Блокнот напомнил ей о том, что она здесь по работе. Что он подумает, если она начнет рассказывать о своих кошмарах? Она неосознанно попыталась выпрямиться в слишком низком и мягком кресле.
— Если не возражаете, доктор, давайте сначала поговорим о Венджи Льюис. — Она улыбнулась. — Нам придется поменяться ролями, по крайней мере на несколько минут. Я должна задать вам кое-какие вопросы.
Он помрачнел:
— Хотел бы я иметь более приятное основание для обмена ролями. Бедная девочка. Я только об этом и думаю с тех пор, как услышал новость.
Кэти кивнула:
— Я немного знала Венджи и должна сказать, что у меня была та же реакция. Это просто формальность, разумеется, но поскольку она не оставила записки, нам хотелось бы получить представление о психическом состоянии жертвы самоубийства. — Она помолчала, потом спросила: — Когда вы видели Венджи Льюис в последний раз?
Он откинулся в кресле, сцепил пальцы под подбородком, обнаружив безупречно чистые ногти, и медленно произнес:
— В прошлый четверг вечером. С начала второй половины беременности миссис Льюис приходила ко мне по крайней мере раз в неделю. Вот ее карта.
Он указал на темно-коричневый конверт с надписью «ЛЬЮИС, ВЕНДЖИ». Безликий документ, подумала Кэти, напоминание о том, что ровно неделю назад в смотровой, примыкающей к этому кабинету, Венджи Льюис измеряли давление и выслушивали сердцебиение плода.
— Как себя чувствовала миссис Льюис? Физически и эмоционально?
— Позвольте, я сначала отвечу о физическом состоянии. Оно внушало беспокойство. У нее развился токсикоз, за которым я наблюдал чрезвычайно внимательно. Но, видите ли, каждый лишний день ребенка в утробе увеличивал его шансы на выживание.
— Она могла бы доносить полный срок?
— Исключено. В прошлый четверг я предупредил миссис Льюис, что велика вероятность того, что в течение последующих двух недель нам придется положить ее в больницу и вызвать роды.
— Как она отнеслась к этому известию? Он нахмурился:
— Я ожидал, что миссис Льюис испугается за жизнь ребенка. Но на самом деле, чем ближе подходило время, тем больше мне казалось, что она боялась самих родов. Я даже подумал, что она похожа на маленькую девочку, которой хотелось играть в дочки-матери с куклой, но которая пришла бы в ужас, если бы ее кукла превратилась в настоящего ребенка.
— Понимаю. — Кэти в задумчивости разрисовывала блокнот. — Не было ли у нее специфических признаков депрессии?
Доктор Хайли покачал головой:
— Я не замечал. Однако думаю, что на этот вопрос лучше ответит доктор Фухито. Он видел ее в понедельник вечером, и он лучше меня умеет распознать скрытые симптомы такого рода. Мое общее впечатление сводилось к тому, что она смертельно боялась родов.
— Последний вопрос. Ваш кабинет находится рядом с кабинетом доктора Фухито. Не видели ли вы Венджи Льюис в понедельник вечером?
— Не видел.
— Спасибо, доктор. Вы нам очень помогли. — Она убрала блокнот в сумку. — Теперь ваша очередь задавать вопросы.
— У меня их не слишком много. Вы ответили на них вчера вечером. Когда закончите разговор с доктором Фухито, пожалуйста, пройдите в палату 101 в другом крыле. Вам сделают переливание. После этого подождите полчаса, прежде чем садиться за руль.
— Я думала, что это относится к тем, кто сдает кровь, — сказала Кэти.
— Нужно убедиться, что все нормально. Кроме того… — Он сунул руку в глубокий боковой ящик стола. Кэти заметила аккуратный ряд бутылочек. Он выбрал одну из них с девятью или десятью таблетками. — Одну примете сегодня вечером. Завтра — по одной каждые четыре часа, то же самое в пятницу. По четыре таблетки завтра и в пятницу. Тут как раз хватит. Очень важно, чтобы вы сделали, как я говорю. Вы же знаете, если эта операция не поможет, нам придется думать о радикальном решении.
— Я буду принимать таблетки, — сказала Кэти.
— Хорошо. Приезжайте в пятницу вечером около шести.
Кэти кивнула.
— Отлично. Я загляну к вам во время вечернего обхода. Надеюсь, вы не боитесь?
На первом приеме она призналась ему в страхе перед больницами.
— Нет, — ответила она, — нет. Доктор открыл перед ней дверь.
— Тогда до пятницы, миссис Демайо, — мягко произнес он.
18
Следственная группа, состоящая из Фила Каннингема и Чарли Наджента, вернулась в прокуратуру в четыре часа со всеми признаками нервного возбуждения гончих, только что загнавших добычу. Ворвавшись в кабинет Скотта Майерсона, они выложили ему свои находки.
— Муж лжет, — твердо сказал Фил. — Он должен был вернуться вчера утром, но из-за неполадок в двигателе самолета пассажиров в Чикаго перевели на другой рейс, а его вместе с экипажем доставили обратно в Нью-Йорк. Он прилетел в понедельник вечером.
