Внутренний голос подсказывал, что надо бежать, иначе потом ее сердце будет разбито.
– Так ты хочешь убежать от меня, Джилли? – повторил он свой вопрос.
Ее удивляло спокойствие, с которым он это говорил. Ей казалось, что он видит ее насквозь.
– Я хочу расстаться, а не убежать, – поправила она.
– Ты ведь не от меня пытаешься убежать, Джилли. – От этого нежного обращения и бархатного голоса у нее внутри все затрепетало. Он покачивал бокал с молоком, будто тот был наполнен лучшим коньяком. – Ты от самой себя пытаешься убежать.
– Покорнейше прошу меня простить.
Грэм изогнул свою темную бровь.
– Тебе нет нужды просить меня о чем-либо. Мы теперь муж и жена. И прекрати изъясняться так, будто ты обращаешься к особе королевской крови.
– Не говори глупостей. Обычно, когда я обращаюсь к особе королевской крови, на указанной особе бывает несколько больше одежды. Или ты прикажешь именовать себя «ваша обнаженная светлость»?
Он громко расхохотался, она тоже улыбнулась. Грэм отпил еще молока.
– Ты прелесть. Разве дома тебе было когда-нибудь так хорошо?
– Нет… – Ее веселье вмиг улетучилось.
Он взглянул на ее плотно сжатые на коленях руки и поставил бокал.
– Джилли, тебе нечего бояться. Теперь я твой муж. Тебе все время было тяжело дома?
Неподдельная мягкость в его голосе окончательно покорила ее. Джиллиан всхлипнула. Но он ведь не сможет ее понять.
– Моя жизнь ничем не отличалась от жизни других благовоспитанных английских девушек.
– Понятно. Уроки танцев, вышивание, искусство принимать гостей и быть образцом безупречных светских манер, а перед ужасной первой брачной ночью мать наставляет тебя, говоря, что ты должна закрыть глаза и думать об Англии.
Она в изумлении улыбнулась:
– Странно, что ты так говоришь. Это звучит так… так по-английски.
Он смотрел на нее без улыбки.
– А я не англичанин.
– Ты похож на запретную экзотическую страну, которая манит меня.
– Если бы мои учителя услышали тебя сейчас, они бы и обморок попадали от стыда. Когда я вернулся из Египта, они так старались сделать из меня настоящего герцога. Что же мне мешает? Акцент?
– Нет. Скорее то, что ты не похож на остальных. Настоящий герцог ни за что не стал бы пить молоко из коньячного бокала.
– Или беседовать с женой, будучи при этом абсолютно голым.
Джиллиан густо покраснела. Она заерзала на жестком стуле. Роскошный атлас пеньюара ласкал ее обнаженное тело, подобно прикосновениям его рук. Она поспешила сменить тему:
– Раз уж ты заговорил об учителях, скажи, в Египте ты ходил в школу?
Грэм смотрел, как молоко плещется в бокале.
– Образование, которое я там получил, не совсем укладывается в английские стандарты. Я всегда хотел учиться в Оксфорде или Кембридже, как мне и положено по статусу. Боюсь, у меня серьезные пробелы в общем образовании, которого я толком не получил.
Его признание тронуло Джиллиан до глубины души.
– Но ты ведь и сейчас можешь учиться.
– Сейчас у меня множество других обязанностей. Нет времени. Хотя, возможно, когда-нибудь я и соберусь поучиться. Но мы отвлеклись. Вернемся к моей мысли. Ты во что бы то ни стало хочешь уехать. Это из-за меня или из-за чего-то другого?
Она чуть было не поведала ему свою сокровенную мечту. Но поймет ли он или, наоборот, станет осуждать ее за то, что она разделяет его страсть к знаниям?
– Грэм, этот брак… он был заключен при своеобразных обстоятельствах. Я очень ценю твое благородство. Но уверен ли ты, что хочешь оставаться моим мужем?
Он сдвинул брови:
– Почему ты об этом спрашиваешь?
У нее задрожали губы.
– Ты мной пресытишься и заведешь любовницу. Многие мужья именно так и поступают. Такова жизнь. Я не дура и не собираюсь прятать голову в песок.
Он внимательно ее разглядывал. Она старалась отвести свой зачарованный взгляд от гладкой теплой кожи его рук, от темного островка волос у него на груди, не дать глазам опуститься ниже, на рельефные мышцы его плоского живота, на его… У нее перехватило дыхание. Он опять…
Грэм перехватил ее взгляд. На его губах показалась сладострастная улыбка.
– Да, мы только-только закончили заниматься любовью, а я опять тебя хочу. Ты мне не наскучишь, хабиба.
Она ухватилась за незнакомое слово:
– А что значит «хабиба»?
– По-арабски это значит «любимая». Ласковое обращение. Но ты не ответила на мой вопрос. Ты именно от меня хочешь сбежать?
Взгляд его темных глаз требовал сказать правду. Джиллиан покачала головой.
– Здесь он тебя не достанет, – сказал он с нежностью. «Отец меня не достанет только в Америке», – с горечью подумала она.
– От себя не убежишь.
