— А затем поменяли направление, поскакали через лес, — добавила Хальд, повернувшись в том направлении, куда уводили следы лошадей.
— Или же наши лошади продолжали бежать дальше уже после того, как здесь проехали всадники, — вставила воительница, рассуждая вслух, — но сейчас определить в точности невозможно. Особенно если судить по этим запутанным следам.
— Так что же нам делать? Идти, как мы шли? — спросила Хальд.
— Сначала я бы хотела пройти немного дальше вот по этим следам и посмотреть, не прячется ли кто-нибудь поблизости.
Двигаясь очень осторожно среди деревьев и стараясь шуметь как можно меньше, обе женщины направились по следам всадников. На некотором расстоянии от тропинки следы уходили куда-то за гребень небольшого пригорка.
Песнь Крови и Хальд торопливо взобрались на вершину холма, оглядываясь по сторонам. Хальд, следовавшая за воительницей по пятам, быстро присела, едва не нырнув в снег, чтобы часовые, стоявшие у подножия, не успели ее заметить. Песнь Крови же еще несколько секунд оглядывала окрестности, прежде чем спряталась в высоком снегу. Затем они сошли с холма и оказались уже почти у самой дороги, когда Песнь Крови внезапно остановилась. Хальд продолжала идти как ни в чем не бывало.
— Постой, Хальд! — окликнула ее воительница. Хальд растерянно заозиралась по сторонам.
— Постой? Что ты имеешь в виду? Нам надо выбираться отсюда и как можно быстрее! Здесь, в этом лагере могут оказаться десятки солдат!
— Только восемь, — сразу же успокоила ее Песнь Крови. — И двое заключенных в повозке для рабов.
— Восемь — это очень много, — заметила Хальд задумчиво.
— Ты говорила, что намерена мне помочь, ведьма. Хочешь это доказать? Обойди деревья и спрячься за ними. Когда я начну сражаться с солдатами, используй свое знание магии и открой замок, освободи рабов. Солдаты будут заняты мной и тебя не заметят.
— Ты не сможешь убить их всех восьмерых одна!
— Смогу.
— Песнь Крови, а ты уверена, что это не ловушка, подстроенная Нидхеггом?
— Я… я знаю пленников, Хальд, — неожиданно произнесла воительница со странной запинкой, точно ее что-то смущало.
— В таком случае это тем более может быть ловушка.
— Тогда бы он послал отряд куда больше, чем какие-то восемь человек.
— Остальные могут прятаться поблизости.
— Если ты увидишь кого-нибудь в засаде, когда будешь обходить деревья и прятаться, то предупреди меня.
— Песнь Крови…
— Не беспокойся, Хальд. Однажды я уже убила десятерых мужчин на арене. Они проиграли. Когда эта стычка будет окончена, я буду…
— Мертва.
— В мои планы не входит снова умирать, я еще намерена пожить, и пожить долго.
— Снова? — переспросила Хальд, и ее глаза округлились от изумления. — Значит, я была права? Ну, насчет того, что Хель проделывает с мертвыми разные фокусы?
Песнь Крови выругала себя за то, что не сумела удержать язык за зубами.
— Я живая, Хальд. Живая. И я намерена оставаться такой и дальше, — с нажимом произнесла она, снимая со спины щит и сжимая его левой рукой. Она вытащила из ножен меч. — Иди медленно и спокойно, Хальд. Не подвергай себя ненужной опасности.
— Конечно, не буду. Я только последую твоему примеру.
— Хальд…
— И какой опасности? Каких-то восемь солдат?
— Тебе не требуется помощь, ведьма. Ты можешь вернуться обратно на ту дорогу, по которой мы шли, или подождать здесь, пока все не кончится.
Хальд отрицательно покачала головой и стала медленно пробираться по снегу, старательно прячась за деревьями и редкими кустами. Воительница отвязала от пояса боевой топор и взяла его в левую руку. Затем она прошла обратно по глубокому снегу вверх по склону холма и выбралась на его вершину, чтобы посмотреть, чем заняты солдаты в лагере.
Она обратила внимание, что их расположение никак не изменилось за последние несколько минут. Один солдат стоял на часах у клетки для рабов, приткнувшейся в дальней стороне лагеря. Пятеро других сидели прямо на снегу маленькой группой, они, как видно, обедали. Но интересовали ее двое других, стоявшие спиной к ней у самого подножия холма и о чем-то тихо разговаривавшие. На их поясах висели мечи, но вот щиты, украшенные изображениями черепа, были приторочены к седлам лошадей, стоявших в нескольких шагах от них.
Лежа на снегу и давая Хальд время незаметно обогнуть лагерь, она размышляла, что могут делать солдаты в таком месте — далеко от дороги да еще разбив лагерь прямо в полдень. Огонь они не разжигали, и это свидетельствовало о том, что они стараются остаться незамеченными. Возможно, в этом не было никакой особой тайны. Среди пленников была женщина, и, без сомнения, пообедав, солдаты намеревались всласть поразвлечься с ней все по очереди. «Только не на сей раз», — подумала Песнь Крови, холодно улыбаясь самой себе. Ей не терпелось начать схватку.
