Бетси сразу заинтересовалась.— О, я так рада. Она прелестна, не так ли? Она приезжала к нам сюда несколько раз. Он ее очень интересует, и она спрашивала, каково было его иметь в качестве гостя. Мне она очень понравилась, и не только потому, что она очень красива. Она похожа на Белоснежку, правда? Кроме того, она такая милая и приятная.— Итак, она приехала повидать его. Как вы думаете, почему? Потому что ему рассказали, как она прекрасна, и он, наконец, сказал: «Честное слово, если она так красива, мне стоит взглянуть на нее». Они беседовали наедине почти полчаса, а когда она уехала, кто-то поинтересовался его мнением. «Она красива, но не так, как наша Бетси-и». Таков был его ответ.Девушка начала улыбаться.— Неужели он сказал это?Ей было приятно не только потому, что он высказался о ее внешности. Ей было приятно, что Наполеон сказал слово «наша». «Как будто мы члены одной семьи», — подумала девушка.Несколько месяцев доктор О'Мира постоянно курсировал между Лонгвудом и «Брайарсом» по поручению императора. Он как-то сказал Бетси:— Господи, я сам себе напоминаю лондонского гонца и курьера. Ну знаете, из тех, у кого постоянно красный нос и выцветшие глаза и довольно пахучее дыхание. Бедняги обычно стоят под дождем и готовы за шиллинг отнести весточку или вещи куда угодно. Но я даже не получаю шиллинга. Он с вами согласен по поводу его заметок о трех великих сражениях. Он считает, что это вариант гораздо лучше первого, который вы считали скучным. На этот раз заметки считает скучными Ла Касе. Но он желает знать, почему я не спросил у вас, какое описание их трех битв понравилось вам больше? Так, куда я подевал заметки? Вот они — Маренго, Аустерлиц и Москва.— Аустерлиц, — не задумываясь ответила Бетси. Доктор перевернул лист.— Правильно. Он написал на обороте — Аустерлиц.— Интересно, был ли он очень горд в этот день?— Я спрошу его об этом и передам ответ вам в следующий раз. Наверно, это будет очень скоро. Он перебирал книги, чтобы приготовить для вас очередные французские шедевры.— У меня просыпается вкус к этим книгам, — заметила Бетси.— Он этому радуется. Он сказал, что вскоре вы освободитесь от влияния той литературы, которую вы читали прежде, — доктор ухмыльнулся. — Кстати, за мной следят. Вчера меня вызвали в «Плантейшн-Хаус», и сам губернатор начал меня расспрашивать. Почему я так часто посещаю вас? Какие послания Наполеона я передаю вместе с книгами? Что он еще желает вам передать? Он захотел услышать подробно все, о чем мы с вами говорили. Он меня расспрашивал почти тридцать минут, и, знаете, к какому выводу он пришел? Те книги, которые я вожу от вас в Лонгвуд, должны быть внимательно просмотрены, чтобы выявить в них тайные послания!На следующий день доктор видел Бетси у ворот, когда проезжал мимо по пути в город. Он остановился.— Это не самый приятный день в его жизни и случившееся не связано со сражениями. Он сказал, что когда-нибудь он вам об этом расскажет.— Вы сегодня не привезли книги? Доктор отрицательно покачал головой.— Я ему рассказал о том, что говорилось там. — Он рукой показал в направлении «Плантейшн-Хаус». — И он решил, что не стоит больше посылать вам книг. Он не желает, чтобы у вас были какие-то неприятности.Он продолжал ухмыляться, и Вильям Бэлкум называл его ухмылки «ирландскими».— Когда я передал ему ваше мнение по поводу битв, то добавил, что если бы вы родились во Франции мужчиной лет двадцать назад, вы бы стали его маршалом. Он покачал головой. «У меня было двадцать два маршала и четыре почетных маршала. А Бетси-и только одна, и я предпочитаю, чтобы так все и оставалось».Вечером Вильям Бэлкум расстался со своим портвейном и позвал Бетси в небольшой кабинет.— Дорогая, Хадсон Лоув очень зол на нас. Он сказал, что следует прекратить передачу книг туда и сюда. Этот человечек считает, что мы нарушаем правила, которые он выработал в отношении контактов между людьми Святой Елены и пленником из Лонгвуда. Он мне сообщил, что его терпение подошло к концу. Вы станете повиноваться или я отошлю вас с вашим семейством в Англию.— Папа, он действительно так считает? Какая чушь! Он в своем уме?Мистер Бэлкум мрачно улыбнулся.— Он не может выдержать напряжения, в котором он постоянно находится, ему приходится следить, чтобы пленник не совершил побега. Пока мы разговаривали, я заметил, что у него трясутся руки. Он разговаривает громким пронзительным голосом. Он весь — комок нервов.