Их глаза встретились и замерли – сверкающие молниями серые и упрямые карие. У Тома возникло чувство, что он смог узнать о ней все. Теперь он никогда не сможет насытить свою потребность обладать ею.
– Победитель! – выкрикнул кто-то.
И тут же откуда-то появился Нэш, разъединив их, как если бы он боялся, что они продолжат сражаться. Том снял шлем и смотрел, как Диана снимает свой. Ее чуть влажные волосы упали и рассыпались по плечам, блестя на солнце почти так же, как блестели их мечи. Нэш освободил Диану от тренировочных доспехов, а Толбот снял их с Тома. Внимание толпы переключилось на следующий поединок, и Том оказался один рядом с Дианой.
– Мне надо помыться перед обедом, – сказала она, и голос ее звучал как будто издалека.
Но ее глаза не могли оторваться от его глаз.
– Я провожу вас, – кивнул он, и они пошли рядом, не касаясь друг друга. Но их чувства были так обострены, что движения совпадали, шаги были одинаковыми, ноги двигались в такт. Ему хотелось соприкоснуться с ее плечом, но он не посмел, потому что боялся утратить контроль над собой.
– Пройдем через сад, – сказала она, потом добавила: – Там ближе.
Он промолчал, делая над собой усилие, чтобы не обнять ее. В саду не было ни души, бело и пусто, только подтаивающий снег по сторонам дорожек, посыпанных гравием. Дверь оказалась за шпалерами, увитыми высохшей лозой. Том взялся за ручку двери после Дианы и закрыл ее за собой. Коридор, освещаемый редкими факелами, был пуст.
Больше он не мог выдержать. Взяв Диану за руку, он развернул ее так, что она оказалась в его объятиях. К его удовольствию, она не противилась, только положила руки ему на плечи и застонала, когда их губы слились в страстном поцелуе. Она была свежей, как зимний воздух; ее разогретое в поединке тело вызвало у него желание заставить его гореть по другим причинам. Они привалились к стене, словно уже были не в силах держаться на ногах после долгого противостояния друг другу.
В конце концов Диана, задыхаясь, подняла голову.
– Нет, кто-нибудь может наткнуться на нас здесь! Сплетников и так развелось слишком много.
Он покрыл поцелуями ее лицо.
– Стоит ли обращать на них внимание? Лучше скажи мне, где мы сможем побыть одни.
Их сердца оглушительно бились в унисон, они смотрели друг другу в глаза. Том подумал, что она откажется – очнется и оценит неловкость.
Ничего подобного. Она облизнула губы и прошептала:
– Здесь рядом есть лестница, ведущая в подвал.
– Почему не в ту башню? Ты могла, бы приковать меня к стене и делать со мной все, что угодно. – У него разыгралась фантазия относительно того, что он мог бы делать с ней в том подземелье.
Глаза ее широко раскрылись.
– Ну… продукты для приготовления обеда должны были взять из подвала еще рано утром. – Она быстро поцеловала его. – Это здесь.
– Хорошо, – согласился Том. – Веди меня туда. Дверь открылась в темноту. Диана сняла со стены факел и пошла с ним вперед. Внизу оказалось значительно холоднее. Пахло зерном и плодами. Ряды уложенных друг на друга бочек уходили вверх, к высокому сводчатому потолку, исчезающему в темноте, на котором, казалось, держалась вся башня.
Едва Диана закрепила на стене факел, Том навалился на нее, всем телом прижав к стене, его руки скользнули в ее восхитительные шелковистые волосы.
Крепко обняв, он ощущал ее дыхание на своем лице, чувствовал ее бедра.
– За всю жизнь я не испытывал большего возбуждения, чем во время поединков с тобой.
Она издала стон, смешанный со смехом, взяла его лицо в ладони и стала целовать, одновременно поглаживая большими пальцами.
– Нам обоим нравится бросать вызов. А сейчас разве иначе? – добавила она, посмотрев по сторонам.
Пол – утрамбованная земля – был холодным; всюду громоздились наваленные друг на друга мешки с-зерном.
– Где же нам… – смущенно заговорила она.
Он подхватил Диану пониже бедер и поднял, разведя ее бедра и прижимая к стене. Она задохнулась.
– Мы можем… прямо здесь?
Почувствовав, что ее длинные ноги обхватили его, он застонал.
– Можем, но одежда мешает.
Он опустил ее на пол, и они принялись развязывать друг другу штаны, прерываясь на поцелуи.
– Хочу видеть твои груди, – шепнул он, ощущая их через кожаную одежду. – Но здесь вряд ли получится.
Когда они уже стояли с голыми ногами, Дианой вдруг овладело смущение, но Том не дал ей передумать. Он снова поднял ее и прижал к стене. Она была уже такая горячая и влажная между бедрами, что Томом овладело нетерпение. В мгновение ока его восставшая плоть оказалась рядом. Она чуть слышно нежно стонала, крепче обхватывая его ногами, выгибаясь навстречу.
