– крикнул кто-то из матросов.
– За борт выкинуть, и все! – зарычал другой матрос, в котором Мэтью узнал Уимби, помощника штурмана.
Происходившее казалось Мэтью чем-то совершенно невероятным. Весь мир, похоже, сошел с ума! Вокруг по палубе плюхала рыба, свалившаяся прямо с неба; капитан так рассвирепел, будто сошел с ума; а команда была готова немедленно их растерзать. Тут Мэтью заметил, что капитан Донал весь трясется. И внезапно понял, что тот старается сдержать рвущийся наружу смех! Через мгновение хохотала уже вся команда. Даже мрачный господин Уорд едва держался на ногах от хохота.
Мэтью встретился глазами с Коллином. Они попали в какой-то сумасшедший дом!
– Видели бы вы свои лица! – выговорил сквозь смех Уимби.
Мэтью и Коллин, ничего не понимая, озирались вокруг.
– Меридиан, – коротко бросил капитан Донал.
Все еще хихикая, он нагнулся, поднял серебристую рыбину и швырнул ее за борт.
Несколько матросов одобрительно похлопали юношей по спине и отправились заниматься своими делами. Толпа постепенно разошлась.
– По обычаю, когда девственник впервые переплывает меридиан, его подвергают испытанию, – пояснил Захария Уорд.
– Девственник? – с недоумением спросил Коллин.
– Тот, кто еще не плавал по морю, – ответил Захария Уорд, похлопывая его по плечу. – Добро пожаловать в Великое Южное море!
Коллин, слегка пошатнувшись под тяжелой рукой моряка, ответил, запинаясь:
– Спасибо, спасибо…
– Но как же рыба… – пробормотал Мэтью.
Ее на палубе уже почти не осталось: матросы выбросили за борт.
– Это водяная воронка, – объяснил капитан Донал. – Она выкидывает рыбу из воды. Когда при мне в первый раз рыба стала падать на палубу, я чуть не рехнулся! А потом я своими глазами однажды видел, как на палубу упала небольшая акула. На меридиане такое довольно часто случается, в особенности в это время года. Вы должны радоваться, что мы не пересекаем экватор: там посвящение в мореплаватели куда как… забавнее.
Мэтью не слишком-то хотелось знать, что с новичками вытворяют на экваторе. Капитан Донал, вытирая толстым пальцем блестевшую в глазу веселую слезинку, сказал ему:
– А о своей подружке не беспокойся – обычай относится только к мужчинам.
– А, – с облегчением вздохнул Мэтью. – Вот это правильно.
Он легко мог представить себе, как отреагировала бы Лара. Скорее всего она начала бы швырять рыбу прямо в матросов… Представив себе эту картину, юноша невольно улыбнулся.
– Что ж, господа, вам, наверное, стоит отправиться в каюты, – посерьезнел капитан, оглядывая море. – Похоже, у нас впереди хорошая трепка.
Капитан Донал смотрел, как линия шторма приближается к судну. Небо выглядело все более угрожающим, а волны вздымались на огромную высоту. Пошел довольно сильный дождь, и «Танцор Волн» вплыл в область шторма. Мэтью изумлялся мощи моря и в то же время дивился, что его желудок приспособился наконец к морской качке.
– Господин Уорд! – Капитану приходилось кричать, чтобы его было слышно из-за шума ветра. – Оставьте только брамсели!
– Слушаюсь! – послышался ответ помощника. – Все на реи! Спустить паруса! Оставить только брамсели! Живей, ребята!
Мэтью слышал, как приказ повторили внизу. Через несколько секунд матросы поползли вверх по канатам. Вскоре паруса стали исчезать будто сами по себе. Мэтью с Коллином отправились на середину палубы, держась за поручни, чтобы не потерять равновесие.
