Если Мак продвигался вверх постепенно, то Макки был одним из тех, кому с самого начала была уготована быстрая дорога наверх. На подлодке «Дейс» он добился повышения бдительности своих младших офицеров, пообещав несколько ящиков лучших сортов виски тому, кто поможет обнаружить новую советскую подводную лодку. Он завоевывал уважение адмиралов такими удивительными рассказами о своих подвигах, что эти люди, руководившие подводными силами США, никогда не помышляли ставить под сомнение степень его риска.
У Мака также был и другой соперник на Атлантическом флоте. Командир подлодки «Рей» (бортовой номер SSN-653) Альфред Келлн первым сфотографировал подлодку типа «Янки». Был еще капитан второго ранга Гай Шаффер, командир подлодки «Гринлинг» (бортовой номер SSN-614), который проскочил как под подлодкой «Чарли», так и под «Янки» за несколько месяцев до того, как Мак обнаружил ее. Это дало возможность экипажу «Гринлинга» записать характеристики шумов, которые советская подлодка создавала в воде, а также с помощью новой, приспособленной к работе в условиях слабой освещенности телевизионной камеры через перископ заснять на видеопленку ее корпус и гребной винт. Действительно, «Гринлинг» подошла так близко к днищу «Янки», что если бы советские подводники в тот момент взглянули на свой глубомер, то океан показался бы им очень мелким, возможно, не глубже 4 метров.
Маневр, известный как «проход под корпусом», был исключительно опасным. В любой момент одна из советских лодок могла пойти на погружение и придавила бы «Гринлинг», но и результаты этого маневра были огромными. ВМС США получили первый акустический «автограф» подлодки типа «Янки», и этот «автограф» был быстро введен в компьютер сетей подводных гидрофонов.
Но оставался еще один вопрос: будут ли данные, собранные подлодкой «Гринлинг», достаточными, чтобы выделить шумы подлодок типа «Янки», выходящих в открытый океан, от шумов рыболовных судов, морских животных и течений? Никто не мог быть уверенным в этом до тех пор, пока кто-нибудь не совершит длительное преследование во время реального развертывания подлодок «Янки».
…Гонка началась. Мак и другие командиры лодок по очереди устремлялись в район севернее 50-й параллели, без связи с береговым командованием, в сторону Баренцева моря и портов, где базировались советские подлодки типа «Янки». (Тесно координируя свои усилия с американскими подлодками, британские лодки иногда помогали проводить беспрерывное наблюдение за советскими портами в Баренцевом море. Были только две британские лодки, способные выполнять эту задачу. Они подходили к советским берегам весной и осенью. Но эти британские лодки были предназначены для выполнения шпионских задач, на чем и специализировались их командиры и экипажи. Они хорошо выполняли эти задачи и были агрессивны. Британский королевский ВМФ имел склонность к конфронтации с советскими кораблями. Однажды советский надводный корабль установил линию спаренных цилиндрических буев в Сицилийском проливе, около Италии. Разведке США казалось, что это была попытка создать акустический барьер, своего рода плавучую сеть гидрофонов. Между Государственным департаментом США и Военно-морским министерством началась интенсивная переписка. Обсуждался вопрос, стоит ли ВМС США пойти в тот район и захватить буи, но неожиданно кто-то заметил, что они исчезли. Оказалось, что у британцев была на Мальте эскадра эсминцев, которая вошла в Сицилийский пролив и из орудий расстреляла буи все до одного.)
Удобный случай подвернулся Маку в сентябре 1969 года. Когда «Лэпон» выходила из Норфолка, на ее борту имелись огромные запасы яиц, мяса и различных фруктовых сиропов – типичный набор продуктов на длительный поход. В кают-компании находился еще и трехмесячный запас мороженой черники. У Мака был волчий аппетит на чернику и черничные сдобы, и он поделился своим страстным увлечением с экипажем. На борту лодки имелось достаточно компонентов, чтобы еженедельно устраивать вечеринки с пиццей. Для того, чтобы развеять скуку, на лодке поместили даже игральный автомат – «однорукий бандит».
На борту «Гаджен» или других дизельных лодках, разумеется, не находилось места, чтобы устанавливать игральные автоматы, когда они выходили на первые специальные операции. «Лэпон» выгодно отличалась от них. По крайней мере, здесь каждый член экипажа имел свое спальное место, а не спал по очереди. Правда, койки были двухъярусные, на каждого приходилось около 5 квадратных метров пространства, которое могло быть отделено занавесом. Парни небольшого роста даже могли разместить в ногах книжную полку. Почти каждый имел выдвижной ящик, единственное место, где моряки хранили запасы на три месяца ночного белья, форменной одежды и всего того, без чего, по их понятию, они не могли обходиться.
