Клетки, конечно, восстановились, но энергобаланс, или аура, как говорят маги, после регенерации нарушилась — отсюда и привалы в памяти.
Покоритель Небес осторожно поднял Квинн, усадил на спину и кое-как закрепил ремнями. Ведьма распласталась, как тряпичная кукла, свесив набок голову. Она всё ещё была без сознания.
— В Атерианон, — вздохнул Илот, делая неспешные взмахи широкими крыльями. — К Эскоре. Рассказать ей всю правду… И да помогут мне Древние Силы…
* * *
В то время как Покоритель Небес, испытывая невообразимые муки совести, летел в Атерианон, над морем Аскирсия описывал в небе широкие круги другой Древний. Орлиные крылья упрямо боролись с нарастающим ветром. Кошачьи глаза пристально вглядывались в темноту.
Над морем разыгралась настоящая стихия. Мелкие снежные хлопья тучами носились в небе, застилая глаза. Ветер мотал тяжелого Древнего, как щепку, выворачивая крылья под такими дикими углами, что Kсep просто диву давался.
Правда, всаднику на его спине приходилось еще тяжелее. Сильные порывы ветра едва ли не вырывали воина из седла, заставляя ремни упряжи трещать, а кое-где даже начать рваться. Парень терпел жестокий холод и снежную пляску с достойным похвалы мужеством: прошло уже пять часов бесплодных поисков над беснующимся морем, а он не высказал ни единого слова жалобы.
— Ты еще жив или окоченел? — спросил грифон, с трудом перекрикивая ветер.
— Жив! — хрипло отозвался Денис. — Слушай, Kсep! По-моему, они решили где-то переждать бурю! Как думаешь, тут есть острова, не нанесенные на карту, кроме тех, где мы уже были?
— Вряд ли! — крикнул Древний. — Я часто летал над Аскирсией. Маршрут от Атерианона до островов Калтери я знаю, как свои четыре лапы! Мы с тобой уже побывали на всех более-менее крупных островках! Осматривать остальные просто нет смысла — на них даже Тоня с трудом уместится, не говоря уж о драконе.
— Что же ты предлагаешь? — с плохо скрываемым отчаянием выкрикнул Денис. — Лететь обратно?!
— Именно! — рявкнул грифон, которого не на шутку разозлила проклятая буря. — Нам ничего больше не сделать! Я сомневаюсь, что они так сильно отклонились от курса! Скорее всего Илот просто не справился с ветром и упал в воду! И сейчас лежит где-нибудь на дне Аскирсии, сращивает сломанные кости! Как закончится регенерация — выплывет!
Kсep раздраженно фыркнул и развернулся на запад. Порыв ветра бросил ему в лицо тучу мелких снежинок, заставив повернуть голову в сторону всадника. В тот же миг взгляды человека и грифона встретились, и Древний прочитал в голубых глазах Дениса столько боли и отчаяния, что даже у него, прожившего немало столетий и повидавшего всякое, сжалось сердце.
— А как же Тоня? — беззвучно прошептал парень. — Она ведь не выплывет…
Kсep опустил глаза, не выдержав взгляда воина.
— Прости, дружище, — глухо сказал он в надежде, что вой ветра и шум волн заглушат его слова. — Она-то наверняка погибла… И Кейлор вместе с ней…
Денис услышал. На несколько секунд он закрыл лицо ладонями, словно хотел разрыдаться, но затем снова сжал ремни упряжи. Все эмоции сейчас же покинули его, уступив место подчеркнуто холодному спокойствию. Он стал похож на безжизненную статую, лишенную всяких чувств.
— Сбрось меня в море, Kсep, — голос Харитонова не выражал ни страха, ни боли — ничего. — У меня пальцы окоченели — не смогу развязать ремни.
Грифон едва не поперхнулся новым снежным комком.
— Ты что! Совсем очумел?! — заорал он, как следует встряхнув Дениса. — Какое «сбрось»?! Суицид мне тут решил устроить?! Я те щас устрою суицид! Я те щас дурь-то из башки выбью!
Tеперь Kсep был действительно в ярости. Кошачьи глаза вспыхнули злым желтым огнем, из пасти вырвался длинный огненный столб.
Страшный клюв стремительно приблизился ко лбу парня. Денис сейчас же вскрикнул от боли. Удар был такой силы, что чуть не проломил ему череп. Перед глазами воина замелькали белесые пятна.
— Твою мать! — взвыл он по-русски.
— Идиот! — взревел Kсep, также переходя с латыни на «великий и могучий». — Одумался?! Какой толк с того, что ты в море кинешься?! Ну будет два трупа вместо одного! А толк-то какой, а? Я тебя спрашиваю, какой толк?
Грифон витиевато выругался сначала по-русски, затем по-английски, а после на каком-то совершенно незнакомом Денису языке. Парень в долгу не остался, употребив все известные ему нецензурные выражения русских и кейлорцев.
— Ладно! — чуть поспокойней рявкнул Kсep после перебранки. — Обматерили друг друга, и хватит! Полетели к Эскоре! Вот уж кому придется хуже всех. Не нам с тобой — ей Боря кишки выпустит!