Этого он и хотел. Диана вся была восторг и загадка. Он хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь каждую ночь она проводила в его постели; он хотел смотреть, как она преодолевает очередной барьер на своем пути; он хотел, чтобы она стала его женой. Он полюбил ее? Но ведь это все меняет. Он будет терпеливо разгадывать ее секреты, потому что знает – в конце концов она, в свою очередь, расскажет ему все без утайки.
Он вошел в нее, и это было как обретение мира посреди бушующего урагана. Проникая в нее, он шептал ей на ухо: «Я хочу все знать о тебе, Диана. Доверься мне».
Но она только стонала от желания, и он забыл обо всем.
Глава 17
Диана таяла от блаженства в руках Тома, не касаясь земли, не испытывая страха, с предметом его страсти, глубоко вошедшим в нее, приближающим ее к наслаждению, которое в воспоминаниях могло показаться порождением фантазии. Их заботы остались где-то очень далеко. Здесь, внизу, под арками потолка был другой мир, где правили любовь и тайна. Ей оставалось держаться за него и позволять ему делать с ней все, что он хотел, отдаваясь ему, доверившись ему.
Мир теперь уместился внутри ее тела. Она слышала хриплое дыхание Тома, чувствовала силу его движений и затерялась в трепещущей ловушке наслаждения, зная, что она в ней вместе с ним.
Когда наконец он высвободился и осторожно поставил ее на пол, они оба снова привалились к стене.
Диана неуверенно засмеялась.
– Я… я не знаю, что и сказать.
– Я скажу – восхитительно.
– Тебе понравилось? – спросила она бесхитростно, Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Нам понравилось.
Они натянули на себя одежду. Воцарилась тишина, но молчание не было напряженным. Над головами они слышали отдаленные звуки кипевшей в замке жизни, но их от реального мира отделяли каменные стены. Диане хотелось остаться здесь навсегда, притвориться, что между ними не стояло прошлое.
Но ей вспомнились недавно сказанные им слова – он просил ее рассказать ему все. Сердце в ее груди болезненно сжалось. Она потеряет его, если он узнает всю правду.
– Уже наверняка пришло время обеда, – наконец произнесла она.
Том сел на куль с зерном и притянул ее за руку. Когда она попыталась сесть рядом с ним, он повернул ее так, что она оказалась сидящей вполоборота на его колене.
– Нам следует чаще вызывать друг друга на поединок, – сказал он, нежно обнимая ее.
Она засмеялась.
– Если мы каждый раз будем неожиданно исчезать, всем станет все понятно. – Она положила ладонь на его руку, лежавшую на ее бедре. – На турнире ты был великолепен. Можно было подумать – ты всю свою жизнь провел в тренировках.
– Тогда как ты больше упражнялась в рыцарских искусствах, чем я, – с улыбкой сказал он – Правда, по не зависящим от меня причинам.
– О да, – сказала она задумчиво, – и хотя я чувствовала удовлетворение от того, что добивалась поставленных целей, пусть и ценой утраты добрых отношений с братом, в глазах мужчин я практически превратилась в сквайра – не мужчина, но и не женщина.
– Ты только думала, что они не интересуются тобой. Им нравилось видеть тебя в этих узких штанах.
Она прижалась к нему.
– Но…
– Они выказали тебе свое уважение, признали твое мастерство.
– А ты?
– О, я тоже уважаю тебя. – Его рука скользнула вверх по ее бедру, под жакет. – Если не сказать больше…
Она шлепнула его по руке, и, прежде чем он смог убедить ее остаться, поднялась на ноги.
– Нам надо идти. Возникнут подозрения, если мы не появимся к обеду.
Они стояли, глядя друг на друга в слабом мерцающем свете факелов, их улыбки угасли. Очень нежно он взял ее лицо в свои теплые сильные руки и поцеловал в губы.
С болью в сердце она ждала, сама не зная чего. Объяснения в… чем? Она только что перестала шпионить за ним, она убила его брата и позволила, чтобы подозрения пали на него. Как она скажет ему об этом?
Она не могла. И повернулась, чтобы уйти.
– Я пойду первая, ты возьмешь факел. Если я хлопну дверью, это значит, что наверху кто-то есть и тебе нужно подождать, прежде чем выйти.
Поднимаясь по лестнице, она сделала вид, что не слышит, как он окликнул ее, изо всех сил сдерживая слезы. Сколько же это будет продолжаться – урывать минуты счастья, прятаться, скрываться от людей?
Сесили с подносом в руках шла туда, где располагались комнаты прислуги. Она кипела от возмущения и злилась на себя за то, что делает такую глупость. Сесили слышала, что служанка Мэри заболела. Дианы, которая всегда занималась больными слугами, нигде не было видно. Она наверняка была там, где состязались мужчины. Сестра демонстрировала всем полное отсутствие женственности.
Зря Сесили вызвалась отнести обед больной девушке – оказалось, что в главном зале не было лорда Баннастера, перед которым она и собиралась продемонстрировать свою доброту. Оставалось надеяться, что ее усилия не будут напрасными, что ему расскажут о ее добронравии.