На атомных лодках не ощущалось дизельного смрада и мучительного конденсата, как на дизельных лодках. На «Лэпоне» было сравнительно комфортно, насколько можно говорить о комфорте при длительном нахождении в «закрытой канализационной трубе». Для большинства подводников контакт с внешним миром ограничивался просмотром отдельных кадров, которые из перископа передавались на телевизионный экран в кают-кампаний, да еще короткими строчками посланий, что разрешалось пересылать женам и родителям несколько раз за поход. В остальном жизнь была строго регламентирована: шесть часов – вахта, двенадцать часов – ремонт оборудования, бесконечная канцелярская работа и сдача экзаменов по специальности. Официальная эмблема подводников – «Дельфин» вручалась только после сдачи квалификационных экзаменов почти по всем системам подлодки.
Но находились и другие способы поддержания здоровой психики, и сам Мак содействовал этому. Он устраивал вечера песни «пойте вместе с нами», умудрившись собрать около дюжины любителей-гитаристов из им же самим подобранного экипажа. Томми Кокс был одним из них, снова прибывший на лодку, принеся с собой гитару и месячный запас струн и медиаторов. Кокс стал первым «спуком» в ВМС, который дал себе труд сдать все квалификационные экзамены, наравне с остальными профессиональными подводниками, и заслужил эмблему «Дельфин». Теперь, как полноправный член экипажа, он развлекал своих товарищей, исполняя их любимую песню «Торпеда в воде», новую песню о подлодке «Скорпион», а также мелодии Рикки Нельсона, Джерри Ли Льюиса, Элвиса Пресли и других популярных музыкантов.
Не случайно Кокс вернулся на «Лэпон». В то время как большинство «спуков» почти всегда назначались на лодки группой военно-морской контрразведки и никогда не назначались дважды на одну и ту же лодку, Маку удавалось самому подбирать «спуков», как и остальных членов экипажа. Он старался из числа тех, кого знал и любил, составить сердцевину экипажа. Вместе с Коксом, руководителем группы «спуков», на лодке был лейтенант Дональд Фоллон. Мак решил, что Фоллон станет постоянным членом экипажа, буквально через десять секунд после того, как тот впервые вступил на борт лодки. Фоллон провел свои первые девять секунд, внимательно разглядывая Мака сверху, десятая секунда может считаться началом его постоянной службы на лодке.
Маку нравились люди веселые, изобретательные, достаточно неординарные, чтобы ценить его собственную эксцентричность и способность интерпретировать правила по своему усмотрению. Одним из любимых приобретений Мака стал помощник главного механика, имевший несчастье именоваться Дональд Дак, как герой юмористических мультфильмов. Он рос бедняком в бревенчатом доме в штате Алабама, где семейным делом была техника. Отец его работал автобусным механиком, а Дональд – механиком на подлодке. Он не окончил даже начальной школы, а завербовался в ВМС по программе борьбы с неграмотностью. Но зато мог отремонтировать почти любой механизм на «Лэпон», а по части чего-нибудь выклянчить или стибрить превосходил самого Мака. После войны во Вьетнаме ощущался дефицит в материально-техническом снабжении, а Дональд умудрялся немыслимыми путями не только добывать необходимые запасные части, но и накапливать их впрок.
Недостаток у Дака формального образования не имел особого значения, так как большинство рядовых членов экипажа имело только среднее образование. Это были ребята из рабочей среды, сообразительные, находчивые, способные терпеливо сносить многомесячное пребывание в закрытом помещении. Своими моральными качествами они подчас превосходили офицеров, выпускников военно-морской академии. В конечном счете различия сглаживались. Звания, боевые посты, родословная – все это на подлодках не имело большого значения. Жизнь в ограниченном пространстве сближает людей, в конце концов все здесь зависят друг от друга. Первые уроки, которые получал любой лейтенант с высшим образованием, заключались в том, что он далеко не уйдет без помощи своих старшин и рядовых парней, готовых с энергией и самоотдачей решать все возникающие проблемы. А их не перечесть в ходе многомесячных походов.
И вот сплоченному Маком экипажу предстояло испытание. Неделю спустя после начала похода «Лэпон» получила сообщение, которое так ожидал Мак. 16 сентября система подводных гидрофонов засекла проход подлодки типа «Янки» к северу от Норвегии. Она шла из Баренцева моря к проходу между Гренландией, Исландией и Великобританией. Вторая система подводных гидрофонов обнаружила ее проход около острова Ян Майен, у входа в Датский пролив, отделяющий Гренландию от Исландии. Если бы Мак смог перехватить «Янки» до того, как она пройдет пролив и выйдет в открытый океан, где ее найти значительно труднее, то «Лэпон» могла бы попытаться преследовать ее.
