где-то лаял на привязи пес, обезумевший от жажды. Дальше путь лежал по туннелям, проходящим под Водяной башней Хореба, мимо фонтанов, которые она когда-то питала, мимо потрескавшихся от жары каменных дельфинов и наяд, резвящихся в пустых бассейнах. Каждый шаг отзывался болью во всём теле. В горле пересохло; Сетис сглотнул и напряг мозги. Что Аргелину от него надо?
Они считают, что Орфет мертв. Наверное, его самого опознал второй солдат из засады. Юноша лихорадочно начал строить планы. Что предложить похитителям?
— Слушайте, — прохрипел он. — Давайте договоримся. Вы схватили не того, кто вам нужен.
— Заткнись, — сверкнул глазами сотник.
— Я могу заплатить. Отпустите меня. Скажете, что не сумели меня найти.
Они даже не замедлили шаг. Видимо, сочли, что он не сможет предложить достойную их внимания сумму. Он оставил идею уговорить их и вместо этого сосредоточился на том, чтобы тверже держаться на ногах, восстановить дыхание. Колено наверняка кровоточит.
Улицы у них на пути были пусты. Случайные прохожие, попадавшиеся навстречу, спешили поскорее отойти в сторону. Сетис прикрыл лицо краем плаща Не хотелось, чтобы его увидел кто-нибудь из Палаты Планов. Глупо: скорее всего, он туда никогда больше не вернется.
И тут, в минутном приступе паники, он вспомнил о Сфере. Она надежно спрятана на нижних ярусах Города, среди глубоких ячеек, в которых веками хранятся и рассыпаются в пыль свитки с планами гробниц Архонов. Но если его казнят или бросят за решетку, Мирани никогда ее не найдет. Дорога к Колодцу Песен будет потеряна, Алексосу, Шакалу и Орфету придется блуждать в пустыне до самой смерти. Запах рыбы. Гул снастей, хлопанье парусов. Даже под полуденным зноем в Порту царило оживление, ветер развевал парусиновые навесы, пронзительно кричали чайки, кружась над грудами потрохов, крабовых панцирей, над остатками громадных несъедобных чудовищ из морской глубины.
Штаб Аргелина располагался в суровом, неприветливом здании. Поднявшись на крыльцо и пройдя мимо охраны, они очутились в просторном дворе, где толпился народ. Он уже бывал здесь и хорошо помнил день, когда впервые увидел Мирани, помнил, как она настояла, чтобы к ней привели Орфета. Поступит ли она так же ради него? И узнает ли кто-нибудь, куда его отвели?
Отряд рассеялся, подписав нужные бумаги. Сумку Сетиса бесцеремонно перерыли, отобрали кинжал, остальное уложили обратно. Он был рад, что не взял с собой денег, потому что их тоже забрали бы. Сотник схватил его, развернул к себе, обыскал с привычной небрежностью, подписал еще одну бумагу и сказал:
— Иди за мной. И без фокусов.
Они спустились по лестнице. Здание, выстроенное из темного камня, оказалось просторнее, чем он думал. По обеим сторонам коридоров тянулись двери, большей частью закрытые, некоторые с решетками. Тюрьма, догадался он. На лбу выступил пот. Неужели его будут пытать?
Опять вниз. Вокруг стало прохладнее, мрачнее. Сетис с дрожью понял, что подземные коридоры уходят в самую толщу горы, в мягкую вулканическую породу, а наверху шумят улицы, высятся дома. Каменная кладка местами исчезала; стены были сложены из причудливо оплавленного базальта, остекленевшего под напором невообразимо жаркого огня. Перед бронзовой дверью стояла большая чаша с водой, а в нише, выдолбленной в мерцающей черной стене, перед статуэткой Царицы Дождя курился ладан.
— Подожди.
Сотник постучался и вошел. Через мгновение он вернулся и кивком приказал Сетису следовать за ним. У юноши пересохло во рту, он отступил на шаг.
