Вот уже несколько часов он пытался внушить страшной бабенке, что надо вернуть ему демона. Медленно, но она поддавалась его словам, не зря говорят, что женщина любит ушами. Изредка мужчина поглядывал в зеркало.
Тхара проследила за его взглядом, в зеркале отражались неподвижные фигуры, стоящие вплотную друг к другу. В памяти мгновенно всплыли воспоминания: люди окружающие тоненькую сосну — она видела их со спины крылатого коня. Холод вновь попытался найти лазейку в ее сердце, но Тхара была настороже, она не позволит себя запугать.
— Помоги.
Гулко прозвучал голос рядом, девушка дернулась от неожиданности и набила на затылке шишку. Рядом никого не было, и Тхара решила, что ей почудилось. Она чесала растущую шишку, когда снова прозвучало:
— Помоги мне.
— Да помогу, помогу, — раздраженно отозвалась девушка, почесывая уже вторую шишку. — Ты покажись сначала.
— Ты меня видишь. Я сосна.
— Это ты меня спасла? Спасибо. Долг платежом красен. Чем смогу — помогу.
— О, благородная девушка, я не буду просить тебя убить дракона или победить злого великана. Так, пустяковая просьба, но для меня это очень важно.
— Не тяни, говори, что сделать надо.
— Избавь меня от живущей во мне красоты.
— От толстухи что ли? — Тхара провела рукой по золотистому свету, льющемуся из отверстия. — Вроде живет, никому не мешает. Вон, обожатель даже появился. Песни ей поет.
— Добрая девушка, пожалей. Сил моих больше не слушать о ее красоте. Ты же ее видела, на эту Члерку раз глянешь и заика на всю жизнь. Соседние деревья надо мною смеются. А теперь поклонник появился, народ с собой привел. Стоят вокруг, не пошевелятся, холодные, словно и не люди совсем.
— А кто этот поклонник?
— Да не знаю я. Все уламывает Члерку демона какого-то вернуть. Вроде песни они будут вдвоем сочинять.
— Бред какой-то. У демонов слуха нет, песни сочинять. А что за демон.
— Что-то, вроде… — дерево задумалось. — Да, точно, он упоминал о каком-то кошачьем демоне. Кошек что ли пугает?
— Демон-кот.
— Он самый, — обрадовалось дерево.
— Так вот каков знаменитый демон-кот, — Тхара прильнула к глазку. — Только без демона он жалок. А люди стоящие вокруг сосны, его жертвы. Что же делать? Надо что-то придумать.
— Думай быстрее, — поторопило дерево. -Госпожа красавица готовится к вызову демона. Промедлишь, будешь водить хоровод вместе с теми… что вокруг меня.
— Твоя жиличка не колдунья случайно?
— Не будь она колдуньей, я бы ее сразу выгнало, — обидчиво заявило дерево.
— Против колдуньи я бессильна. Можно конечно с криком броситься в бой и погибнуть смертью храбрых. Или…
— Что, или? — поинтересовалась сосна. -Отсидеться в углу и всю жизнь прятаться от своей тени?
— Или позвать на помощь. Но будет уже поздно, демона уже вызывают.
— Так чего ждешь, — возмутилось дерево. — Рассуждает она, рассусоливает. Вызывай подмогу. Только через пять дней поздно будет.
— Ты сказала, что Члерка уже готовится вызвать демона.
— Готовится, но вызовет только через пять дней. Потому что сейчас в мире Вечных Теней идет охота за тенью праведника. Он случайно подавился косточкой сливы, и если сможет за пять дней выбраться из Сумеречного мира, то вернется к жизни. Ни один уважающий себя демон не откликнется на зов, пока не окончится охота.
— Ты не можешь меня выпустить? Не хочу смотреть на твою красотку.
