И они пришли в монастырь и убили монаха Матруханпу, подвергнув его сначала жесточайшей пытке, и они тащили его за бороду, пока он не указал им, где я.
И когда они взяли меня, и у них не было другого пути, кроме бегства, так как они боялись гибели. А завтра вечером Тамасиль, как обычно, приедет в пустынь, и её отец нагонит её, вместе со слугами, так как он боится за неё; и если вы хотите присутствовать при этом, возьмите меня, я пойду перед вами и передам вам богатство и казну патриция Дикьянуса, которая находится на этой горе: я видел, как нечестивые вынимали золотые и серебряные сосуды и пили из них, и видел у них девушку, которая пела им по-арабски (горе мне, если бы этот прекрасный голос раздался при чтении Корана!). Хотите, войдите в монастырь, спрячьтесь там, пока не придёт туда Дикьянус и с ним его дочь, и возьмите её, – она годится только для царя времени – Шарр-Кана или для царя Дау-аль-Макана».
Услышав её слова, все обрадовались, кроме везиря Дандана, который не поверил старухе, и слова её не вошли в его ум, но он побоялся заговорить с нею из уважения к царю. И он был смущён её словами, и на лице его виднелись признаки недоверия, а старуха Зат-ад-Давахи сказала: «Я боюсь, что приедет патриций и увидит эти войска на лугу и не осмелится войти в монастырь». И султан велел двинуть войска по направлению к аль-Кустанинии. И Дау-аль-Макан сказал: «Я хочу взять с собою сотню всадников и много мулов, и мы отправимся к той горе, чтобы нагрузить их богатствами, которые в пустыни».
А затем он послал в ют же час и минуту к старшему царедворцу и велел ему явиться к себе, а также призвал начальников турок и дейлемитов и сказал им: «Когда настанет утро, отправляйтесь в аль-Кустантынию, и ты о вельможа, будешь замещать меня при решениях и планах, а ты, Рустум, заменишь моею брата в бою. Не давайте никому знать, что мы не с вами, а через три дня мы нагоним вас».
Затем он выбрал сотню всадников из храбрецов и удалился вместе со своим братом Шарр-Каном, везирем Данданом и сотней конных. И они взяли с собою мулов и сундуки, чтобы везти деньги…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девяносто шестая ночь
Когда же настала девяносто шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Шарр-Кан и его брат Дау-аль-Макан, везирь Дандан и сто конных поехали к монастырю, который им описала проклятая Зат-ад-Давахи, и взяли с собою мулов и сундуки, чтобы везти деньги. А когда наступило утро, старший царедворец крикнул среди войск клич о выезде, и войска двинулись, думая, что Шарр-Кан, Дау-аль-Макан и везирь с ними, и не зная об их отъезде в монастырь.
Вот что было с этими. Что же касается Шарр-Кана, его брата Дау-аль-Макана и везиря Дандана, то они простояли на месте до конца дня, и нечестивые люди Зат-ад-Давахи ехали тайком, после того как вошли к ней, поцеловали у неё руки и ноги и попросили разрешения уехать. А она позволила и велела им устроить какие она хотела хитрости. Когда же спустился мрак, старуха поднялась и сказала Дау-аль-Макану и его людям: «Идёмте со мной на гору и захватите немного войска!» И они повиновались и оставили на склоне горы пять всадников, а остальные пошли впереди Зат-ад-Давахи, которая окрепла от большой радости.
И Дау-аль-Макан говорил: «Да будет превознесён тот, кто дал силу этому подвижнику, равного которому мы не видели».
А кудесница послала царю аль-Кустантынии письмо на крыльях птицы, осведомляя его о том, что случилось, и в конце письма она говорила: «Я хочу, чтобы ты послал мне десять тысяч всадников из румских храбрецов; пусть идут крадучись по склону горы, чтобы их не увидели войска ислама. И, придя в монастырь, укроются там, пока я не явлюсь к ним, и со мной будет царь мусульман и его брат. Я обманула их и привела сюда вместе с везирем и сотней всадников, не больше. Я передам им кресты, которые в монастыре. Я решила убить монаха Матруханну, так как хитрость удастся, только если он будет убит. А когда моя хитрость исполнится, не достигнет родины из мусульман ни обитатель дома, ни раздувающий огонь, а Матруханна будет выкупом за людей христианской веры и приверженцев креста. Слава же мессии в начале и конце!»
И когда это письмо достигло аль-Кустантынии, смотритель почтовых голубей принёс записку царю Афридуну, и тот, прочтя её, немедленно послал войско, снабдив каждого воина конём, верблюдом, мулом и припасами, и велел им направиться к тому монастырю и, достигнув известного им укрепления, укрыться там.
Вот что было с этими. Что же касается царя Дау-альМакана, его брата Шарр-Кана, везиря Дандана и войска, то они прибыли к монастырю и, войдя туда, увидели монаха Матрухапну, и тот подошёл, чтобы посмотреть, кто они. И тогда подвижник воскликнул: «Убейте этого проклятого!» И они ударили его мечом и заставили выпить чашу гибели. А затем проклятая повела их к месту, где были приношения, и они извлекли оттуда ещё больше редкостей и драгоценностей, чем она им описала, и, собрав все это, положили в сундуки и погрузили на мулов.
