– Спасибо, Сита, – сказала Лара.
Хозяйка постоялого двора незаметно подмигнула ей и на мгновение задержалась глазами на лице Эйкина:
– Небольшая чистка ему пошла на пользу.
И не успел Эйкин что-нибудь ответить, как она уже ушла.
20
Элбертон
Дальнейшая поездка до Элбертона прошла без приключений. После того как Коллин сменил его на страже, Мэтью не удалось заснуть. Он лежал под одеялом и смотрел, как постепенно сереет небо. Временами он испытывал боль, вспоминая Брана, Джайлза, лицо Берка Рэмзи за мгновение до смерти… Все казалось запутанным и непонятным: его будущее, отношения с Ларой, странные слова орлока. Отец когда-то говорил ему, что ночью все кажется значительнее, чем на самом деле, а по-настоящему разобраться с проблемами можно только при свете дня. Как хотелось бы Мэтью, чтобы Бран был сейчас рядом с ним!
Утром путешественники на скорую руку позавтракали сыром и хлебом, не разжигая огня.
– Раньше мне сыр нравился, – отметил Дэниел, прислонившись к стволу дерева.
– А чем сейчас он плох? – спросил Коллин, откусывая еще кусок.
– Ничем, наверное, – ответил Дэниел. – Просто хочется и другого чего-нибудь отведать. Девять дней сырной диеты совсем отбили у меня вкус к сыру.
Коллин пожал плечами и встал, чтобы привязать свой мешок к седлу.
– Ему все нипочем, – обратился Дэниел к Мэтью, – аж досада берет.
Путешественники торопливо снялись с места и выбрались обратно на дорогу. Проскакав несколько минут, они заметили развалины старого города. Лес постепенно поглощал землю, когда-то отнятую у него. Почерневшие балки немногих уцелевших домов свидетельствовали о пожаре. Кое-где виднелись дымовые трубы и фундаменты. Повсюду росла высокая трава и кустарник. По улицам ветер гнал клубы пыли.
– Ух ты! – воскликнул Дэниел, проезжая мимо. – Интересно, что здесь раньше было?
– Вейберн, – ответил отец Томас. – Городок назывался Вейберн.
Он остановил лошадь, посмотрел на безмолвные развалины и поскакал дальше. Дэниел, Коллин и Мэтью переглянулись между собой и последовали за священником.
Элбертон оказался совсем не похож на то, что ожидал Мэтью. У города не было определенного центра, просто ряд улиц – и все. Найти постоялый двор со странным названием «Ничейная Гостиница» не составило труда, правда для этого пришлось пересечь весь город.
По пути они проехали мимо того дома, о котором Лара расспрашивала Эйкина. Две девицы с сонным видом возвращались с вечерней работы. Та, что была поменьше ростом, брюнетка с чрезвычайно привлекательной фигурой, зазывающе улыбнулась Коллину. Тот сбавил шаг и собрался уже заговорить с незнакомкой, но тут к нему подъехал отец Томас и взял его за локоть:
– Ни к чему, сын мой… едем! К сожалению, бесплатной будет только улыбка.
– О, – разочарованно протянул Коллин, оглядываясь через плечо на девицу, которая с профессиональным интересом провожала его глазами.
Едва они подъехали к постоялому двору, как Лара выбежала из дверей, бросилась к отцу Томасу и изо всех сил обняла его. Так же приветствовала она и Мэтью, Дэниела и Коллина. Вслед за ней показался и Эйкин, но он ограничился простым рукопожатием.
Из конюшни вышел заспанный Вилл, со своим обычным видом невинного мученика; махнув рукой в сторону входной двери постоялого двора, он увел лошадей.
Навстречу прибывшим вышла Сита Вудолл. На сей раз на ней было синее платье с тонким золотым поясом – этот наряд выгодно оттенял ее волосы и подчеркивал стройную фигуру.
– Меня предупредили о вашем приезде, и я счастлива, что вы остановитесь у меня, – сказала она, обращаясь главным образом к отцу Томасу. – Вы, наверное, и есть дядя Сивард, а это ваши сыновья. Лара успела мне так много рассказать о вас, что мне кажется, будто мы с вами старые друзья.
Отец Томас открыл было рот, взглянул на Лару и Эйкина, которые улыбнулись ему, но так ничего и не сказал. Затем он собрался с мыслями и произнес:
– Мне также очень приятно с вами познакомиться. Разрешите представить вам моих… гм… мальчиков – Мэтью, Дэниела и Коллина.
– Лара, почему ты не сказала, что у тебя такой красивый дядя? – спросила Сита, взяв отца Томаса под руку. – Я отвела для вас две комнаты. Если вы соблаговолите последовать за мной, дядя Сивард, я вам их покажу. Лара меня заверила, что вы согласны спать по двое в одной кровати. В это время года у нас обычно много постояльцев…
Отец Томас послушно пошел за хозяйкой постоялого двора. В общей зале в этот ранний час почти никого не было. Лара, заметив, что священник чувствует себя неловко, проказливо подмигнула Эйкину, который в ответ закатил глаза. Наконец Сита, Лара, Эйкин и отец Томас оказались в одной из комнат, предназначенных для новоприбывших гостей. Закрыв дверь, хозяйка обратилась к священнику.