Вот мы с тобой разговариваем, — продолжил отец, — а я пытаюсь сформулировать свое мнение о нашем друге О'Мира. Он кажется довольно приятным, но мы постоянно слышим о нем противоречивые истории. Большинство обитателей Лонгвуда уверены, что он ходит к Лоуву и передает ему все сведения. Но, кажется, что он делает и нечто противоположное. Лоув и его офицеры уверены, что все, что он узнает в «Плантейшн-Хаус», сразу становится известно в Лонгвуде. Другими словами, он может быть двойным агентом. Мне известно, что он требует повышения платы, и Лоув вне себя от ярости. Человек, получающий двенадцать тысяч фунтов в год, злится на тех, кто хотел бы, чтобы их зарплата стала на несколько фунтов выше. Должен признаться, — добавил он, — что лично мне нравится О'Мира.— Папа, — спросила Бетси, — губернатор действительно может отослать нас обратно в Англию?— Боюсь, что так.Бетси пришла в отчаяние.— Это было бы ужасно. Папа, я боюсь, что мы являемся единственными настоящими друзьями Наполеона на этом острове. Глава восьмая 1 Прошло несколько месяцев, и весна начала распространяться на земле, островах и морях возле Тропика Козерога. Листья еще были сухими и коричневыми, но пассаты на Святой Елене несли теплый воздух. Бетси давно не видела доктора О'Мира, но когда он проезжал мимо «Брайарса», на нем уже не было наушников и высокой бобровой шляпы. Ее заменило произведение искусства из фетра с широчайшими полями.Как-то вечером, после того как Сара Тиммс убрала со стола, семейство Бэлкум расположилось в гостиной. Вильям Бэлкум собирался отправиться в кабинет выпить портвейна, но сейчас он все еще оставался с женой и дочерями. Младшие сыновья поднялись в свою спальню.Раздался стук, и Менти Тиммс открыл дверь.— Доктр, сэр. Он сказал, что проезжал мимо.В комнату вошел доктор О'Мира. Он внимательно огляделся.— Здесь не прячутся никакие шпионы? Никакой посланник не отправится в «Плантейшн-Хаус», чтобы сообщить, что здесь зреет заговор? Если меня никто не видел, мне бы хотелось немного у вас задержаться и обменяться новостями.— Садитесь, доктор, — сказал Вильям Бэлкум. — Позже присоединяйтесь к моей компании и давайте вместе выпьем портвейна.— Благодарю вас, но нет. Этот мой шаг будет расценен как настоящее предательство.Он уселся рядом с хозяйкой и начал объяснять цель приезда.— Вечером произошел небольшой инцидент в прекрасном зале нашего дворца. Вам известно, что я не ужинаю вместе с императорской свитой. Капитан Попплтон и я ужинаем за маленьким столом в небольшой комнате, расположенной между кухней и столовой. Можно сказать, что нас это больше устраивает. Мы спокойно друг с другом разговариваем и не глотаем пищу второпях, чтобы успеть за быстрыми императорскими челюстями. Нам подали филе дикой утки. Это было основное блюдо, оно было превосходно. В это время в столовой раздался какой-то шум, потом начался громкий разговор, Киприани выскочил из кухни и исчез там. Когда он вернулся, у него был растерянный вид, и в столовую поспешил слуга с горячими полотенцами.— Мы с капитаном продолжили еду, и нам рассказали, что Наполеон поднял крышку блюда с красной кефалью в соусе. Когда он увидел рыбу, он так начал волноваться, что вскочил на ноги и вылетел из комнаты. К сожалению, он зацепился за столик, и вся рыба вывалилась на платье мадам Монтолон и оказалась у нее на коленях.Бетси свернулась калачиком в кресле. Перед ней лежали несколько книг. Девушка от души расхохоталась.— О, я так рада, что мадам Монтолон оказалась вся в соусе!— Бетси, не говори так, — заметила мать.Доктор улыбнулся девушке и продолжил свой рассказ.— Затем пришел слуга и сказал, что меня вызывают. Мне не хотелось идти, потому что только что на стол поставили кофе со сливками а ля франсе. Но меня требовал он, и мне пришлось повиноваться.Он стоял у окна, и рядом с ним — Бертран. Когда он повернулся ко мне лицом, я увидел, что он буквально кипел от ярости. Лицо у него было бледным, а глаза горели страшным огнем. Он протянул ко мне руку. «Сколько я вешу?» Я ему ответил, что могу сказать с точностью до трех килограмм, и я ему сказал его приблизительный вес. «Вы только догадываетесь? Вы кто, врач или ирландский придурок? Почему вы мне позволяете разрушать здоровье тем, что я постоянно полнею? Вам известно, что все блюда, которые подавали сегодня за столом, чересчур жирные питательные? Это были волованы, тонко нарезанные кусочки мяса в сдобном тесте по-милански, от которых я не могу отказаться. Кровяные колбаски, запеченные в масле. Тефтельки, источающие аромат и жир. Я полнею с каждым днем. Почему вы меня не предупредили об опасности? Почему вы ничего не делаете? Только раз, один раз вы обсуждали со мной эту проблему».Я помню, как я, по крайней мере, пять раз серьезно говорил с ним о его весе, — обидчиво добавил доктор. — Я ему сказал об этом и, чтобы подчеркнуть опасность, даже поднял вверх руку с растопыренными пальцами. Он был настолько разъярен, что схватил стальную линейку и ударил меня по руке. Господи, если бы я не отвел руку в сторону, клянусь, он бы мне отрубил пальцы.