— Да уж! — огрызнулся Харитонов. — Ври больше! Да Борька и мухи не обидит, если только она не вздумает разорить Кейлор.
— Дурак ты, — презрительно фыркнул Древний. — Кочкин, когда захочет, может быть таким жестоким, каким ты его даже представить не можешь. — Он криво усмехнулся. — Старший Маг Кейлора в гневе страшен, ты уж мне поверь. А силы у него не меньше, чем у Мариланы! И запрета колдовать для него не существует!
Он снова выпустил из пасти огненную струю, превратив снег впереди в крупные капли дождя.
Грифон летел с трудом, но гораздо быстрее, чем в начале поисков. Злость и боль потери подгоняли его. Он не хотел признаваться ни себе, ни Денису в том, что чувствовал странную пустоту в душе. Kсep был знаком с Тоней всего несколько дней, но успел искренне привязаться к этой способной, очень красивой, немного взбалмошной девчонке.
Что будет теперь, когда ее тело лежит на дне моря? Что будет с воином Синего Меча, который так преданно ее любил? Что будет с кейлорцами, которые так искренне в нее верили?
— Что? — вдруг повторил Денис, завороженно глядя в черноту морской воды, с грохотом изрыгающую белую пену. — Тоня?
— Чего говоришь? — встрепенулся грифон, разом оторвавшись от мрачных раздумий.
Харитонов неотрывно смотрел на штормовое море. Вдруг он резко поднял голову, встретившись с Древним взглядом. Лицо парня на миг просияло, но сейчас же радость сменилась паническим ужасом.
— Тоню сцапали шпионы Монкарта! — воскликнул он. — Но она жива! Она не утонула!
— Откуда ты знаешь? — изумленно пробормотал Kсep.
— Я прочитал в воде! — горячо заговорил Денис. — Это у нас с детства. Когда со мной приключалась беда, Тоня всегда знала об этом и спешила на помощь. Точно так же делал и я. Мы чувствуем боль или неприятности друг друга. Понимаешь? Жаль, я не знаю, где она сейчас, но самое главное — она жива! Летим, Kсep! Быстро! Летим в Архивы!
Древний ликующе взревел и выпустил из пасти струю алого пламени. И Денису на миг показалось, что это зажегся факел надежды.
Глава 5. ВОЛЬНАЯ ДОЧЬ ГАРПИОНА
«Что случилось? Почему они так разволновались? Что там?» — Антония вцепилась в железные прутья, жадно прислушиваясь к тому, что творится снаружи, за пределами клетки.
Девушка так окоченела, что уже не чувствовала посиневшие от лютого холода пальцы. Уже целый день она мёрзла в этой проклятой тюремной телеге. Мороз медленно и мучительно убивал ее. Скудная пища, которую два раза в день приносили враги, не могла дать ей достаточно энергии, чтобы согреться.
К утру следующего дня плена Антония уже с трудом заставляла себя подниматься с заиндевевшего пола. Лежать без движения было куда приятнее: холод отступал, тело охватывало приятное тепло. Она, конечно, понимала, что этого делать нельзя, но ей не всегда хватало воли начать двигаться.
Прошлая ночь казалась бесконечной. Тоня провела её в полудреме-полуобмороке, даже не сворачиваясь калачиком и не пытаясь удержать драгоценное тепло. Ей чудилось летнее солнце, бирюзовое небо и белые, пушистые, как котята, облака. Она слышала голос Дениса, что напевал какую-то из ее песенок. Тоня, словно в бреду, шептала побелевшими губами полузабытые четверостишия.
Потом наступило серое утро. Ларомонт снова принес еду. Даже теперь, когда Антония совсем обессилела, он испытывал к ней страх.
Тоня же давно перестала бояться. Сегодня она даже осмелилась жестами спросить, скоро ли приедут в крепость. Это несказанно испугало ларомонта, который, очевидно, решил, что она собирается колдовать. Шпион что-то невнятно прострекотал и поспешил выскочить из клетки. Когда дверца захлопнулась, Антония беззвучно и невесело рассмеялась.
Тотчас же послышался глухой звук удара: мартер отвесил ларомонту оплеуху за трусость. Тот отчаянно зашипел, затем шипение перешло в пронзительный визг. Неожиданно застрекотали и остальные шпионы. Телега остановилась.
Именно это заставило девушку прижаться к прутьям и настороженно прислушаться к тому, что творилось снаружи. Слуги Монкарта оживленно переговаривались, и нельзя было понять, чего больше в их голосах: радости или страха.
Среди прочих звуков Антонии послышалось хлопанье больших крыльев, как будто приближалась огромная птица.
«Любопытно, — подумала волшебница. — У Бессмертного Тирана завелась крупная летающая тварь? Неужели кто-то из Древних? Нет, этого не может быть! Хотя… Илот ведь так и не отозвался на зов, так и не пришел мне на помощь в ту злосчастную ночь. Кто может поручиться, что не он навел на меня шпионов?»
Распластавшись на полу, Тоня приподняла край ткани, закрывавшей телегу, и принялась жадно смотреть в щель.