— Послушай… — пролепетал он. Но сотник молча втолкнул его внутрь.
Он ожидал очутиться в тесной камере, но комната оказалась такой просторной и полной роскоши, что у него захватило дух. Хоть она и располагалась в подземельях, все стены были покрыты росписью и увешаны богатыми коврами. На бронзовых треножниках стояли дорогие краснофигурные вазы с Каскадов, посреди пола простиралась шкура тигра с разинутой пастью. С потолка свисали тысячи ламп из бронзы, золота и хрусталя, и в каждой трепетал язычок пламени, и все они отражались в огромном круглом зеркале, так что комната была залита светом.
Большой овальный стол в центре залы был завален расстеленными бумагами и свитками. Их края были прижаты лимонами, взятыми из большой разноцветной майоликовой вазы. Возле стола стояла кушетка, на ней сидела женщина. А над столом, опершись ладонями на документы, склонился Аргелин.
— Подойди ближе. — Он выпрямился, внимательно глядя на Сетиса.
Тот приблизился на шаг.
— Не ожидал увидеть меня? — Аргелин сложил руки на груди. На нем не было доспехов, только темно-красный халат, окаймленный золотым узором. Узкая бородка и темные волосы блестели от масла. — Вот и хорошо. А то я уж было решил, что у тебя хватает ума предвидеть мои поступки.
Сетис остолбенел, но старался этого не показывать.
— Не настолько уж я умен, — пробормотал он.
Женщина, закутанная в плащ, откинула капюшон. Так и есть — это Гермия. Гласительница была одета в белое платье в складку, волосы тщательно завиты и уложены. От нее пахло лавандой и какими-то мускусными духами. Она встала, спокойно всматриваясь в Сетиса, и под ее внимательным взглядом юноше стало неловко, но он не подавал вида.
— У тебя хватило ума, — произнесла она наконец, — вступить в заговор со жрицей, чтобы усадить на трон нужного вам Архона.
Он ничего не ответил. Сначала надо понять, что здесь затевается.
— Сядь, — мягко велел Аргелин.
Сперва Сетис подумал, что он обращается к Гермии, но потом заметил, что они оба смотрят на него. Он обошел вокруг стола и сел на кушетку, заметив, что на колене запеклась кровь.
Аргелин снова облокотился на стол и сказал:
— Не стану терять времени. Предлагаю тебе должность квестора. Тысяча сиклей жалованья в год, но ты можешь утроить эту сумму, если постараешься. Пока налоги полной мерой поступают в казну, я закрываю глаза на некоторые нарушения.
— Должность квестора! — От изумления Сетис потерял способность рассуждать разумно. Квесторы возглавляли элитное подразделение по сбору налогов. Двенадцать квесторов были представителями генерала в Порту, проводили масштабные операции по сбору налогов, податей, дани. На взятках они получали тысячи. С какой стати Аргелин оказывает ему такую честь?
Генерал глядел на него, забавляясь.
— Ты переполнен радостью. Думаешь, твое нынешнее повышение было случайным?
Сетис пожал плечами.
— Нет, но…
— Его добился я. Чтобы ты понял, каковы мои возможности. Ты честолюбив. Не хочешь провести всю жизнь, покрываясь пылью среди свитков в должности второго помощника архивариуса.
Гермия внимательно следила за юношей, в ее угловатом лице сквозила настороженность.
— Что я должен сделать? — медленно произнес Сетис.
Аргелин улыбнулся, обошел вокруг стола и взял лимон, лежавший на стопке бумаг. Перекинул его из руки в руку.
— Хороший вопрос. Во-первых, я хочу знать, кто вложил в голову мальчишке мысль об этой экспедиции. Жрица Мирани?
Сетис облизал губы.
— Нет. По крайней мере… Нет, не думаю. Я в таких вещах плохо разбираюсь. Я всего лишь писец. Меня не посвящают ни в какие тайны.
