Рядом под рукой стояло прислоненное к стене смертоносное ружье «Х&Х Нитро-экспресс Спешэл-475».
– Благословляла музей, – ответила Мэри, убирая библию в книжный шкаф, набитый религиозной литературой. – Если кальмарники попробуют применить сегодня ночью какую-нибудь магию, может быть, это ее действие по крайней мере затруднит им проникновение.
– Интересная мысль, – отозвалась леди Данверс, убирая нож в кружевной рукав. – Но не знаю, сработает ли христианская молитва против этих дикарей-язычников.
– Господу молись, но боеприпасы передавай, – пробормотала баронесса Эджуотерс, наливая чашку кофе из дымящегося серебряного кофейника. На плече у нее висела изрядно послужившая на своем веку винтовка «Генри-50», поперек выдающейся груди протянулся патронташ, а на боку было пристегнуто смертоносное испанское мачете.
– Именно так, – согласилась Мэри, снова беря свой «ремингтон» и упирая приклад в крепкое бедро. – И поэтому я, просто на всякий случай, совершила еще и католическую церемонию, также как обряды иудеев, мусульман, буддистов, друидов и египтян. – Тут она нахмурилась. – Провела бы и по древнескандинавскому обряду, да не смогла найти живой козы для жертвоприношения Одину.
Осторожно выглядывающая из-за оконных ставней леди Пирпонт была одета словно для сафари: в рубашку и брюки цвета хаки, черные сапожки «Хоби» и пояс с набором револьверов «ЛеМа-44».
– Вы все правильно сделали, дорогая, – сказала она; произнося эти слова, леди Пирпонт достала один из револьверов, крутанула его в руке и снова убрала в кобуру. Действие это было настолько естественным, что, казалось, было совершено без всякой сознательной мысли, и только быстрота и изящество жеста говорили о богатом опыте. – Если это и не поможет, то уж определенно не повредит.
– Именно так я и подумала, – сказала Мэри Эйнштейн, смахивая с лица выбившуюся влажную прядь волос. Умытая и накормленная, спокойно поспав целый час, она чувствовала себя куда как свежее. Товарищеская поддержка подняла ее упавший дух, и она чувствовала себя готовой ко всему.
Пусть только эти кальмарники полезут сегодня ночью, – бушевала про себя Мэри, – узнают тогда, что такое настоящая английская закалка!
Вдоль дальней стены выстроились в ряд битком набитые рюкзаки со всем необходимым: картами, свечами, ножами, английскими фунтами, французскими золотыми соверенами, мясными консервами, сухарями, запасной веревкой, револьверными патронами. Катрина включила в число припасов даже парусиновую аптечку, в которой лежали электрический фонарик, пузырек с порошковым мышьяком, игла с ниткой, несколько французских кондомов и бутылка шотландского виски. Хотя дамы и смотрели на такой ассортимент несколько косо, все согласились с тем, что перестраховка лучше, чем наоборот, и нужно готовиться ко всему – от уничтожения оптом до соблазнения. На кону стояла судьба всего мира, но что еще важнее – в опасности была сама Англия!
Остерегаясь отбрасывать тень на окно и быть мишенью для снайперов, Мэри подошла к ставням и пригляделась к сияющим новым воротам, приделанным к потрепанной ограде. Удерживаемые на месте колючей проволокой, ворота стояли всего лишь для вида, но на пользу шла любая мелочь. Однако дубовые оконные ставни накрепко забили гвоздями. А задние и боковые двери забаррикадировали снаружи заполненными землей бочками, а изнутри – наваленной горами тяжелой мебелью. Лужайку заполнили медвежьи капканы, верх железной ограды опутали колючей проволокой, а в камине ревел огонь, и угля для него было более чем достаточно, чтобы протянуть ночь. Ничего большего они сделать не могли, но сделанное выглядело довольно обнадеживающе.
– Береги себя, дорогой Бенджамин, – тихо прошептала Мэри, доверяя прочувствованную молитву вечернему ветру.
Под равномерное тиканье часов время тянулось медленно и ровно. В конце концов, весь кофе вышел, а груда сэндвичей уменьшилась до горстки крошек. К тому времени каждая из женщин погрузилась в свои личные размышления, и, таким образом, никто поначалу не обратил внимания, когда хрустальная люстра на потолке начала тихонько позванивать. Но звон все усиливался, пока не стал различим даже сквозь потрескивание камина. Затем музей сотрясла вторая волна вибраций, и со стола упал на пол и разбился стакан с водой. Мгновенно насторожившись, женщины схватились за оружие и приготовились отражать атаку.
– Пенни, проверь заднюю дверь! – отрывисто скомандовала Мэри, взводя курки дробовика. – Катрина, подбрось угля в камин!
Внезапно задрожала вся комната, а затем и все здание! Картины на стенах заплясали, книги на полках задергались, а железные подставки для дров у камина упали с громким лязгом, который остался неуслышанным в доносящемся снаружи постоянно нарастающем грохоте.