– Лара решила, что лучше не разглашать ваши истинные намерения, – сказала она. – К сожалению, не всем моим слугам можно доверять тайны… Вдобавок вчера здесь было несколько солдат герцогини.
Отец Томас спокойно смотрел на нее. У него не было полной уверенности в этом, но по блеску глаз Ситы священник пришел к выводу, что эта ситуация забавляет ее.
– Понятно, – сказал отец Томас. – Что ж, может, это и правильно… Спасибо вам за осторожность.
– Осторожность… – протянула Сита, пытаясь найти подходящий ответ, но, не найдя, продолжала: – Ладно, не мое дело, кем вы все друг другу приходитесь… так вот, мастер Джибб расскажет вам про корабль и сообщит остальные новости. А тем временем, – она выразительно сморщила нос, – я прикажу, чтобы принесли ванны и горячую воду. Еда будет готова через час.
Быстро подмигнув Ларе, Сита исчезла, оставив отца Томаса в некотором недоумении.
– Удивительная женщина, – еле слышно пробормотал он себе под нос.
Эйкин быстро пересказал все, что ему с Ларой довелось узнать с предыдущего вечера. Весть о начавшейся войне огорошила отца Томаса, но не успели они обсудить новости, как в дверь постучали. Вошел Вилл и еще один слуга: они принесли багаж новоприбывших и ванну.
– Куда вещи положить? – спросил Вилл.
– Можно на кровать, – ответила Лара, входя в роль распорядительницы. – А ванну поставьте прямо здесь.
Когда слуги собрались уходить, отец Томас достал из плаща две медные монетки и каждому вручил по одной.
– Спасибо, сударь, – сказал второй слуга, слегка поклонился и вышел.
Вилл же просто спрятал деньги в карман и произнес без всякой любезности:
– Она мне приказала показать вам вторую комнату.
Юноши что-то оживленно обсуждали между собой. Оказалось, они решили разделить втроем одну комнату, а другую целиком предоставить в распоряжение отца Томаса.
Все пошли за Биллом во вторую комнату, которая оказалась напротив комнаты Лары. Оставив друзей приводить себя в порядок, Лара спустилась вниз – спросить у Ситы, нельзя ли принести еще одну кровать.
Когда она ушла, Коллин сел на край кровати и присвистнул.
– Как вы думаете, это правда насчет войны? – спросил он у друзей.
Мэтью покачал головой и подошел к окну, но, кроме крыш, ему ничего не удалось увидеть.
– Не знаю, – сказал он. – Но если правда, то это все меняет. Нам придется вернуться.
– Вернуться? – спросил Дэниел. – А я-то думал, что о возвращении больше и разговора не будет!
Мэтью повернулся к нему.
– Но на этот раз вопрос не в том, отправят меня в тюрьму или нет, – сказал он. – Если война в самом деле началась, то мы должны выполнять наш долг. А как поступить с этой историей, я подумаю, когда она опять всплывет.
– А ты думаешь, что еще не скоро встретишься с Джерамом Квинном, если вернешься? – спросил Дэниел. – Ему не слишком понравилось, что мы ему угрожали.
– А мне кажется, что Мэт прав, – заметил Коллин. – И нам вскоре придется вернуться домой. Может, отец Томас придумает что-нибудь…
– Отец Томас так же виновен, как и мы, – парировал Дэниел. – Послушай, мне не меньше твоего хочется выполнять мой долг, но мое мнение такое: нужно точно выяснить, как обстоят дела, прежде чем принимать решение.
– Не знаю, – протянул Коллин, вытягиваясь на кровати и рассматривая деревянный потолок. – Надо об этом подумать… Давайте после еды узнаем, что об этом думают отец Томас и Эйкин. А пока мне охота город посмотреть.
Разговор был прерван прибытием еще одной кровати и большой ванны. Принесли их Вилл и Джон – так звали второго слугу. Джон казался довольно безобидным существом, а Вилл выполнял свою работу с недовольной миной, непрерывно ворча себе под нос. Мэтью заметил, что он пристально разглядывает его кольцо. Подражая отцу Томасу, он дал каждому слуге медную монетку. Джон ушел довольный, а Вилл взглянул на монетку, пожал плечами и небрежно сунул ее в карман.
Едва дверь закрылась за ними, как явились Эффи и Гейл со свежими простынями и подушками. Обе тащили еще и по ведру горячей воды.
– Эй, позвольте вам помочь, – сказал Коллин, вскочив с кровати и принимая у них ведра.
– Сударь, к чему это? Это ведь моя работа, – притворно смутилась Эффи. Гейл лишь хихикнула и ушла за другим ведром.
Коллин вылил воду в ванну и, улыбнувшись, вернул ведра девушке.
– У мисс Лары очень милые двоюродные братья, – сказала служанка, улыбаясь ему в ответ и поправляя прическу. – А вы, господа, надолго у нас остановились?
– Может, и надолго, – ответил Коллин. – Все зависит от того, как быстро нам удастся найти места на корабле, отправляющемся в Тирейн. Мы едем навестить нашу тетю. Она только что родила.