— В понедельник вечером! — воскликнул Скотт.
— Ага. И остановился в «Холидей-Инн» на Западной 57-й.
— Как вы это обнаружили?
— Мы взяли список его экипажа на том полете и поговорили со всеми. Стюард живет в Нью-Йорке. Льюис подвез его на Манхэттен и поужинал с ним. Рассказывал небылицы о том, что жены нет дома и он собирается остаться в городе на ночь, сходить куда-нибудь.
— Он сказал об этом стюарду?
— Ага. Он оставил машину у «Холидей-Инн», зарегистрировался, а потом они пошли ужинать. Стюард расстался с ним в двадцать минут восьмого. После этого Льюис взял машину — запись в гараже свидетельствует о том, что ее не было более двух часов. Поставил он ее в десять. И — слушай внимательно — снова уехал в полночь и вернулся в два. Скотт присвистнул.
— Он солгал нам о полете. Он солгал стюарду о жене. Он куда-то ездил на машине между восемью и десятью и между полуночью и двумя. В котором часу, по словам Ричарда, умерла Венджи Льюис?
— Между восемью и десятью вечера, — сказал Фил.
Чарли Наджент, до этого молчавший, произнес:
— И еще кое-что. У Льюиса есть подружка, стюардесса из «Пан Американ», Джоан Мур. Живет в Нью-Йорке, Восточная 87-я, 201. Швейцар сказал нам, что капитан Льюис вчера утром привез ее из аэропорта. Она оставила у него сумку, и они пошли пить кофе в кафе напротив.
Скотт стучал карандашом по столу — верный признак того, что он готов отдавать приказы. Его помощники ждали с блокнотами в руках.
— Четыре часа, — твердо сказал Скотт. — Судьи скоро уйдут. Свяжитесь с кем-нибудь из них по телефону и попросите подождать минут пятнадцать. Скажите, что нам нужно утвердить ордер на обыск.
Фил вскочил и взялся за телефон.
— Ты, — Скотт указал на Чарли, — выясни, кто из похоронного бюро сопровождает тело Венджи Льюис в Миннеаполис. Свяжись с ним. Тело нельзя хоронить, и убедись, что Крис Льюис не решил его кремировать. Возможно, мы захотим еще с ним поработать. Льюис сказал, когда вернется?
Чарли кивнул:
— Он сказал нам, что вернется завтра сразу после службы и погребения.
Скотт проворчал:
— Выясни, на каком самолете он прилетит, и жди его. Пригласи его сюда на допрос.
— Ты же не думаешь, что он попытается сбежать? — спросил Чарли.
— Нет, не думаю. Он попытается идти напролом. Если он хоть что-то соображает, он знает, что у нас нет на него ничего определенного. И я хочу поговорить с его подружкой. Что вы о ней знаете?
— Она снимает квартиру с двумя другими стюардессами. Собирается перевестись в латиноамериканское подразделение «Пан Американки улететь в Майами. Как раз сейчас в Форт-Лодердейле подписывает договор об аренде квартиры. Вернется в пятницу вечером.
— Встреть и ее самолет, — сказал Скотт. — Пригласи ее сюда. Где она была в понедельник вечером?
— Летела в Нью-Йорк. Абсолютно точно.
— Ладно. — Он помолчал. — Вот еще что. Я хочу получить отчеты о телефонных разговорах из дома Льюисов, особенно за последнюю неделю, и когда будете делать обыск, посмотрите, нет ли там автоответчика. Он летчик. Автоответчик был бы ему полезен.
Фил Каннингем повесил трубку:
— Судья Хэйвуд ждёт.
Скотт взял телефон, быстро позвонил в кабинет Ричарда, спросил, на месте ли тот, и пробормотал под нос:
— Черт. Надо же было ему именно сегодня единственный раз уйти рано!
— Он тебе нужен прямо сейчас? — с любопытством поинтересовался Чарли.
— Я хочу знать, что он имел в виду, когда говорил о какой-то еще нестыковке. Помнишь его замечание? Может быть, это важно. Ладно, займемся делами. Когда будете обыскивать дом, прочешите его досконально. И цианид поищите. Надо выяснить как можно быстрее, где Венджи Льюис его достала. — И тихо добавил: — Или где его достал капитан Льюис.
19
По сравнению с кабинетом доктора Хайли, кабинет доктора Фухито казался просторнее и ярче. Изящный письменный стол занимал меньше места, чем массивный английский стол доктора Хайли. Легкие стулья с тростниковыми спинками, с обитыми сиденьями и подлокотниками и такой же шезлонг вместо мягких кожаных кресел. На стене вместо фотографий матерей с младенцами висели прекрасные репродукции гравюр укие-э. Для японца доктор Фухито был высоким. Если только, подумала Кэти, он не кажется выше из-за очень прямой осанки. Она оценила его рост примерно в пять футов десять дюймов.
Как и его коллега, доктор Фухито был в дорогой деловой одежде. Костюм в тонкую полоску оживляли светло-голубая рубашка и шелковый галстук мягких синих тонов. Угольно-черные волосы и маленькие, аккуратно подстриженные усы прекрасно сочетались с бледно-золотистой кожей и карими глазами, скорее овальными, чем миндалевидными. И по восточным, и по западным стандартам он был необыкновенно красивым мужчиной.
