Она легко понеслась по ржавой лестнице, затем перепрыгнула на соседнее, более устойчивое здание, скользнула по водосточной трубе вниз и остановилась отдышаться и отдохнуть, притаившись за грудой мусора у темневшего дверного проема.Из своего укрытия Норка наблюдала, как ее первые преследователи гнались за новой жертвой. Он не так быстро бегал, зато был гораздо крупнее: крепкий белокурый иностранец, который казался не столько напуганным, сколько оскорбленным. Он остановился, ругаясь, и выхватил нож. Двое воров обступили его, наглые и смертельно опасные.Норка узнала воров, а вот иностранец ей незнаком. Воры были из числа подручных Ибханы; у Хижана имелись претензии к ним обоим. Они отлично дрались в паре. Иностранец не прислонился спиной к стене, и, хотя он, несомненно, умел обращаться с ножом, один из нападавших заходил с тыла.
Норка почувствовала внезапный прилив ярости. Дело было не только в том, что драка велась нечестно, но и в том, что когда они убьют этого иностранца, они слишком близко подберутся к ее убежищу. У нее под ногой оказался булыжник. Девушка подняла его и подкинула в руке, прикидывая вес. Она выждала момент и швырнула камень в нападавших воров. Один пошатнулся и застыл от удивления. В это время иностранец убил вора. Потом расправился и с первым.Норка услышала топот бегущих ног.— Т-с-с, давай сюда, — прошептала она. Иностранец запыхался, и у него шла кровь. — Быстрее.Он нырнул в тень за секунду до того, как из-за угла выбежала свора охотников. Норка и чужестранец затаились, не смея даже дышать, пока те не ушли прочь.— Я обязан тебе жизнью, — шепнул он. — Спасибо.Но прежде чем Норка успела ответить, они услышали крики: их заметили с крыши и призывали охотников на земле присоединиться к погоне.— О, боги и дохлая рыба! — чертыхнулась она. — Надо уносить ноги. — И, не дожидаясь, пока мужчина последует ее совету, припустила что было сил.К счастью, до «Троллопа» было недалеко. Норка промчалась по заваленным мусором улицам к задней двери таверны. Она нырнула внутрь, захлопнула дверь и, тяжело дыша, прислонилась к ней спиной.— Норка! — воскликнул Акулья Наживка. Он подошел к ней и обнял за плечи.— Осторожно, — предупредила Норка, отодвигая свою перебинтованную руку. — Я тоже рада видеть тебя. — Она обвела взглядом всю кухню: Акулья Наживка стоял рядом с ней; Осел терпеливо нарезал хлеб и невольно улыбался. — А где Киса, Хорек и Мышка?— В общем зале, — сказал Осел. — Киса и Хорек подают клиентам — я опять в немилости, — а Мышка со своими родителями. Норка, что произошло? И как тебе удалось бежать?Она рассказала им все, опустив только то, что она узнала о родстве Акульей Наживки с Королем, и то, как она пробиралась в трактир. Когда она закончила, заговорил Акулья Наживка:— Осел, не рассказывай этого остальным.— Почему? — резко спросила Норка.— Гитивы разыскивают тебя, Кису, зная вас и по имени, и в лицо, Мышку, зная ее имя. Если вдруг они найдут кого-либо из вас — да сохранят нас от этого боги, — то достаточно будет одного неосторожного слова, чтобы погубить Филина. Храм Ветровеи, Венихар, Арра и я — мы все помогаем вам. Ты как-то спросила меня, Норка, не использую ли я вас. Я сказал — нет, и это правда. Но ни один дворянин из Домов Советников не поверит мне (или тебе), узнав, как много у тебя союзников.— Но… — начала Норка. Ее перебил Осел:— Нет, Норка, Акулья Наживка прав. Может быть, расскажем им, когда утихнет война Гильдии, и мы укроемся у этого твоего Жреца Ветровеи. А пока нет. Тебе удалось не проговориться у Ажера, но неужели ты серьезно полагаешь, что Киса не проболтается? Или Хорек?