Вокруг все потонуло в тумане, и Ньял не знал даже, что там: холмы или равнина. Какое-то время он ехал, радуясь тишине и одиночеству, затем дорога пошла под уклон, Авелаэр заскользил по грязи и остановился. Дорога оборвалась, перерезанная бушующим потоком. За спиной Ньял услышал приближающийся стук копыт.
— Эй, Ньял! — воскликнул Ландес, увидев юношу. — Я уж думал, тебя великан съел! — Лорд хохотнул собственной шутке, его латы звякнули под толстым плащом. Он остановился и всмотрелся в клубящийся туман.
— Здесь не перейти: вода слишком высоко поднялась, — сказал Ньял.
— Не помнишь брод своего отца? — Ландес указал вниз по течению. — Тысяча мужчин перешла там, не замочив штанов. Тогда тоже была весна и высокая вода. За мной, мальчики!
Тропа к броду была настолько узкой, что там едва могла пройти одна лошадь. Ветви деревьев отяжелели от дождя, и всадникам приходилось нагибаться к лошадиным шеям, чтобы не задеть мокрые, поникшие от изморози листья. Брод не утешил Ньяла. Река стала шире, но по-прежнему быстро неслась, вспененная, крутясь у берегов в водоворотах.
— Похоже, сегодня без мокрых штанов не обойтись, — заметил Ньял.
— Да, сегодня вода немного выше, — согласился Ландес, остальные всадники неуверенно толклись на берегу.
— Кому-то нужно попробовать, — предложил наконец Нед.
— Отличная идея! Пошлем кого-нибудь, кто умеет плавать. — Ландес обернулся. — Эй, ты! Как тебя там, иди сюда!
— Я, сэр? — Тим на своем крепком саврасом мерине, скользя по грязи, выбрался из задних рядов. За ним, беспокойно поглядывая на пенящиеся пороги, подъехал Руф Наб на низкорослом эльфийском пони.
— Ты без доспехов, опробуй брод, — сказал Ландес.
Тим умоляюще посмотрел на Ньяла:
— Я не умею плавать, сэр.
— Какая разница, — ответил Ландес. — Привяжем тебя веревкой и вытащим, если что.
— Попробуй, Тим, — убеждал Ньял. — Если застрянешь, мы тебя вытянем.
— Дайте я пойду, — вызвался Руф Наб.
Но Ландес уже извлек веревку из своей седельной сумки и перебросил Ньялу. Пока Ньял привязывал один конец к седлу Тима, Нед обвязал другой конец вокруг большого дерева. Делать было нечего, и Тим, расправив плечи, погнал саврасого в реку. На краю мерин заупрямился, вскинул голову, но Тим хлестнул его орешниковым прутом, и саврасый бросился в стремительное течение, сразу уйдя в воду по грудь. Не торопясь, осторожно лошадь и всадник двинулись глубже. Ньял, затаив дыхание, стравливал понемногу веревку, чтобы она свободно провисала. Половина брода была уже позади.
— Вот видите! Это совершенно безопасно! — сказал Адлер.
— Я за ним! — крикнул Руф. Его пони не надо было погонять: он решительно прыгнул в воду и поплыл.
— Я тебя обгоню! — крикнул Руф Тиму, когда голова пони поравнялась с крестцом саврасого. В то же мгновение голова саврасого скрылась под водой. Тим придушенно вскрикнул и тоже исчез, но через несколько секунд снова появился на поверхности. Веревка вырвалась из рук Ньяла и туго натянулась, когда саврасого снесло течением.
Тим барахтался, запутавшись в сбруе. Но только ему удалось освободиться, как веревка лопнула. Стремительная река подхватила испуганное животное и понесла, словно плавучую льдину, мимо большого валуна посреди потока и дальше, к порогам. Голова саврасого мелькнула несколько раз в бурунах, а потом пропала из виду. Тим же сумел как-то уцепиться за камень и закричал:
— Помогите!
— Держись! — крикнул Руф, протягивая руку испуганному Тиму, но пони не мог тягаться с сильным течением в середине потока. Продолжая барахтаться, пони и гном пронеслись мимо.
