Перед глазами вырастала широкая панорама города, окруженная венцом невысоких гор. Вдруг совершенно неожиданно земля стала уходить из-под лап Кантора.
Сначала овчарке показалось, что она парит над городом, но в тот же миг Кантор почувствовал, что падает с огромной скоростью вниз. Сидевшие в вагончике пассажиры завизжали. Кровь отлила от лап Кантора п прилила к пояснице; ему казалось, еще мгновение – и настанет конец.
И тут Кантор почувствовал на шее руку хозяина. Ничего не понимающий пес смотрел прямо перед собой на затылки сидевших впереди него ребятишек. А через секунду кровь опять прилила к лапам, вагончик снова стал карабкаться в гору. Падения и взлеты, сменяя друг друга, продолжались до тех пор, пока вагончик не остановился на том месте, где они в него садились.
Кантор встряхнулся.
– Ну что, понравилось? – поинтересовался хозяин.
Детишки начали упрашивать отца, чтобы он купил билеты еще на один круг. На этот раз Кантор перенес поездку уже спокойнее, не теряя достоинства и чести.
Затем ему пришлось познакомиться с огромным движущимся колесом и подземной дорогой, которая петляла по пещерам. Тут уж пес не выдержал и при виде бабы-яги громко залаял.
– Ну, как идут у вас дела? – поинтересовался однажды капитан Шатори у старшины.
– Дела? – переспросил старшина. – Ничего, идут.
– Что значит «идут»?
– Говорю идут, – значит, идут.
– У меня нет желания шутить, забот хватает и без того.
– Ты что, шуток не понимаешь? Если я говорю ничего, значит, мы готовы идти на любое задание. Некогда нас на неделе по два раза посылали на задание, а теперь сидим без работы.
– Брось ты это, – махнул рукой Шатори. – Будь наготове, никуда не отлучайся из комнаты дежурного.
Чупати смерил капитана недоверчивым взглядом и невольно вспомнил майора Бокора.
«Видно, стоит только человеку стать начальником, как он может сразу испортиться», – подумал старшина.
Приняв стойку «смирно», он по-уставному попросил у капитана разрешения выполнять задание.
Капитана Шатори беспокоило то, что он и его группа непосредственно находились в подчинении двух начальников: с одной стороны – центрального управления полиции, с другой – управления будапештского уголовного розыска.
– Вы у нас новенькие, вам и работать, – полушутя говорили Шатори коллеги, вместе с которыми он некогда учился в офицерской школе и которые теперь работали в столичном уголовном розыске. От подобных замечаний у капитана пропадало желание шутить. Он знал, что многие сотрудники управления смотрели на его группу как на чудо, не веря в то, что какой-то пес может заменить хорошего следопыта.
Время, отведенное им для переподготовки, кончилось, и капитан понимал, что в любую минуту его группа может получить первое ответственное задание. Каким оно будет? Этого не знал никто. Не знал капитан и того, как поведет себя Кантор в новых, городских условиях.
За последнее время капитан перечитал много специальной литературы, стараясь как можно лучше разобраться в психологии животных, а это было делом нелегким. Шатори понимал также, что именно ему придется определять круг заданий, которые способна решить служебно-розыскная собака.
Если овчарка не справится с каким-то определенным заданием, это будет не только ее провал, но и провал начальника особой группы, то есть его собственный. И тогда возьмут верх те, кто считает, что ни одна овчарка не сможет сделать то, что делает человек.
«В любом провале виноват я буду сам», – думал Шатори.
Чупати сидел на большом камне возле загородки, отделявшей бокс Кантора. Время было послеобеденное, и яркие солнечные лучи раскалили воздух. Было так жарко, что старшина расстегнул воротник кителя. Неподалеку от Чупати на лугу резвились дети. При одном взгляде на них старшине стало не по себе: его мальчишки были от него далеко и лишь изредка приезжали навестить отца.
Пошел уже четвертый месяц его службы в Будапеште, и прежнего восторга от переезда как не бывало. Работа тоже не особенно пришлась старшине по вкусу: никаких серьезных заданий, никаких волнений.
Центральная будапештская полиция располагала десятком служебно-розыскных собак, которых использовали при расследовании самых обычных городских происшествий. Неважное настроение Чупати усугублялось тем, что жена и дети все еще не переехали в Будапешт.
«Вот получу квартиру, тогда и они ко мне переберутся» – успокаивал себя старшина.
Но квартиры ему пока никто не предлагал, а жил он неподалеку от бокса Кантора в крохотной комнатушке, которую квартирой назвать нельзя было никак.
«Вот скажу завтра капитану, – не раз думал Чупати, – что такая жизнь не по мне. По крайней мере, до сих пор я имел настоящую работу, да и славой меня не обходили».
Детишки, игравшие на полянке, подняли радостный визг, и сердце у Чупати больно сжалось в груди.
– Смотри, как дурачатся, – проговорил старшина, обращаясь к Кантору.
