– Да, Прометей – чистокровный жеребец, его родословная насчитывает века. Я собираюсь основать здесь, в Англии, конный завод.
– А я ничего не понимаю в коневодстве, – призналась она.
– Тут все просто. Когда породистая кобыла входит в возраст, выбирают чистокровного жеребца и сводят их. Все очень похоже на сезон балов в Лондоне. С той лишь разницей, что у людей принято сначала играть свадьбу. – Он рассмеялся своей шутке.
Джиллиан пронзила его испепеляющим взглядом, но его слова пробудили в ней определенные воспоминания. Она пыталась отогнать их и не обращать внимания на нарастающий жар между бедрами. Трение жесткой кожи седла, которое она ощущала у себя между ног, напоминало ей о его ласках в ту памятную ночь…
Они доехали до нужной дорожки, и Джиллиан безжалостно всадила каблуки в бока кобылы. Грэм рассмеялся и позволил ей вырваться вперед. Оглядываясь через плечо, она видела, как он ее нагоняет.
Они мчались галопом по длинной дорожке. Прометей лишь чуть вспотел, кобыла Джиллиан отстала. Уже почти доехав до конца дорожки, Грэм придержал жеребца, перешел на рысь и подождал запыхавшуюся Джиллиан. Бисеринки пота усеивали ее лоб под невзрачной серой шляпкой.
– А ты хорошо держишься в седле, – похвалил он. – Если тебе дать скакуна получше, из тебя получится прекрасная наездница.
– Сначала свадьба, – ответила она.
Герцог запрокинул голову и рассмеялся. Джиллиан, и так раскрасневшаяся от скачки, покраснела еще больше, осознав дерзость своего ответа. Оглядевшись вокруг, она заметила, что остальные всадники рассматривают их с нескрываемым любопытством.
Они выехали с дорожки, и Джиллиан протянула Грэму руку:
– Не будете ли вы так любезны мне помочь, ваша светлость. Мне надо сесть, как принято.
Герцог изящно соскочил с седла, помог ей спуститься с лошади. Она на мгновение оказалась в его объятиях, и ее пронзила дрожь. Он подсадил ее в седло, она поправила юбку и взяла поводья.
Они возвращались на то место, где оставили Жасмин. Приблизившись к группе деревьев, они увидели девочку в зеленой перепачканной амазонке, стоявшую рядом с пони. У Грэма сердце сжалось при виде племянницы. Жасмин брела к ним. Грэм спешился. Амазонка на девочке было вся перепачкана травой и землей, а личико выглядело очень несчастным.
– Что случилось? – воскликнула Джиллиан.
– Я очень хорошо себя вела, дядя Грэм, все делала, как ты учил. А потом пришел достопочтенный Томми Уолленфорд. Он назвал меня уродливой арабской кобылой, – губы Жасмин дрожали, – и я сделала то же, что и ты. Я ударила его в лицо и сказала: «Послушай, скотина, я девочка, а не кобыла!»
Грэм с трудом сдержал смешок, но посмотрел на племянницу очень серьезно. Похоже, он не смог ей помочь.
– Юные леди не дерутся с мальчиками, Жасмин. Если ты хочешь, чтобы они тебя приняли в свой круг, не нужно больше никого бить.
Она угрюмо кивнула.
Джиллиан наклонилась в седле, подмигнула и спросила:
– Зато, скажи, приятно было дать ему по лицу?
Жасмин просияла. Она лукаво улыбнулась и кивнула.
Грэм смотрел на свою нареченную. Похоже, она хорошо ладит с детьми. По крайней мере, Жасмин сразу ее полюбила.
– Поехали к нам, я познакомлю тебя с братом и его женой, – предложил он.
Джиллиан не решалась.
– Не знаю, удобно ли это.
Он выхватил из ее рук поводья лошади и обвязал их вокруг луки своего седла.
– Теперь у тебя нет выбора. Поехали.