«Танцор Волн» с трудом продвигался вперед. Ветер снова переменился и дул теперь еще сильнее. Мэтью увидел, как у правого борта капитан Донал и Захария Уорд, согнувшись от ветра, направлялись к рулю, у которого стоял штурман Браун, стараясь удерживать «Танцора Волн» на курсе.
– Поверни руль, и пусть идет по ветру! – закричал капитан.
Палуба вся блестела от дождя и переливавшихся через борта волн.
Мэтью уже собрался было последовать за Коллином в каюту, когда его внимание привлек какой-то звук. Сквозь шум ветра и воды расслышать его было непросто, но, кажется, это был крик отчаяния… Мэтью посмотрел вниз, куда уходила лестница, но не заметил ничего необычного. Закрепив паруса, матросы спускались по такелажу.
«Вот опять!» – Мэтью снова услышал крик.
На этот раз он взглянул вверх, прикрывая глаза от потоков дождя, и увидел матроса, свесившегося вниз головой с верхней реи грот-мачты. Не раздумывая ни мгновения, юноша бросился к канатам и полез наверх. Корабль так болтало, что он едва не сорвался, поднявшись всего лишь на десять футов, и, пока «Танцор Волн» не выпрямился, ему пришлось держаться за ванты. Забравшись на главную рею, Мэтью остановился, чтобы перевести дух и протереть глаза. Висевший наверху не мог сам высвободиться и беспомощно болтался взад и вперед. Мэтью увидел, как корабль поднимается на гребень огромной волны; его нос высоко задрался кверху, но тут же с головокружительной скоростью устремился вниз. «Танцор» нырнул в провал между двумя волнами.
Стараясь справиться со страхом, который с детства внушала ему высота, Мэтью снова полез вверх. Свирепые волны в белых шапках пены продолжали биться о борт корабля. На корме кто-то показывал на него пальцем, – наверное, Захария Уорд, подумал Мэтью. Он поднялся выше второй реи, но на этот раз останавливаться не стал. Юноша изо всех сил сжимал в руках скользкий канат: палуба была головокружительно далека! Сверху на рее матрос продолжал раскачиваться взад-вперед. Мэтью дважды поскользнулся и едва удержался на мокрых канатах. Обхватив рукой канат, с помощью которого наклоняют рею, он осторожно стащил с ног сапоги и бросил вниз.
«Отлично, – подумал он, – теперь по крайней мере у меня будет предлог приобрести другую пару сапог, когда мы доберемся до Тирейна – если, конечно, я до той поры доживу». Подниматься из-за дождя и ветра было все труднее, и у Мэтью уже начали болеть плечи.
«Вперед! Нужно подниматься! Не останавливайся!» – приказал он себе.
Мэтью не знал, сколько времени потратил на то, чтобы добраться до верхней реи. Без сапог удерживаться на канатах было гораздо легче. Глянув вниз, юноша увидел, что вслед за ним начали подниматься еще два матроса, но ждать, пока они доберутся до верха, было никак нельзя. Матрос, висевший на рее, перестал шевелиться. Его руки бессильно повисли, а голова болталась в такт качке. На мгновение Мэтью решил, что он уже умер, но, протерев еще раз глаза, увидел, что несчастный смотрит на него. Он преодолел оставшиеся пятнадцать ярдов и наконец пополз по рее, медленно и осторожно. Ветер дул с такой силой, что юноше едва удавалось удержаться от падения. Бедолагу матроса по-прежнему швыряло из стороны в сторону, будто тряпичную куклу.
«Осталось чуть-чуть», – подбодрил себя Мэтью.
Один из матросов тоже поднялся на мачту и пополз по рее вслед за Мэтью. За ним двигался еще один; юноша узнал его – это был Биггз, тот самый, что смеялся над ним из-за морской болезни. Подобравшись ближе, Мэтью узнал и матроса, попавшего в беду: это был парень по имени Виккерз. Канат каким-то образом запутался у него вокруг щиколотки, кожа на ней содралась и кровоточила. На рею влез еще один матрос и пытался приблизиться к Мэтью и Биггзу.
