Он не вытащил,
Глаза вытаращил.
Колдун грозно стукнул посохом по крыльцу, но на домового это не
произвело никакого впечатления.
- Вот я и говорю, - как будто продолжая начатый разговор, обратился
он к Китоврасу и нетвердо оперся о вздыбленную холку пса, для чего ему не
пришлось даже нагибаться. - Что лучше: эль или вино? Что то, что другое -
кислятина. Потому и получается, что лучше нашей медовухи ничего нет.
- Спать! - страшно взревел Колдун и попытался ухватить домового за
ворот рубашки. - Я тебе покажу медовуху!
Домовой ловко увернулся от руки Колдуна и прошелся по поляне
вприсядку.
Трай-рай, рюм-рюм, трай-рай, рюм-рюм,
Раз-таки, раз-таки, раз!
Китоврас с сожалением посмотрел на домового и уже хотел вмешаться,
чтобы прекратить это безобразие, но тут над лесом раздался стрекот
вертолета, и все разом замолчали, вглядываясь в круг безоблачного неба над
поляной.

Прожектор на вышке включился позднее, уже когда Павел миновал
турбазу, держась противоположного берега.
Случись это на двадцать минут раньше, и тогда, возможно, путешествие
закончилось бы тут же, у самого истока Кии - единственной реки, вытекающей
из озера.
На мосту, соединяющем берега Кии, тоже расположились воинские посты,
и пока Павел собирал байдарку, стараясь не звякать дюралевыми трубками, а
потом боролся с бурным течением, норовящим утащить его из озера, он больше
всего боялся, как бы часовые чего не заметили и не подняли тревогу.
Но обошлось.
Байдарка бесшумно рассекала темную воду: Павел как можно аккуратнее
действовал веслом - не хватало обнаружить себя именно сейчас, после того,
как самое трудное, по его мнению, осталось позади.
Он вспомнил, как, словно диверсант с грузом взрывчатки, полз с
упакованной байдаркой за спиной по ложбинке с ручьем, и удовлетворенно
хмыкнул.
Ну что, взяли? Эх вы, доблестные внутренние войска!
И, слава богу, что не ВВД или спецназ, тогда было бы намного сложнее.
И хорошо, что он неплохо в свое время запомнил все пути и подходы к
этой турбазе, а то бы пришлось сейчас трястись обратно в попутке, в лучшем
случае, а в худшем - сидеть в комендатуре и доказывать, что ты не
лазутчик, а вполне мирный эколог в отпуске, не имеющий никаких порочащих
страну связей с "Гринписом".
Павел оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как прожекторный луч
скользнул по берегу и уперся в опоры моста, где совсем недавно он собирал
байдарку.
В ярком электрическим свете полыхнули зеленью ивовые кусты.
Потом луч поднялся чуть повыше и прошелся по пустому мосту,
поочередно выхватив из темноты фигурки часовых на левом и правом берегу.
"А ведь, пожалуй, достанет, - подумал Павел, прикинув расстояние от
прожектора до байдарки. - Вот только повернет сюда и достанет".
Неожиданно на память пришел небольшой и узкий островок из базальта
наискосок от туристической базы и он мысленно поздравил себя. Укрыться
можно лишь в протоке между островком и берегом, туда прожекторному лучу не
заглянуть. Но до островка надо еще добраться.
Уже не боясь быть услышанным, Павел удвоил усилия. Лопасти весла
заработали, как пропеллер.
Гребок левой, поворот; гребок правой, поворот.
Он оглянулся снова.
Световая дорожка бежала по берегу, захватывая край воды, и
стремительно, намного быстрее, чем он движется сам, приближалась к
байдарке.
Несмотря на ночную прохладу и липкую озерную сырость, спина быстро
покрылась горячим потом.
- Гонок мне еще не хватало, - прохрипел вслух Павел. - Прямо детектив
с погоней. Интересный складывается отпуск, содержательный.
Прямо впереди по ходу байдарки смутно вырисовывались очертания
скалистого островка, но сколько до него грести - метров пятьсот или
километр - определить трудно: скрадывающая расстояние темнота мешала
правильно рассчитать силы.
Убегая от прожекторного луча, Павел решил, что жалеть себя нечего и
выложился, как на соревновании.
В этот момент он не задумывался над тем, что след от байдарки, широко
расходящийся по спокойной воде, может выдать его с головой, поэтому не
увидел, что, достигнув бегущей по озеру косой волны, луч прожектора как бы
даже подпрыгнул от удивления, а потом снова опустился и уже уверенно,
словно указка по карте, побежал за лодкой, угрожая настигнуть через
три-четыре секунды.
И в тот же миг над водой разнесся громкий вздох.
Вода забурлила где-то на самой середине озера, и вслед за этим
раздался короткий резкий шлепок, прозвучавший в ночи, как орудийный
выстрел.