– Понятно, сударь. Мисс Вудолл мне уже об этом говорила. А кто это?
– В каком смысле?
– Кого родила ваша тетя?
И тут Мэтью и Дэниел, стоявшие в разных концах комнаты, решили помочь Коллину. Громким шепотом они подсказали ему: один «девочку», а другой «мальчика».
Эффи в изумлении уставилась на Коллина:
– Как так, сударь?!
– Ну… близнецы. Она близнецов родила, – поспешно объяснил Коллин.
– Понятно… Вот почему вы все вместе решили ее навестить! Хотя с младенцами толку от мужчин никакого, – поддразнила она.
– Это правда… но на ферме очень много работы, – вмешался Мэтью. – Ее муж, бедняга, совсем растерялся.
– Тут-то наша помощь кстати и придется, – подыграл Дэниел.
Эффи взглянула на одного, на другого… и слегка пожала плечами:
– Сейчас я еще воды принесу. Если это вас интересует, господа, то у пристани есть таверна под вывеской «Голубой Гусь». Сегодня там будет музыка и танцы. Мы с Гейл туда пойдем, когда с работой управимся… да и другие девушки там будут.
– Звучит заманчиво, – сказал Коллин, придвигаясь к ней поближе и нежно улыбаясь.
– Значит, танцы… – уточнил Дэниел.
– Да, сударь, – ответила Эффи, – но только не буйные – вы понимаете, что я имею в виду? Такие, которые подходят людям вроде вашего дяди.
– Да, он скорее спокойный человек, – подтвердил Дэниел.
– Я думаю, что мы сможем прийти, – сказал Коллин. – Как раз когда вы работу закончите.
– Замечательно, – радостно ответила Эффи. Она поспешно присела и вышла.
Как только дверь за ней закрылась, Коллин обернулся к товарищам.
– Девочка и мальчик! – воскликнул он. – Трогательно. Чрезвычайно трогательно. Готов поклясться – ни один из вас никогда не научится врать как следует!
Мэтью засмеялся, вспомнив, как выглядел Коллин, рассказывая о близнецах. Через мгновение и Дэниела разобрал смех, а вскоре все трое уже покатывались от хохота.
После почти двухнедельного путешествия горячая ванна пришлась Мэтью как нельзя более кстати. Они бросили монетку, и ему пришлось пропустить вперед Дэниела и Коллина.
«Так даже лучше – мне уже незачем торопиться, раз я последний».
Он поудобнее устроился в ванне и с помощью небольшого зеркала, которое поставил себе на колени, острой бритвой соскреб двухдневную щетину с подбородка. В последнее время волосы на адамовом яблоке вроде бы стали темнее и толще… Закончив бритье, он положил бритву и зеркало на стул, стоявший рядом с ванной, и принялся раздумывать о том, что ждет его в будущем. Все сценарии, которые он мысленно проигрывал, кончались одинаково: он возвращался домой – без своих спутников, если потребуется, – и заключал соглашение с Джерамом Квинном, по которому за случившееся нес бы ответственность только он сам. Если он не ошибся в Квинне, тот должен проявить понимание. Правда, Мэтью не очень представлял себе, как это может удаться.
Мэтью опустил руки в мыльную пену и удовлетворенно прикрыл глаза. Шевельнув рукой, он случайно задел кольцом о стенку ванны. Раздался негромкий короткий звон. Мэтью неторопливым жестом высунул руку с кольцом из воды и принялся задумчиво рассматривать его. Снаружи виднелись следы какой-то надписи. Буквы почти стерлись, и их было не просто разобрать.
Кольцо Джайлза…
Оно было по меньшей мере необычно. Самое странное, решил Мэтью, – это цвет золота: не желтое и не белое, а с оттенком розового. Он не раз видел золотые украшения, но никогда не встречал золота такого цвета. Правда, он не ювелир…
Из окна подул прохладный ветер, и по спине Мэтью побежали мурашки. Он снова погрузился в теплую воду и заколебался: не стоит ли выбраться из ванны, чтобы закрыть окно? Еще один порыв ветра, заставивший его поежиться, положил конец колебаниям: окно нужно закрыть!
Разочарованно вздохнув, Мэтью начал было приподниматься – и замер: окно медленно закрылось само! В то же мгновение как будто краткая дрожь пробежала у него по руке. Все произошло очень быстро, почти неуловимо, но сомневаться не приходилось. Мэтью вспомнил, что в лесу, за секунду перед тем, как он обрел способность видеть в темноте, он ощутил ту же самую краткую дрожь. В тот раз он приписал это нервному напряжению.
Выбравшись из ванны, Мэтью обернулся полотенцем, снял кольцо с пальца и положил на деревянный стул. Дрожь в руке не повторилась. Кроме небольшого учащения пульса, он не чувствовал ничего особенного. Внезапно решившись, Мэтью подошел к окну и осмотрел его: рама плотно сидела на петлях; чтобы открыть или закрыть окно, требовалось заметное усилие.
Так же внимательно он осмотрел комнату и крыши, которые были видны из окна. В его восприятии мира ничего не изменилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58