Пока они ехали к воротам, где их ждал ее конюший, Джиллиан пыталась было сопротивляться:
– Я не могу. Ну не в таком же виде!
– Не переживай, они не строго придерживаются этикета.
– Но я же вся пропахла лошадиным потом, – не сдавалась она.
– Отличный запах. Они любят лошадей. Ты забыла, что они жили среди арабов, а арабы разводят лошадей?
Сердитое ворчание Джиллиан потонуло в раскатах его хохота.
Глава 7
Что бы Грэм ни говорил, но, представляя Джиллиан Кеннету и Бадре, он чувствовал себя несколько неуютно. Хорошо еще, что ее чертов охранник остался в конюшне.
Они стояли в одной из гостиных. Джиллиан очень стеснялась своей пропыленной амазонки. Кеннет с Бадрой с интересом разглядывали ее, особенно Кеннет. Грэму показалось, что сейчас темная кожа Бадры и ее округлившийся живот особенно бросаются в глаза. У Джиллиан была типичная для англичанки молочно-белая кожа, и одета она была в типично английскую, хоть и не новую, серую амазонку. Он осознал разницу между своей маленькой семьей и Джиллиан. Заглянув в голубые глаза брата, он прекрасно понял, о чем тот думает.
Дочь графа, продающая свою девственность в борделе. Наверное, тут какая-то ошибка…
Но вот Бадра дружелюбно улыбнулась и протянула руку:
– Я так рада познакомиться с вами, леди Джиллиан. Очень надеюсь, что мы с вами станем подругами.
Бадра говорила искренне, от всей души, ее английский был бы безупречен, если бы не легкий акцент. Грэма охватило беспокойство. А что, если Джиллиан тоже не примет его невестку и будет третировать ее, как другие?..
От теплых слов Бадры Джиллиан явно стало легче.
– Я тоже очень рада, леди Тристан. Мне очень хотелось познакомиться с мамой Жасмин. У вас такая милая и сообразительная дочка.
Девочка буквально просияла.
– А еще я отлично умею драться.
Бадра бросила тревожный взгляд на Грэма.
– О какой драке идет речь?
Грэм покраснел:
– Ну-у… Жасмин больше не будет так поступать, ведь она хочет стать настоящей юной английской леди.
– Боюсь, мне никогда не стать настоящей английской леди, дядя Грэм, – весело возразила Жасмин. – Но я буду очень стараться стать похожей на леди Джиллиан.
Губы Джиллиан дрогнули в улыбке.
– Жасмин, милая, старайся быть самой собой. Пытаться быть похожей на меня не самое увлекательное занятие.
Кеннет в задумчивости пристально смотрел на нее. Грэму очень не понравилось оценивающее выражение в глазах брата. Жасмин смущенно склонила голову набок.
– Лучше бы я была лошадью. Им гораздо проще, чем девочкам.
Джиллиан с трудом сдержала смешок, но тут Бадра поморщилась и положила руку на спину дочери.
– Прошу прощения, но я вынуждена вас покинуть. – Она опять поморщилась.
Кеннет бросился к жене:
– Как ты себя чувствуешь, любовь моя?
– Все в порядке, только спина немножко болит. Всю ночь болела.
Кеннет пробормотал извинения и вышел вместе с женой. Жасмин широко раскрытыми глазами смотрела на Джиллиан.
– У моей мамы вот-вот родится ребеночек. Мне так хочется, чтобы у меня поскорее родился братик или сестричка. – Повернувшись к Грэму, она спросила с серьезным видом: – Дядя Грэм, как вы думаете, мне можно будет посмотреть?
Грэм провел пальцем воротнику, который вдруг стал ему тесноват.
– Не думаю, что тебе стоит на это смотреть.
– Почему? – настаивала девочка.
– Это больше по женской части.
– Но я же девочка, значит, это и по моей части.
Грэм покраснел. Он в отчаянии искал глазами поддержки у Джиллиан, но та лишь безмятежно улыбалась.
– Это для взрослых женщин.