Детишки выстроились в линию и, опустившись на одно колено, приняли положение для старта.
Кантор, как заправский спортивный судья, важно прошествовал перед строем, толкая грудью тех маленьких хитрецов, кто хоть немного вырвался вперед. Вслед за овчаркой неуклюже ковылял Тончи.
– Тут уж не обманешь, – с улыбкой заметил Чупати.
– Внимание. Бегом марш! – скомандовал один из мальчишек, и все сломя голову бросились вперед.
По этой команде бросился вперед и Кантор, а вслед за ним побежал Тончи. Оба они, намного опередив ребятишек, первыми достигли финиша, чем вызвали всеобщее ликование ребят.
«Вот и они нашли себе забаву, им больше ничего не нужно», – с горечью подумал старшина, глядя на своих собак. Он до сих пор никак не мог понять, как его Кантор, всегда такой строгий, мог вдруг заинтересоваться какими-то играми.
– И всему виной этот щенок, – тихо проговорил старшина.
Через несколько минут за спиной старшины раздался звук колокола, который прекрасно знали и Кантор, и Тончи: он означал время вечернего кормления. Обе собаки, оставив мальчишек, радостно подбежали к хозяину.
В ту ночь группа Шатори находилась в наряде. Капитан никогда не забудет ее хотя бы потому, что из-за нее он остался старым холостяком.
Летний вечер был душным, и даже ночь не принесла желанной прохлады. Огромные каменные здания города после захода солнца излучали тепло.
Шатори раскрыл все окна и двери, но прохладнее не стало.
Дежурить нужно до восьми утра. Ровно на десять часов у него было назначено свидание в эспрессо «Анна» с женщиной, с которой его познакомил подполковник Ферке Салкаи. Женщина эта работала в госпитале врачом. С первой же встречи она понравилась капитану.
Перед свиданием капитан страшно волновался и, чтобы немного успокоиться, решил сыграть партию в шахматы с Чупати.
Капитан позвал Чупати к себе в комнату и предложил:
– Сыграем-ка одну партию.
– Опять!.. – недовольно усмехнулся старшина.
– Если не хочешь, не будем, – разочарованно проговорил Шатори, высыпая на стол шахматные фигуры.
– Да нет, почему же. Я вот только не пойму, отчего ты всегда играешь только со мной. Разве тебе не хочется обыграть кого-нибудь другого?
– Не бойся, не обыграю я тебя.
– Знаю я, как ты не обыграешь, – проговорил Чупати, подставляя стул к столу.
Кантор уселся рядом с хозяином, почти касаясь головой невысокого письменного стола. Ему не раз приходилось наблюдать, как его хозяин играл с капитаном в маленькие беленькие и черненькие куколки. Оба игрока обычно подолгу сидели за столом и, нахмурив лоб, сосредоточенно передвигали фигурки по клеточкам.
Часть белых и черных фигур выходила из игры, их отставляли в сторону. Эти фигуры Кантор всегда внимательно обнюхивал и установил, что одни из них пахнут хозяином, другие – противником хозяина. Со временем Кантор заметил, что в первом ряду фигурки того или другого цвета совершенно одинаковые, зато во втором ряду одинаковые фигуры встречались два раза, а две в центре отличались друг от друга и от остальных. Во время игры умный пес по поведению хозяина, по его жестам, настроению замечал, как у него идет игра.
– Играй белыми, – сказал Шатори старшине, подвигая ему фигуры. – Ходи.
Чупати, не долго думая, пошел пешкой.
– Всегда ты так начинаешь, хоть бы придумал что-нибудь новое, – недовольно проворчал капитан.
– Если тебе не нравится, можешь играть сам с собой, – обиделся старшина.
Шатори громко рассмеялся:
– Я так тебя знаю, что заранее могу отгадать каждый твой ход. А я пойду вот так. Чем ты на это ответишь?
– Ходи, ходи.
– Скажи-ка лучше, когда ты последний раз был дома, у жены? – поинтересовался Шатори.
– Десять дней назад.
– Оно и видно по тебе…
– Ну, ну, начальник, поосторожнее! Тебе ли по этому поводу высказываться, а то нашел себе занятие – шахматные фигуры на доске переставлять, в то время как по городу ходит столько хорошеньких одиноких женщин, и каждая из них ждет, когда кто-нибудь закружит ей голову. Ты лучше скажи мне, почему до сих пор не женишься?
– Хватит разглагольствовать, ходи уж лучше.
– Конечно, дело твое, но только это ненормально, когда человек так долго ходит в холостяках.
– Если ты сейчас же не замолчишь, получишь оплеуху, – добродушно пошутил Шатори.
«Если бы ты знал, – подумал он, – с какой женщиной У меня назначено свидание».
– Ходи, не думай долго, – произнес он.
Чупати поводил рукой над доской и, передвинув одну фигуру, торжественно провозгласил:
– Шах.
