В результате вместо того, чтобы быть награжденными почетной грамотой президента США и показывать ее парням с подлодки «Парч», эти члены экипажа «Сивулф» были награждены тем, что их фото появилось на первой странице местной газеты под заголовком: «Сыны подлодки „Сивулф“ загорают на солнышке после утомительных ходовых испытаний».
«Сивулф» вернулась в сухой док еще на год. «Парч» снова заняла ее место и летом пошла в Охотское море. Осенью она перебазировалась в Баренцево море для постановки нового подслушивающего устройства и изъятия записей со старого.
В это время Рональд Рейган в президентской гонке стремительно набирал очки. Картер отставал от него, по большей части из-за кризиса в Иране и советского вторжения в Афганистан, которое убило все шансы на ратификацию договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. Эти события привели также к усилению наблюдения подводными силами США за советскими ВМС в Индийском океане. Рейган в своей программе обещал быть тверже в отношениях с Советским Союзом. Он сулил миллиарды долларов на перевооружение, обещал увеличить численность ВМС с 450 кораблей до 600.
Но и советский флот увеличивался. В ноябре американский спутник обнаружил колоссальный штабель листов стали и огромных размеров сухой док на советской судоверфи. Этот и другие признаки указывали на то, что Советский Союз, возможно, строит свой первый полномасштабный авианосец. Для многих высокопоставленных чинов в ВМС снимки со спутника казались доказательством того, что Р. Хейвер и другие молодые аналитики ошибались в отношении того, что Советский Союз возвращает домой свои ВМС. Выходило совсем напротив: он продолжает свое стремление к битве в открытом океане. В конце концов, авианосцы всегда использовались для наступления, для плавания в отдаленных районах и применения там самолетов.
После вступления на пост президента США Рейган назначил Джона Лемана министром ВМС. 38-летний Леман был самым молодым министром ВМС за всю историю Соединенных Штатов. В планы Лемана входила радикально новая, более агрессивная военно-морская стратегия. Уже на следующий день после своего вступления в должность, 6 февраля 1981 года, Леман предупредил конгресс, что ВМС США потеряли имевшееся раннее преимущество над советскими военно-морскими силами. Вскоре он заработал репутацию «сорванца», поскольку руководил ВМС так, как в течение десятилетий до него не осмеливался ни один другой министр ВМС. В планы Лемана входила радикально новая и агрессивная военно-морская стратегия. Он не распространялся о том, чего ожидает от Советского Союза в случае войны. Он хотел, чтобы подводные лодки, линкоры, крейсера и авианосцы США вошли в Баренцево море и следили за советскими надводными кораблями и подлодками в их собственных водах. Он заявлял, что дает «твердое обещание войти в районы, откуда исходит наибольшая угроза, и разгромить советскую военно-морскую угрозу». Леману нравилось называть Мурманск и остальной Кольский полуостров «самой ценной недвижимостью на земле».
Вскоре среди руководства ВМС Лемана стали называть «торпедой без системы управления». Большинству же адмиралов нравился агрессивный подход нового министра. Однако среди них были и трезвомыслящие, предупреждавшие, что было бы самоубийством послать авианосцы в акваторию Баренцева моря, где советские корабли могут без труда уничтожить их своими крылатыми ракетами. Леман не принимал во внимание и критику со стороны ученых и членов конгресса, которые предупреждали, что слишком ранняя угроза советским военно-морским ракетоносцам в войне может спровоцировать Советский Союз «пойти ва банк».
Это был фон, на котором сотрудники Пентагона готовились провести первый брифинг для Рейгана по вопросу шпионских операций подводных лодок. Он был запланирован на 6 марта на 9.15 и продолжался 20 минут. Среди светил, собравшихся в ситуационной комнате западного крыла Белого дома, находились вице-президент Буш, начальник штаба Дж. Бейкер, советник Э. Миис и новый советник по национальной безопасности Р. Аллен. Со стороны Пентагона был министр обороны Уайнбергер, начальник военно-морских операций адмирал Уоткинс, министр ВМС Леман, а также Хейвер и контр-адмирал Дж. Баттс, возглавивший военно-морскую разведку.
Уайнбергер и Уоткинс начали брифинг с краткого изложения основ разведывательных операций, проводимых обычными многоцелевыми подлодками. Затем Баттс представил Рейгану описание подлодок спецпроекта «Сивулф» и «Парч», а также процесса подслушивания советских подводных кабелей. Это сопровождалось демонстрацией видеозаписей и слайдов, которые, по мнению Лемана, должны были понравиться Рейгану.
