в своем парижском дворце, рассматривая подробную карту северной Италии, Бонапарт сказал своим генералам, ткнув пальцем в крохотную деревушку Маренго: «Здесь мы должны разбить австрийцев». Сражение 14 июня 1800 г. сыграло колоссальную роль в международной политике вообще и в исторической карьере Наполеона в особенности. Наполеон берег в память об этом сражении свой плащ.

, если действительно разыграется настоящий ветер.— Неужели? — доктор был потрясен. Наполеон очень ценил этот плащ-маренго, как если бы это был плащ, используемый для коронации.— Пусть его аккуратно сложат и прикрепят к седлу — вдруг он ей понадобится. Быстрее действуйте.— Я потороплю Аршамбо, чтобы тот пошевеливался.
Когда Бетси прибыла в Дредвуд, дамская скачка уже была закончена, но ее это не смущало. Когда она появилась, все были поражены. Она слышала бесконечные разговоры.— Она сидит на его любимой лошади!— Да, это Мамелюк. Он украшен серебром и плюмажем!— Девушка чудо как хороша.— Я бы сказал, что это крайне бесцеремонно.Граф Монтолон шепнул жене, которая, как всегда, была в ярко-красном наряде:— Вместо переметных сумок у нее лежит его плащ-маренго. Я не могу поверить собственным глазам!Офицеры столпились вокруг девушки. Они все были поражены красотой и богатством убранства Мамелюка.— Как жаль, что вы опоздали, — заметил Греннисон. — Дамские скачки уже закончились, а иначе вы легко бы стали победительницей.— Мы договорились насчет следующего забега, — сказал Джонни Хай. — Мы все будем в нем участвовать. — Некоторые из нас станут скакать на плохоньких лошадках. Игра пойдет без правил, и заранее нельзя предположить, кто же из нас выиграет эту скачку.Греннисон гордился своим уменьем справляться с лошадью, и он не согласился с Джонни Хаем.— Нет, все равно победит тот, кто лучше всех умеет скакать. Хотя могу поспорить, что вы придете в самом конце, господин Хай.— Я даже не знаю, какой у меня будет конь, и поэтому не желаю спорить.— О, у меня идея! — воскликнул Греннисон. — Почему бы вместе с нами не поучаствовать и Бетси? В данном случае не будет затронута честь полка, и никто не станет мчаться на полной скорости. Бетси, возможно, вам удастся показать не такие плохие результаты.— Вы хотите оказать, — мягко спросила девушка, — что я, возможно, не приду совсем последней?Греннисон поджал губы.— Н-нет, может быть, вы покажете не такие плохие результаты, и за вами последует еще несколько человек. Например, Джонни Хай. У вас сейчас чудесный конь.— Значит, вы уверены, что я не посрамлю себя? Все офицеры начали уговаривать ее принять участие в скачке. До этого соревнования проходили весьма пресно, а ее появление может все оживить.— Ваш отец не будет против? — спросил Джонни Хай.— Его здесь нет.— А лорд Задавака только что уехал, — сказал Греннисон. — И вместе с ним отправилась его свита. Так что мы можем спокойно действовать. Бетси, мы все устроим, вам ничего не будет грозить. Вы поскачете сбоку, в стороне от толкотни и от всей шумихи и перестановок, которые происходят до того, как подается сигнал к старту.Бетси пыталась разглядеть мать и увидела ее вдалеке среди дам. Они о чем-то оживленно болтали.— Хорошо, я стану скакать. Почему бы и нет?Наполеон громко вскрикнул, и Бертран подошел к нему. Император просунул подзорную трубу сквозь дырку в ставнях: казалось, что Наполеон приклеился к трубе.— Это нужно видеть!— Вот как, Ваше Императорское Величество?— Бетси-и собирается скакать вместе с офицерами. Мне хотелось быть к ней поближе.— Вы туда не успеете?— Нет, они начали строиться. Клянусь, Бертран, этих молодых людей ожидает сюрприз!— Бетси хорошо держится в седле, — согласился маршал. — Но сможет ли она выдержать гонку с офицерами?Наступила тишина, а потом со стороны старта раздался звук выстрела.— Гонка началась, — сказал Наполеон и даже подпрыгнул. — Мамелюк летит, как ядро из пушки. О, вы бы видели Бетси-и! Она чудесно держится в седле. Господи, какая у нее твердая рука!Бертран понял, что без помощи подзорной трубы он ничего не увидит и поэтому отправился в соседнюю комнату работать. К Наполеону подошла мадам Бертран, привлеченная возгласами императора.— Что случилось, сир?— Мадам, если бы у нас была еще одна подзорная труба, вы смогли бы увидеть нечто удивительное, — заявил Наполеон. — Поразительная скачка, а Бетси-и впереди.Он начал подпрыгивать от возбуждения.— Скачи, Бетси-и, спеши! Дитя мое, поторопись и приди первой! Не уступай никому. О, только взгляните на нее, мою малышку Бетси-и!Из дома Бертранов можно было видеть только часть дистанции. Когда всадники исчезли из вида, Наполеон отошел от окна и сложил трубу.— У нее есть шанс победить, сир? — спросила мадам Бертран.