Электрические часы, вмонтированные в стену, показывали половину девятого.
В этот момент на пороге появился лейтенант.
– Товарищ капитан, дежурный по управлению просит вас подойти к телефону.
Шатори вернулся обратно минуты через две. Снял со стула китель и надел его.
– Забирай собаку и все необходимое, машина ждет внизу!
Чупати с сожалением посмотрел на шахматную доску – на сей раз он явно выигрывал у капитана.
– Пошевеливайся! – поторопил его капитан.
– И надо же, черт возьми, как раз в тот момент, когда я выигрываю. Ну, Тютю, пошли, – бросил старшина Кантору и побежал к лифту.
Шатори уселся на сиденье рядом с водителем. Чупати и Кантор сели сзади.
Машина помчалась в сторону Буды.
«Грабеж в туннеле! – думал капитан. – И это в такое время, когда там десятки людей?! В это даже трудно поверить…»
Выход из туннеля был перекрыт полицией. Пришлось подождать несколько секунд, пока оттуда выехало несколько автомашин и полицейский, регулирующий движение, указал им путь.
В центре туннеля Шатори увидел подполковника Салкаи. Путь в туннель был перегорожен полуторатонным почтовым грузовиком, за которым стоял «фиат».
– Что здесь случилось? – спросил у Салкаи Шатори.
– Ограбление, – коротко ответил подполковник.
– Имущество? Деньги?
– Пока точно не знаю. Один из очевидцев показал, что двое мужчин вынесли из машины какой-то ящик: обычно в таких ящиках перевозят крупную сумму денег – пять миллионов форинтов.
– Пять миллионов? – изумился Шатори.
– Дело не шуточное, – сердито заметил Салкаи. – Это видели по крайней мере человек двадцать, и никто даже пальцем не пошевелил. Преступники, разумеется, скрылись. Водитель машины и вооруженный инкассатор отравлены хлороформом. По мнению врача, в себя они придут не ранее чем через полчаса. Ну, привет. Мы поехали, пострадавших заберем с собой, а ты посмотри здесь, может, что найдешь. Если ничего не обнаружишь, приезжай в управление. Смотришь, к тому времени они в сознание придут. После осмотра места происшествия разреши возобновить движение по туннелю. Ну, желаю успеха.
Как только подполковник уехал, Шатори повернулся к Чупати и сказал:
– Ну что ж, начнем.
– С какого места пускать собаку?
– Или от задних колес, или от дверцы водителя.
Старшина подвел Кантора к почтовой машине и, ткнув пальцем в задние колеса, сказал:
– След! Ищи!
Кантор не спеша обошел почтовую машину, обнюхал ручку дверцы и сделал несколько шагов вперед по узкому тротуару, по которому не ходили прохожие. Дойдя до колесоотбойного бортика, пес остановился и поднял голову. Это означало, что на этом месте след обрывался. Кантор покружился на месте, но следа не было.
– Улетучились! – со злостью проговорил Чупати.
– Так я и знал, – пробормотал Шатори. Он сразу же подумал, что в большом городе преступники вряд ли будут ходить пешком, когда можно сесть в машину и быстро укатить с места происшествия. Собака здесь бессильна, тем более что на месте происшествия нет ни следов, ни крови, ни какой-нибудь забытой вещи.
– Почтовую машину и «фиат» перегнать в управление! – приказал капитан Шатори молодому следователю лейтенанту Кути. – После того как машины уедут, разрешаю возобновить по туннелю нормальное движение.
Первым очнулся шофер почтовой машины. Открыв глаза, он долго не понимал, где находится.
Капитан Шатори сидел в кресле напротив дивана, на котором лежал пострадавший, и наблюдал за тем, как шофер приходил в себя.
Это был молодой человек с чисто выбритым лицом, с темными бровями и густыми темными волосами. Одет он был в форменную одежду почтовых служащих.
– Можно допрашивать? – спросил подполковник Салкаи у медицинского эксперта.
– Вы меня слышите? – Врач потряс пострадавшего за плечо.
– Да, – тихо ответил тот.
– Я думаю, можно приступить к допросу, – заметил медицинский эксперт, повернувшись к Салкаи.
– Вы можете встать? – спросил подполковник у шофера.
Тот молча кивнул.
– Тогда садитесь. – Подполковник показал на кресло, которое стояло у стола.
– Хорошо, – ответил молодой человек.
Шатори удивило то, что водитель так быстро пришел в себя.
«Видимо, получил небольшую дозу хлороформа», – подумал капитан, видя, что инкассатор, человек в черной форме, лет пятидесяти, еще не пришел в себя. Подполковник смерил изучающим взглядом высокую ладную фигуру молодого человека. Темно-синяя суконная форма элегантно сидела на нем.
– Дайте мне ваше удостоверение личности.
– Пожалуйста, товарищ подполковник. Вот мое удостоверение, а вот пропуск. – И шофер положил перед Салкаи две тоненькие книжечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69