Дэн бросил взгляд на бумажку с адресом. Вот оно, прямо через улицу, это двадцатиэтажное здание. Офис Альфи находился на девятом. Фасад был из мрамора, темно-серый, гладкий как стекло, и двойные двери были обиты медными листами.
Взгляд его упал на собственное отражение в окне банка на той стороне. С этими развевающимися волосами, мелькнула у него мысль, я похож на сумасшедшего. Чертовы волосы, никогда не лежат на месте. И рубашку забыл сменить… манжеты грязные. Ладно, Альфи меня знает. И, слава Богу, относится ко мне с симпатией.
Выхоленная матрона за конторкой у входа, укрывшись за вазой с розами, чинила карандаши перед началом работы. Рот ее удивленно раскрылся и брови поползли вверх. Молча он прошел мимо нее. В первой же просторной комнате за огромным столом сидел Альфи, разговаривая с каким-то худым молодым человеком. Кто это? В голове у него вдруг что-то словно щелкнуло. Бен Маркус. Приходил в госпиталь к Фредди. Юрист. Бухгалтер. Дела с Альфи.
Альфи медленно поднялся. На лице его появилось беспокойство.
– Дэн! Что-то случилось?
Злость, которая теснила с полуночи ему грудь, выплеснулась наружу.
– Я хочу получить деньги! Я хочу получить каждый этот проклятый цент!
– О чем ты говоришь? – спросил с запинкой Альфи. – Какие деньги?
– Те самые! Все то, что ты… ты продал… мои изобретения, все эти акции, патенты… – Дэн тоже начал заикаться. В голове у него была пустота; на какое-то мгновение ярость, казалось, лишила его разума. – Это не для меня. Я никогда бы не прикоснулся к этим грязным деньгам. Это все для него. Для него, неужели ты не понимаешь?
Он сообразил, что кричит, только когда Бен Маркус прикрыл дверь.
– Пожалуйста, сядь и успокойся. Я пока ничего не понимаю, но я готов тебя выслушать.
– Проклятая война лишила его ног! – голос Дэна вновь поднялся до крика. – Она лишила его ног!
– Я знаю, – мягко проговорил Альфи, положив на руку Дэна свою. Ухоженные пальцы резко выделялись на грязной манжете.
Бен спросил, не должен ли он их оставить.
– Я не собираюсь говорить ничего такого, что вы не можете слышать. Я лишь хочу, чтобы мой сын получил хоть что-нибудь от этой паршивой войны. Что-нибудь, что в какой-то мере компенсировало бы… – Он прикрыл на мгновение лицо руками, затем поднял голову и обвел мутным взглядом своих двух слушателей, смотревших на него с неприкрытой жалостью. – Компенсировало бы… Как будто это возможно!
– Нет конечно, – мягко произнес Альфи. Неожиданно Дэн выпрямился, на лице его отразилась тревога.
– Надеюсь, они все еще у тебя? Они не пропали? Я имею в виду, из-за того, что я тогда отказался их взять?
– Не волнуйся. Я оформил траст. Не думал же ты, что я вот так, запросто, выкину эти акции в мусорную корзину? С деньгами твоими все в порядке, и сумма значительно возросла с тех пор, как мы с тобой разговаривали об этом.
– Так их много? Хватит на то, чтобы он мог жить с женой и ребенком, ни в чем не нуждаясь? Ребенок, Хэнк, с отцом-инвалидом, я боюсь, что…
Альфи улыбнулся.
– Я бы сказал, этих денег достаточно, чтобы они жили очень хорошо. Между прочим, военное министерство возобновило контракт, – он чуть-чуть, почти незаметно скривил рот и на мгновение улыбка превратилась в усмешку.
…Ах, сукин сын, он все-таки не удержался и поддел его! Ну и черт с ним. Он сейчас может себе это позволить. Я действительно выставил себя дураком, пойдя на попятный. Только я не пошел и никогда не пойду на попятный. Я делаю все это не для себя, а для сына. Ему нужны деньги и неважно, откуда они возьмутся.
– Как скоро я… он сможет их получить? Альфи повернулся к Бену.
– Завтра? Ты сможешь управиться за такой короткий срок?
Бен кивнул.
– Я закончу к концу дня. Но юристам, возможно, понадобится больше времени, так как трасты…
– Придется мне их поторопить. Бен ведет теперь всю мою бухгалтерию, – объяснил, повернувшись к Дэну, Альфи, – и весьма неплохо, должен сказать. Здесь ему здорово помогает его юридическое образование. Ну, а в остальном я, как и прежде, полагаюсь на свою старую адвокатскую контору, которая всегда вела мои дела.
Альфи поднялся. Бен и так уже стоял. Волей-неволей Дэну тоже пришлось встать. Ему ясно давали понять, что разговор окончен. Ну что же, это было привилегией бизнесмена.
– Действительно все будет решено завтра, Альфи?
– Да. Возвращайся сюда завтра днем, попозже. Хотя нет, лучше встретимся в конторе. Около четырех. Тебе, возможно, придется немного подождать; у меня завтра в половине второго закрытие сделки и я могу задержаться. И вот еще что, Дэн. Сейчас, когда все будет сосредоточено в руках Фредди, ему придется поддерживать связь с адвокатами – и также с Беном – здесь. Ему не раз понадобится их совет. Уверен, он ничего не смыслит в том, как управлять капиталом.
