— Спасибо, это неважно.
— Он… у него неприятности? — осторожно осведомился Надзиратель и бросил яростный взгляд поверх ее плеча. Громкий скрип стилей тотчас же возобновился.
— Нет, я просто хотела… побеседовать с ним, — фраза прозвучала неестественно, но Мирани так и не смогла придумать ничего лучше. — Спасибо. — Что-то слишком часто она произносит это слово.
Обратный путь между обшарпанных столов казался бесконечным. Мирани погрузилась в размышления. Можно было спросить у Надзирателя, где найти Креона, но это привлекло бы еще больше внимания, и кто-нибудь непременно донес бы о ней. Сетис говорил, что весь Город считает Креона безмозглым рабом. Пусть так и остается ради безопасности. Лучше всего даже не заикаться о нем. Она надеялась, что с ним поговорит Сетис, но теперь придется отправляться на поиски самой.
Рабыня по имени Патти терпеливо ждала ее за дверями, сидя на перевернутом ведре. Завидев Мирани, она с готовностью вскочила.
— Послушай, — твердо сказала ей девушка. Мне нужно найти человека, который работает в этой части Города. Уборщика. Его зовут Креон.
Женщина изумленно распахнула глаза.
— Тот самый? Госпожа, я его знаю. Тощий такой, долговязый, белый, как полотно. Полудурочный.
— Где его найти?
— Кто его знает? Бродит то тут, то там. На улицу никогда не выходит. У него глаза болят.
Мирани нетерпеливо кивнула.
— Но живет же он где-то…
Патти пожала плечами. Ответом был шепот, донесшийся изнутри.
«Внизу».
По шее Мирани скатилась капелька пота.
«Внизу?»
«В гробницах, Мирани. Там, где ты со мной когда-то разговаривала. Среди теней».
Рабыня изумленно глядела на нее.
— Ты что-то сказала, госпожа?
— Лампа. Мне нужен свет.
Лампа висела на стене; Мирани поспешно сняла ее и проверила, много ли в ней масла. Хватит на час, а то и больше.
— Где находится ближайший вход в гробницы?
— Неподалеку. Но…
— Покажи дорогу.
Следующий коридор был перегорожен бронзовой дверью в виде огромного скорпиона, от пола до потолка. Патти поставила ведро, отложила тряпку и с виноватым видом прошла вперед, обогнав Мирани. Открыла дверцу поменьше на теле скорпиона. За ней была решетка, а еще дальше зияла темнота, слабо тянуло теплым воздухом.
— Это Врата Кироса, госпожа. Отсюда можно спуститься на первый уровень.
Мирани подняла лампу. На миг тени обеих женщин вытянулись, затрепетали, закрыли собой весь коридор до самого потолка. Собравшись с силами, Мирани пролепетала:
— Спасибо. Дальше я пойду одна.
Рабыня подчинилась с явным облегчением, потом хитро заметила:
— Тут без Бога не обошлось, верно? Старухи говорят, его тень блуждает под землей, там он разговаривает с покойными Архонами. Раз или два я одна прибиралась недалеко от лестницы и слышала их. Голоса диковинные, приглушенные. И музыка.
Музыка? Мирани мимоходом задумалась, не прячется ли Орфет у Креона. Такой исход ее бы очень порадовал.
— Да, это всё из-за Бога. — Она обернулась. — Пообещай мне, что никому не расскажешь, куда я ходила. Понятно? И тогда я пришлю лекарства для твоего сына.
Это походило на шантаж. Но рабыня лишь кивнула. Лицо у нее было замкнутое, отягощенное заботами.
Мирани протиснулась через прутья металлической решетки. За ней начиналась лестница — широкая, пологая, со стертыми ступенями. Не сказав больше ни слова, Мирани стала спускаться, наступая на свою тень. Она протянула лампу вперед, но за пределами крохотного кружка света стояла непроницаемая темнота, густая, как бархат, приглушающая любые звуки.