— Вот видишь! Ты не хочешь смотреть на нее уже через полчаса, а я на нее год смотрю. И с каждым днем она все «прекраснее». Ладно, уж, рукой пошарь под местом, на котором сидишь, там лаз есть. Спускайся, только осторожно. Там мои корни. Пересиди в тишине и покое.
— А как же я о помощи попрошу? — вспомнила Тхара, уже занеся ногу над лазом.
— Кого призывать то будешь?
— Крылатую девушку Корделию и русалку Лину.
— Ползи в нору. Я само позабочусь, как их найти. У нас, деревьев, развитая сеть оповещения.
— Это как?
— Так один колдун сказал. Верзуном звали. Он деревья хорошо понимал. А означают эти слова, что мы много знаем, потому что делимся друг с другом увиденным и услышанным. Сейчас я ближайшим соседям вопрос задам, они своих соседей спросят. Через час, два будем знать, где твои девушки обитают.
— А как они узнают, где я?
— Не задавай глупых вопросов — не получишь глупых ответов.
— И все же?
— Профессиональная тайна.
Пробормотав что-то о зазнавшихся деревьях, Тхара спустилась вниз. В норке оказалось довольно уютно, в лесу приходилось ночевать и в менее уютных местах. И пения не слышно, и Члерки не видно. Устроившись поудобнее Тхара задремала.
Сосна приподняла ветви повыше и листьями прошелестела: «Корделия, Лина, я в беде. Иди за деревьями. Через пять дней будет поздно»
—36-
Сон укутал девушку-полузверя мягким покрывалом покоя, повел несопротивляющуюся Тхару в мир прошлого. Девушка не сопротивлялась, ей было тепло и спокойно. «Вспомни, вспомни», — ласково шептал сон на ушко. И она вспомнила. «Расскажи, расскажи», — не успокаивался сон. И она рассказала: «Оборотень все же нашел меня. Он застал врасплох. Я лечила лапку лисенка, попавшего в капкан, когда учуяла знакомый запах. Я вскочила, но было поздно, тварь набросилась на меня. Мне было больно, оборотень выкрутил мне руки, связал их веревками. Я попыталась отбиться ногами, но он применил запретный прием. Гаденыш укусил меня за мягкое место. Я больше не могла сопротивляться. Он рычал от ярости, пинал меня ногами, орал, брызгая слюной:
— Как ты посмела обмануть меня, оборотня! Глупый полузверь, ничтожный человек, страшилка для мужчин.
Последнее оскорбление больнее всего ударило по моему самолюбию. Я завыла, забилась, словно бесноватая. Я кричала, что красива, молода, а он слепой. Он смеялся, как он смеялся.
— Видишь этот шрам на руке? — его лицо оказалось от моего слишком близко, чтобы не попытаться укусить, но он щелкнул меня по носу.
— Его нанесла женщина. Это случилось много лет назад. Она была красива, по-настоящему красива. И так коварна. Ее звали Члерка. Она очаровала меня своим пением, своим полным станом, толстенькими ножками и могучими кулаками. А какой у Члерки был голос! Она дразнила меня, не подпуская к себе. Все время любовалась своим отражением в дурацком зеркале и пела. Темноликие Боги, как она пела.
— Шрам похоже от укуса, — осторожно заметила я. — Похоже у Члерки острые зубы. Даже я так не могу.
— А что ты можешь? Ты, ничтожество. Я сам себя укусил, чтобы избавиться от наваждения.
— Что ты со мной сделаешь?
— Хороший вопрос. Сегодня ночью я проведу ритуал Волка, дабы ты стала покорной и слепо подчиняющейся моей воле.
— Но для чего? Я не могу понять, почему ты меня преследуешь?
— Ритуалом Волка подчинить можно только полузверя. А вы, между прочим, вымирающий вид. Раз два и обчелся, таких как ты, днем с огнем не сыщешь. Когда станешь послушной мне во всем, я буду хорошо кормить тебя.
— У меня и так зверский аппетит, — я совсем потерялась, казалось, оборотень сошел с ума.