Наполеон слегка остыл от возбуждения и ответил мадам Бертран весьма осторожно:— Кажется, она хорошо скачет. Конечно, самое трудное еще впереди. Но начала она очень хорошо.Он отправился в комнату, где работал маршал. Граф Бертран вопросительно взглянул на него.Наполеон повторил:— Она начала скачку очень хорошо. Вы не хотите со мной поспорить на результат скачки?Наполеону было известно, что Бертран обладает удивительным чутьем, принимая участие в пари. Граф нахмурился и начал о чем-то размышлять.— Что вы предлагаете, сир?— Я хочу поставить на Бетси-и. Она скачет на моей лошади. Ну, маршал, что вы скажете? Будем спорить об заклад?Бертрану не очень хотелось рисковать деньгами, и он взглянул на императора:— Вы так хотите, сир?— Я верю в Мамелюка… и в девушку.— Хорошо, сир. 2 Позже Бетси подъехала на Мамелюке к воротам домика Бертранов. Там ее встретил Аршамбо, и девушка легко спрыгнула на землю.Бетси потрепала по носу огромного коня.— Дорогой! Какой же ты красивый! И какую скорость ты развиваешь!К воротам подъехали миссис Бэлкум и Джейн, чтобы захватить с собой домой Бетси. Бертраны вышли, чтобы их поприветствовать. Мадам Бэлкум и мадам Бертран поддерживали дружеские отношения, и они о чем-то пошептались, пока довольный маршал расхаживал вокруг них.Наполеон шел к ним, заложив руки за спину. У императора было настолько мрачное лицо, какого никто из семейства Бэлкум никогда прежде не видел. Он остановился рядом с графом и протянул ему золотую монету. Граф поклонился и взял монету.— Бетси-и! — возмущался Наполеон. — Вы проиграли! Как это могло случиться?!Бетси обиделась, услышав резкий голос императора.— Нет, сир, я не проиграла. Я просто не закончила гонку.— Не закончила?— Да, сир.— Почему? Вы не были уверены, что сможете ее выиграть?Бетси внимательно взглянула на императора.— Да, — она заколебалась. — Я знала, что смогу выиграть, и скакала впереди их всех. Но когда мы достигли последней отметки, я повернула не туда.Наполеон резко развернулся и пошел прочь.— Никогда не считал вас глупой. Как вы могли неправильно повернуть? Разве там был неясный знак?— Я… Я сделала это специально, сир.Император остановился и яростно взглянул на девушку. Он никак не мог поверить тому, что слышал. Глаза у него свирепо сверкали, а уголки губ опустились вниз.— Бетси, вы специально повернули в неправильном направлении? Я ничего не понимаю. Зачем вы это сделали? Разве вам не хотелось выиграть?— Нет, сир. Я поняла, что Мамелюк — слишком сильная лошадь, и мне не следовало принимать участие в данной скачке. У остальных были просто клячи вместо лошадей. И когда я подскакала к последней отметке, я знала, что мне следует делать. Я повернула налево и, конечно, сбилась с правильной дороги.— Я вам часто повторял, — металлическим тоном заявил император. — Что вы должны постоянно выигрывать. Победа — это самое главное в жизни! Неважно, чем вы занимаетесь, вы должны изо всех сил стараться выиграть. Разве я не повторял вам об этом множество раз?— Да, сир.Всем стало ясно, что император не только зол, но он еще не понимает кое-что. Он нахмурил лоб, как бы пытаясь что-то прояснить для себя.— Бетси-и, в чем же дело? Зачем вам было принимать участие в скачках, если вы не собирались выигрывать?— Если бы они думали, что у меня есть шанс выиграть, офицеры никогда не пригласили бы меня принять участие в скачке. Они вообще не думали, что мне удастся хорошо проскакать. Понимаете они не должны проигрывать. Все стали бы над ними смеяться. И в полку люди посчитали бы себя опозоренными. Позволить девушке прийти впереди всех! Нет, сир, так не следовало делать. Подобные вести достигли бы Англии, и 53-й полк стал бы объектом насмешек.— Насмешки! Что это значит?— Когда я поняла, что они меня не догонят, мне следовало бы остановить Мамелюка или сделать вид, что я спутала поворот.— Это — те самые абсурдные вещи, которым вас учат в Англии, — разъяренно размахивал руками Наполеон. — Вы хотите сказать, что всегда следует действовать честно? Я поражен, Бетси-и. Вы повели себя, как ребенок. Если вы желаете воспользоваться своими лучшими чертами характера, вам не следует повторять подобную ошибку. Вы должны выигрывать, побеждать, побеждать! Вас не должно волновать то, что станут испытывать остальные. В жизни выигрывают только сильные люди, а не слабые и сентиментальные, добрые и глупые людишки. — Он отправился в сторону к Лонгвуду. — Я вами разочарован. Меня это волнует, и я зол.Бетси была страшно взволнована, и когда она присоединилась к остальным, она услышала, как мадам Бертран спрашивала мужа, когда он успел заключить с Наполеоном пари.— Это случилось, после того как лошади пропали за поворотом.