Ньял сорвал с головы шлем, бросил щит и копье на землю и пришпорил гнедого. Одним прыжком они оказались на середине потока, и Ньял почувствовал, как вода вспенивается у ног жеребца. Вспомнив, как мальчиком переправлялся на пони через запруду у мельницы, Ньял соскользнул со спины жеребца и поплыл рядом, крепко держась за переднюю луку седла. Вода была так холодна, что у него перехватило дыхание, но гнедой отлично плавал и слушался руки хозяина, сжимавшей поводья. Ньяла сносило течением к Тиму. Он крикнул слуге:
— Хватайся!
Тим оторвал руки от камня, в который отчаянно вцепился, и дотянулся до тяжелого железного стремени. На мгновение сила реки захватила их всех троих, снося лошадь и людей к порогам. Но вот жеребец снова ощутил под ногами дно и, напрягая все силы, оттолкнулся и рванулся к берегу. Вдыхая больше воды, чем воздуха, окоченевший настолько, что не чувствовал ударов камней по ногам и животу, Тим с трудом удерживался за стремя. Когда жеребец уже выходил на берег, пальцы Тима сами собой разжались и он упал на мелководье — к счастью, никакая опасность тут ему не грозила. Авелаэр остановился всего в нескольких футах впереди. Бока жеребца вздымались, ноги дрожали. Жадно глотая воздух, Ньял встал, пошатываясь, на ноги и помахал рукой группе всадников, в ужасе застывших на другом берегу.
Ландес взволнованно замахал рукой ему в ответ.
— Я вас не слышу! — крикнул Ньял, качая головой. Ландес продолжал махать рукой, его губы двигались, но слова заглушал яростный рев потока. Тим завозился у берега и с трудом встал сначала на четвереньки, потом на ноги. Повернувшись, он увидел, что ниже по течению, где река текла шире и медленнее, пони Руфа выбирается на берег. Дрожа от холода, Тим стоял и не мигая смотрел, как мокрый, задыхающийся Руф погоняет лошадку по берегу. Авелаэр тихо и радостно заржал, приветствуя пони.
— Простите, сэр, но вы, кажется, плаваете похуже топорища, — обратился гном к Ньялу, пытаясь скрыть проказливую усмешку.
— Чего там — похуже. Как топор, — вздохнул Ньял. — Тим, ты не ранен?
Все еще дыша с трудом, Тим покачал головой.
— Что-то лорды не рвутся присоединиться к нам, — заметил Ньял. — Придется нам самим добираться до Обители эйкона. Как думаешь, Руф, успеем до ночи?
Руф кивнул:
— Повезет — так успеем. Эй, Тим, не стой в воде, простудишься.
Тим стряхнул оцепенение и побрел к берегу, спотыкаясь о камни. Авелаэр стоял в грязи, тяжело дыша, и даже не попытался укусить Тима, когда тот задел его бок и шею полой мокрого пальто.
Ньял снова повернулся к противоположному берегу.
— Идите к Маолинскому мосту! — крикнул он, махая руками. — Если мост устоял, завтра вечером они уже будут в Обители эйкона, — пояснил юноша Руфу. — Маолинский мост! — прокричал он снова, перекрывая рев воды и руками изображая мост. Наконец Ландес просиял, поняв Ньяла, и повернул лошадь назад к дороге. Нед перебросил через реку шлем и копье Ньяла. Адлер бросил его щит. Тяжелый дубовый, обитый железом, щит не долетел до берега и поплыл вниз по течению, едва выступая из воды.
— Вот болван! — выругался Ньял.
Люди на другой стороне реки один за другим, следом за Ландесом, исчезли в тумане. Тим ослабил подпругу и расправил намокшую седельную подушку. Сверток с постелью и весь запас провизии и зерна, которые Ньял вез с собой, унесла река.
— Мы остались без обеда, — пожаловался Тим, затягивая подпругу. — И для лошадей ничего нет. — Его бил озноб, зубы стучали.