А что до Тамасиль, то она не явилась, ни она, ни её отец, так как они боялись мусульман, и Дау-аль-Макан провёл, ожидая её, и этот день, и второй день, и третий день. И тогда Шарр-Кан воскликнул: «Клянусь Аллахом, моё сердце занято мыслью о войсках ислама, и я не знаю, что с ними!» И его брат сказал ему: «Мы захватили эти богатства, и мы не думаем, что Тамасиль или кто-нибудь другой приедет в монастырь после того, как с войсками румов случилось то, что случилось. И надлежит нам удовольствоваться тем, что уготовил нам Аллах, и отправиться! Может быть, Аллах поможет нам завоевать Кустантынию». И затем они спустились с горы, и Зат-адДавахи не могла им воспрепятствовать, так как боялась, что они разгадают её обман.
И они ехали, пока не достигли входа в ущелье, и вдруг, оказывается, старуха посадила там засаду из десяти тысяч всадников, и, увидев мусульман, они окружили их со всех сторон и направили на них копья и обнажили белые клинки, и неверные закричали слова неверия и наложили на тетивы стрелы зла. И Дау-аль-Макан с братом Шарр-Каном и везирем Данданом посмотрели на это войско и увидели, что это войско великое, и вскричали: «Кто сообщил этим воинам о нас?» – «О брат мой, – сказал Шарр-Кан, – теперь не время для речей, – теперь время разить мечом и метать стрелы! Усильте же вашу решимость и укрепите ваши души, ибо это ущелье подобно улице с двумя воротами. Клянусь господином арабов и не арабов, не будь это место узким, я бы уничтожил их, хотя бы их было сто тысяч всадников!» – «Знай мы это, мы бы наверное взяли с собой пять тысяч всадников», – сказал Дау-аль-Макан. И везирь Дандан молвил: «Если бы с нами было в этом узком месте десять тысяч всадников, от них не было бы никакой пользы, но Аллах поможет нам против них. Я знаю это узкое ущелье, и мне известно, что в нем много убежищ, так как я проходил здесь во время похода с царём Омаром ибн ан-Нуманом. Когда мы осаждали аль-Кустантынию, мы находились в этом ущелье, и тут протекает вода холоднее снега. Поднимайтесь же, Выйдем отсюда, прежде чем войска неверных умножатся против нас и будут раньше нас на вершине горы. Они станут кидать на нас камни, и мы не достигнем желаемою».
И они стали поспешно выезжать из ущелья, а подвижник посмотрел на них и сказал: «Что это за боязнь, раз вы продали свои души Аллаху великому, идя по пути его?! Клянусь Аллахом, я провёл под землёй пятнадцать лет и не возроптал на Аллаха за то, что он со мною сделал. Сражайтесь же на пути Аллаха, и кто из вас будет убит, ему приют в раю, а кто убьёт – к чести ведёт его усердие».
И когда они услыхали от подвижника эти слова, их забота и горе прошли, и они стояли твёрдо, пока неверные не двинулись на них со всех сторон. И мечи заиграли на их шеях, и заходила между ними чаша гибели. И мусульмане, повинуясь Аллаху, бились жестоким боем и работали среди врагов его зубцами и наконечниками. Дау-альМакан разил мужей и повергал храбрецов и рубил им головы – пятёрку за пятёркой, десяток за десятком, так что погубил неверных в числе неисчислимом и ко множестве бесконечном. И в это время он вдруг увидел, что проклятая делает бойцам знаки мечом и ободряет их, и всякий, кто боялся, бежал к ней. А она кивала неверным, чтобы они убили Шарр-Кана, и они кидались убивать его о гряд за отрядом, но на всякий отряд, нёсшийся на него, он нападал сам и обращал его в бегство. И за одним нёсся другой отряд, и Шарр-Кан мечом обращал его вспять. И он подумал, что побеждает по благословению этого богомольца, и сказал про себя: «Поистине, Аллах посмотрел на него оком заботливости и укрепил мою волю против спорных благодаря его чистым намерениям! Я вижу, они меня боятся и не могут подступиться ко мне: напротив, всякий раз, как они на меня кинутся, они поворачивают спины и обращаются в бегство».
