„Что это?“ И я рассказал ему всю историю, и ему стало тяжело, и он сказал: «Что побудило тебя к этому? Клянусь Аллахом, если бы я знал, что ты о нем не печалишься, я бы взыскал с тебя за него!“
И потом он горевал об этом весь остаток дня».
Рассказ о мусульманине и христианке (ночи 412–414)
Рассказывают, что АбуБекр ибн Мухаммед ибн аль-Анбари говорил: «Я выехал из аль-Анбара, в одно из моих путешествий, в Аморию в стране румов, и остановился по дороге в Монастыре Сияний, в селении поблизости от Аморви, и ко мне вышел начальник монастыря, глава монахов, которого звали Абд-аль-Масих, и привёл меня в монастырь, где я нашёл сорок монахов. И они почтили меня в этот вечер хорошим угощением. А наутро я уехал от них, и я видел у них великое рвение и благочестие, какого не видал у других. И я исполнил то, что было мне нужно в Амории, и вернулся потом в аль-Анбар. А когда настал следующий год, я отправился в паломничество в Мекку и, совершая обход вокруг храма, вдруг увидал Абд-аль-Масиха, монаха, который тоже совершал обход, и с ним было пять его сподвижников-монахов.
И когда я узнал его как следует, я подошёл к нему и спросил: «Ты Абд-аль-Масих-Страшащийся?» И он ответил: «Нет, я Абд-Аллах Стремящийся». И я стал целовать его седины и плакать. А потом я взял его руку и, отойдя в угол священной ограды, сказал ему: «Расскажи мне, почему ты принял ислам». – «Это дивное диво, – ответил Абд-аль-Масих, – и вот оно. Несколько мусульман-подвижников проходили через селение, в котором находится наш монастырь, и они послали одного юношу купить им еды. И юноша увидал на рынке девушку-христианку, которая продавала хлеб, – а она была из прекраснейших женщин по виду. И, увидав эту женщину, он влюбился в неё и упал ничком без сознания. А очнувшись, он возвратился к своим товарищам и рассказал им о том, что его постигло. И он сказал: „Идите к вашему делу – я не пойду с вами“.
И они стали порицать и увещевать его, но юноша не посмотрел на них, и они ушли. А юноша пришёл в деревню и сел у дверей лавки той женщины, и она спросила его, что ему нужно, и юноша сказал, что он влюблён в неё, и христианка отвернулась от него. И юноша провёл на этом месте три дня, не вкушая пищи, и смотрел в лицо девушки. И когда та увидала, что он от неё не уходит, она пошла к своим родным и все рассказала про него. И на юношу натравили детей, и они стали кидать в него камнями и поломали ему ребра и рассекли голову, но он, при всем этом, не уходил. И тогда жители селения решили убить юношу; один человек пришёл ко мне и рассказал о его положении, и я вышел к нему и увидел, что он лежит. И я отёр кровь с его лица, и перенёс его в монастырь и стал лечить его раны, и он оставался у меня четырнадцать дней, а оказавшись в состоянии ходить, он ушёл из монастыря…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста тринадцатая ночь
Когда же настала четыреста тринадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что монах Абд-Аллах говорил: „И я перенёс его в монастырь и стал лечить раны, и он оставался у меня четырнадцать дней, а оказавшись в состоянии ходить, он ушёл из монастыря, пошёл к дверям лавки той девушки и сидел, смотря на неё. И, увидав его, девушка вышла и сказала: „Клянусь Аллахом, я пожалела тебя! Не хочешь ли принять мою веру, и я выйду за тебя замуж!“ – „Спаси Аллах от того, чтобы я совлек с себя веру единобожия и принял веру многобожия!“ – воскликнул юноша. И девушка оказала: „Встань, войдя ко мне в дом, удовлетвори своё желание со мной и уходи прямым путём“. Но юноша отвечал: „Нет, я не таков, чтобы уничтожить двенадцать лет благочестия в одно мгновение страсти“. – „Тогда уходи от меня“, – сказала девушка. „Моё сердце мне не повинуется“, – ответил юноша. И девушка отвернула от него своё лицо. А потом дети догадались, где он, и, подойдя к нему, стали бросать в него камнями, и юноша упал ничком, говоря: «Поистине, покровитель мой Аллах, который ниспослал писание, и он покровительствует праведным“.
И я вышел из монастыря, и отогнал детей от юноши, и приподнял с земли его голову, и услышал, что он говорит: «Боже мой, соедини меня с нею в раю». И я его повес в монастырь, и он умер, прежде чем я дошёл с ним до него, и тогда я вынос его из деревни и выковал ему могилу и похоронил его. А когда пришла ночь и миновала половина её, та женщина (а она была в постели); выпустила крик, и возле неё собрались жители селения и спросили её, что с ней, и она сказала: «Когда я спала, вдруг вошёл ко мне тот человек» мусульманин, и взял меня за руку и пошёл со мной в рай, но, когда он оказался со мною у ворот рая, сторож помешал мне войти и сказал: «Он запретен для неверных».