Бетси больше не хотелось ничего слышать.— Вам было известно, что Бетси скакала впереди? — продолжала расспрашивать графиня.— Нет, он просто сказал, что она хорошо идет.— Я так и думала, — мадам Бертран помолчала. — Он отдал вам золотую монету?Бертран кивнул головой.— Да, блестящую новую золотую монету.— Эти деньги могли бы нам здорово пригодиться. Но мне кажется, что их стоит отдать ему обратно.Маршал улыбнулся.— Я уже сделал это. Как только он тут появился, я передал деньги Маршану и приказал, чтобы он положил их на стол, больше не стоит об этом говорить.— Почему он так был несправедлив к бедной девушке?Бертран широко развел руками.— Понимаете, мадам, он действительно, так думает. Для него победа — дело принципа. Это часть его жизненной философии. Всегда выигрывать, несмотря ни на какую цену. Ему весьма дорога Бетси, поэтому он считает, что ей следует исповедовать такие же принципы. Я уверен, что он не понял, что она ему пыталась объяснить. 3 На следующий день мадам Бэлкум хотела побеседовать с Бетси. Она была очень взволнована.— Ты обратила внимание, что отец все время молчит? — спросила мать Бетси.— Действительно, вы правы, мама. Но мы с Джейн так много болтали, что у вас не было возможности вставить слово.— Бетси! — мадам Бэлкум грустно покачала головой. — У отца на это имеются свои причины. Утром его вызывали в «Плантейшн-Хаус». Губернатор был вне себя от гнева. И это все из-за того, что ты проделала вчера.— Потому что я принимала участие в скачке с офицерами?— Нет, потому что ты скакала на любимой лошади Наполеона. Губернатор уверен, что рассказ об этом дойдет до Англии и станет доказательством того, что Наполеону симпатизируют на острове.— Мама, это так и есть!— Он называет это предательством!— Мама, я иногда думаю, что этот человек — сумасшедший! Неужели ему непонятно, что Наполеон был нашим гостем, и мы хорошо к нему относимся? Неужели он считает, что теперь мы должны его оттолкнуть от себя?Мадам Бэлкум глубоко вздохнула.— Он ясно сказал отцу, что, видимо, отошлет нас в Англию. Он считает, что мы не являемся законопослушными гражданами.— Мама, это же нечестно. Папа был в городе, когда начались скачки. Он ему сказал об этом?— Дитя мое, я не думаю, что он так сделал, потому что не желал перекладывать на тебя вину. Он вообще не стал защищаться. Но когда отец вернулся домой, он был очень расстроен и не желал об этом говорить… даже со мной.Бетси помолчала, а потом спросила:— Мама, разве не будет лучше, если мы уедем с острова?Миссис Бэлкум энергично кивнула головой.— Я с тобой согласна. Твой отец заслужил лучшую должность. Если бы он только воспользовался своими связями. Возможно, сейчас для нас будет не самый подходящий момент для возвращения. Я имею в виду финансы.Бетси решила все обдумать. Она никак не могла понять, почему случившееся вчера могло служить доказательством их нелояльности. Наполеон не желал посещать всяческие торжества, потому что на них публика задавала ему массу вопросов. Если вдруг случится подобная вещь, неужели сэр Хадсон Лоув пожелает депортировать все население острова?«Этот отвратительный человечек! — подумала Бетси. — Как он посмел в таком духе разговаривать с моим отцом?»Она решила поговорить с губернатором. Девушка поднялась наверх, переоделась, выбрала самую красивую шляпку и сошла вниз. Никого там не было. Бетси отправилась в конюшню и приказала оседлать для нее лошадь.Когда она добралась до «Плантейшн-Хаус», ее поразило, что у главного входа стояла повозка, которую называли Джагернаут. Это была самая древняя, шаткая и скрипучая повозка на всем острове. Много лет назад, когда повозка была сверкающей и новой, она принадлежала прежнему губернатору. Когда хозяин покинул остров Святой Елены, он продал средство передвижения фермеру, и повозка принадлежала одному семейству много лет. Со временем она стала неустойчивой и скрипучей. Бетси подумала, что же делает это страшилище у «Плантейшн-Хаус»?Она узнала ответ, когда увидела представителя французского правительства — маркиза Клода де Моншеню, который покидал дом. Он выглядел постаревшим и потрепанным, как и его повозка. Шляпа была мятой и плохо почищенной, а одежда потеряла форму.Шейный платок нуждался в срочной стирке. Маркиз постоянно жаловался, что правительство платило ему слишком мало, и он все время занимал у людей деньги.«Отвратительная жаба! — подумала Бетси. — Он совсем не следит за собой, наверно, взял напрокат Джагернаут».Моншеню уже позабыл о вреде, который он нанес девушке в прошлом. Глазки у него заблестели при виде Бетси, и он ей низко поклонился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62