– Это что, горнопроходческий комбайн? – спросила миссис Фоксингтон-Смайт, встав на колени и приникнув ухом к полу. – Нет, звук доносится не снизу.
Бросившись к окну, Мэри распахнула деревянные ставни и огляделась, при этом сдвоенный ствол «ремингтона» все время был направлен туда же, куда и взгляд. На улицах внизу с криками бегали люди, мимо прокатил без всяких лошадей кэб, а затем проскакала галопом упряжка лошадей без всякой повозки. И что же, черт возьми, происходит?
Город сотрясла новая дрожь земли, и на много кварталов во все стороны потрескались окна. Газовые фонари на углах улиц замерцали и замигали как безумные. На мостовую посыпалась с крыш черепица, а Биг-Бен принялся непрерывно звонить.
– Может, это землетрясение? – рискнула высказать предположение миссис Томпкинс, не мысля никакой другой возможности. Эта степенная дама нервно крутила в руках истертую рукоять своего викингского боевого топора.
Бледное лицо леди Данверс, сделавшееся при ярком свете луны белым как слоновая кость, выразило сомнение.
– Невозможно. В Британии не бывает землетрясений.
– Королева никогда бы такого не допустила, – фыркнула баронесса Эджуотерс, обшаривая серыми глазами горизонт, одновременно извлекая из патронташа патрон и вставляя лоснящийся смазкой заряд в приемник винтовки «Генри». – Но что же еще такое это может быть?
– Кажется, я знаю, – тихо произнесла Мэри, как раз в тот миг,когда содрогнулась, казалось, уже вся Англия.
За стенами музея разбились еще десять тысяч окон, а потом женщины услыхали, как в ужасе ахнула Мэри, и бросились к ней. Следуя взглядами за ее рукой, ошеломленные дамы увидели медленно вырастающий на горизонте округлый силуэт. Вскоре он стал выше домов, мостов, церквей, и этот таинственный объект все увеличивался в размерах. Даже в мерцающем свете поврежденных уличных фонарей леди могли разглядеть клубящиеся у основания этого сооружения тучи пыли. Внимательно прислушиваясь, они различили едва слышный треск вдребезги разбиваемой каменной кладки вперемежку с плеском воды.
Словно поднимающаяся из моря гора, гигантский объект навис над столицей, подавляя своей громадностью даже Биг-Бен и Тауэр, которые рядом с ним выглядели детскими игрушками. Он увеличивался, становясь все выше, все больше, пока не стало казаться, что даже звезды над головой будут отброшены в сторону, или же город провалится под ним.
– Это! – взвизгнула Мэри.
– Ков! – ахнула леди Данверс.
– Чег! – закончила придушенным хрипом баронесса Эджуотерс.
При этих словах вверх по килю титанического библейского судна взбежала тонкая нитка пламени, описала дугу, пройдя над носом, а затем устремилась по планширам на другую сторону. В считанные секунды все судно было охвачено огнем, и корчащиеся языки пламени устроили Лондону адскую полуночную зарю.
Выронив арбалет, миссис Фоксингтон-Смайт бросилась с безумным взором через вестибюль к передней двери.
– Горит Клуб исследователей! – в ужасе вскричала она. – Мы должны помочь нашим мужьям!
Ухватившись за засов, миссис Фоксингтон-Смайт с неистовой силой рванула его, но дверь осталась плотно закрытой, удерживаемая на месте сильной рукой баронессы Эджуотерс.
– Не теряй головы, Луиза! – сказала баронесса. – Возможно, это трюк с целью выманить нас из здания!
Не внемля ее словам и не заботясь о последствиях, миссис Фоксингтон-Смайт уперлась изящным сапожком в дверной косяк и что есть силы напрягла мышцы спины, но дверь отказалась поддаться. Подбежавшая Мэри обхватила впавшую в истерику женщину за талию и попыталась оттащить ее, но тщетно.
– Мужчины сами в состоянии о себе позаботиться! – пыхтела Мэри, силясь сдвинуть даму. – Мы должны оставаться здесь!
– Мой любимый в опасности! – бушевала в ответ Луиза Фоксингтон-Смайт, яростно тряся засов. – Все прочее не имеет значения!
Бросив оружие, Мэри удвоила усилия, но оторвать женщину от двери не могла. Наконец, леди Данверс ухватила миссис Фоксингтон-Смайт за собранные в хвост волосы и силой заставила ее повернуть голову, желая говорить с ней лицом к лицу.
– Все прочее не имеет значения, – гневно повторила она. – Даже спасение мира?
Тяжело дышащая женщина в отчаянии уставилась на леди Данверс, по ее лицу с молниеносной быстротой проносились раздирающие ее противоречивые чувства. Затем, очень медленно, она отпустила засов, плечи опустились, и миссис Фоксингтон-Смайт отошла от двери.
– Искренне сожалею, – обратилась миссис Фоксингтон-Смайт к присутствующим. – Я... я на миг забыла о приоритетах.
Утешая ее, Мэри легонько сжала ей плечо.
– Не думайте об этом, Луиза. Возможно, я сделала бы то же самое, будь там Банни.