Словом он сказал, что я должен привести его вес к норме через пять месяцев. Он перестанет есть жирную пищу и станет много ходить. Почему-то он решил прийти в норму через определенный промежуток времени — пять месяцев и не днем больше! И он должен весить сто шестьдесят восемь фунтов! Чтобы можно было проверять вес, у него должно быть приспособление для взвешивания. Я слышал, что такие приспособления существуют, и их даже ставят в спальне, но должен признаться, что сам их никогда не видел.— Вы имеете в виду — весы для ежедневного взвешивания? — спросил его господин Бэлкум.— Наверно, они так называются. Сейчас есть такие, которые дамы держат у себя в будуаре. Он, — доктор жестом показал за спину, — привез с собой такой из Франции. Когда-то ими пользовалась императрица Жозефина, забавная вещица, как раз для прекрасной дамы, из серебра. Наверху там были зеркало и экран из легкого шелка, чтобы дама могла за ним скрыться, пока она садится на сиденье для взвешивания без… ну, как бы лучше выразиться… без одежды…Когда судно разгружали, к несчастью, тяжелый ящик упал на эту изящную вещицу. Она разлетелась на мелкие кусочки. Вот я и добрался до сути. Вам случайно не известно, где мы можем найти подобный механизм на острове? Мы не можем ждать три месяца, пока весы доставят нам по морю. Мы должны иметь их сейчас же!— Боюсь, доктор О'Мира, на острове такого аппарата не достать, — ответил господин Бэлкум, подумав.— Я никогда ничего подобного не видела, — сказала госпожа Бэлкум. — Должна признаться, что слышу о весах сегодня в первый раз.— Весы для взвешивания, — задумчиво повторил Бэлкум.В Англии имеется несколько штук. Должен сказать, что там, где я жил в юности, также имелись подобные весы. Они никогда не использовались. Мне кажется, что все старались набрать вес и даже не думали о взвешивании. Доктор, сколько фунтов он должен потерять?— Примерно сорок фунтов.Бэлкум тихо свистнул.— Это — проблема, доктор, настоящая проблема. Интересно, зачем ему необходимо срочно похудеть?— Он всегда желает, чтобы все делалось быстро, — сказал О'Мира.Бетси внимательно их слушала, а потом встрепенулась, — Папа, на острове имеются такие весы. Я их видела. Я их видела мельком, но уверена, что они не из серебра и вокруг сиденья нет экрана. Они предназначены для взвешивания. Но где же я их видела?Все замолчали, пока девушка пыталась вспомнить. Она время от времени покачивала головой, а потом радостно воскликнула.— Я вспомнила! Они находятся в доме Леди в Вуали. Вам известно, что одна часть дома не закончена — хозяин решил прекратить строительство. Вы скажете, что мне не стоило быть такой любопытной, но я у нее спросила позволения заглянуть туда. Там было очень темно, но мне удалось разглядеть леса, которые не сняли. Там находились различные инструменты и какая-то мебель. Я уверена, что в углу видела весы. Они были прикрыты тряпкой. Да, они находятся именно там.Доктор О'Мира встал.— Мисс Бетси, спасибо вам за отличную память. Вы помогли мне разрешить сложную проблему. Как вы считаете, трудно будет уговорить эту таинственную леди продать нам весы или одолжить на некоторое время?— Я уверена, что она с удовольствием вам поможет, — ответила Бетси.— Тогда у нас возникает еще одна проблема. Кто сможет договориться с ней? Насколько мне известно, она меня не пустит дальше ворот.Бетси кивнула головой.— Боюсь, вы правы, доктор. Она допускала к себе только меня, и я постараюсь сделать все, что смогу. Но сначала я хочу удостовериться, что это именно то, что вам нужно.— Ну, я намекнул довольно прозрачно, — заявил О'Мира. — Мисс Бетси, все зависит от вас. Вы не можете побыстрее повидать эту леди?— Я завтра же утром отправлюсь к ней. 2 В час, когда островитяне днем пили молоко и ели пышки, Бетси приехала на почти укрощенном Монти к воротам дома Леди в Вуали. Служанка появилась почти сразу и очень ей обрадовалась.— Привезла?Бетси показала обычную небольшую корзиночку и передала ее через закрытые ворота.— Яйки! — обрадовалась Маргетт. — Хорошо!Ворота распахнулись, и Бетси въехала во внутренний двор. Она быстро привязала лошадь, а потом жестом указала в сторону недостроенного крыла. Маргретт сразу поняла ее и открыла редко отворявшуюся дверь. Бетси пришлось подождать некоторое время, прежде чем ее глаза привыкли к полумраку и у нее исчезли все сомнения. В углу, прикрытое мешковиной стояло устройство для взвешивания. Девушка пошла туда, перешагивая через обрезки досок и остатки старой мебели. Она откинула мешковину и увидела, что это сооружение для взвешивания было около семи футов высотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62