Ниже. Ниже. Девушка оглянулась назад, туда, где остался коридор, но не сумела различить даже тусклых отблесков света. Дыхание было громким, слишком громким; она остановилась, прислушиваясь к биению сердца. Беспокоиться не о чем. Здесь полным-полно воздуха; в любую минуту можно вернуться наверх. Она — Носительница Бога, жрица из числа Девятерых. Чего ей бояться?
Она подняла голову и зашагала дальше. Казалось, сама земля вокруг нее поднимается кверху. Оштукатуренные стены сменились каменными, потом земляными, в воздухе запахло затхлой глинистой сыростью. На губах налипла тонкая корочка пыли.
Чем глубже она спускалась, тем ближе сходились стены туннеля; когда-то они были разрисованы. Низкие своды пестрели рядами клиновидных букв; широкой каймой тянулась фреска, изображавшая Царицу Дождя. Она стояла над пустыней, и с ее рук и плаща струились потоки воды. Внизу, жадно разинув пасти, ждали громадные Звери. Древняя штукатурка местами растрескалась, кое-где отвалились и хрустели под ногами целые куски. Осторожно ступая, Мирани дошла до развилки туннелей и замешкалась. Перед ней открылись пять входов в неведомые коридоры.
Она сделала еще два шага и остановилась.
Из одного туннеля потянуло сквозняком, тонкий язычок пламени в лампе затрепетал. Мирани испуганно прикрыла огонек рукой. Вдали, во мраке, от темноты отделился и двинулся ей навстречу смутный черный силуэт. Она кинулась к нему.
— Кто здесь? Это ты?
Темнота встретила ее холодными руками. Одна из них, твердая и гладкая, как змеиная кожа, обвила ее шею и зажала рот. Лампа потухла.
— Тише, госпожа, — послышался шепот над ухом. — За тобой следят.

Солнце иссушает нас
Он без единого звука оттащил ее назад. Если бы не холодные руки у нее на плечах и на губах, Мирани бы и не догадалась, что здесь кто-то есть. Чернота была непроглядной, девушка понятия не имела, в какую сторону ее повернули лицом.
Щекотное прикосновение к уху. Слова, сложенные из дуновений ветерка.
— Возьми меня за руку.
Она вздохнула свободнее; его пальцы сжали ей ладонь. Потом он повел ее в никуда.
Она старалась не спотыкаться, не охать. При каждом шаге зажмуривалась, боясь наткнуться на стену туннеля, шла, выставив вперед руку, нащупывая дорогу, хотя чувствовала, что ее окружает вакуум, громадная пустота в толще земли. Наконец ее пальцы дотронулись до пыльной штукатурки, и Мирани, обретя опору, испытала громадное облегчение. К ней вернулось понимание того, где находится верх и где низ, куда идти вперед, а куда — назад.
— Сюда, — шепнула тень. — Не бойся.
Креон двигался, не ведая сомнений, не зная ни земной тяжести, ни оков плоти. Мирани слышала, как писцы читали в Книге Указания Пути о том, что умерших Архонов ведут духи животных — обезьяна, шакал, паук. Они и проводники, и грозные враги. На один страшный миг ей почудилось, будто они берут ее за руку, будто ее пальцев касаются то мягкая лапка, то членистая клешня скорпиона.
Потом она наткнулась на него и догадалась, что Креон остановился.
— Отсюда нам будет видно, кто идет следом за тобой. — Он присел на корточки, его пальцы нашарили ее руку и мягко потянули вниз. — У меня здесь много потайных глазков и наблюдательных точек.
Пыль осела. Зашуршали мелкие камушки.
Сквозь стену пробился луч света — тусклый отблеск масляной лампы. Мирани увидела небольшую дырочку, не крупнее вишни. Темная тень Креона заслонила ее, потом отодвинулась. Наверное, он обернулся к ней; мелькнули резкий профиль, кривая улыбка.
— Посмотри-ка.