– Вполне понятно. Его у него никогда не было. Альфи протянул руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
– Ты даже не представляешь, как я рад тому, что ты наконец образумился. Бог свидетель, мне бы хотелось, чтобы все это произошло при других обстоятельствах, но во всяком случае…
– Да, Альфи. Благодарю тебя. И вас тоже, Маркус.
– Зовите меня Беном. Мы, вероятно, теперь будем часто видеться.
– И вас, Бен.
Приятное лицо. Порядочный молодой человек. Но себе на уме. Как и все эти люди, которые имеют дело с деньгами. Которые хранят их. Умножают. Деньги для них все. Они живут этим.
– Ну, что же, спасибо за все. Итак, я встречу вас обоих завтра. Еще раз спасибо.
Спускаясь на лифте, он чувствовал во всем теле необыкновенную легкость. Наконец он сделал что-то конкретное, определенное, что-то, что как перевязанный алой лентой пакет в подарочной обертке, можно было потрогать руками.
Воздух на улице был таким чудесным, таким свежим. Еще лучше он чувствовал бы себя сейчас на школьном дворе в окружении кричащих детей. Да и в лаборатории с воркующими, пачкающими подоконники голубями тоже было бы лучше. Лучше и чище, чем в этом месте, где над всем витал дух денег.
И все же Фредди они были сейчас так нужны…
Несколько недель спустя после этого разговора Альфи сидел на кухне у Хенни и, положив локти на стол, восторженно делился своими впечатлениями.
– Господи, если бы ты только могла его видеть в тот момент! Ворвался ко мне как безумный и с порога стал требовать деньги!.. Да, не дашь мне что-нибудь перекусить? На худой конец сойдет и сандвич. Я еще не был дома и просто умираю от голода. Дэн заставил меня пойти и посмотреть дом, который он собирается купить.
Хенни отрезала ему хлеба и мяса и положила на отдельную тарелочку кусок яблочного пудинга.
– Знаешь, мы с Эмили были бы только рады, если бы они остались у нас, в том крыле, где они сейчас расположились. Места у нас, слава Богу, более, чем достаточно. Прислуга живет там всю зиму, и деревенский воздух пошел бы Фредди только на пользу. Но Дэн против, говорит, у них должен быть свой дом.
– Я согласна с этим. К тому же, не забывай, Лия работает. Ей будет тяжело ездить паромом туда и обратно каждый день. Я вообще удивляюсь, как ее отпустили на такой долгий срок. Думаю, очень скоро ей придется вновь выйти на работу, если она не хочет ее потерять.
– Сейчас это уже не важно. Когда твой сумасшедший супруг отказался взять тогда свою долю, я все, до последнего цента, вложил в акции, и за эти два года их стоимость возросла в четыре раза. Фредди богатый человек, Хенни.
Она пропустила его слова мимо ушей.
– Что это за квартира? Надеюсь, на первом этаже, без ступеней?
– Говорю тебе, это не квартира, а целый дом. Ты должна его обязательно увидеть. Это на Пятой авеню, рядом с музеем. Там живут одни из самых богатых немецких евреев.
До нее наконец начал доходить смысл слов Альфи.
– Дом? – удивленно переспросила она. – Отдельный дом?
– Ты, что, не слушаешь меня? Говорю тебе, я потрясен! Ты знаешь, я сам не скопидом, но такой особняк! В нем не стыдно жить и королю! Дэн еще собирается установить в нем лифт.
– Сколько же он стоит?
– Дом? Двадцать пять тысяч!
– Я ничего не понимаю… эти деньги, эти акции… сколько же тогда они сами стоят?
– Немногим больше ста тысяч долларов, и это еще не предел, – торжествующе произнес Альфи. Он явно наслаждался реакцией Хенни.
Она, конечно, читала в газетах о людях, наживших во время войны огромные состояния. Ей было также известно, что не о всех писали в газетах и разбогатевших людей было гораздо больше. Некоторые, конечно, добились богатства нечестными путями, но большинство действовало в рамках закона. Объяснялось все очень просто. Война требовала огромных материальных ресурсов, и те, кто в той или иной степени могли их обеспечить, делали на этом большие деньги. Да, она знала все это, и, однако, сейчас она была просто в шоке.
Ей казалось, что здесь должна быть какая-то непонятная ей хитрость, какой-то трюк.
Это совершенно не укладывалось у нее в голове. Всю свою жизнь человек работал в школе, по шесть или даже больше часов в день, не считая вечеров, проводимых за проверкой тетрадей; год за годом, какой бы ни была погода, он спешил в школу; с горькой улыбкой он говорил о постоянном шуме воды в батареях, запахах влажной шерсти и непоседливых мальчишках; но за все годы работы в школе он не получил и десятой доли того, что принесло ему его устройство, которое он изобрел в свободное от работы время; оно было его игрушкой, которую он сделал любопытства ради. И, однако, наградой за эту игрушку был настоящий золотой дождь!