И, вероятно, очень хорошим психиатром, подумала Кэти, доставая блокнот и давая себе время переварить впечатления.
Ее визит к доктору Фухито в прошлом месяце был коротким и неформальным. Тот с улыбкой объяснил:
— Матка — удивительный орган. Иногда нерегулярные или слишком обильные кровотечения могут указывать на эмоциональные проблемы.
— Сомневаюсь, — ответила Кэти. — У моей матери много лет были такие же кровотечения, и, насколько я понимаю, это может передаваться по наследству.
Он спросил о ее личной жизни.
— Предположим, вам когда-нибудь потребуется гистеректомия. Как бы вы к этому отнеслись?
— Это было бы ужасно, — ответила Кэти. — Я всегда мечтала о семье.
— В таком случае, не собираетесь ли вы выйти замуж? Состоите ли с кем-нибудь в интимных отношениях?
— Нет.
— Почему?
— Потому что сейчас меня больше интересует работа, — резко оборвала она. — Вы очень добры, доктор, но смею вас заверить, что у меня нет особых заскоков. Я очень хочу поскорее избавиться от этой проблемы, но уверяю вас, что она чисто физиологического свойства.
Он вежливо согласился, тут же встав и протянув ей руку.
— Ладно, если вы станете пациенткой доктора Хайли, пожалуйста, помните, что я рядом. И если когда-нибудь захотите с кем-нибудь поговорить, я к вашим услугам.
Несколько раз за последний месяц Кэти подумывала о том, что было бы неплохо поговорить с ним и получить профессиональное и объективное мнение о своем психическом состоянии. Или это желание появилось гораздо позже — например, после вчерашнего ужина с Ричардом?
Отогнав эти мысли, она выпрямилась в кресле и взяла ручку. Рукав задрался, открыв перевязанную руку. К ее облегчению, доктор Фухито не стал задавать вопросов.
— Доктор, как вы знаете, одна из ваших с доктором Хайли пациенток, Венджи Льюис, умерла в понедельник вечером.
Она заметила, что его брови слегка приподнялись. Может, он ожидал, что она с уверенностью скажет, будто Венджи покончила с собой?
— Вы видели Венджи около восьми часов того вечера. Так ведь?
— Да, я видел ее ровно в восемь, — кивнул он.
— Сколько времени она у вас провела?
— Около сорока минут. Позвонила в понедельник после полудня и попросила о встрече. Обычно я по понедельникам работаю до восьми, и у меня нет окон. Я сказал ей об этом и предложил прийти во вторник утром.
— Как она к этому отнеслась?
— Расплакалась. Она была сильно расстроена, и, конечно, я сказал ей, чтобы она пришла, что я приму ее в восемь.
— Почему она была так расстроена, доктор?
Он заговорил медленно, осторожно подбирая слова.
— Она поссорилась с мужем. Была убеждена, что он не любит ее и не хочет ребенка. На ней начало сказываться напряжение от беременности. Она была очень незрелой: попросту испорченный ребенок, с которым слишком много нянчились. Физический дискомфорт приводил ее в смятение, и роды внезапно стали пугать.
Он машинально взглянул на стул справа от стола. В понедельник вечером она сидела на этом стуле в своем длинном балахоне. Хотя Венджи утверждала, что мечтает о ребенке, она ненавидела одежду для беременных, ненавидела свою испорченную фигуру. В последний месяц она пыталась скрыть свое большое тело и опухшую ногу, надевая длинные платья. Она просто чудом ни разу не споткнулась и не упала — эти платья путались в ногах.
Кэти смотрела на него с любопытством. Доктор нервничал. Какой совет он дал Венджи, что после этого она бросилась домой и убила себя? Или он отослал ее к убийце, если подозрения Ричарда верны? Ссора. Крис Льюис не упомянул, что они с Венджи поссорились.
Быстро наклонившись, Кэти спросила:
— Доктор, я понимаю, вы не хотите сообщать, что говорила вам миссис Льюис на приемах, но это официальное расследование. Нам необходимо знать все, что вы можете рассказать о ссоре Венджи Льюисе мужем.
Ему показалось, что голос Кэти доносится откуда-то издалека. Он увидел перепуганные глаза Венджи. С отчаянным усилием он встряхнулся и посмотрел прямо на Кэти.
— Миссис Льюис сказала, что думает, будто ее муж влюблен в другую женщину. Она обвинила его в этом, предупредила, что когда выяснит, кто эта женщина, то превратит ее жизнь в ад. Она была зла, взволнована, ожесточена и напугана.
— Что вы ей сказали?
— Я пообещал, что и до, и во время родов она получит все, чтобы ей было хорошо. Я сказал ей, что мы надеемся, что у нее будет ребенок, о котором она всегда мечтала, и это, возможно, укрепит ее брак.
— Как она отнеслась к этому?
— Начала успокаиваться. Но потом я почувствовал, что должен ее предупредить — если ребенок родится, а отношения с мужем не улучшатся, ей следует обдумать возможность развода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34