Она подалась вперед. Руки утонули в гравии.
В глазок был виден один из туннелей, по которому они только что прошли. По нему кто-то пробирался, ощупью, держа в вытянутой руке лампу. Фигура была закутана в плащ, но от платья персикового цвета исходил хорошо знакомый, всепоглощающий запах розового масла.
Мирани ахнула, не веря своим глазам.
— Не может быть!
Огонек лампы в вытянутой руке затрепетал. Фигура обернулась; Мирани увидела хорошенькое, чуть пухловатое личико, тонкие светлые волосы.
— Мирани! — прошептала девушка. — Вернись! Это я!
— Это одна из Девятерых? — еле слышным шепотом спросил Креон.
— Крисса! Та самая, что предала меня, шпионка Термин. Никогда бы не подумала, что у нее хватит храбрости прийти сюда в одиночку.
Креон, должно быть, улыбнулся.
— Ее храбрость на исходе. Она боится.
Это походило на правду. Крисса дошла до развилки и не решалась вступить ни в один из коридоров. Она опустилась на землю.
— Ох, Мирани! — зарыдала она. — Куда ты подевалась?
Мирани попятилась.
— Не поддавайся на ее слезы, — шепнула она. — Крисса только делает вид, будто она такая беспомощная. Когда-то я обманулась и долго верила ей. Что мы с ней сделаем?
— Оставим ненадолго. Не хочу, чтобы она видела меня или Сферу. Пойдем скорее.
Идти было недалеко. Вниз по лестнице, за угол, через груду щебня, и вот они вышли на открытое место. Креон сказал:
— Теперь можешь зажечь лампу. — Его голос отозвался гулким эхом, как будто потолок находился высоко-высоко.
Когда от трута наконец взметнулся язычок пламени и фитилек вспыхнул, Мирани поставила лампу на пол и отступила на шаг. Желтый огонек окреп, наполнил подземную залу тусклым сиянием.
Стены пещеры от пола до самой вершины сводчатого потолка были расписаны вихрем сумасшедших красок — синей и оранжевой, золотой и шафрановой. Царица Дождя распростерла руки, и широкие рукава трепетали, как крылья, а весь потолок был накрыт ее плащом. Со свода свисали жемчужины, настоящие, тысячи. Белые и кремовые, они сплетались в длинные цепочки, опускавшиеся до плеч Мирани, и ей казалось, будто она стоит под струями окаменевшего дождя и капли, твердые и безупречные, замерли в воздухе, не долетев до земли.
Креон стоял среди жемчужных струй, сложив руки на груди, и следил за ней подслеповатыми глазами. Долговязый, как выразилась Патти, с мертвенно-бледной кожей, с белесыми волосами, падающими на плечи, туника с заплаткой на рукаве. Мирани встречалась с ним только раз, когда он разговаривал с Алексосом на неизвестном языке богов. И, может быть, однажды внутренним зрением видела, как перед началом мира Бог сражался со своей тенью.
— Как поживает мой младший брат? — голос был сух.
Она сглотнула.
— Хорошо. Вот только Орфет исчез.
— Он мне говорил. Мы с ним разговариваем в сновидениях. Мы нужны друг другу — у нас обоих внутри таится Бог. — Он огляделся, достал откуда-то деревянную табуретку и сел, вздернув колени. Жестом пригласил сесть и Мирани.
В пещере были стул и стол, и больше никакой мебели. Плетеное сиденье заскрипело под ней; оно было старое, расшатанное.
— Где мы?
— В гробнице Колтоса. — Он посмотрел по сторонам. — Как видишь, разграблена. Много веков назад.
— Как они сюда пробрались?
— Так же, как и мы. Вон оттуда.
В углу пещеры в стене была прорублена большая дыра. За ней царила темнота. Мирани в ужасе заглянула туда.
— Неужели они всё украли? Где тело Архона?