— Неужели? — вкрадчиво спросил Аргелин. — Где же тогда мальчишка нахватался подобных идей?
— Он же Бог!
Гермия сверкнула глазами.
— Как-никак этот мальчик — Архон, — добавил Сетис
— Правда? — прошипела Гласительница. — Будь я в этом уверена…
— Когда он впервые заговорил об этом походе? — перебил ее Аргелин.
Гермия перевела пылающий взгляд на него, но не успела ничего сказать: Сетис принял решение. Надо говорить уверенным тоном. Если его заподозрят во лжи, он всё потеряет. Но нельзя упоминать Шакала. Шакал — враг столь же смертельный, как и Аргелин. А он, Сетис, оказался меж двух огней.
— В день избрания, — ответил юноша. — Он всё время, не переставая, думает о Колодце Песен. Понятия не имею, откуда он узнал о нем, но ему страшно хочется пойти туда. Говорит, что вода из Колодца кристально чиста и наполняет человека радостью. Вы сами слышали, как он пообещал, что принесет людям эту воду.
— Я слышал, что он говорил. — Аргелин осторожно опустил лимон на пергамент. — Это единственная причина?
— Насколько мне известно, да.
— И больше ничего? А как насчет открытий в горах? Он получал тайные послания от торговцев жемчугом?
Сетис обливался потом.
— Послушайте, я не знаю…
Перед ним встала Гермия.
— Вчера Носительница приходила в Город Мертвых. Спрашивала тебя. Унесла с собой какой-то предмет. Что это было?
На него наседали с двух сторон. Сетис изо всех сил пытался мыслить ясно.
— Не знаю. Меня там не было.
— Небольшой предмет, завернутый в ткань. Тяжелый. Она отнесла его во дворец Архона, а там ты был.
Он опустил глаза. От изнеможения подкашивались ноги, побои нещадно болели.
— Это была… сфера.
Аргелин и Гермия переглянулись. Генерал подошел ближе; его голос изменился.
— Что за сфера?
— Серебряная. Очень древняя.
— Где она ее взяла?
— Не знаю. — Сетису на плечи как будто навалилась неимоверная тяжесть. Отчаянно хотелось воды, свежего воздуха.
— Сфера была покрыта письменами?
— Да. — Еле слышный шепот.
Аргелин кивнул.
— Наверняка тебе дали ее расшифровать. Мальчишка неграмотен, девчонка ненамного лучше. Ты прочитал?
Юноша от безысходности кивнул. Перед глазами на миг появился образ Мирани со Сферой в руках. Внезапно он увидел то, чего не позволял себе заметить тогда, — она за ним наблюдала. Испытывала. И он выдал себя — в его глазах вспыхнул жадный интерес. Она это почувствовала. И не хотела отдавать Сферу.
Недоверие Мирани оскорбило его. Он дерзко вскинул взгляд.
— Это указания, как найти воду в пустыне, и карта пути к Колодцу Песен. — Он встал, взял со стола кувшин и налил себе воды. Руки дрожали, несколько капель пролилось на бумаги. Он выпил — Аргелин и Гермия не спускали с него глаз. Закончив, он с нарочитой медлительностью опустил чашу. — Значит, этого вы от меня и хотите? Чтобы я отдал ее вам и чтобы они все вместе с Алексосом погибли от жажды в пустыне? Или изменить указания и завести их в погибельную глушь? Это и есть моя плата за должность квестора?
Аргелин улыбнулся. Подошел, сел на кушетку и тихо произнес:
— Нет. Я хочу, чтобы они шли по пути, указанному на карте. Если там кроются опасности, пусть первым на них наткнется Архон. А ты будешь шпионить для меня. Передашь копию карты офицеру, который отведет тебя в Город. Пока ты перерисовываешь, он будет стоять у тебя за спиной. Мне тоже хочется знать дорогу к Колодцу Песен.