И войска бились остаток дня, до конца дневного времени, а когда пришла ночь, они расположились в одной из пещер в этом ущелье, испытав много бед и закиданные камнями, и было убито из них в этот день сорок пять человек. А сойдясь друг с другом, они стали искать подвижника, по не увидели ни следа его. Им стало из-за этого тяжело, и они сказали: «Быть может, он погиб мученически». И Шарр-Кан молвил: «Я видел, как он укреплял витязей господними указаниями и охранял их Знамениями всемилостивого». И когда они разговаривали, вдруг пришла проклятая Зат-ад-Давахи, и в руках у неё была голова великого патриция, предводителя двадцати тысяч. А это был непокорный притеснитель и дерзкий сажана, которого убил стрелою один турок, и Аллах немедля поверг его дух в огонь, и, увидя, что сделал тот мусульманин с их товарищем, неверные бросились на него и привели его к гибели, изрубив мечами, и Аллах немедля послал его душу в рай. А проклятая отрезала голову этому патрицию и принесла её и бросила перед Шарр-Каном, царём Дау-аль Маканом и везирем Данданом. И, увидя старуху, Шарр-Кан вскочил на ноги и воскликнул: «Слава Аллаху, что ты спасся и мы тебя видим, о богомолец, подвижник и боец за веру!» А старуха сказала: «О дитя моё, я искал в сегодняшний день мученической смерти и кидался на войска неверных, но они страшились меня. А когда вы разошлись, меня взяла ревность за вас, и я кинулся на старшего патриция, их предводителя, который один считался за тысячу всадников, и ударил его и сбросил ему голову с тела, и ни один неверный не мог подойти ко мне близко. И я принёс вам его голову…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девяносто седьмая ночь
Когда же настала девяносто седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что проклятая Зат-ад-Давахи, взяв голову патриция, главы двадцати тысяч неверных, принесла её и кинула перед Дау-аль-Маканом, его братом Шарр-Каном и везирем Данданом и сказала: „Когда я увидел, каково вам, меня взяла ревность за вас, и я бросился на старшего патриция, ударил его мечом и скинул ему голову. И никто из неверных не мог подойти ко мне близко. Я принёс вам его голову, чтобы ваши души окрепли для боя с неверными и вы ублажили бы своими мечами господа рабов. Я хочу, чтобы вы занялись битвой, а сам пойду к вашему войску, даже если оно у ворот аль-Кустантынии, и приведу вам оттуда двадцать тысяч всадников, которые погубят этих нечестивых“. – „А как же ты пойдёшь к ним, о подвижник, когда долина со всех сторон заперта неверными?“ – спросил Шарр-Кан. И проклятая сказала: „Аллах укроет меня от их глаз, и они меня не увидит, а кто и видит, не осмелится подойти ко мне: я в эго время исчезну, по воле Аллаха, и он сразится за меня со своими врагами“. – „Ты сказал правду, подвижник, так как я был свидетелем этому, – ответил Дау-аль-Макан, – и если ты можешь отравиться в начале ночи, это будет для нас лучше“. – „Л уйду сейчас же, – сказала старуха, – и если ты хочешь пойти со мною, невидимый никем, – поднимайся. А коли пойдёт с нами твой брат, мы возьмём и его, по никого другого: сень святого покроет только двоих“. – „Что до меня, то я не оставлю моих товарищей, – сказал Шарр-Кан, – но если мой брат согласится, – не беда, чтобы он пошёл с тобою и освободился из этой теснины: ведь он – крепость мусульман и меч господа миров. Если захочет, пусть берет с собою везиря Дандана или кого он выберет, и пришлёт нам десять тысяч всадников в помощь против этих злодеев“.
И они столковались и сошлись на этом, а потом старуха сказала: «Дайте срок – я пойду раньше вас и посмотрю, что с неверными: спят они или бодрствуют». Но ей ответили: «Мы выйдем только с тобою и вручаем своё дело Аллаху». – «Если я вас послушаюсь, не упрекайте меня, но корите только себя самих, – сказала старуха. – Я думаю, вам следует дать мне срок, и я узнаю, что с ними».
И Шарр-Кан молвил: «Иди и не мешкай, мы ждём тебя». И Зат-ад-Давахи ушла, а Шарр-Кан после ухода заговорил со своим братом и сказал ему: «Не будь этот подвижник чудотворцем, он бы не убил того патрицияпритеснителя! В этом достаточное доказательство силы этого подвижника, и мощь неверных сломилась поело убийства патриция: он ведь был непокорный притеснитель и дерзкий сатана». И когда они беседовали о чудесах отшельника, вдруг проклятая Зат-ад-Давахи вошла к ним и обещала им победу над неверными, и они поблагодарили подвижника, не зная, что это хитрость и обман. И затем проклятая спросила: «А где царь времени Дауаль-Макан?» И он ответил ей: «Я здесь». А она сказала: «Возьми с собою твоего везиря и ступай за мною – мы пойдём в аль-Кустантынию».
А Зат-ад-Давахи рассказала неверным, какую она устроила хитрость, и они обрадовались до крайности и сказали: «Наши души успокоятся только после убийства их царя за убийство патриция, так как у нас не было воина доблестнее его». И когда скверная старуха Зат-ад-Давахи рассказала им, что она приведёт к ним царя мусульман, они сказали: «Когда ты его приведёшь, мы возьмём его к царю Афрудуну».
А потом старуха Зат-ад-Давахи отправилась, и Дауаль-Макан и везирь Дандан отправились с нею, а она шла впереди них и говорила: «Идите с благословения Аллаха великого». И они ответили ей согласием, и пронзила их стрела судьбы и рока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418