По мнению всех, президент был очарован представлением. В конце он наклонился и спросил своего вице-президента, бывшего директора ЦРУ: «Ты имел какое-либо отношение к этому, Джордж?» Буш ответил, что некоторые из этих программ проводились в его бытность в ЦРУ.
Затем выступил Хейвер. Как в свое время у Картера, он напомнил, что военно-морская разведка широко использует информацию, добываемую шпионскими подлодками. Хейвер также демонстрировал слайды, но Рейгану не терпелось задавать вопросы. Он поинтересовался, считает ли Хейвер, что теперь Советский Союз менее склонен вести ядерную войну, когда Рейган проводит твердую линию в Белом доме? Он задавал вопросы, над которыми годами бились аналитики: «Как Советский Союз планирует ядерную войну? Как ведется подготовка к ней? Как они собираются вести эту войну? Будет ли война на море ядерной с первого дня, с применением крылатых ракет против американских авианосцев? И если это будет так, то ограничится ли она морем – до того, как кто-либо выпустит стратегические баллистические ракеты по Соединенным Штатам?»
Снова Хейверу удалось вовлечь президента в диалог. В течение 15 минут вопросов и ответов, в которых принимали участие Буш и Уоткинс, Хейвер объяснил обычный взгляд на войну в открытом море и устоявшееся предположение о том, что Советский Союз, по-видимому, прибегнет к применению тактического ядерного оружия в начальный период. Он добавил, что это приведет к более широкому применению ядерного оружия в войне.
Затем он изложил некоторые заключения, которые сделала его группа аналитиков, – о том, что Советский Союз, похоже, отходит от обычной стратегии и направляет основную массу своих кораблей, многоцелевых подлодок и самолетов на защиту своих ракетных подлодок в надежных бастионах, поближе к дому.
После этого он перешел к агрессивному плану Лемана устроить конфронтацию этим силам в советских водах. Когда показалось, что Рейган удовлетворился, Хейвер начал убирать проектор, а в это время Уайнбергер тщательно объяснял президенту его роль в этом процессе: ему придется ставить подпись на планах всех засекреченных шпионских операций. Уайнбергер не торопился, говорил медленно. Он хотел убедиться, что Рейган хорошо понимает, что от него требуется.
Уайнбергеру не было нужды беспокоиться. Рейган уже был заинтригован. Никто не рассказывал ему ничего подобного, когда он был просто губернатором штата Калифорния, не говорил, где базируются самые важные американские шпионские подлодки. Он пришел в Белый дом, имея представление о ВМС, составленное наполовину из фактов о Второй мировой войне, наполовину из мифов о ней. Включая образ героических моряков, противостоящих японским кораблям, пускающих на дно противника своими торпедами и уклоняющихся от глубинных бомб. Этот образ был дорог Рейгану, и он любил рассказывать, как играл роль командира подводной лодки в 1958 году в кинофильме «Ведьмы ВМС».
У Рейгана с этим фильмом было связано много воспоминаний, он любил рассказывать о съемках фильма со всеми подробностями. По его версии, во время съемок он повторял команды, которые шепотом подсказывал офицер ВМС. В свое время тот вывел одну из американских подлодок из Сан-Диего в Тихий океан во время захода солнца.
Хотя Буш и Бейкер пытались поторопить Рейгана, президент продолжал восторженно вспоминать съемки фильма «Ведьмы», говорил о своем восхищении подводниками, с которыми встречался там. Брифинг уже продолжался 45 минут, почти в два раза дольше, чем было запланировано. Однако Рейган не торопился. Повернувшись к Хейверу, он спросил: «Где вы берете таких парней?»
«Сэр, они просто американцы», – ответил Хейвер в своем стиле.
На этой торжественной ноте, казалось, Рейган готов уйти. Но президент не торопился. Ему хотелось, чтобы Хейвер продолжал разгадывать советскую стратегию. Некоторое время он продолжал выслушивать его рассуждения и в конце концов дал свое молчаливое согласие на следующий этап шпионских походов подводных лодок.
Все это происходило, когда подводная лодка «Сивулф» была готова выйти в море. Впервые ВМС США имели возможность послать обе специальные лодки одновременно в разные стороны, на разные моря.
Однако перед походом «Парч» в 1981 году ее новый командир Питер Гриер приказал провести на первый взгляд рутинную проверку личного состава на предмет употребления наркотиков. К его великому удивлению, проверка показала, что около 15 процентов экипажа (т. е. 22 человека) курят марихуану, включая трех офицеров. Безо всяких разговоров они были списаны с лодки. В срочном порядке прибыла замена.