— Руф, — приказал Ньял, — разведи огонь, чтобы Тим согрелся. А я попробую найти щит. Может, он все-таки не утонул.
Юноша заставил Авелаэра сделать несколько шагов, чтобы убедиться, что жеребец не хромает, затем прыгнул в седло и скрылся за деревьями, растущими вдоль берега.
— У меня свой огонь имеется, Руф, — сказал Тим. Трясущимися от холода руками он достал из кармана оловянную фляжку и сделал большой глоток. Эльфийский бренди согрел слугу, и он уселся под огромным дубом, обхватив себя руками. Дождь утих, холодный густой туман скрыл дорогу. Руф терпеливо ударял лезвием кинжала по кусочку кремня, высекая искры в отсыревший мох. Когда занялось слабенькое пламя, человек и гном заслонили его от ветра и дождя. Тиму казалось, что это он греет костерок, а не костерок — его.
Руф и Тим услышали Ньяла задолго до того, как увидели. Он неожиданно вышел из тумана, ведя в поводу саврасого. Найденный щит победно висел на луке седла.
— Эй, Тим, я нашел твоего конягу! — Такой широкой усмешки Тим не видел на лице Ньяла уже несколько месяцев. — Теперь мы в полном порядке!
— Да, и одни-одинешеньки на открытой дороге, сэр, — серьезно добавил Руф.
Но Тиму, как и Ньялу, было спокойнее без северных лордов.
— Скоро произойдет Движение Камня, Руф. Мы будем в тепле и безопасности еще до захода солнца.
Он осторожно подошел к Авелаэру, чтобы взять у Ньяла поводья своего коня. Жеребец прижал уши и щелкнул зубами, Ньял резко осадил его.
— Седлайте коней, у нас впереди долгий путь. — Ньял повернул гнедого к дороге.
Тим вогнал пятки в бока мерина, и усталый саврасый нехотя зарысил за Авелаэром. Тим вздрагивал из-за того, что по спине его то и дело сбегали струйки воды, и проклинал тот день, когда бросил плавания в теплых солнечных морях ради приключений в суровых краях среди странных созданий. Пони Руфа Наба легким галопом шел рядом с ним. На три корпуса впереди, еле видимый в густом тумане, легко рысил Авелаэр. «Подожди, — проворчал про себя Тим. — Посмотрим, как ты будешь танцевать через час, когда твои „щетки“ забьет грязью со льдом».
Они ехали в тишине, нарушаемой только стуком копыт да резкими повизгиваниями Авелаэра, когда тот вскидывал голову, натягивая поводья.
— Тихо, — успокаивал его Ньял. — Тихо, хороший мальчик.
По щекам юноши стекали струи холодного дождя, мокрый шлем отливал серым металлическим блеском.
— Клянусь Старушкой, этот жеребец меня избалует. Ничего нет лучше неукротимого коня, чтобы стать бодрым и веселым.
«Или больным», — подумал Тим. Скачка начала согревать его, и воспоминания о ледяной воде и яростных порогах уже не казались такими пугающими. Если Авелаэр удержит такую скорость, они доберутся до Обители Эйкона задолго до сумерек. Если дорога не станет хуже. Если саврасый выдержит. Тим мысленно перебирал другие возможные осложнения, и вдруг Авелаэр остановился и отрывисто зафыркал.
Ньял пришпорил жеребца, но гнедой уперся. Тряся головой, он бил копытом по грязной дороге.
«Еще и артачится», — сердито подумал Тим и тут же услышал непонятный шум, доносящийся из густого тумана справа от дороги.
Ньял тоже услышал шум.
— Эй! — крикнул он. Авелаэр глухо заржал, и из густой мглы донеслось ответное ржание. — Эгей! — снова крикнул Ньял.
Странно хриплый голос — прозвучавший так близко от них, что Тим вздрогнул от неожиданности, — спросил:
— Кто идет?
Авелаэр, весь в пене от волнения, затанцевал боком, встряхивая головой и пытаясь ухватить зубами поводья.