Эти слова пробудили в Джиллиан старые воспоминания. Ее что-то беспокоило, и она сама не знала что.
– Но попробовать можно, – прошептала она.
Грэм резко встал и подошел к ней. Тепло, исходящее от его сильных рук, окутало ее со всех сторон.
– Джилли, не убегай от меня, – прошептал он. – Не надо.
Он обхватил ее лицо своими теплыми ладонями и дотронулся губами до ее губ.
Джиллиан почувствовала привкус имбиря. Она закрыли глаза, сопротивляться сладострастным движениям его языка ей было уже не под силу. Эти нежные ласки разжигали страсть, ей хотелось ответить на каждое его плавное прикосновение. Джиллиан поддалась и тоже вступила в этот танец, она с таким отчаянием впилась в него поцелуем, будто тонула, а он был ее единственным спасением.
Или пытался заключить ее в клетку своих сладостных объятий?
Она в трепете отшатнулась.
– Джиллиан, – сказал он тихо, – посмотри на меня. Она покачала головой. Он развернул ее лицом к себе.
– Ну почему ты так меня боишься? – спросил он с нежностью.
– Не боюсь, – пролепетала она.
Она не боялась мужа, она боялась, что влюбится в него и не сможет убежать.
Настало утро, и просторная спальня наполнилась серым рассветным светом. Грэм выскользнул из постели и посмотрел на спящую жену. Ночь в ее объятиях развеяла все его кошмары. Он оделся, поцеловал ее в лоб и спустился в столовую.
Он привык вставать вместе с солнцем: у аль-хаджидов это было время молитвы. И сейчас он не изменил своей привычке.
К его немалому удивлению, Кеннет уже сидел в темной пустой столовой. Брат внимательно поглядел на него:
– Я не ожидал, что ты так рано поднимешься.
– Старая привычка, – пожал Грэм плечами.
Он сел в кресло и в свою очередь пристально посмотрел на брата. Кеннета что-то беспокоило, он отводил глаза и барабанил пальцами по столу.
– На самом деле я хотел поговорить с тобой до того, как все проснутся. Я тут кое-что обнаружил. Я не хотел портить тебе свадьбу, но настало время тебе узнать обо всем. На прошлой неделе я ходил к нашему управляющему, и он наконец-то предоставил мне полный отчет о состоянии наших финансов, который ты попросил его подготовить. Мы потерпели большие убытки из-за железнодорожной компании «Би энд Оу», да и из-за других… Новости самые неутешительные.
Кеннет передал ему бумаги через стол. Грэм внимательно все прочел. В животе у него заныло. Он отложил отчет и взглянул во встревоженные глаза брата.
– Но ведь это значит…
– Что мы фактически разорены. – Кеннет закончил за него фразу. – Все наши инвестиции оказались неудачными. Мы на грани банкротства.
Глава 12
Грэм с болью посмотрел на брата.
И как такое могло произойти? Именно теперь, когда ему так нужны деньги. Особняк в Йоркшире нуждается в ремонте. И на арендаторов никакой надежды – урожай был скудный. Он рассчитывал поправить дела, начав разведение чистокровных арабских лошадей. Прометей у пего уже был, а недавно он купил у племени хамсинов нескольких кобыл.
Да и на то, чтобы погубить Странтона, понадобятся немалые деньги. Какое-то время он боролся с сильным желанием бросить все и уехать обратно в пустыни Египта, где он снова сможет стать бедуинским воином Рашидом и беспощадно крушить врагов. Но здесь, в Англии, при помощи меча ничего не добьешься. Оружием тут являются деньги и власть. А без денег нет настоящей власти.
– Ну, всегда есть вероятность найти клад. – Кеннет пытался шутить, но в его глазах была тревога.
Грэм обеими руками ухватился за призрачную надежду.
– У меня есть один секрет, который я приберегал до поры до времени. Еще когда я был маленьким, там, в Египте, я случайно узнал одну тайну. Если мы разгадаем загадку, то сможем поправить наши дела.
У Кеннета в глазах мелькнула надежда.
– Что это?
– Это богатство, которого ты и представить себе не можешь. Сокровище, которое надежно спрятано в древней египетской гробнице.
Кеннет весь подался вперед:
– Ну же, рассказывай.
– Помнишь, отец рассказывал легенду об исполняющей желания шкатулке Хуфу? – Дождавшись кивка брата, Грэм продолжил: – Аль-хаджиды заставили меня искать Атонх, священный золотой диск, принадлежавший их врагам хамсинам. Однажды во время раскопок я наткнулся на древний папирус, на котором была изображена карта. Папирус был разорван на две части. Я вспомнил иероглифы, которым научил меня отец, и понял, что эта карта указывает путь к утраченным сокровищам фараона Хуфу.
У Кеннета глаза загорелись. Губы Грэма тронула легкая улыбка. Когда они были маленькими, отец часто рассказывал им эту легенду и они грезили о несметных сокровищах, скрытых в пустыне на западе Египта.
