Ибо час его еще не пришел, — формулировка прежняя.
Когда ему сообщили о намерениях жителей Вифсаиды, Иисус решительно запротестовал.
— Нет, нет и нет! — вскричал он, — Не нужна мне никакая корона! Оставьте меня в покое, я хочу исцелять своих немых и паралитиков, а прочее меня не интересует.
Однако апостолы держались иного мнения. Они бредили славой и вполне разделяли воинственные устремления вифсаидян. Поэтому они попытались переубедить Иисуса.
— Господи, — говорили апостолы, — если ты возглавишь восстание, которое давно уже назревает, победа наверняка останется за нами. Мы этим римлянам покажем где раки зимуют, вот увидишь!
— Увижу, да только что? — огрызался миропомазанный. — Против нас будут не только римские легионы, а еще войска Ирода и солдаты синедриона!
— Ну что с того? Ты же сын божий, какого черта тебе бояться? Одним своим словом ты повергнешь в прах всех наших противников, как бы ни были они многочисленны.
— Вполне возможно, однако возглавлять восстание — это не входит в мои планы.
— Но послушай, учитель…
— Никаких «но»! Я сам знаю, что мне делать. Раз уж вы признали меня своим вожаком, извольте повиноваться! Слепое повиновение — первая добродетель христиан. А посему вы сейчас же погрузитесь на судно и отправитесь в Капернаум. И прошу без пререканий!
Понурив головы, апостолы покорились. Когда их лодка была уже далеко, Иисус отослал по домам толпу, снова собравшуюся его послушать, и, воспользовавшись темнотой, удрал на гору. Наконец-то он остался один!
Тем временем над долиною Иордана собирались тучи, и к ночи разразилась гроза. На Тивериадском море от ветра поднялось волнение, лодку апостолов начало заливать. Положение их было далеко не утешительным, тем более что миропомазанный чудотворец на сей раз отсутствовал.
Апостолы проклинали свою судьбу. Они пытались бороться, но все было тщетно. Буря становилась все сильнее, волна все выше, барка потеряла управление и сбилась с курса.
В четвертом часу ночи они все еще были на полпути от берега, и опасность становилась все реальнее.
Внезапно апостолы увидели невдалеке человека, который преспокойно шествовал по водам. Можно было поклясться, что он прогуливается по твердой земле, так уверенно и невозмутимо шагал он с волны на волну. Его окружало яркое сияние — это был Иисус.
По логике вещей, апостолы должны были обрадоваться, решив, что их учитель спешит к ним на помощь. Но нет! Вне себя от ужаса, они принялись вопить и кричать.
— Перестаньте наконец надрываться, глупцы! — не выдержал миропомазанный. — Это я.
— Нет, нет, это не он! — застонали апостолы. — Это призрак!
— А я вам говорю, что это я.
Первым решился ему поверить Симон-Петр.
— Господи, — пролепетал он, — если это действительно ты, прикажи мне прийти к тебе по воде!
— Иди, Петр, если тебе так хочется.
— А ты гарантируешь, что я не утону?
— Даю тебе честное слово.
Петр тотчас перемахнул через борт лодки и осторожно направился к миропомазанному. В глубине души он все-таки опасался, как бы эта жидкая дорожка не сыграла с ним злой шутки. Но сначала все шло хорошо. Он топал по волнам, как по асфальту, только брызги летели! Но вдруг налетел шквал и — трах! Апостол пропорол неровную поверхность и начал погружаться. Когда вода дошла ему до колен, он всерьез забеспокоился за свою шкуру.
— Учитель! Учитель! — завопил Петр не своим голосом. — Спаси меня, я тону!
— Это тебе только кажется, — возразил Иисус, который ловко балансировал на гребне волны. — Смотри, видишь, как прочно я стою?
— Да нет же, учитель, мне совсем не кажется. Может быть, для тебя, сына голубя, эта жидкость достаточно прочна, а для меня нет… Я ведь всего-навсего простой апостол… О господи, поспеши, а то уже доходит до пупка! Вытащи меня, бога ради, я тебя умоляю… Дурацкая шутка! Спаси, о господи!
Иисус наконец сжалился над несчастным Петром, который бултыхался, как подбитая утка. Он протянул ему руку, извлек его на поверхность и дружески пожурил:
— Если бы ты не усомнился во мне, старина, не пришлось бы тебе и купаться. Сам виноват, маловерный!
Затем, поддерживая друг друга, они добрались до лодки.
Едва Иисус переступил через борт, как тотчас ветер утих и они сразу очутились у самого места своего назначения (смотри евангелия от Матфея, глава 14, стихи 22-33; от Марка, глава 6, стихи 45-52; от Иоанна, глава 6, стихи 16 21).
На сей раз апостолы уже не сомневались. Они бросились на колени перед своим вожаком, который так ловко спас их от гибели, и сказали ему:
— Ты не просто пророк, провалиться нам всем на этом месте! Поистине ты сын голубя, а значит, сын божий!

Глава 42. ИЗГНАНИЕ И ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГАЛИЛЕЮ.