— Ты слишком худа. Я буду кормить тебя пирожными, вареньями, конфетами, колбасой, котлетами, перепелками, сыром, вареной бараниной…
У меня потекли слюнки от подобного великолепия, перечисление яств ласкало слух. Ты не поверишь, сон, но я едва не продалась за кусок колбасы. И вдруг, мне показалось, что я ослышалась.
— Оборотень, извини, конечно, но ты не мог бы повторить последнее предложение?
— А когда ты станешь толстой аппетитной, вроде Члерки, я съем тебя, — с готовностью повторил мне монстр.
Я была поражена в самое сердце, надежды разбиты, блюдо печеных перепелок уже кажется отвратительным. Но оставалось еще парочка невыясненных вопросов.
— Может отпустишь меня?
— Ни за что. Сегодня же поведу ритуал Волка.
— Расскажи, что представляет из себя этот ритуал.
Заговаривая зубы оборотню, я тянула время. Мой мозг лихорадочно искал выход из положения. Чтобы спастись, требовалось неординарное решение. Оборотень не отличался большим умом, я поняла это еще в городе, когда сидела в клетке. Он охотно поделился информацией.
— Ритуал Волка проводится ночью. Ровно в двенадцать часов надо поставить тебя на камень, облить кровью и ждать.
— Ждать, когда приползут муравьи, червяки всякие, — пытаясь разговорить мучителя, я несла несусветный бред.
— Нет, глупое создание, ожидать желтого волка с раскосыми глазами. Он укусит тебя, и ты навеки превратишься в безвольную куклу. Ну, не навеки, конечно. Только до того времени, как я тебя съем.
— Может не надо? Не люблю, когда меня кусают. Бр-р-р, — в голове не появилось ни единой идеи спасения, но надежда не умирала. А вдруг кому-то придет в голову спасти меня.
Я продолжала надеяться даже стоя на высоком камне, вся в крови и кишках. Оборотень решил, что когда я в таком виде, ни один волк меня не пропустит. Уже минуло двенадцать часов, час, два, но волк не приходил. Мой мучитель стал нервничать, притопывать и кричать на весь лес, что ему срывают ритуал. На вопли прибежал волчонок, сказал, что папа сегодня не придет. Волчонок был черным, с большими губами и серьгой в ухе. Он объяснил, что у папы сегодня набег на соседнюю деревню, который он никак не может пропустить. Там живет женщина во-о-т таких размеров, даже лап не хватит обхватить, которую он присмотрел на прошлой неделе. Оборотень посчитал набег уважительной причиной, но предупредил, что если волк не придет завтра, то он страшно обидится. Волчонок кивнул и убежал. Так я и не испытала на себе ритуала Волка.
Я помылась в лесном ручье. Потом мы сидели спинами к костру и смотрели на деревья. Животные не любят огня, а мы наполовину животные. Оборотень первый почуял присутствие постороннего, он глухо заворчал, обнажая клыки. Лицо вытянулось, лапы стали утончаться, он превращался в зверя. К моему великому удивлению не в волка, даже не в медведя. Передо мною стоял скунс, надо признать довольно большой скунс, с матерого волка. Он стал в стойку, задом к неведомому врагу, поднял хвост. Мне стало страшно. Когда-то я видела умерших от удушья людей, кожа позеленела и покрылась язвами, языки вывалились из безвольно распахнутых ртов, даже поедатели трупов брезговали прикоснуться к несчастным. Один мальчик, чудом выживший после бойни, рассказал, что на них напал большой скунс. Мальчик умер на моих руках.
С ужасом ждала я неприятного запаха, который разъедает кожу, оставляя на ней язвы, перекрывает путь воздуха в легкие, валит с ног. Я даже забыла о собственном освобождении. Как потом оказалось совсем напрасно. Сверху спустился прекрасный мужчина: тело атлета, лицо ангела, он пел. Солнцеликие Боги, как он пел. Очарованный скунс постепенно возвращал себе человеческий облик, а я…я перестала принадлежать себе. Мужчины завели неспешную беседу о зависимости звонкости голоса от секса. А я все теряла себя, вслушиваясь в его голос.