Сесили не стала стучаться в дверь. Она вошла в комнатку Мэри и обнаружила, что та лежит на полу возле низкой кровати, как будто упала с нее. Лицо служанки было красным от жара, и хотя глаза у нее были закрыты, она невнятно бормотала что-то. Сесили с отвращением огляделась, но никого из других трех девушек, деливших с Мэри спальню, не было.
Сесили со стуком поставила поднос на стол, подошла к Мэри и встала, подбоченясь.
– Ты можешь подняться? – громко спросила она. Мэри едва слышно застонала. Издав страдальческий вздох, Сесили опустилась на колени, взяла девушку за руки и рывком потянула ее на себя, чтобы заставить сесть. Мэри резко навалилась на нее, и Сесили ощутила влажное тепло, исходящее от ее кожи.
Скривившись от отвращения, она обхватила служанку за спину и потянула вверх. Мэри кое-как поднялась на ноги, и Сесили смогла подтащить ее к кровати, а потом опрокинуть на нее. Но больная была беспокойна, что-то бормотала и отталкивала руки Сесили, которая пыталась укрыть ее.
– Нет, не дотрагивайтесь до меня! – слабым голосом просила больная, бессильно поднимая и снова опуская голову.
– Я, разумеется, не собираюсь больше трогать тебя.
– Мистрис Диана, вы спасли меня! – вдруг всхлипнула служанка, на короткое время открывая глаза. Она смотрела на Сесили, но словно не видела ее.
– Вот как? – неохотно полюбопытствовала Сесили.
Мэри заметалась. Сесили, увидев стоящий рядом тазик с водой, намочила в нем полотенце и провела им по горячей коже девушки. К ее облегчению, это, казалось, пошло больной на пользу.
– Они не найдут вас, мистрис, – бормотала Мэри в бреду. – Говорю вам, мы ведь покинули… земли Баннастера.
Сесили перестала дышать. Конечно, служанка бредила. Разве Диана когда-нибудь была в замке Баннастер? Мэри с трудом подняла руку.
– За то, как обращался с нами… он заслуживал смерти. Они никогда не узнают, что вы сделали, чтобы спасти меня.
– Кто заслуживал смерти? – потребовала ответа Сесили.
Но губы Мэри перестали двигаться, она, казалось, погрузилась в глубокий сон. Следующие полчаса Сесили протирала влажным полотенцем ее лицо и руки, надеясь снова заставить больную говорить. Неужели Диана убила кого-то в замке Баннастер? Сесили не могла оставить услышанное без внимания, если учесть опасные занятия, которыми увлекалась сестра. Но кто заслуживал смерти? Единственным человеком, который мог прийти ей на ум, был покойный виконт. Все знали, что он насиловал своих служанок, – хотя, возможно, многие из них надеялись, что он вознаградит их за уступчивость.
Но ведь Диана сказала ей, что в убийстве брата подозревали лорда Баннастера? А если он все время оставался лишь под подозрением, значит, убийцу так и не нашли?
Сесили выпрямилась, уронив полотенце на край кровати. Неужели это Диана убила виконта, чтобы спасти тамошних женщин от насилия? Прошло много лет с тех пор, как Диана на несколько месяцев отлучалась, чтобы погостить у подруги. С собой она привезла двух новых служанок, Мэри и Джоан. Именно тогда. Арчи возмутился ее поведением и отослал ее в Керкби-Кип.
На лице Мэри дрогнули ресницы.
– Мэри, – мягко произнесла Сесили, – я принесла суп. Хочешь поесть?
Служанка усилием воли собралась с мыслями и испугалась, увидев ее.
– Мистрис… Сесили?
Сесили улыбалась, снимая с подноса салфетку и ставя чашку к себе на колени. Она набрала в ложку бульона.
– Открой-ка рот шире.
Мэри послушно проглотила несколько ложек.
– Мэри, – заговорила Сесили, стараясь, чтобы голос не выдал ее заинтересованности, – где вы с Джоан жили до Керкби-Кип?
– Я… в замке, мистрис.
– Но в каком? Ты только что сказала мне, что некоторое время провела в замке Баннастер.
Девушка явно была слишком слаба, чтобы скрыть ужас, отразившийся в ее глазах.
– Я…Я сказала это?
– Не имеет значения, – с улыбкой успокоила ее Сесили, радуясь, что проникла в тайну сестры. – Должно быть, я не поняла.
Она была так счастлива, что прежде, чем уйти, скормила служанке половину супа.
– Отдыхай, Мэри. Позже я пошлю кого-нибудь присмотреть за тобой.
– Я… спасибо вам, мистрис.
Сесили опоздала к обеду, но это уже мало заботило ее. Она чувствовала себя легкой, как бабочка, счастливое будущее расстилалось перед ней. Она поставит Диану на место. Больше ей не придется наблюдать; как глаза лорда Баннастера снова и снова смотрят на ее сестру, тогда как она чувствует себя ненужной, злится и конфузится. Совсем как в детстве – не важно, насколько идеальной и прелестной была Сесили, родители больше любили Диану с ее мужскими замашками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33