Иисус же сказал им: я есмь хлеб жизни; приходящий ко мне не будет алкать, и верующий в меня не будет жаждать никогда.
Но я сказал вам, что вы и видели меня, и не веруете.
Все, что дает мне отец, ко мне придет; и приходящего ко мне не изгоню вон.
Ибо я сошел с небес не для того, чтобы творить волю мою, но волю пославшего меня отца.
Иоанн, глава 6, стихи 35-38.
Двадцать четыре часа спустя после этого происшествия миропомазанный уже проповедовал в капернаумской синагоге при великом стечении слушателей. Помимо местных жителей тут же были и вифсаидяне. Узнав, что барка с апостолами отплыла без Иисуса, они бросились его искать по горам и долинам, чтобы привести к нему своих больных. Нигде не обнаружив плотника-исцелителя, жители Вифсаиды были глубоко озадачены. Но ненадолго. Ни телеграфа, ни телефона в ту эпоху еще не существовало. И тем не менее, если верить евангелию, вифсаидяне в тот же день узнали, что сын голубя находится в Капернауме, и в тот же день успели туда прибыть. Итак, на следующее утро жители обоих городов, объединившись, упросили ходячее Слово облагодетельствовать их одной из тех бесконечных речей, тайна коих была ведома ему одному. Иисус, разумеется, не мог им отказать. Однако, когда после проповеди его начали просить, чтобы он повторил позавчерашнее чудо, то есть чудо с умножением булок и копченых селедок, миропомазанный уперся. Да так, что дело едва не кончилось плохо.
— Будьте вы все неладны! — завопил он. — Изменитесь вы когда-нибудь или нет? Или вы снова проголодались, что пришли ко мне просить хлеба? Хорошо же, я вас накормлю, только не тем, чего вы просите. Я вас угощу самим собой, ибо я — хлеб жизни, сошедший с небес.
Услышав это, надо признать, довольно рискованное предложение, присутствующие зароптали, несмотря на все свои симпатии к сладкоречивому плотнику.
А тот, вместо того чтобы объяснить свою мысль, продолжал в прежнем тоне:
— Да, да, пища, которую я вам предлагаю, — это плоть моя. Хотите отведать?
— Нет! — дружно ответили сотни голосов.
— Тем хуже для вас. Дважды повторять приглашение я не стану. Вы видели, как я воскрешал мертвецов. Так вот, если хотите, чтобы я вас воскресил после вашей смерти, вам придется есть мою плоть и пить мою кровь!
Это людоедское угощение пришлось собравшимся явно не по вкусу. Они охотно закусили бы еще раз копчеными селедками с булкой, но бифштекс из ляжек оратора никого не соблазнил.
— Это что, новая притча? — крикнул ему кто-то. — Надеюсь, ты говоришь иносказательно?
— Вовсе нет! «Ибо плоть моя истинно есть пища, и кровь моя истинно есть питие. Ядущий мою плоть и пиющий мою кровь пребывает во мне, и я в нем… Ядущий меня жить будет мною» (Иоанн, глава 6, стихи 55-57).
Это уж было слишком! Все собравшиеся искренне возмутились, в том числе и многочисленные сторонники Иисуса, которые добровольно следовали за ним, чтобы быть в числе его учеников.
— Довольно! — послышались возгласы. — Долой! Это отвратительно! Он сошел с ума!
Но, поскольку ни капернаумцы, ни вифсаидяне не желали ходячему Слову погибели, они удовлетворились тем, что оставили его наедине с его бредом и, отплевываясь, разошлись по домам.
«С этого времени, — меланхолично замечает евангелист Иоанн, — многие из учеников его отошли от него, и уже не ходили с ним» (Иоанн, глава б, стих 66). Иисус остался с двенадцатью апостолами.
— Ну, — сказал он, — может быть, вы тоже хотите уйти?
— Нет уж! — ответил Симон-Камень. — Мы совсем позабыли ремесла, которые нас кормили, и привыкли жить вольно, так что мы остаемся. Правда, если ты сейчас угостишь нас бифштексом из своего филе, нас, конечно, стошнит, но со временем мы, наверное, попривыкнем. Ты нам показал уже столько чудес, что теперь нас ничто не удивит. Короче, мы в тебя верим. Если хочешь, можем поверить еще раз в символ нашей веры: ты воистину сын голубя, а стало быть, сын божий!
— Спасибо! — сказал Иисус. — Благодарю вас, друзья. Вместе с дюжиной верных учеников он вышел из синагоги и двинулся по улицам Капернаума. Шокированные горожане смотрели им вслед и возмущенно переговаривались:
— Хорошенькими же делами они занимаются, когда остаются одни!
— Надо же! В наше время дойти до людоедства!
— И как им только не противно?..
Вполне естественно, что этот случай немало навредил Христу. В конце концов он и сам понял, что ему необходимо на время скрыться с горизонта. Поэтому он вскоре покинул город, а затем вообще ушел из Иудеи. Через несколько дней Иисус был уже в городе Тире, в стране Ханаанской.