– На одной половинке карты показано, где лежит ключ, открывающий гробницу, в которой спрятана шкатулка. Ключ спрятан в большой пирамиде. Но мне… недоставало второй половинки папируса, на которой обозначена гробница в западной пустыне.
– А теперь недостающая часть карты…
– Она была у аль-Гамры. Я попросил Джиллиан скопировать мне ее.
Кеннет скептически посмотрел на брата:
– То есть если бы граф захотел, он мог бы сам найти сокровище.
– Без ключа ему сокровище не найти.
Кеннет откинулся в кресле и забарабанил пальцами по полированному столику.
– Шансов на успех немного, но, возможно, игра и стоит свеч. Ты можешь отправиться в Египет с молодой женой на медовый месяц.
Грэм уставился на него во все глаза.
– А что такого? – Кеннет был само нетерпение.
– Надо придумать что-нибудь другое. Я ни за что не поеду в Египет. И уж тем более не возьму туда жену.
– Грэм…
– Повезти мою красавицу жену, мою рыжеволосую жену…
На лице Кеннета появилось виноватое выражение.
– Так дело в кошмаре, – сказал он мягко. – Прости, Грэм, я не подумал. Ты прав, действительно надо придумать другой план. В любом случае сокровище Хуфу – это только легенда.
– Что еще за сокровище Хуфу?
Мужчины обернулись и увидели стоящую в дверях Джиллиан.
– Доброе утро, любовь моя, – сказал Грэм жизнерадостно и бросил предостерегающий взгляд на брата. – Проходи, садись. Завтрак скоро подадут.
Она проснулась одна в кровати, ей не хватало тепла, исходящего от мужа. У нее возникли смутные подозрения, что в этом доме что-то не так. Она чувствовала, что Грэм скрывает от нее какие-то тайны, она видела это по его глазам, когда они занимались любовью.
Сидя напротив Грэма в столовой, она взглянула на него с интересом и спросила:
– А кто такой Хуфу?
Братья обменялись взглядами. Грэм провел пальцем по полированному столику.
– Это фараон. Помнишь, я просил тебя срисовать карту?
У Джиллиан сердце упало.
– Грэм, я хотела тебе сказать. Мне не удалось скопировать ее. За мной пристально следили. – Он нахмурился, и она продолжила: – Но я могу попытаться еще раз. Теперь я замужняя женщина, и у меня больше свободы.
– Приложи все усилия, – сказал он с нежностью в голосе. – Эта карта очень нужна нам, Джилли.
Он выглядел таким расстроенным, будто речь шла не о куске папируса, а о его заветной мечте.
– Так о чем вы тут говорили? – спросила она.
Герцог кивнул и продолжил рассказ:
– Итак, Хуфу – это фараон, для которого построили большую пирамиду. Его сыновья любили рассказывать ему всякие небылицы. Один из них рассказал ему вот такую сказку: жил-был фараон, по имени Небка, и он очень хотел избавиться от любовника своей жены. Поручил он эту задачу одному могущественному волшебнику. Волшебник слепил из воска маленького крокодильчика и приказал слуге подбросить восковую фигурку в озеро, где любил купаться любовник. Когда тот в очередной раз пришел поплавать, крокодил ожил и проглотил его.
Джиллиан как завороженная слушала глубокий бархатистый голос мужа и, казалось, воочию видела развернувшуюся на озере трагедию.
– Жена фараона погоревала немного и завела себе нового любовника. Небка, узнав об этом, пришел в такую ярость, что приказал казнить волшебника.
– Легенда гласит, что фараону Хуфу настолько понравилась эта сказка, что он отдал в награду своему сыну волшебную шкатулку, исполняющую все желания. А в эту шкатулку он положил маленького золотого крокодильчика, держащего в челюстях изумруд размером с яйцо, – это было подношение богу-крокодилу Себеку, – добавил Кеннет.
– Но, – продолжил Грэм, – мудрый фараон сказал сыну, что тот получит сокровище только после его смерти, и только в том случае, если сможет его разыскать. Хуфу спрятал сокровище в самом сердце западной пустыни и нарисовал карту. Но карта – это еще не все. Сначала надо найти ключ, отмыкающий тайник с сокровищем, а ключ спрятан в гробнице Хуфу.
Джиллиан пристально посмотрела на Грэма:
– И эта карта, на которой обозначено место, где спрятана бесценная шкатулка… это и есть нужный тебе папирус?
В глазах у него появилось странное выражение.
– Да. И волшебная шкатулка – это не просто бесценное сокровище. Отец говорил, что она может исполнять желания, даже те, которые кажутся абсолютно несбыточными. Но, – тут он пожал плечами, – это всего лишь легенда. Может, шкатулка существует. А может, и нет.
– Я сделаю все возможное, чтобы срисовать карту, – пообещала она.
– Пожалуйста, Джилли, достань ее. И чем раньше, тем лучше. Нам очень нужна карта. Мне необходима шкатулка.
На какое-то мгновение отчаяние исказило его лицо, но затем на нем воцарилось обычное бесстрастное выражение. Она смотрела, как Грэм берет с только что принесенного слугами подноса яйцо, и размышляла, зачем ее мужу так нужно это сокровище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38