– Банни? – оживилась герцогиня Фардингтон, с блеском веселья в голубых саксонских глазах. – Ты, верно, говоришь о лорде Бенджамине Александре Джулиусе Карстерсе?
Захваченная врасплох, заикаясь и запинаясь, Мэри смогла в ответ вымолвить лишь несколько бессвязных слов полнейшей тарабарщины.
– А, понимаю, – снисходительно улыбнулась баронесса Эджуотерс. – Так, значит, это любовь. – Отлично, милая. Добро пожаловать в «Клуб Жен Исследователей».
Когда остальные женщины собрались вокруг, чтобы обнять новоиспеченного проточлена круга, с улицы вежливо постучали в переднюю дверь.
– Пенни, оставайся у камина, – приказала Мэри; краткий миг личных переживаний прошел, и она снова позабыла обо всем, кроме дела. Схватив брошенный на пол дробовик, она взвела оба курка. – Баронесса и Катрина – со мной. Убедимся, что все кошерно.
Леди Данверс, кивнув, сняла «Нитро-экспресс» с предохранителя и приготовилась к серьезному делу.
– Есть, сестренка.
– Кошерно? – переспросила в замешательстве леди Пирпонт, вынимая из кобуры массивный «ЛеМа». – Что это значит?
– Это американизм, – негромко объяснила Катрина, вставляя в арбалет новую стрелу. – А означает – «в полном порядке» или «тип-топ».
– А. Эти колонисты чертовски остроумны.
Стоя сбоку от входной двери, Мэри открыла дулом дробовика смотровое окошко. Когда оттуда ничего не влетело, она сначала сунула в окошко оружие, а потом осторожно глянула сама.
– Добрый вечер, мисс Эйнштейн, – вежливо поздоровался тлеющий посетитель.
На крыльце стоял всклокоченный человек в порванной и дымящейся ливрее, но по-прежнему прямой как палка и со спокойным, почти безмятежным лицом. Позади него толпилась целая армия людей в лохмотьях прежних одежд; эти люди держали деревянные доски, покрытые простынями, под которыми бугрились какие-то формы.
– Добрый вечер. Кто вы, сэр? – потребовала ответа Мэри, направляя «ремингтон» ему в живот – идеальный уровень, чтобы человека разорвало пополам.
– Позвольте представиться, мадам, – произнес скрипучим голосом тлеющий человек. – Я – Карл Смайт, заменяю главного дворецкого Клуба исследователей, пока он не вернется – мой дорогой кузен Дживс Синклер.
По какой-то непонятной причине от его голоса по спине у Мэри пробежала дрожь, и она услышала, как леди Данверс взвела оба курка «Нитро-экспресса». Мэри знала, что Дживс взял отпуск по болезни, слышала и о заменившем его дворецком, и вроде того действительно звали Карл Смит, или Смайт. Но что-то в этом доброжелательном слуге сильно ее беспокоило. Какой-то инстинкт, отточенный многими годами путешествий с дядей по бушу, предвещал здесь скрытую опасность. И все же это был просто дворецкий.
– И? – холодно подтолкнула его к дальнейшим объяснениям Мэри, слегка увеличивая нажим на спуск.
Если дворецкий и заметил это действие, то открыто не прореагировал.
– В клубе произошел крайне прискорбный... инцидент, мисс Эйнштейн, – сообщил, слегка откашлявшись, Карл. – Какие-то хулиганы в масках взорвали водопровод и насквозь промочили ковчег – полагаю, вы знаете о Ноевом ковчеге, ну да, конечно же знаете. Ну, и из-за хлынувшей воды... – Он повернулся и посмотрел на закрывшего половину неба Лондона горящего библейского голиафа. – Одним словом, вышел большой беспорядок.
Несмотря на свою настороженность, Мэри чуточку расслабилась, отдавая должное профессионализму этого человека. Он назвал это инцидентом? Какое самообладание. Теперь она заметила и других из обслуживающего персонала клуба – Джинджерсона, Элбертса, Колтрейна, которых знала в лицо.
– Что они принесли? – спросила Мэри.
– Видите ли, мадам, – продолжил рассказ Карл, – обслуживающий персонал сумел спасти от пожара большую часть путевых дневников, но несколько членов клуба пострадали от упавшей кладки, и я взял на себя смелость решить, что больница, пожалуй, слишком опасное место для лечения. А что если вернутся те, в масках? Поэтому я хотел бы узнать, нельзя ли нам воспользоваться на ночь музеем в качестве временного лагеря.
О боже, у них под простынями раненые исследователи!
– Конечно! – порывисто выдохнула Мэри, опуская оружие. – Проходите в дом немедленно.
Отодвинув засов, Мэри распахнула дверь.
– Катрина, аптечку! Дамы, следите за тенями, нет ли там какого подозрительного движения – вдруг за слугами проследили!
– Давайте я уведомлю полицию, что мы разрешаем вам войти, – предложила леди Данверс, хватая со стола фонарь.
Уже поставив ногу на порог, Карл стоял в дверях, преграждая дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46