От неожиданности Павел бросил грести.
В ярком свете переметнувшегося на звук прожектора сусальным золотом
блеснула чешуя исполинского тела, вновь уходящего в глубину.
Больше Павел ничего разглядеть не успел, так как байдарка по инерции,
уже не подгоняемая его усилиями, влетела в протоку, и базальтовый гребень
острова закрыл гладь озера словно ширма.

Приткнув острый нос байдарки между камнями и бросив на остров весло,
Павел соскочил прямо в воду. Цепляясь за валуны, он за минуту одолел
короткий, но крутой подъем.
На противоположном берегу поднялась суматоха. И до того ярко
освещенная территория базы озарилась новыми огнями, прожекторный луч
метался по озеру, словно рука слепого.
Еще Павел увидел, что ожила стрекоза вертолета. Лопасти винта сначала
медленно, а потом все стремительнее набирали обороты, и в такт этому
движению далеко над водой разнесся рев скоростных турбин.
На самом же озере ничего интересного не происходило, и если бы сам
Павел совсем недавно не стал свидетелем странного явления, то поверить в
случившееся его бы не заставил никто.
Не бывает таких животных. Как-никак у Балашова биологическое
образование, так что оставьте эти сказки. А, может быть, Тургай - это
новый Лох-Несс? Тогда многое объясняется. И то, что солдат нагнали со
всего округа, и секретность. Тогда и приезд сюда Бойко можно еще как-то
понять.
Наконец вертолет оторвался от неестественно-яркой в электрическом
освещении травы и с нарастающим грохотом понесся над озером.
Он пролетел так близко от островка, закладывая вираж, что Павел
отчетливо различил двух пилотов в белых шлемах и сгорбленную фигурку
стрелка у распахнутой дверцы, вцепившегося двумя руками в тяжелый пулемет.
Сделав два сужающихся круга над озером, вертолет повис метрах в
двадцати от воды. Казалось, что он держится в воздухе опираясь на
голубоватый конус света от нижней фары.
Вода под вертолетом кипела, но это была всего лишь рябь от винта, и
вскоре ночная тревога, шум и свет, рев моторов на берегу и в воздухе стали
ощущаться нелепыми и ненужными.
Словно устав висеть на одном месте, вертолет неожиданно накренился и
резким нырком ушел в сторону базы.
Павел сполз со скалы и вернулся к байдарке.
Покинуть протоку он пока не рискнул: любое движение на озере может
вызвать новую тревогу, так что следовало соблюдать осторожность.
Еще примерно час он сидел, чутко прислушиваясь к слабому плеску волн
и затихающей суматохе на берегу, а затем медленно вывел байдарку на
открытую воду.

Теперь он старался держаться как можно ближе к краю озера в тени
высоких деревьев, готовый в любую минуту причалить и скрыться в лесу.
Павел хорошо помнил, что озеро имеет форму бумеранга. Сейчас он плыл по
короткой его стороне, но километров через шесть-семь должен начаться
изгиб, и там его уже не настигнет никакой прожектор.
Грести теперь было жутковато. Перед глазами так и стояло мощное тело,
закованное в золотистую чешуйчатую броню. Несколько раз Павел даже
оглядывался, желая убедиться, что чудовище не следует за ним, оставаясь
невидимым и только ожидая удобного момента, чтобы раскрыть зубастую пасть.
Появилась трусливая мысль потихоньку вернуться тем же путем, что
привел его сюда, но, обругав себя за малодушие, Павел в конце концов
ожесточенно погнал байдарку вперед, сосредоточившись лишь на гребле.
Огни некогда туристической, а теперь военной базы становились все
мельче, некоторые исчезли совсем, а иногда Павел, оглядываясь, и вовсе
терял их из виду. Вскоре он заметил, что лес отступил от воды и начался
широкий песчаный плес. Плавно изгибаясь, берег уходил вправо.
За излучиной озеро расширялось, противоположный берег терялся во
мраке, и Павел ощутил такое бесконечное пространство, что вновь появилось
желание повернуть обратно. Но теперь возвращаться было уже поздно.
Фосфоресцирующие стрелки наручных часов показывали половину четвертого
утра, вот-вот станет светать. В любом случае следовало переждать и
отдохнуть, привести в порядок мысли.
Павел почувствовал, что проголодался. Прикинув, что теперь, пожалуй,
можно даже развести костер и вскипятить чай, он направил байдарку к
отмели.
Сухой плавник на берегу за много лет спрессовался в сплошную
хрустящую массу. Павел с удовольствием услышал, как ломаются под ногами
тонкие сухие ветки: проблем с дровами не будет, ведь идти собирать хворост
в лесу в полной темноте - занятие не из приятных.
Когда затеплился маленький костерок, бросая вокруг оранжевые блики, и
в котелке зашумела готовая закипеть вода, Павел позволил себе немного
расслабиться.