Пока Мак полным ходом шел к Датскому проливу, противолодочный самолет союзников «Орион» подтвердил направление движения «Янки». «Лэпон» прибыла к проливу на следующий день и начала патрулировать, медленно передвигаясь вперед и назад у его южной оконечности, неподалеку от берегов Исландии.
Донни Беллинг, старший рулевой на лодке, повесил в старшинской кают-компании карту, чтобы показывать экипажу местонахождение своей лодки. Если удастся настичь «Янки», ее позиция также будет указываться на карте. Посвящение экипажа в такие подробности не предусматривалось правилами. Но Мак хотел пробудить в экипаже энтузиазм. Если люди знают, какая ответственная задача им поставлена, они охотнее будут мириться с нехваткой сна, с другими невзгодами.
Мак призвал личный состав усовершенствовать свои боевые посты. В центральном посту вокруг него сгрудились штурманские столики, компьютерное оборудование, пост управления оружием со всеми осциллографами, циферблатами, приборными щитами и автопрокладчиком. Трубопроводы над головой и на переборках создавали впечатление еще большей скученности. В центре всего этого находился перископный стенд. Два перископа возвышались на пьедестале высотой 30 см. Перед ним сидели офицер, ответственный за глубину погружения, и два рулевых горизонтальных рулей, внимательно следящих за глубиномерами. У вахтенных гидроакустиков, штурманов и рулевых были две основные задачи: обнаружить «Янки» и не дать ей обнаружить себя.
Прошли всего сутки с момента, как «Янки» прошла к востоку от «Лэпон». Шумы «Янки» были настолько слабыми, что гидроакустики почти не слышали их на фоне шумов находившихся неподалеку рыболовецких траулеров и кишащей морской живности. Но вот появилось слабое мерцание на осциллоскопе, появилось электронное изображение советской субмарины. Предстояла нелегкая работа. В шумных водах около Гренландии «Янки» была слышна достаточно отчетливо, лишь когда она оказывалась на расстоянии около 1200 метров от «Лэпона».
Мак повел «Лэпон» на юго-восток. Он намеревался сделать рывок и затем «дрейфовать». Идея заключалась в том, чтобы на скорости 20 узлов приблизительно за полчаса дойти до точки, которую пройдет «Янки», если будет идти с постоянной скоростью. Затем «Лэпон» уменьшит ход до 3–5 узлов и станет в основном слушать.
«Янки» показалась, но вскоре снова исчезла. Мак забеспокоился. Советская лодка не придерживалась первоначального курса. Каждый раз, когда шумы «Янки» доходили, она почти сразу же терялась в фоновом шуме Атлантики. Шум становился еще громче из-за сильных течений, вызванных бушующим на поверхности штормом. Мак нервно ходил по центральному посту, расстроенный тем, что приходится ползти практически вслепую в океане, зная, что «Янки» находится так близко.
В последующие несколько дней «Лэпон» находила и теряла «Янки» неоднократно. На четвертый день «Янки» показалась опять. Сначала в течение одного часа, затем двух и трех часов. Гребные винты «Янки» вращались с постоянной скоростью, что было хорошо слышно в наушниках вахтенных гидроакустиков. 6 часов, 12 часов «Янки» шла постоянным курсом по носу у «Лэпон». Но на восемнадцатом часе «Янки» исчезла с экранов гидролокатора. Разыгранная Маком подводная драма провалилась.
К этому времени большинство офицеров и часть рядовых в течение нескольких суток недосыпали. Сам Мак лишь изредка дремал в кресле, не выходя из центрального поста. И вот горькое разочарование сменило у подводников то возбуждение, которое поддерживало их так долго.
Никто не говорил об очевидном. Но все понимали, что практически невозможно уследить за курсом этой почти бесшумной советской лодки нового поколения, когда она проходит через какофонию шумов океана.
Разочарование Мака разделяли в Норфолке и в Вашингтоне капитан первого ранга Бредли, вице-адмирал Арнольд Шейд, все еще командующий подводными силами на Атлантике, и адмирал Мурер, командующий ВМС в Северной Атлантике. Они были в курсе событий, так как Мак посылал в диапазоне УКВ через самолеты, летавшие над ним, короткие сообщения о ходе операции. В свою очередь ВМС своевременно информировали помощников президента, причем Никсона информировали о ходе операции в реальном масштабе времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51