Она подождала еще какое-то время, пока не решила, что Хальд, наверное, уже успела обогнуть лагерь и занять нужную позицию. Затем воительница вытащила из ножен кинжал с длинным лезвием и зажала его в зубах.
Она бросила щит в сугроб, воткнула меч рядом и метнула кинжал. И еще до того, как вороненое стальное лезвие нашло свою цель, Песнь Крови бросилась на врагов с боевым топором.
Оба солдата одновременно закричали от боли и страха. Один повалился ничком в снег с лезвием в шее, а другой от мощного удара топором в спину. Остальные, заслышав шум, оглядывались по сторонам. Но воительница не дала им опомниться. Она бросилась вниз по склону, решительно направляясь к ним.
Лезвие меча без труда прошло сквозь шею одного солдата, обратным ударом она скосила другого, точно пучок травы, раньше, чем он успел выхватить оружие из ножен.
Оставшиеся трое бросились на нее, выкрикивая проклятья. Солдат, стороживший клетку с рабами, кинулся им на помощь. Песнь Крови схватила меч и щит и сделала лишь шаг навстречу, ожидая нападения. Они подбежали ближе и замерли, никто не решался напасть первым.
Все они стояли вне досягаемости меча. Краем глаза воительница видела, как из-за деревьев выскочила Хальд, направляясь к клетке с рабами. Видела она и то, как один из солдат слегка повернул голову и заметил ведьму. Он уже было открыл рот, чтобы закричать и предупредить остальных, как Песнь Крови бросилась на него. Отбив первый удар щитом, она парировала выпад лезвием меча и, когда его рука оказалась незащищенной, ударила по ней щитом, а потом внезапным движением вонзила клинок ему в горло. Но тут навалились остальные, она отбила еще один удар, но вдруг почувствовала резкую боль в левой руке, когда чей-то меч насквозь пробил доспехи и пронзил плоть до самой кости.
Щит вывалился из онемевших пальцев, и ей пришлось отступить на шаг, парируя одновременно удары с трех сторон. Кровь ручьем бежала из раны на руке.
Стараясь не обращать внимания на боль и борясь с внезапно накатившей слабостью, она продолжала отступать все дальше и дальше, слишком изнуренная, чтобы отразить сразу три меча, так и мелькавшие в воздухе. И тут она почувствовала, как ее спина уткнулась в ствол сосны.
Песнь Крови выругалась и все же продолжала сражаться, едва не прикончив одного из трех солдат, но упустив момент и чуть не пропустив смертельный выпад другого.
Боль вгрызалась в ее левое плечо все сильнее. Кровь снова потекла из открытой раны. Воительница пропустила удар, и теперь легкий порез кровоточил и на ее бедре.
Наконец ей удалось обманным движением пробить оборону одного из солдат и ударить мечом по его правой руке. Он перекинул свой меч в левую руку и продолжал стойко сражаться. Она резко дернула головой в сторону. Клинок, чей удар метил ей в голову, с глухим стуком вонзился в ствол дерева. Этого короткого момента хватило, чтобы сделать быстрый выпад и вонзить меч в горло солдата. Но еще до того, как воительница успела выдернуть оружие из поверженного врага, мощный удар в голову едва не сбил ее с ног.
Ее швырнуло в сторону. Если бы не стальной шлем, смягчивший удар, ей бы не сносить головы. Песнь Крови только оглушило. Она продолжала держать меч наготове, стараясь удержать сознание. Ей пришлось отступать и часто промаргиваться, потому что перед глазами плыло и темнело. Она даже сумела отбить пару смертельных ударов, чувствуя нестерпимую боль в плече и боясь, что через несколько мгновений такой схватки она уже вряд ли будет способна сопротивляться. Воительница изо всех сил сжала зубы, черные круги перед глазами прошли, ее охватила слепая ярость воина, обреченного на смерть. Она ринулась на оставшихся двух противников, рубя и круша, отбивая удары и стремясь уничтожить их как можно быстрее, пока силы окончательно не покинули ее.
Она сделала ложный выпад, парировала удар и нанесла ответный с такой молниеносной скоростью, что один из солдат вскрикнул и рухнул под ноги своего напарника, поверженный насмерть, кровь стала быстро растекаться по снегу алым пятном. Песнь Крови отвлеклась лишь на какую-то долю секунды, но не успела заметить, как в руках последнего солдата оказался боевой молот. Он размахнулся им изо всех сил и нанес сокрушительный удар по мечу воительницы. Меч взвился в воздух и отлетел на несколько шагов, воткнувшись лезвием в сугроб.
Предвкушая быструю победу, солдат расхохотался ей в лицо, занося молот для удара. Воительница бросила косой взгляд в сторону меча, промеривая расстояние. Она пнула носком башмака солдата прямо под коленку, нырнула под его руку, оказавшись позади, упала на снег, быстро перекатилась и снова вскочила на ноги, уже держа меч в руке.