— Или Мышка? — вставил Акулья Наживка.Осел взглянул на него, и на мгновение сквозь его маску проглянула проницательность:— Мышка не проболтается. Она умная и упрямая.— И смелая, — добавила Норка. — Ладно. Мне это не нравится, но, может быть, так лучше и вправду. Придумайте что-нибудь о том, как я убежала. А я пойду искать Хижана.— Подожди, — сказал Акулья Наживка. — Я пойду с тобой; мне лучше перебраться в портовый район.— Но ты же ранен, — запротестовал Осел.— Мне уже лучше. Кроме того, если я останусь, то буду притягивать опасности к вам и к Филину. — Он подошел к Норке. Она заметила, что двигался он почти нормально. — Ты готова? — Она кивнула, и они вышли на улицу.На то чтобы разыскать Мастера, у Норки ушло несколько часов. Когда же, наконец, она нашла его, он, конечно, обрадовался, увидев ее на свободе и почти невредимой, но остановить войну Гильдии не обещал.— Я хочу уничтожить организацию Ибханы, — сказал он злобно. — Она зарвалась и, судя по твоему рассказу, уже давно работает на Ажера. В Гильдии этого не будет, мы не потерпим предательства. Но Ибхана знает это и борется за свою жизнь. Мы будем биться, пока один из нас не сдохнет.— Пусть тогда это будет она, и как можно скорее, — ответила Норка. — Война Гильдии тяжело сказывается на всех.— Да уж. — Хижан вдруг взглянул на нее. — Норка, может, тебе нужно место, чтобы залечь на дно?— Спасибо, Мастер, но нет. У меня есть свои укромные места.— Ладно, позаботься о своей шкуре, Подмастерье.Она покинула временный штаб Мастера и снова направилась в «Троллоп». Но в том районе шныряло много головорезов, так что благоразумие погнало ее прочь из Трущоб. Акулья Наживка говорил ей об одном местечке — складе в порту. Она подошла к двери как раз в тот момент, когда луна осветила горизонт.Один из грузчиков Акульей Наживки впустил ее и провел в помещение, забитое тюками шерсти. Норка устроила себе из них гнездышко и заснула. Чуть позже ее разбудили шаги. Она вскочила и увидела Акулью Наживку, который медленно подходил к ней, держа в руке лампу.Он остановился, молча разглядывая ее. Норка тоже смотрела на него. Молчание затягивалось и девушка забеспокоилась.— Акулья Наживка? — прошептала она; когда он не отозвался, она позвала. — Антрин…— Значит, они рассказали тебе, — произнес он, наконец. — И не спрашивай меня: «О чем?»— Я больше никому не говорила, — сказала она. — Даже Ослу. Так что это все еще секрет.— Ты понимаешь, почему это так важно? Подумай о Цитанеке.— Ты не хочешь, чтобы тебя использовали, — просто сказала Норка. — Я могу это понять.— Когда я был ребенком, мой отец внушал мне, что я должен помнить, кто я такой. «Антрин, — говорил он мне. — Ты должен доказать, что достоин той крови, что течет в твоих жилах». Но голубая кровь приносит мне только беды. Из-за нее интриганы видят во мне либо орудие в своих руках, либо угрозу, а подхалимы называют меня хозяином. И всегда — всегда! — моим друзьям грозит несчастье. Прошлой ночью — о, боги! Прошлая ночь была ужасна. Я думал, Норка, что тебя уже нет, что Ажер убил тебя. Я начал эту войну Гильдии. Киса видела, как тебя похитили, но Хижану об этом сказал я. И все это время я думал, что мне надо бежать, спрятаться — ты расскажешь Ридеву про Акулью Наживку, и он вспомнит Антрина, и тогда все мои попытки разделаться с прошлым будут напрасны. Но я не мог этого сделать; не мог сбежать. — Свет лампы прыгал, потому что он не мог совладать с дрожью. — Я думал, ничто не имеет для меня такого значения, как свобода — жизнь по своим собственным законам. Я думал, что избавился от всех опасных сантиментов. Но я остался таким же беспомощным, как и раньше. — Он вдруг поднял голову и повернулся, прислушиваясь. На его шрам упала тень, и он стал вдруг невероятно молодым и очень уязвимым.