Тут юноша сообразил, что действовать ему все равно придется в одиночку: мимо него по рее никому не удастся пробраться, а времени терять нельзя! Он увидел, что канат так замотался вокруг щиколотки Виккерза, что развязать его не удастся – придется резать. Непонятно было только, что предпринять потом. Пальцы Мэтью до того занемели, что он сомневался, сможет ли удержать Виккерза, когда перережет канат?
Его размышления прервал Биггз, закричавший с вантов:
– Держитесь – корабль сейчас накренится!
Мэтью с ужасом увидел, как огромная волна с силой ударила в левый борт; мачта вздрогнула.
Только что рея была горизонтальна – и вот уже Мэтью смотрит прямо в кипящую бездну моря, а рея резко задралась вверх. Юноша изо всех сил старался удержаться на ней. «Танцор Волн» наклонился вбок… Бесконечно долгое мгновение казалось, что море стремительно вздымается снизу навстречу юноше, а затем судно стало медленно выравниваться. Мэтью почувствовал, что вместе с реей быстро движется в обратном направлении. Ему едва не сделалось дурно.
Матрос, который первым последовал за ним, подобрался ближе. Это был Чалмерз; он улыбался, и это удивило Мэтью. В водяном тумане, висевшем вокруг, Чалмерз, зажавший между пожелтевших зубов свой нож, казался каким-то привидением.
– Я попробую перерезать канат! – заорал ему Мэтью. – Ты можешь как-нибудь пробраться дальше и держать его за пояс?
Чалмерз посмотрел на Виккерза, висевшего под ними, и отрицательно замотал головой.
Мэтью негромко выругался. Требовалось срочно что-то придумать! Биггз тоже подполз по рее к ним, и оба матроса наблюдали за юношей. И тут он заметил, что наверху, совсем высоко на мачте, была закреплена лебедка! С нее к парусу свисал фал, конец которого был привязан к грот-мачте внизу, у палубы.
– Биггз, – закричал Мэтью, – разрежь канат, который идет к лебедке! Мы его привяжем к Виккерзу и спустим его вниз! Пусть снизу ослабят канат, а потом брасопят!
Биггз взглянул на лебедку, кивнул и пополз обратно к мачте. Он объяснил второму матросу, что придумал Мэтью, а тот с помощью жестов сообщил тем, кто стоял на палубе. Через минуту Биггз уже держал в руке свободный канат и тащил его к Мэтью. До Виккерза оставалось каких-нибудь десять футов, и юноша снова осторожно пополз вперед. Виккерз посмотрел вверх, узнал Мэтью и, казалось, понял, зачем тот сюда забрался. Он сделал руками слабый, бессильный жест. Дюйм за дюймом Мэтью приближался к нему, пока несчастный не оказался почти на расстоянии вытянутой руки.
«Еще немножко!» – подумал Мэтью.
Он понимал: чтобы спасти Виккерза, ему необходимо каким-то образом зацепиться за рею и свеситься достаточно низко, чтобы привязать канат к его поясу. Он внезапно вспомнил, как висел, зацепившись согнутыми ногами за ветку, на яблоне Рун Берриман. Вспомнил и о том, как, свалившись с этой яблони, сломал руку.
«Здесь я одной рукой не отделаюсь, если не удержусь», – подумал он.
Мэтью глубоко вдохнул, сжал зубы и зацепился ногой за рею. Очень осторожно пропустив вторую ногу между парусом и реей, он разжал руки. Палуба и волны рванулись вверх – Мэтью повис на ногах головой вниз. На мгновение юноша закрыл глаза. Открыв их, он увидел, что мир по-прежнему перевернут. Вытянувшись насколько возможно, он дотянулся до пояса Виккерза и с трудом завязал канат, который спустил ему Биггз. Все это время Виккерз не сводил с него глаз; смотрели на него не отрываясь и матросы, застывшие на рее.