И я приняла ислам благодаря юноше и вошла с ним в рай и увидела в раю дворцы и деревья, которые мне невозможно вам описать. И потом он отвёл меня в один дворец из драгоценного камня и сказала «Этот дворец мой и твой, и я не войду в него иначе, как с тобою, и через пять ночей ты будешь в нем подле меня, если захочет Аллах великий».
Потом он протянул руку к дереву, бывшему у ворот этого дворца, сорвал с него два яблока, дал их мне и сказал: «Съешь эти и спрячь другое, чтобы его увидели монахи». И я съела одно яблоко – и не видела я яблока лучше этого…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста четырнадцатая ночь
Когда же настала четыреста четырнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что девушка говорила: „Когда он сорвал яблоки, он дал их мне и сказал: „Съешь это и спрячь другое, чтобы его увидели монахи“. И я съела одно яблоко, – и не видела я яблока лучше этого, – a потом он взял меня за руку и вышел со мною и довёл меня до моего дома. И, пробудившись от сна, – я почувствовала вкус яблока во рту, а второе яблоко у меня. И она вынула яблоко, и оно засияло во мраке ночи, точно яркая звезда. И женщину привели в монастырь, и она рассказала нам свой сон и вынула яблоко, и мы не видали чего-нибудь ему подобного среди всех плодов мира. И женщина взяла нож и разрезала яблоко на части, по числу моих товарищей, и мы не знали вкуса слаще и запаха приятнее, чем у него, и сказали мы: «Быть может, это сатана предстал перед ней, чтобы отвратить её от веры“.
И родные взяли её и ушли, а потом она отказалась от еды и питья, и, когда настала пятая ночь, она встала с постели, вышла из дома я отправилась на могилу того мусульманина и бросилась на неё и умерла, и её родные не знали об этом. А когда наступило время утра, пришли в селение два старика мусульманина в волосяной одежде, и с ними били две женщины, одетые так же, и старики сказали: «О жители селения, у вас находится святая Аллаха великого, из числа его святых, и она умерла мусульманкой. Мы о ней позаботимся, а не вы».
И жители селения стали искать эту женщину и нашли её на могиле, мёртвую, и сказали: «Это наша подруга, она умерла в вашей вере, и мы о ней позаботимся». А старики сказали: «Нет, она умерла мусульманкой, и мы о ней позаботимся». И усилились между ними препирательства и споры, и один из стариков сказал: «Вот признак того, что она мусульманка: пусть соберутся сорок монахов, которые в монастыре, и потянут её с могилы, и если они смогут поднять её с земли, тогда она христианка, а если они не смогут этого сделать, выступит вперёд один из нас и потянет её, и если она за ним последует, значит она мусульманка».
И жители селения согласились на это, и собрались сорок монахов и, ободряя друг друга, подошли к девушке, чтобы поднять её, но не могли этого сделать. И тогда мы обвязали ей вокруг пояса толстую верёвку и потянули её, но верёвка оборвалась, а девушка не шевельнулась. И подошли жители селения и стали делать то же самое, но девушка не сдвинулась с места. И когда мы оказались не в силах это сделать никаким способом, мы сказали одному из старцев: «Подойди ты и подними её». И один из старцев подошёл к девушке и завернул её в свой плащ и сказал: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, и ради веры посланника Аллаха да благословит его Аллах и да приветствует!» – и поднял её на руках. И мусульмане унесли девушку в пещеру, бывшую тут же, и положили её там, и пришли те две женщины и обмыли её и завернули в саван, а потом старцы снесли её и помолились над нею и похоронили её рядом с могилой мусульманина и ушли, и мы были свидетелями всего этого.
И, оставшись наедине друг с другом, мы сказали: «Подлинно, истина наиболее достойна того, чтобы ей следовать». И стала истина для нас ясна по свидетельству и лицезрению, и нет для нас более ясного доказательства правильности ислама, чем то, что мы видели своими глазами. И потом я принял ислам, и приняли ислам все монахи из монастыря, и жители селения тоже, и затем мы послали к жителям аль-Джеэиры и призвали законоведа, чтобы он научил нас законам ислама и правилам веры, и пришёл к нам законовед, человек праведный, и научил нас благочестию и правилам ислама, и теперь обильно наше благо, и Аллаху принадлежит хвала и благодеяние».