Весьма довольный собой, он обернулся к Гермии. Но лицо Гласительницы было холодно. Она сказала:
— Слишком много вопросов осталось без ответа. Принц Джамиль рассердится. Оракул запретил ему приближаться к пустыне, а другие все-таки туда идут.
— Ничего подобного. Никому по-прежнему нельзя отправляться в путь, пока Архон не завершит свое паломничество.
— И этот мальчишка. Если он в самом деле Архон…
— Это не имеет значения, — тихо произнес Аргелин и взял ее за руку.
— А для меня — имеет! — Она вырвалась, отошла.
Сетис почувствовал, что о нем почти забыли. Между генералом и Гласительницей с новой силой вспыхнула былая вражда. Аргелин встал, его лицо потемнело. Он обернулся к Сетису.
— Слушай внимательно. Как только вы найдете Колодец Песен, ты должен сделать так, чтобы Архон не вернулся.
От ужаса у Сетиса перехватило дыхание.
— Я вам не убийца.
— Ты сам удивишься, когда поймешь, как это легко. Падение с высокой скалы. Да. Несчастный случай. Не пытайся меня предать или вести двойную игру. Здесь остаются твои отец и сестра, и уверяю тебя, я без малейших колебаний обрушу на них свой гнев. На рынок поступят еще два раба, и кто знает, в чьи руки они попадут? А когда вернешься — один, — тебя будет ожидать должность квестора. Усердно работай на меня, и твоя карьера обеспечена. А теперь иди.
Сетис посмотрел на Гермию. Ее лицо было непроницаемо, но глаза пылали гневом. Она бросила на него пристальный взгляд. Юноша отвернулся и пошел к двери.
В коридоре, как только за ним захлопнулась тяжелая дверь, он закрыл глаза и содрогнулся всем телом. По спине ручьями струился пот. Колени подкашивались. Он поглядел на изображение Царицы Дождя, потом отвел глаза и горестно вздохнул. Душу выжгло отчаяние.
— Видишь, папа, — прошептал он в темноту. — Кажется, ты все-таки получишь то, чего желал.
Четвертый дар
Прядь волос
Я превратил яблоки в звезды: белую как бриллиант, синюю как сапфир, красную как рубин. И спрятал их на небе, среди мириад им подобных.
И реки иссякли.
Я был Расселоном и в его теле блуждал по дворцу, погрузившись в молчание. Видел, как рыбы хватают ртом воздух в пересыхающих прудах, как фламинго выклевывают что-то в растрескавшихся руслах, как вянет урожай, как по детским лицам ползают мухи.
Стыд сжигал меня сильнее лучей солнца.
Несколько жизней подряд я искал Колодец.
Что я должен сделать, чтобы снова найти его?

Она не шепчет ему на ухо
Заходящее солнце палило немилосердно. Его косые лучи окрашивали алым пламенем далекие хребты Лунных гор и плясали на свирелях музыкантов, выстроившихся внизу, на дороге.
Оно заливало огнем маску Архона, и небо на западе превратилось в пылающую печь, а море переливалось мрачными пурпурными и сумеречно-синими бликами. Мирани сплелась руками с остальными Девятерыми и через прорезь в маске уголком глаза заметила, как из волн выпрыгнул дельфин. Плеснув в воздухе хвостом, он опять ушел в воду. За ним показались еще и еще один, целая стая, и у всех на мокрых спинах сияли красные отблески заката.
Посреди священного круга стоял Алексос. Перед ним разверзалась темная расселина Оракула, оттуда поднимался едва заметный дымок, на иззубренных базальтовых скальных краях осели кристаллы серы.
Алексос опустился на колени. Маска Архона, золотая, украшенная ляпис-лазурью и перьями, была для него великовата, но он поднатужился и осторожно приподнял ее обеими руками, и девушка увидела, что его лицо разгорячилось, черные волосы взъерошились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32