Это было, конечно, не то, что Рейган имел в виду, когда спрашивал Хейвера, где ВМС находят «этих парней», этих супергероев «холодной войны». Хотя ответ Хейвера и не грешил против истины. Они действительно были, в конце концов, «просто американцами».
Комплектование лодок никогда не было легким делом. Вербовщикам ВМС приходилось вовсю изворачиваться, чтобы, не раскрывая секретов, находить людей, которые согласятся проникать в советские моря с целью подслушивания кабелей. Один из молодых подводников рассказывал, что процесс вербовки был больше похож на допрос. Мужчины в повседневных костюмах приводили потенциальных кандидатов для службы в спецпроектах в накуренные комнаты и начинали допытываться: употреблял ли кандидат наркотики когда-либо? Нарушал ли когда-либо закон? Вопросы перемежались с утверждениями о том, что у правительства есть возможности узнать любую негативную подробность. «Если вы когда-либо оказывались за решеткой, мы узнаем об этом», – заявили одному из парней.
Подлодка «Парч» тоже столкнулась с проблемами личного состава. Разгул наркомании среди моряков беспокоил сотрудников разведки. Экипаж подлодки «Сивулф» разлагался под влиянием разочарования от службы на разбитой и несчастливой подлодке. Это приводило к тому, что часть экипажа одурманивала себя марихуаной. Некоторые открыто заявляли об употреблении наркотиков, чтобы их списали с лодки. На «Сивулф» появились даже так называемые «изоляционисты», которые в домиках на горах, превращенных в форты, готовились к тому дню, когда они в одиночку будут противостоять коммунизму. Они уходили в пустующие квартиры вокруг базы для тренировочной стрельбы из штурмовых винтовок, разбивая вдребезги консервные банки, и даже разбили один грузовик. Какой-то моряк выпустил очередь в свой телевизор. Другие просто наблюдали за наркоманами и фанатиками-стрелками.
Эти трения оставались и тогда, когда «Сивулф» уже направлялась в Охотское море. Командовал лодкой М. Тьернер, который был старшим помощником командира в течение всех трех лет капитального ремонта и испытаний. На этот раз он впервые командовал лодкой в настоящем походе. Экипаж «Сивулф» дал Тьернеру кличку «Застенчивый». Моряки пытались приглашать его в бар «Лошадь и Корова», чтобы как-нибудь рассеять эту застенчивость, но это не помогло.
Фактически Тьернер был ненамного популярнее, чем его новый старший помощник Аштон Дар, которого моряки прозвали «Джаштон». Если экипаж считал Тьернера застенчивым, то «Джаштона» считали просто вызывающим раздражение. Его отец был адмиралом, и экипажу казалось, что он никому не позволит забывать об этом. Он сменил любимца экипажа Р. Холбрука, который мог утром наказать моряка, а вечером приглашал его в бар. Холбрук был для экипажа также счастливым талисманом. Ему уже приходилось пережить аварийное погружение под углом 85 градусов на дизельной подлодке «Чоппер» (бортовой номер SS-342), которую спас рядовой матрос, сообразивший дать задний ход, что и вытащило лодку на поверхность. После этого Холбрук всегда носил пояс с медной пряжкой, украшенной изображением подлодки «Чоппер», уверенный в том, что это делало его непотопляемым. Он убедил в этом и свой экипаж.
Что касается Аштона Дара, то у него не было ни мифологии, ни обаяния. Он оказался любимой мишенью для экипажа с целью развеять скуку. Однажды несколько моряков украли у него матрац и через мусоропровод выбросили за борт. Старший помощник даже не понял шутки. Юмор и впрямь выглядел довольно плоским на этой лодке, матросы которой считали, что их направляют в советские воды на посудине, равноценной антикварному автомобилю марки «T». К тому времени, когда на палубе лодки стал образовываться лед, моральный дух упал до самого низкого уровня.
По прибытии к месту нахождения подслушивающего устройства на кабеле настроение личного состава не улучшилось. Командир намеревался лечь на грунт около кабеля. Идея заключалась в том, чтобы зафиксироваться на дне, балансируя на двух, похожих на лыжи опорах, которые экипаж почему-то прозвал «пятками». Это приспособление было изобретено после сильного шторма, который в свое время сорвал подлодку «Халибат» с якорей. Теперь же «Сивулф», имея лыжи-опоры, довольно жестко плюхнулась прямо на советский кабель связи.
Подобная грубая посадка могла серьезно повлиять на передаваемый поток информации или дать заряд статического электричества в линию. В этом случае ВМС СССР незамедлительно должны были направить надводный корабль с гидролокатором или ремонтную бригаду, чтобы разобраться в происшествии. Но никаких признаков советского поиска не было замечено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51