— Ньял из Кровелла, — чудом удалось крикнуть Ньялу, — со своим слугой Тимерилом и гномом Руфом Набом. — Яростными рывками поводьев он сумел-таки на минуту утихомирить гнедого. — Я думал, все едут с лордом Ландесом.
— Ньял из Кровелла! — сказал голос тихо.
Туман был такой густой, что Тим ничего не мог разглядеть дальше ушей саврасого. Особенный холодок, холоднее речной воды, пробежал по его спине.
— Сэр, будьте осторожны, — предостерег он.
— Ублюдок из Кровелла и его нечисть! — издевательски произнес голос.
Руф Наб замер.
— Фанатик Новой Веры! — прошипел он.
Тим различил впереди себя на дороге неясный силуэт всадника.
— Придержи язык! — крикнул Ньял.
— Сэр, будьте осторожны, — снова предостерег Тим.
— Лучше бы тебе стерпеть обиду, Ньял, — прошипел Руф Наб. — Мы одни, и еще туман этот…
— Возьми свои слова назад! — не слушал Ньял. — Или я преподам тебе урок вежливости!
Раскатистый хохот прозвучал так, будто шел из глубин темного склепа.
— Урок! Кровелльский ублюдок будет учить меня хорошим манерам!
Из тумана донесся лязг стали и латуни — невидимый меч выдернули из ножен.
— О, сэр, будьте осторожны! — взмолился Тим.
— Он у меня получит, этот фанатик! — Ньял потянулся к рукояти Огненного Удара, но тут Авелаэр встал на дыбы. Ньял рванул поводья, чтобы осадить жеребца, и всмотрелся в туман. — Покажись, Нововер! — крикнул он.
— Вот тебе урок!
Слово прозвучало лишь на долю секунды раньше того, как лезвие меча обрушилось на шлем юноши. Оглушенный и ошеломленный, Ньял нащупал рукоять Огненного Удара и заслонился щитом, готовясь отразить следующую атаку. Авелаэр злобно заржал, загарцевал, готовясь встретить противника.
— Вероломный Нововер! — закричал Руф Наб и, подняв свой топор с широким лезвием и короткой рукоятью, атаковал всадника — высокого незнакомца на серой лошади. Черный щит незнакомца блестел от капель дождя.
Эльфийский пони был быстрым и храбрым, но широкий топор гнома не предназначался для конного боя. Человек с яростным криком развернулся к Руфу, высоко над его головой блеснула рукоять меча, украшенная драгоценными камнями, клинок на мгновение пропал в тумане. Человек оказался сильнее гнома, меч вышиб топор из его руки. Храбрый пони упал на траву.
Когда всадник развернулся к Тиму, конюх выхватил свой короткий меч и с отчаянной безнадежностью ткнул им в уязвимое место между шлемом незнакомца и плечом. Незнакомец отразил удар, длинный меч рассек воздух Рядом с самым ухом Тима. На Тиме не было ни шлема, ни лат, он решил отступить, да куда там! Возбужденный битвой саврасый прижал уши, заржал, жалко подражая Авелаэру, и, злобно лягаясь, набросился на серую лошадь, снова подставляя Тима под удар меча. Тим еще раз увидел, как сверкнула рукоять, и попытался увернуться.
На его счастье, дерзкое нападение саврасого вывело всадника из равновесия: меч ударил плашмя, и это, вне всяких сомнений, спасло Тиму жизнь. Не в силах вздохнуть, чувствуя себя так, будто все тепло жизни покинуло его тело, Тим свалился с лошади и шлепнулся замертво на грязную дорогу.
— Бегите, сэр! — крикнул он и затих, вдруг возжаждав тишины и покоя. Но лязг оружия оглушил его. Тим закрыл глаза, чтобы не видеть лошадиных копыт, молотящих по сырому дерну по обе стороны от его головы.
Ньял наконец-то выхватил Огненный Удар из ножен. Авелаэр заржал и снова встал на дыбы. Ньял осадил его и погнал на противника. Он вкладывал в Огненный Удар всю свою силу, но уступал высокому всаднику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50