— Что причинило тебе боль? — выдохнула она. — Кого ты потерял?Он посмотрел на нее, но в его глазах ничего нельзя было прочесть.— Как ты это угадываешь? — спросил он в отчаянии. — Неужели я настолько прозрачный? Он был не очень важной фигурой, мой кузен Ихав. Но кто-то воткнул ему стилет между ребер только потому, что он кому-то не понравился. После его смерти я поклялся, что меня не будут использовать, что я сделаю что угодно, чтобы сохранить свою независимость и скрыть свое имя.— Это я могу понять, Акулья Наживка, если только ты не поклялся больше никогда ни о ком другом не заботиться.— Привязанность, — сказал он горько, — только ослабляет человека.— Нет, Акулья Наживка, ты ошибаешься. Привязанность делает сильнее.Акулья Наживка молчал так долго, что Норка засомневалась, заговорит ли он вообще когда-нибудь. Потом он спросил очень тихо:— А к чему ты так привязана, моя милая воришка, что делает тебя сильнее?Норка засмеялась.— Мои друзья. А ты о чем подумал?Акулья Наживка отвернулся:— Я не знаю. Поэтому и спросил. * * * Филин прервал чтение, держа указательный палец на следующем слове, и взглянул на Цитанека.— Боги проводят слишком много времени в спорах.Цитанек усмехнулся:— Совсем как Дома Советников.— Но это же пустая трата времени, да и рассказ замедляется. Я видел Песнь Песней о Сотворении Мира в постановке бродячего кукольного театра, было гораздо забавнее.— Разве тебе скучно? И это после того, как я поздравил тебя и нашел что-то поинтереснее «Трактата о травах и их свойствах»?— Это гораздо лучше, — признал Филин, — но мне хотелось бы поинтересней. Ничего, не обращай внимания. Многие говорили, что мне трудно угодить.— А я слишком снисходителен к тебе, — отозвался, Цитанек. — Надо было принести с собой кнут и щелкать им.Но не успели они вернуться к занятию, как вошла Миледи Исива в сопровождении Элхара. По тонким чертам ее лица нельзя было понять, что у нее на уме, а вот Элхар явно был разгневан. Филин сидел очень близко к Цитанеку и услышал, как тот встревоженно вздохнул.Исива посмотрела на этих двоих сверху вниз. Ее ярость проявлялась лишь в судорожных движениях левой ладони.— Где воровка, Цитанек? — спросила она, наконец, чуть более выразительнее, чем если бы спрашивала о погоде.— Воровка? — повторил он непонимающе.— От Ажера, — подгоняла она его.— А, эта девушка. Я ее отпустил.Элхар что-то прорычал нечленораздельно, но Миледи усмирила его, пригрозив пальцем. Ее чуть приподнятая бровь заставила Цитанека продолжить:— Это же было совершенно ясно: Ридев хотел, чтобы вы проделали за него грязную работу. И она не могла знать ничего полезного, иначе он бы с ней ни за что не расстался.— Ридев известен своей щепетильностью, — холодно сказала Миледи.— Он применял силу: я видел следы ожогов, — спокойно ответил Цитанек. — Миледи, очень вероятно, что Ридев хотел использовать девчонку, чтобы вас смутить. Скажите мне: как вы узнали о ее существовании? Он спросил вас о ней при людях?Она молчала, обдумывая все это.— На Совете, — ответила она. — Он спросил, удалось ли мне узнать что-нибудь полезное у Норки.Филин с трудом сдержал волнение. Норка? И Ридев? И ожоги?