К моему величайшему сожалению, мой любезный сон, больше я ничего не помню».
«Спи, спи. Тебе приснится приятный сон», — шепнул сон. И Тхара уснула
—37-
Беспроволочный телеграф действовал исправно и без ошибок, уже через три часа были обнаружены искомые объекты. Одинокая ель, едва держащаяся корнями за каменные выступы с налетом земли, торопливо застучала в окно замка.
Три девушки, находящиеся в комнате, не обратили на дерево внимания. Одна из них сидела на кровати, заткнув уши и старательно напевала песенку, две других стояли напротив друг друга, отчаянно жестикулируя. Дерево сделало еще одну попытку, ударило ветвями в окно, чуть не разбив стекло, девушки даже не обернулись в ее сторону.
— Я твоя сестра? — кричала в это время Лина. — Да ты на меня даже не похожа. Я красива как солнце, мудра как старый ворон, очаровательна как озерная нимфа!
— Ты красива? — не оставалась в долгу Селена. — Да когда я стою рядом, никто тебя даже не видит. Я даже рада, что мы с тобой не похожи.
— Твои клыки выглядят жалко.
— Клыки я сниму, а твои волосы навсегда при тебе останутся.
— Волосы мои ей не нравятся! — возмутилась Лина. — Ты на свои посмотри. Мои хоть на голове, а твои по всему телу. И ноги у тебя волосатые.
— А вот и нет.
— А вот и да.
— Вы так похожи, — Корделия прекратила петь и тут же пожалела об этом, потому что в ответ раздался хоровой вопль сестер.
— Я на нее? Да ни в жизнь.
Они отвернулись, всем своим видом демонстрируя пренебрежение друг к другу. Глаза Селены уперлись в дверь, которая почему-то оказалась приоткрыта, в щель смотрели холодные глаза. Поняв, что раскрыт, неизвестный вошел в комнату, и Селена почувствовала, как волосы становятся дыбом.
— Здравствуйте, девушки, — Верзун иронично улыбнулся, видя всеобщее замешательство. -Селена, ты не говорила, что у тебя сестра русалочка.
— Я не знала, — робко прошептала Селена, стараясь незаметно выскользнуть из комнаты.
Как бы случайно Верзун перекрыл выход своим крупным телом, повернулся к Корделии.
— Вот оно женское коварство, — театрально вздохнул он. — Верховный Повелитель приютил вас в своем замке, дал кров и стол, а вы собираетесь обобрать его. Украсть его обожаемых пленников, припасенных на ужин.
— Вы все слышали? — пролепетала Лина
— Каждое твое слово и даже больше. Я слышу, как в окно бьется ель, стараясь передать вам сообщение. Несчастное дерево уже в сок сбило свои ветви, а вы не слышите.
— Так вы нас не убьете? — забившаяся в угол Селена подала голос.
— Нет, — Верзун задумался, поправился. — Пока нет.
— Разве деревья умеют разговаривать? -выглянула из-за спины Корделии Лина.
— Сейчас узнаем, — Верзун открыл окно, с минуту вслушивался в шелест ветвей. Корделия, Лина, я в беде. Иди за деревьями. Через пять дней будет поздно. Что значит сие сообщение?
— Пока не знаю, — Корделия счастливо засмеялась. Лина посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Лина, как ты не понимаешь. Тхара жива, она зовет на помощь.
— Однако, что вы думаете делать, девушки?
— А что вы предлагаете? — Корделия догадалась, что Верзун неспроста завел разговор.
— Думаю, надо идти вслед за деревьями. — подсказал ему белый воин, Верзун послушно повторил сказанное.
Верзун вышел от Корделии в растерянности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31