— В безопасности. — Он внимательно смотрел на нее, улыбался про себя. — У меня есть потайные места, Мирани, далеко внизу. Гробницы Четвертой Династии вырыты слишком близко к поверхности, их легко разграбить. Но ворам нужны только сокровища. За долгие годы я перенес тела всех Архонов глубоко в недра земли. Не бойся за них. Это мое царство, и я хорошо его стерегу.
Она кивнула, в памяти воскрес рассказ Сетиса о громадной пещере под расселиной Оракула. Пещере, наполненной копиями всего, что есть на Земле. Это напомнило ей о цели прихода.
— У нас мало времени. Алексос сказал, у тебя есть кое-что для нас, и сдается мне, это Сфера Тайн. Бог сказал мне…
— Я его тень, Мирани. — Он откинулся назад, по лицу блуждали сероватые жемчужные отблески. — Я знаю о Сфере.
Между ними на столе возвышалась деревянная подставка, накрытая грязной тряпкой, весьма напоминавшей половую. Протянув бледную руку, Креон откинул покров.
— Как видишь, я принес ее тебе.
Над головой звенел и переливался жемчужный дождь. Серебряная сфера на подставке отражала его блики. Мирани встала, подняла Сферу. Она была тяжелая. Наверное, литая. Письмена, которые она мельком заметила накануне, оказались хитроумной вязью, выгравированной на металле. Сейчас, при близком рассмотрении, значки казались похожими на те, какие она видела в древних свитках, хранящихся в библиотеке на Острове, позабытых и погрызенных мышами. Линии перекрещивались, складывались в нечто вроде карты, испещренной символическими изображениями животных, треугольниками; сбоку виднелись три небольшие звездочки. Мирани подняла глаза и почувствовала, как отражение Сферы озарило ей лицо.
— Что это такое?
Креон пожал плечами.
— Древнее приспособление, насыщенное энергией. Надо его прочитать, и тогда оно укажет дорогу.
— Куда?
Он поморщился, грустно улыбнулся.
— Куда пожелаешь. Или это слишком опасное место?
Мирани медленно села.
— Может быть. У нас у всех очень разные желания. Ретия хочет стать Гласительницей. Орфету нужны песни. Сетис мечтает разбогатеть.
— А ты?
Настал ее черед пожать плечами. От теплых пальцев Мирани на холодном серебре оставались туманные следы.
— Не знаю. Хочется, чтобы всё уладилось. Чтобы все стали счастливы.
Креон подался вперед, внезапно напрягся.
— Это не под силу даже Богу. Придется заплатить слишком высокую цену. Мирани, слушай меня внимательно. Вы с Алексосом принесли людям дождь из садов Царицы Дождя, но ничего не изменилось. Нам нужен постоянный приток воды, который существовал, когда еще не пересохли реки. Здесь, внизу, где ночь никогда не кончается, я лежу без сна и слушаю. Слышу, как земля высыхает, Мирани. Слышу, как она шуршит и корчится, как съеживаются корни растений. Слышу, как медленно растрескиваются камни, как шакалы грызут кости в пустыне, как иссыхает мягкая плоть. Слышу муравьев и скорпионов. Иногда слышу даже людские сновидения, они рассеиваются, испаряются, и люди, проснувшись, забывают о них. Помнят только маленькие дети, и они плачут. Солнце иссушает нас, выпивает нашу жизнь, и внутри у нас навеки поселилась бескрайняя жажда. — Он встал и нетерпеливо прошелся. Жемчужины, постукивая, тянулись за ним, цеплялись за плечи. — Нам нужна вода, которая придет из глубины, из самого сердца земли, и напоит реки. Нужен всемирный потоп. Внезапно он обернулся.
— Знаешь, почему нашу страну называют Двуземельем?
— Нет.
— Одна земля — это земля наверху, обитель живых. Другая — внизу, обитель мертвых. Два этих царства связаны между собой через Оракул, но Оракул запятнан предательством, он превратился в отравленный колодец, и нужно найти другой источник для питья, Мирани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32