Но тут ее настиг еще один удар молота, такой сокрушительный и страшный, что она не удержалась и рухнула на колени. Воительница встала лишь на правую ногу и попыталась отбить удар, затем нашла в себе силы подняться, сама нанесла сокрушительный удар мечом, один, другой, она уже чувствовала, как раз за разом пробивает его оборону, однако силы таяли…
И вдруг стрела со свистом вонзилась в шею солдата. Он уронил меч, удивление и ужас одновременно отразились на его лице, он потянулся рукой, его пальцы коснулись древка стрелы, и он, хрипя, повалился в снег лицом.
Песнь Крови оглянулась по сторонам, ища глазами лучника. И вдруг запрыгала, хохоча во все горло, точно не испытывала никакой боли во всем теле.
Лучница развела руки в стороны. Обе женщины кинулись друг другу в объятия.
— Я всегда говорила тебе, что восхищаюсь твоим умением владеть луком! — воскликнула восторженно Песнь Крови.
— А я всегда восхищалась твоим умением владеть мечом, Фрейядис, — откликнулась Вельгерт. Слезы радости текли по ее щекам, она даже не пыталась их скрыть.
Глава восьмая. ВОССОЕДИНЕНИЕ
Хальд желала залечить раны Песни Крови своими магическими заклинаниями, но та сначала наотрез отказывалась. Молодая ведьма настырно ходила за ней по пятам и ни на секунду не давала покоя, настаивая на своем. Она обещала подлечить лишь самые опасные и болезненные раны, чтобы как можно скорее восстановить боеспособность воительницы. Она так долго изводила обеих подруг своими приставаниями, что Песни Крови наконец пришлось сдаться.
Когда все было закончено, Хальд стало плохо, перед глазами померкло, ее силы были настолько истощены, что она едва не теряла сознание. Песнь Крови помогла ей лечь поудобней на землю. В ее глазах отражалось сострадание.
— Со мной все будет в порядке, — заверила ее ведьма.
— Тебе нужно поесть, впрочем, так же, как и мне, — сказала воительница Хель.
— Нам тоже, — подхватил Торфинн, глядя на еду, оставленную в спешке на снегу солдатами. — Я сейчас принесу что-нибудь.
— Я тебе помогу, — откликнулась Вельгерт и пошла с ним.
— Хальд, — произнесла Песнь Крови, неторопливо усаживаясь на снег рядом с ведьмой, — спасибо тебе за помощь и за то, что потратила на мои раны свою жизненную энергию.
— Ты давно их знаешь? — поинтересовалась Хальд. Она чувствовала себя уже немного лучше, энергия медленно, но все же возвращалась к ней.
— Да. Вельгерт была рабыней в Ностранде, как и я. И так же, как и меня, ее наказали, сделав из нее воительницу арены. Я сама обучала ее владению мечом и топором. К тому времени она уже прекрасно стреляла из лука, и я смогла сама кое-чему научиться у нее. Когда я возглавила побег, Вельгерт была одной из тех, кому удалось выжить. После побега мы все разошлись в разные стороны и скрылись, так что никто из нас представления не имел, где искать друг друга, это было сделано специально, на тот случай, если кого-нибудь схватят и подвергнут пыткам. Но я и Вельгерт нарушили это правило. Время от времени мы навещали друг друга.
— А Торфинн?
— Она встретила его позже, как и я в свое время встретила мужчину по имени Эрик в одной деревне, которая приняла меня. Торфинн знал основы владения оружием, но Вельгерт обучила его смертоносным приемам, применяемым воинами на арене. Они полюбили друг друга, и, похоже, это их чувство до сих пор не угасло. Я рада, что ей посчастливилось узнать несколько лет спокойствия и мира, которых… — Ее голос затих, она так и не договорила начатого, оборвав себя на полуслове.
— Которых что? — настаивала Хальд. — Которых не было у тебя? Да? — спросила она голосом, полным сопереживания.
Песнь Крови посмотрела на нее сердито, но потом ее лицо разгладилось, брови перестали хмуриться. Она перевела взгляд на снег, потом снова на Хальд.
— Я познала счастье в своей жизни, Хальд. Оно у меня было год или два, в той самой деревне, с Эриком и… и нашим сыном. Но потом магия Нидхегга привела его ко мне. Я не знаю, какие сказки слышала ты, но Нидхегг… он приказал меня раздеть догола и привязать к дереву на виду у всей деревни, и на моих глазах он до смерти замучил и моего мужа, и сына. — Она произнесла эти слова с такой горечью и с таким трудом, точно каждый звук прорывался сквозь непреодолимую преграду. Она с силой стиснула зубы, глаза наполнились слезами. — А потом его солдаты перерезали всех жителей деревни, всех от мала до велика, а саму деревню сожгли, сровняв с землей. Нидхегг оставил меня умирать на этом дереве. Но сначала он привязал ко мне труп сына, и еще несколько дней я висела на этом дереве, чувствуя, как тело моего ребенка разлагается и… — Она вдруг оборвала саму себя и резко поднялась на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40