешкаются и потеряют ее из виду.
Пещера находилась чуть в стороне от дороги, и прин-
цесса заранее начала приучать Смирола к прогулкам. Рыжий с
удовольствием принимал эту игру, ему нравилось притворять-
ся влюбленным сорванцом, и он с нагловатой усмешкой, но
очень нежно обнимал ее, шепча на ухо совершенную чепуху, в
то время как девушка в ответ говорила тоже что-то не слиш-
ком умное.
Конечно, кокетничанье со Смиролом было делом опасным;
если бы не скорый побег, девушка не осмелилась бы на это -
игра в любовь с хокарэмом ни к чему хорошему не приведет,
но пока она то заигрывала с Рыжим, то с капризным видом
высвобождалась из его объятий, мечтая только о том, чтобы
поскорее наступил миг побега.
Такое притворное негодование она разыграла буквально
в десяти шагах от входа в Ирмастову пещеру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17