— Может быть, — добавила она с сомнением, — ты и вправду действовал в моих интересах.— Она была нужна мне! — взорвался Элхар. — Она была единственной нашей ниточкой к убийце Цифы. Ты не имел права отпускать ее!— Из сыра не выжмешь крови, Элхар, — сказал Цитанек рассудительно, еще больше выводя Элхара из себя. — Она ничего не знала. Ты бы без причины разорвал ее на куски, а как бы потом Миледи отвечала на вопросы Короля?— Она что-то знала, ты, мерзкий предатель. Я бы вытянул это из нее.— Или убил бы девочку, пытаясь это сделать, не сомневаюсь.— Убил? — фыркнул Элхар. — Она всего лишь трущобная крыса.— Думаешь, такой аргумент убедит Ученого Короля? — спросил Цитанек.Телохранитель схватил Филина за плечи и рывком поставил на ноги.— Что ты знаешь о Норке? — спросил он. Его едва сдерживаемая ярость пугала Филина. — И о Кисе с Мышкой? — Он встряхнул ребенка. — Отвечай мне!Филин боялся ответить, что Норка, Мышка, Киса и остальные были просто его друзьями, членами детской секретной организации, которые помогали друг другу. Элхар дал ему пощечину.— Мне нужен ответ, — сказал Элхар с ледяным спокойствием. И когда Филин снова не ответил, опять ударил его по лицу.— Оставь его в покое! — Цитанек вскочил на ноги и кинулся на телохранителя. Элхар отшвырнул Филина в сторону с такой силой, что тот кубарем полетел на пол, а сам встал в боевую стойку.Голос Исивы охладил их всех:— Прекратите. Элхар! Цитанек! — Она повернулась к Филину. — Итак, мальчик, ты ведь ответишь на мои вопросы, правда? — Она пронзила его ястребиным взором. — Филин, мы знаем, что Киса знает тебя: она сказала Элхару, что скучает по тебе. Поэтому расскажи нам, что ты знаешь о Норке, Мышке и Кисе.— Норка, Мышка, Киса, Осел, Хорек и Филин — эти прозвища дала нам Норка. Мы просто друзья. Мы живем в Трущобах. И мы помогаем друг другу.— Кто главный? — продолжала выспрашивать Миледи Исива.— Это была идея Норки, но на самом деле, нам не нужен главный. Мы выручаем друг друга, если кто-то в беде. Вы же понимаете, что значит друзья? — Филин уловил мелькнувшее на лице Цитанека выражение тоски.— На кого вы работаете?— Мы ни на кого не работаем. Киса и я просим милостыню, точнее, Киса просит, а я уже нет; Хорек бегает и передает сообщения. Осел помогает в таверне своему дяде. Родители Мышки — торговцы цветами, и она помогает им. Норка ворует. Мы всего лишь друзья — трущобные дети.— Осел, — сказал Элхар. — Это тот, что в «Улыбке Троллопа»? А настоящее имя Хорька — Эфрин?Сердце у Филина застыло, но он слабо кивнул.Исива повернулась к Цитанеку:— Сколько лет этой Норке?Он уклончиво пожал плечами. Филин говорил, что ей шестнадцать, но на вид она была совсем девчонкой. Он мог легко ошибиться, а меньший возраст, возможно, рассеет некоторые из опасений Исивы.— Тринадцать, может быть, четырнадцать.Внимание Филина привлекло какое-то движение за дверью библиотеки. Там, молча, стояла Минцера. Когда их взгляды встретились, Филину показалось, что в ее глазах промелькнула улыбка. Исива повернулась к Элхару:— Ну?— Звучит правдоподобно, — ответил он, — но Цифа-то мертва.— У Цифы были враги, — вставил Цитанек. — Вполне возможно, что Норка не имеет никакого отношения к ее убийству.— Я не люблю совпадений, — жестко сказала Исива. — Но ты прав: это возможно. Филин!— Да, Миледи?— Ты ничего от нас не утаил?— Ничего, Миледи, — солгал Филин, сохраняя внешнее спокойствие.— Как ты думаешь, что сделали твои друзья, когда ты исчез?— Наверняка, они волновались и задавали вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35