Рассказ об Абу-Исе и Куррат-аль-Айн (ночи 414–418)
Рассказывают, что Амр ибн Масада говорил: «АбуИса, сын ар-Рашида, брат аль-Мамуяа, был влюблён в Куррат-аль-Айн, невольницу Али ибн Хишама, и она тоже была влюблена в него, но Абу-Иса таил свою страсть и не открывал её, никому не жалуясь и никого не осведомляя о своей тайне, и было это из-за его гордости и мужественности. И он стремился купить Куррат-аль-Айн у её господина всякими хитростями, но не мог этого сделать. И когда его терпение было побеждено и усилилась его страсть и он был не в силах ухитриться в деле этой девушки, Абу-Иса вошёл к аль-Мамуну в день праздника, после ухода от него людей, и сказал: „О повелитель правоверных, если бы ты испытал своих предводителей сегодня, в неожиданное для них время, ты распознал бы среди них людей благородных меж прочими и узнал бы место каждого я высоту его помыслов“. (А хотел такими словами Абу-Иса лишь достигнуть пребывания с Куррат-аль-Айн в доме её господина.) „Это мнение правильное!“ – оказал аль-Мамун. И потом он велел оснастить лодку, которую называли „Крылатая“, и ему подвели лодку, и он сел в неё с толпой своих приближённых. И первый дворец, в который он вступил, был дворец Хумейда-длинного из Туса. И они вошли к нему во дворец, в неожиданное время, и нашли его сидящим…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Четыреста пятнадцатая ночь
Когда же настала четыреста пятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что альМамун сел со своими приближёнными, и они ехали, пока не достигли дворца Хумейда-Длинного из Туса. И они вошли к нему во дворец в неожиданное время и нашли его сидящим на циновке, и перед ним находились певицы, в руках которых были инструменты для песен – лютни, свирели и другие.
И аль-Мамун посидел немного, а затем перед ним поставили кушанья из мяса вьючных животных, среди которых не было ничего из мяса птиц, и аль-Мамун не стал ни на что смотреть.
«О повелитель правоверных, – сказал Абу-Иса, – мы пришли в это место неожиданно, хозяин не знал о твоём прибытии. Отправимся же в помещение, которое для тебя приготовлено и тебе подходит».
И халиф с приближёнными поднялся (а с ним вместе был его брат Абу-Иса), и они отправились к дому Али ибн Хишама.
И когда ибн Хишам узнал об их приходе, он встретил их наилучшим образом и поцеловал землю меж рук халифа, и затем он пошёл с ним во дворец и отпер покои, лучше которых не видали видящие: пол, колонны и стены были выложены всевозможным мрамором, который был разрисован всякими румскими рисунками, а на полу были постланы циновки из Синда, покрытые басрийскими коврами, и эти ковры были изготовлены по длине помещения и по ширине его.
И аль-Мамун посидел некоторое время, оглядывая комнату, потолок и стены, и затем сказал: «Угости нас чемнибудь!» И Али ибн Хишам в тот же час и минуту велел принести ему около ста кушаний из куриц, кроме прочих птиц, похлёбок, жарких и освежающих. А после аль-Мамун сказал: «Напои нас чем-нибудь, о Али!» И Али принёс им вина, выкипяченного до трети, сваренного с плодами в хорошими пряностями, в сосудах из золота, серебра и хрусталя, а принесли это вино в комнату юноши, подобные месяцам, одетые в александрийские одежды, вышитые золотом, и на груди их были повешены хрустальные фляги розовой воды с мускусом. И аль-Мамун пришёл от того, что увидел, в сильное удивление и сказал: «О Абу-ль-Хасан!» И тот подскочил к ковру и поцеловал его, а затем он встал перед халифом и сказал: «Я здесь, о повели гель правоверных!» И халиф молвил: «Дай нам услышать какиенибудь волнующие песни!» – «Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных!» – ответил Али, и затем он сказал кому-то из своих приближённых: «Приведи невольницпевиц!» И тот отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» И евнух скрылся на мгновение и пришёл, и с ним было десять евнухов, которые несли десять золотых скамеечек, и они поставили их, и после этого пришли десять невольниц, подобных незакрытым лунам или цветущим садам, и на них была чёрная парча, а на головах у них были венцы из золота. И они шли, пока не сели на скамеечки, и стали они петь на разные напевы, и аль-Мамун взглянул на одну из невольниц и прельстился её изяществом и прекрасной внешностью.
«Как твоё имя, о невольница?» – спросил он. И девушка ответила: «Моё имя Саджахи, о повелитель правоверных». – «Спой нам, о Саджахи», – молвил халиф. И невольница затянула напев и произнесла такие стихи:
«Иду я, испуганный беседой с любимою,
Походкою низкого, двух львов увидавшего.
Покорность – мой меч, и сердце в страхе, влюблено? –
Страшны мне глаза врагов, глаза соглядатаев.
И к девушке я вхожу, что в неге воспитана,
Похожей на лань холмов, дитя потерявшую».
«Ты отлично спела, о невольница! – сказал халиф. – Чьи это стихи!» – «Амра ибн Мадикариба аз-Зубейдй, а песня – Мабада», – отвечала невольница. И аль Мамун, Абу-Иса и Али ибн Хишам выпили, а потом невольницы ушли, и пришли ещё десять невольниц, и на каждой из них быля шёлковые, йеменские материи, затканные золотом. И они сели на скамеечки и стали петь разные песни, и аль-Мамун посмотрел на одну из невольниц, подобную лани песков, и спросил её:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418