– Но я же уже знаю, как получаются дети, почему мне тогда нельзя посмотреть, как они рождаются? – Девочка обернулась к Джиллиан: – А вы, леди Джиллиан, знаете, как получаются дети? Я видела, как это происходит у лошадей. Сначала…
– Жасмин! Юные леди не говорят на такие темы, – перебил ее Грэм.
Джиллиан заговорщицки ему улыбнулась и ответила девочке:
– Когда вырастешь, у тебя будет масса возможностей обсудить это.
– А в десять лет уже можно?
– Не раньше чем в сорок – тебе же папа сказал. – Грэм пощекотал девочку. Та залилась смехом.
Вдруг раздался пронзительный женский вопль, и Кеннет прокричал сверху:
– Грэм! У Бадры отошли воды. Быстро зови доктора. У Грэма кровь отлила от лица.
– Леди Джиллиан, останьтесь здесь, с Жасмин, – произнес он непререкаемым тоном.
Его первым желанием было сбежать из дома, но вместо этого он бросился к телефону. Дрожащими руками он схватил трубку и стал звонить врачу. Его охватил ужас, когда экономка доктора сказала, что тот сейчас в клубе, но тут же успокоила его, пообещав немедленно послать за доктором слугу.
– Да, прошу вас. Найдите его, и пусть он приходит сюда. Немедленно, – отрывисто произнес Грэм в телефон и повесил трубку.
Услышав еще один пронзительный вопль, Грэм бросился в спальню Бадры и застыл у входа. Она сидела на кровати, рядом с ней сидел Кеннет. Оба были бледны и напуганы. Бадра остановила на нем испуганный взгляд.
– Началось. Я думала, у меня просто болит спина, но воды уже отошли.
Грэм ощутил сильный приступ беспокойства.
– Когда? Только что? Подожди немного, доктора Эндрюса сейчас нет дома.
Прибежала экономка. Грэм повернулся к ней и требовательно спросил:
– Миссис Уайт, вы умеете принимать роды?
– Никогда раньше не пробовала.
Бадра опять застонала. Кеннет еще больше побледнел, схватил ее за руку и спросил:
– А ты, Грэм, когда-нибудь принимал роды?
– Один раз, у верблюдицы, – ответил Грэм, чувствуя, как по спине струится холодный пот. – Но разница, наверное, не такая большая, как думаешь?
Бадра сверкнула глазами:
– Но я же не верблюдица!
– Конечно, нет, любовь моя, – успокаивал ее Кеннет. По ее лицу было видно, что ей очень больно.
– Если нет доктора, то я хочу родить по старинке. Там, под кроватью, достань, пожалуйста.
Кеннет в замешательстве посмотрел на нее, но опустился на колени и заглянул под массивную кровать. Потом медленно поднялся, держа в руках два черных кирпича, изготовленных из ила и покрытых замысловатыми иероглифами. Грэм узнал их и с шумом втянул воздух.
– Родильные кирпичи, – выговорил он. Бадра посмотрела на мужа.
– Да, Хепри, – сказала она, заискивающе называя его арабским именем, – Жасмин я родила именно так, сидя на корточках на таких кирпичах.
Кеннет положил кирпичи.
– Т-ты ведь согласилась позвать английского доктора, говорила, что хочешь рожать, как все англичанки.
– Но если доктора нет, то, может быть, так? Пожалуйста, – шептала она, – мне очень страшно. Мне нужно что-нибудь привычное. – В глазах у нее стояли слезы, она поморщилась, держась за живот. Еще одна схватка?
Грэм медленно считал про себя, пытаясь справиться с нарастающей тревогой. Он понимал, что роды вот-вот начнутся.
Кеннет в отчаянии смотрел на экономку. Она отступила на пару шагов и замахала руками:
– Нет-нет, милорд, не уговаривайте, я не знаю, что это за языческий способ рожать. Я видела только одни роды, это были благопристойные английские роды: мать лежала на кровати и никаких мужчин рядом не было. А то, что просит леди, – это просто неприлично.