Склонившись к огню, он прикрыл глаза и даже немного вздремнул,
убаюканный сухим теплом, поэтому резкий треск сломанной ветки за спиной
заставил его буквально подпрыгнуть на месте и схватиться за охотничий нож.
- Эй! - послышался из темноты ломающийся мальчишеский басок. - Можно
к огоньку?
Не отвечая, Павел повернулся на голос и прищурился, пытаясь
разглядеть говорящего.
Вновь захрустели ветки, и наконец в неярком свете стала различимой
худая мальчишеская фигура. Руки парнишка держал в карманах, за его спиной
болтался тощий рюкзачок.
- Ты откуда? - сурово спросил Павел, убедившись, что гость, пожалуй,
не доставит ему неприятностей.
Мальчишка, похоже, только что закончил школу, и с высоты своего
двадцатишестилетнего возраста Павел мог себе позволить говорить
снисходительно и сердито.
- Из Листвянки, - коротко пояснил гость и неопределенно махнул рукой
куда-то в сторону.
- Местный, что ли?
- Ага. Местный.
- Слава богу! Я уж думал - патруль, или лесничий, или еще не знаю
кто. Что тут делается, непонятно. Чаю хочешь?
- Хочу, - обрадовался парнишка. - У меня картошка сырая есть. Давай
запечем.
Павел милостиво кивнул и вновь прилег у костра. Он почувствовал, как
ослабло напряжение последних часов, стало легко, спокойно и... не страшно.
- А ты откуда? - осмелился на вопрос парнишка, орудуя у костра. -
Издалека?
- Из Новосибирска.
- Ого! Как же ты сюда добрался?
- По воде. Вон моя байдарка на берегу.
- И не задержали? Для туристов ведь даже Бийск закрыт, а на турбазе
теперь военные.
- Виделись, - усмехнулся Павел.
Теперь он разглядывал нежданного ночного гостя уже с удовольствием.
Что ни говори, а с попутчиком веселее. Только вот с попутчиком ли?
Короткий светлый ежик волос незнакомца придавал его лицу какой-то
сиротский, вернее детдомовский вид. Острый, как клюв, носик, тонкие губы,
голубые насмешливые глаза.
Павел заметил, что синяя капроновая куртка прожжена у парня на локте,
а на ногах - совсем не подходящие к красному спортивному костюму, разбитые
кирзовые сапоги.
- Если местный, так, может, объяснишь, что здесь происходит? Зачем
военные, пропуска? Кто тут у вас в озере поселился?
- А что, видел? - по-птичьи вжав голову в плечи, прошептал парень. -
Видел, да?
- Видел! Чертовщина какая-то! Теперь на байдарке-то и плыть страшно.
- Это еще что! - парнишка придвинулся поближе к Павлу. - А то еще
бывает моторы глохнут, вчера у Зимней заимки вертолет упал, оружие не
стреляет.
- Как не стреляет?
- Обыкновенно. Нажимаешь на спуск - и ничего. Как будто заклинивает.
У бэтээра пушка не работает, на вертолете - пулемет. Военные-то, слышал,
на "Пионере Алтая" гарпунную пушку приспосабливают, только она тоже
стрелять не будет, - убежденно закончил парнишка.
- Подожди, а ты откуда знаешь? - насторожился Павел. - Тебе об этом
что, докладывали?
- Так местный же, - уклончиво отвел взгляд парнишка. - Слухи
всякие...
Но Павла было уже не остановить. Неясное подозрение превратилось в
уверенность.
- Слушай, давай начистоту. Из части сбежал?
Парнишка бросился от костра так стремительно, что мелкие угольки
красной пылью взметнулись в воздух.
- А ты что, прокурор? - крикнул он уже издали. - Попробуй, поймай!
- В догонялки я с тобой еще не играл, - зло пробормотал в темноту
Павел. - Дезертир несчастный! Иди обратно, не буду я тебя ловить, других
забот хватает. Иди, иди сюда, поговорим.
Парнишка осторожно приблизился к костру и сел на корточки напротив
Павла, на всякий случай подтянув к себе поближе брошенный вначале
рюкзачок.
- Значит так, - начал Павел и налил в кружку кирпичного цвета чай. -
Арестовывать я тебя не буду, сам обратно вернешься.
- Не вернусь!
- Ну что мы с тобой будем спорить, сам понимаешь, что придется. Ты
мне лучше толком расскажи обо всем. Мне ведь еще плыть и плыть. Давай,
рассказывай.
Павел придал лицу самое миролюбивое выражение и даже заставил себя
улыбнуться. Что он в самом деле набросился на парнишку? Неприятно,
конечно, что тот сбежал из части, но мало ли какие бывают причины. К тому
же, вокруг ни души и расспросить об озере не у кого. А солдаты здесь,
похоже, давно и кое-что успели уже узнать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11