Евангелие весьма сдержанно повествует о пребывании ходячего Слова среди язычников. Упоминается лишь о том, что Иисус оказал услугу одной женщине, правда, не без того, чтобы предварительно обругать ее последними словами, ибо сын голубя далеко не всегда был кроток, как голубь.
Женщина та была язычница, родом сирофиникиянка, и просила изгнать беса из ее дочери — эпилептички.
Сначала Иисус ответил ей хамством.
— Мои чудеса не для собак! — сказал он. Несчастная мать проглотила оскорбление.
— Правда твоя, господи, — согласилась она, — но и собаки подбирают крохи, упавшие со стола, — дай же мне хоть крошку твоих чудес!
Иисус был настолько любезен, что перестал хамить и выдал просимую крошку чуда, хотя и скорчил при этом недовольную гримасу. «А женщина та была язычница, родом сирофиникиянка; и просила его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала ему в ответ: так, господи; но и псы под столом едят крохи у детей. И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери» (Марк, глава 7, стихи 26-29).
Через некоторое время к нему привели глухонемого.
Если вы жаждете подробнее познакомиться с новым способом лечения, к которому на сей раз прибег Иисус, настоятельно советую прочесть седьмую главу Евангелия от Марка.
Вкратце же произошло следующее:
Иисус сунул пациенту пальцы в уши, плюнул ему в рот и крикнул:
— Еффафа!
К глухонемому тут же вернулся слух и дар речи.
Несколько дней спустя Иисусу представился случай повторить чудо с умножением булочек и копченых селедок. Если бы жители Вифсаиды узнали, что он совершил для язычников то, в чем решительно отказал правоверным в Капернауме, они бы позеленели от зависти.
Наш герой провел среди язычников в пределах Тирских и Сидонских шесть долгих месяцев. Все это время он буквально умирал от скуки. Он тосковал по Галилее и особенно часто вспоминал Магдалу, где остался его маленький гарем.
Поэтому, когда он решил, что провел в изгнании достаточно времени, Иисус прежде всего поспешил в Магдалу.
Святые дамочки встретили его с восторгом, — иначе и быть не могло. Он пропадал где-то целых полгода! Им его так не хватало! И за все время даже весточки не прислал, нехороший!
Чтобы отпраздновать возвращение неблагодарного, собрались все набожные одалиски. Его осыпали нежными упреками, с него брали клятвы, что он никогда-никогда не будет больше так делать, и наконец, простив гадкого шалуна, вознаградили его за все шесть месяцев вынужденного поста.
Именно в это время родился печально известный каламбур, который евангелие приписывает Христу.
Однажды утром, беседуя со своими апостолами, он вдруг спросил:
— Послушайте, вы рыщете повсюду и собираете всякие сплетни, — что люди говорят обо мне?
— Сказать по совести, — отвечали апостолы, — никто не верит, что ты мессия. Мы расспрашивали каждого встречного. Одни говорят, что у тебя не все дома, другие принимают тебя за воскресшего пророка Иеремию — эти хотя бы признают за тобой кое-какие достоинства, — но большинство наших соотечественников считает тебя прожженным плутом или шутом.
— Ну, а вы, что вы обо мне думаете?
— Мы, равви, — ответил от имени всех Петр, — мы думаем, как прежде. Для нас ты сын голубя, и так мы провозглашаем тебя повсюду.
— Прекрасно, друзья мои, я вами доволен. Особенно тобой, старина Петр. Молодец, что решился высказаться за всех, спасибо. Вообще, ты хороший парень, а потому слушай внимательно, что я тебе скажу. Тебя ведь зовут Петр, не правда ли?
— Конечно! Ты же сам дал мне это имя вместо прежнего — Симон.
— Так вот, раз ты Петр, то есть камень, на сем камне я создам мою церковь.
— Прости, я не ослышался?
— Я говорю, что построю на Петре, то есть на камне, который есть ты, мою церковь, и врата ада не одолеют ее (Матфей, глава 16, стих 18).
— Врата ада?
— Ну да, адские ворота.
— Я что-то, не улавливаю…
— А это и неважно. Кроме того, я вручу тебе связку ключей. Это будут ключи от царства небесного, того царства, что наверху, выше луны. И когда ты завяжешь узел на земле, завяжется и на небесах, а когда развяжешь, наверху тоже развяжется.
— Премного благодарен! — сказал Симон-Камень. — Это для меня немалая честь. Постараюсь оправдать оказанное мне доверие.
И. повернувшись к остальным апостолам, с торжеством прибавил, поглаживая бороду:
— Слышали? Итак, решено: отныне я вице-президент нашего сообщества!
(Смотри евангелия от Матфея, глава 15, стихи 21-39; глава 16 стихи 1-20; от Марка, глава 7, стихи 1-37; глава 8, стихи 1-30; а также от Иоанна, глава 6, стихи 22-72.)

Глава 43. ПРОБНОЕ ВОЗНЕСЕНИЕ И БЕСЕДЫ НА ВОЗДУСЯХ.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних.
И преобразился пред ними: и просияло лице его, как солнце, одежды же его сделались белыми, как свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56