Метрах в пяти от телеги мягко и почти неслышно приземлилось очень странное существо. Оно не было похоже ни на одно из тех животных, о которых рассказывала Эскора. В Кейлоре и Атере такие точно не водились, иначе бы Тоня непременно с ними столкнулась.
Это было нечто среднее между кошкой и птицей, только раз в десять крупнее и той, и другой. Стройное гибкое тело покрывала короткая, но очень плотная светло-коричневая шерсть. Хвост был не тонким, не толстым — самым подходящим для такого зверя. Птичьи крылья складывались на спине так, что казались не слишком большими. Голова с двумя остроконечными ушами — круглая, голубые глаза — проницательные и блестят. Эти глаза более всего поразили Тоню. Кошка-птица производила впечатление очень умного и совсем незлого существа. Казалось, она смотрит на окружающих ее ларомонтов с жалостью и сочувствием, как на уродливых детей.
Неожиданно взгляд кошки-птицы остановился на Тоне. Не обращая внимания на протестующую трескотню шпионов, она приблизилась к телеге и приподняла коротким клювом ткань. Голубые глаза словно заглянули девушке в душу. Антония не ощутила страха, поэтому даже не вздрогнула. С полминуты они смотрели друг на друга, а потом в голове Тони отчетливо прозвучала чужая мысль:
— А это что еще за птица?
— Ты — телепат! — мысленно воскликнула девушка, сильнеe прижавшись к прутьям.
Кошка-птица шарахнулась в сторону. Во взгляде ее промелькнул испуг, который тотчас же сменился изумлением и радостью.
— Неужели ты меня слышишь?! — воскликнуло крылатое существо. — Быть не может! Никто не способен воспринять мысль гарпии!
— Но я же тебя слышу! — Антония готова была закричать от счастья, но из горла вырвался лишь едва слышный сип.
Надежда на спасение, которая медленно таяла с каждым часом плена, вновь возродилась в душе юной волшебницы.
Сердце Тони так бешено колотилось, что казалось, еще немного, и оно выпрыгнет из груди. Телепатическую частоту кошки-птицы не улавливают ни Монкарт, ни его шпионы! Как же это кстати!
— Помоги мне! — Антония сжала прутья клетки с такой силой, что побелели пальцы. — Спаси меня! Пожалуйста!
— Тсс! Не шуми, — мыслеформа гарпии выражала легкое недовольство. — Я сама пленница. Мы с тобой обязательно выберемся, только не сейчас. Ларомонты вооружены луками. Если мы попытаемся бежать — нас застрелят. Как хорошо, что я встретила тебя! Ты ведь волшебница? Твое колдовство и моя сила нам помогут.
Дверь клетки открылась. Внутрь ввалились четыре ларомонта и с угрожающим шипением медленно направились к девушке. Антония холодно взирала с пола на их высокие фигуры. Она и не думала бояться.
Один из шпионов отвесил ей сильную затрещину, от которой на несколько мгновений пропали все звуки, а перед глазами замельтешили яркие пятна. Воспользовавшись этим, ларомонты схватили ее, заломили за спину руки и потащили к выходу.
— Живей, живей! — поторапливал мартер. — Владыка четвертует вас за промедление! Сади ее!
Перед глазами Тони наконец-то прояснилось. Она увидела бескрайнее заснеженное поле и кошку-птицу совсем близко от себя.
— Меня зовут Дэра, — пронеслась в голове девушки быстрая мысль гарпии.
— Антония Энлин, — представилась девушка.
Ларомонты принесли длинное седло с защитными ремнями и приладили его к спине зверя. Антонию закутали-замотали в какое-то вонючее тряпье и усадили на гарпию, до боли сдавив ремнями конечности. Мартер сел впереди, взяв в костлявые руки поводья. От его спины веяло могильным холодом и ужасом, но Тоня заставила себя побороть страх.
— Куда мы летим? — спросила она.
— В Аностор, — мысль Дэры выражала безграничное отвращение, — замок Монкарта. В эту Хаосову вонючую дыру! Ненавижу!
Мартер гневно взвизгнул и хлестнул гарпию поводьями. Он, конечно, не услышал телепатический разговор пленниц, его разозлило промедление.
Дэра недовольно мотнула остроухой головой, взмахнула крыльями и моментально оторвалась от земли. Такого стремительного взлета Антония не видела ни у одного Древнего. В один миг позади осталась тюремная телега, покрытое снегом поле и ларомонты. Дэра мчалась быстрее самого сильного ветра; даже Kсep, большой любитель высоких скоростей, не рисковал летать столь резво.
В то же время чувствовалось, что для гарпии это не предел. Она парила плавно и грациозно, легко обходя воздушные препятствия: медлительных птиц и неожиданно возникающие то тут, то там низкие облачка.
Холодный ветер свистел в ушах юной волшебницы, пробирал до костей, и, если бы ларомонты не укутали её как следует, она непременно бы замерзла в первые же минуты полёта.
Внизу плыли заснеженные леса, извивались серебристыми змеями обледенелые реки. Дома мелких деревушек казались Тоне черными точками. Города мелькали один за другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51