Грэм зарычал:
– К вашему сведению, миссис Уайт, у каждого народа свои обычаи, и ничего неприличного в этом нет. И даже наоборот. Способом, который она описывает, женщины рожали тысячелетиями. Если Бадра так хочет, пусть будет так. Я сам приму роды. – Три пары глаз смотрели на него в изумлении. Он сунул руки в карманы и добавил: – Я видел, как рожают таким способом.
В глазах Бадры появилась надежда, Кеннет явно сомневался, а миссис Уайт была возмущена.
– Герцог-акушерка! – прошипела она.
Грэм сосредоточенно вспоминал:
– Так, нам понадобится два человека, которые бы стояли по бокам от тебя, Бадра, и поддерживали, пока ты тужишься.
Кеннет поцеловал жену в щеку.
– Я буду держать тебя справа, любовь моя. Я тебя не оставлю.
Все взгляды обратились на экономку, которая с неодобрением качала головой:
– Это возмутительно и переходит всякие границы. Роды – сугубо женское дело.
Грэм исподлобья посмотрел на нее:
– Мужчина тоже некоторым образом причастен к появлению ребенка, так что его это тоже напрямую касается. А теперь прекратите возмущаться и помогите нам.
Он говорил тихо и спокойно, но так повелительно, что экономка, к его немалой радости, подчинилась.
– П-простите, ваша светлость. Скажите, что я должна делать.
Грэм сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
– Роды будут проходить так, как желает виконтесса. Я их приму. До самых родов она будет лежать на кровати, и вы должны будете помогать ей. Я хочу, чтобы она сберегла как можно больше сил для родов. Мне нужна ваша помощь, подсказывайте мне, что делать. Да, и еще гигиена… Миссис Уайт, для начала идите и вымойте руки.
Он провел рукой по волосам. У него не было уверенности, что на миссис Уайт можно до конца положиться. Но все же он хотел, чтобы она была рядом на случай, если что-нибудь пойдет не так. Многие женщины умирают во время родов. Если с Бадрой что-нибудь случится…
Но сейчас не время для волнений. Он закрыл глаза, пытаясь до мельчайших подробностей припомнить сцену, которую наблюдал однажды в лагере аль-хаджидов.
– Нам понадобится свежее сено и простыни. Роды будем принимать у меня в спальне – там удобнее.
– Но там рожают только наследников титула – такова традиция, – начал возражать Кеннет.
Грэм спокойно посмотрел на брата:
– Я знаю.
Тут вмешалась круглолицая экономка:
– Сено? Ваша светлость, но ведь рожает виконтесса. Она же не животное!
Он посмотрел на нее свысока:
– Распорядитесь, чтобы в мою спальню доставили свежее сено.
Экономка хотела было возразить, но под его тяжелым взглядом передумала и пошла отдавать распоряжения.
Кеннет осторожно взял жену на руки и понес следом за Грэмом в его спальню. Там Грэм положил кирпичи на старинный персидский ковер, чтобы они не скользили по полированному паркету. Бадра поморщилась, когда Кеннет осторожно положил ее на кровать.
Посмотрев на миссис Уайт, Грэм решил, что им нужна еще одна женщина, которая поддерживала бы Бадру во время родов, – женщина, которая не стала бы строго ее осуждать за то, что та выбрала другой способ рожать. Джиллиан? Можно ли к ней обратиться с такой интимной просьбой? Она скоро станет его женой. Для них обоих будет лучше до свадьбы выяснить, как она справляется с такими ситуациями. Он посмотрел на Кеннета. Тот был белее полотна, но держался.
– Говори с ней, ей надо отвлечься от боли и дышать глубже, – посоветовал он.
Виконт сделал судорожный вдох.
– Да не ты дыши, пусть Бадра глубоко дышит. Еще ей надо будет раздеться. Донага.
Кеннет непонимающе уставился на брата:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38