– Так много?! – наконец проговорила она потрясенно.
Альфи рассмеялся.
– Не так уж это и много, если вспомнить Форда, банк Моргана или компанию «Ю.С. Стал». Но все равно, я согласен, сумма огромная. И главное, все это не кончится и после войны, и деньги будут продолжать течь рекой. Думаю, мне надо поговорить с Фредди, посоветовать ему, как лучше всего распорядиться этими деньгами. Послушай, сделка о продаже дома будет завершена в начале следующего месяца, и тогда я покажу его тебе как-нибудь, когда Дэн будет на работе. Мне дадут ключ, так как я должен проследить за доставкой вещей. Дэн уже тратит на них деньги направо и налево.
– Каких вещей?
– Обстановки. Нет, ты можешь поверить такому о Дэне?
– Он обставляет для них дом и даже не советуется при этом с Лией?
Альфи пожал плечами.
– Он хочет все сделать по-своему. Говорит, Лия может убираться ко всем чертям, если ей не нравится.
Хенни стояла на тротуаре между матерью и Альфи и смотрела вверх. Утреннее солнце окрасило в нежно-розовый цвет беленый фасад прекрасного особняка в федеральном стиле, подлинного и необычайно пропорционального; две ели росли по обе стороны от парадной двери, над которой было веерообразное окно. Дверное кольцо сверкало, как золотая монета.
Дэн что, окончательно рехнулся?!
– Подождите, когда мы войдем внутрь, – произнес с гордостью Альфи, словно дом принадлежал ему. – Он в прекрасном состоянии и, к тому же, расположен недалеко от парка и музея. Для Фредди это просто находка.
Он открыл дверь. Они прошли через вестибюль и, раскрыв следующую дверь, оказались в круглом холле со стенами, обшитыми светлым деревом; пол был мраморным и темно-красный ковер покрывал лестницу, ведущую на второй этаж.
Анжелика, затаив дыхание, окинула холл быстрым взглядом.
– Господи, какая обшивка! Да ведь эта резьба сделана вручную!
– Говорю тебе, это просто сказка! – ответил Альфи. – А теперь пойдем на второй этаж.
Три высоких окна гостиной на втором этаже выходили на улицу. Маляры еще не закончили здесь работу, так что только две стены были окрашены в светло-зеленый цвет, нежный, как сердцевина только что сорванного с грядки огурца. В углу, рядом с окном, блестел, как черный янтарь, великолепный рояль.
– «Стейнвей», – произнес Альфи. – Как видите, только самое лучшее. Дэн хочет, чтобы Фредди снова играл.
Превосходный инструмент, единственная вещь, которую Дэну всегда хотелось иметь и которую он давно бы купил, если бы мог себе это позволить!
В изгибе рояля, в большой фарфоровой вазе на подставке цвела гардения.
– Осталась от прежних владельцев, – объяснил Альфи. – Узнав о Фредди, они оставили несколько вещей – этот цветок, ковер на лестнице, прекрасный книжный шкаф в библиотеке. Ужасно милые люди. Они даже поспешили закончить сделку, учитывая, что… хотя, уверен, немалую роль здесь сыграло и то, что Бен Маркус, который хорошо знает их адвоката, замолвил за нас словечко. Бен вообще здорово помогает. В прошлое воскресенье он приезжал покатать Фредди… Мне кажется, эту штуку надо полить, – проговорил он вдруг, бросив взгляд на гардению. – Где-то внизу я видел лейку. – Он поспешил вниз.
Хенни коснулась пальцем клавиш и комнату наполнили ясные чистые звуки. С того места, где она стояла, ей хорошо была видна улица внизу; гувернантка, прогуливающая двух маленьких девочек в костюмчиках из английского твида; няня, толкающая перед собой английскую детскую коляску; драпировщик, вносящий в дом напротив диван в стиле «Чиппендейл». Похоже, в этом квартале была мода на все английское. Хенни чувствовала себя совершенно раздавленной.
Анжелика, однако, уже вполне оправилась от своего потрясения.
– Знаешь, Хенни, – прошептала она с негодованием в голосе, – я думаю, здесь должна жить ты, а не эта девчонка, Лия. Если кто и заслужил это… Всю свою жизнь ты ничего не имела.
– Мама, я устала, пожалуйста, не начинай этого снова…Всю мою жизнь она действовала мне на нервы своей болезненной тоской по роскоши…
– И ты и словом не обмолвилась о том, что произошло между тобой и Дэном. Как можно быть такой скрытной с родной матерью?!
В комнату вошел Альфи с лейкой в руке и в этот момент внизу раздался звонок в дверь.
– О, это должно быть девочки! Я сказал им, что мы будем здесь.
Он поспешил вниз встречать гостей.
– Во всяком случае, за все это мы должны благодарить Альфи, – сказала Анжелика. – Что бы он ни делал…
(Например, подумала Хенни, сменил веру).
– …надо признать, он самый добрый человек на свете. И как я не устаю повторять, просто золотой мальчик!
Хенни вновь подошла к роялю. Вид этого великолепного инструмента трогал ее до слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65