– Слушай! – закричал Мэтью Виккерзу. – Я сейчас разрежу канат, который тебя держит за щиколотку. Наверху сидит Биггз и еще двое. Они держат канат. Мы будем тебя спускать. Понял?
С трудом превозмогая боль, Виккерз слабо улыбнулся и кивнул.
– Держись! – вдруг заорал Биггз. – Снова кренит! – Мэтью рванулся вверх и уцепился руками за рею. Корабль от удара волны вздрогнул и начал валиться набок. Резкий неожиданный порыв ветра, гораздо сильнее предыдущих, выгнул парус, отрывая Мэтью от реи. Чувствуя, что ему не удержаться, юноша всем телом рванулся к оттяжке. Палуба взлетела ему навстречу. В самое последнее мгновение ему удалось схватиться за канат. Переведя дух, Мэтью медленно стал подтягиваться на руках. Биггз помог ему преодолеть несколько последних футов. Вскоре судно стало выравниваться.
Мэтью не сразу удалось снова занять нужное положение на рее. К нему подкралась усталость, но он запретил себе думать об этом. Бросив быстрый взгляд по сторонам и убедившись, что матросы по-прежнему готовы ему помогать, юноша крикнул:
– На три начинаем. Готовы? Раз… два… три!
Он выдернул кинжал из-за пояса и принялся пилить канат. Последняя жилка лопнула, и Виккерз, освободившись из западни, нелепо запрыгал на канате. Чалмерз и Биггз протянули руки и придержали его как раз вовремя, чтобы не дать расшибиться о мачту. По знаку, данному Биггзом, матросы на палубе начали осторожно спускать раненого. Уоррентон, третий матрос, сидевший на рее, спускался вместе с Виккерзом, чтобы тот не запутался в снастях. Как только стало ясно, что спуск идет успешно, матросы перескочили на канат, которым наклоняют рею, и ловко соскользнули по нему на палубу. Мэтью, к его великому огорчению, ничего не оставалось, как неловко спуститься по вантам.
Когда он спустился на палубу, там уже собралась целая толпа. Мэтью настолько устал, что едва держался на ногах. Капитан Донал положил ему на плечи свои тяжелые руки и обнял, едва не раздавив грудную клетку.
– Клянусь морем, у тебя сердце настоящего моряка! – Кто-то из присутствовавших закричал «ура!», и все тут же подхватили. Мэтью был так утомлен, что плохо понимал происходящее вокруг, но тем не менее заставил себя улыбнуться в ответ.
– А что с Виккерзом? – спросил он, стараясь отвести от себя всеобщее внимание.
– Им занялся фельдшер. Да и тебе лучше спуститься в каюту, – ответил Захария Уорд, пожимая Мэтью руку и с восхищением глядя ему в глаза.
Мэтью кивнул и пошел к лестнице. Но едва он сделал несколько шагов, как пожилой матрос по имени Кессингтон подошел к нему, отдал честь и произнес:
– С вашего позволения, сударь, вот ваши сапоги. Я их успел поймать, прежде чем их за борт смыло. Немного воском потереть, пополировать – будут как новые!
«Так я и знал!» – разочарованно подумал Мэтью, а вслух сказал:
– Благодарю вас. Большое спасибо. – Обветренное лицо моряка сморщилось в улыбке. Мэтью зашагал к лестнице.
Когда он проходил мимо отца Томаса, тот положил руку ему на плечо и улыбнулся. Коллин тоже ждал друга:
– Тебя ни на минуту нельзя выпускать из виду! Ты, видно, так отчаянно стремишься отделаться от своих сапог, что на все готов!
Мэтью улыбнулся, но придумать остроумный ответ был не в состоянии. Он только помахал рукой и спустился по лестнице.
Лара ждала его внизу.
Как только он сошел с последней ступеньки, она бросилась в его объятия и принялась целовать его – лицо, лоб, глаза, а потом и губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58