Я не могу этого сделать.
Акейна сказала:
— Он не чужой для нас. Он хотел изучать пути Потока, и я взяла его в ученики.
Виэйлу решительно сказала:
— Этого тоже нельзя было делать. Ты сама еще не окончила обучение, как же ты можешь учить других?
Глаза Акейны сверкнули гневом.
— Вы не понимаете всей важности его присутствия!
— Акейна, не делай этого.
Это было сказано скорее с грустью, чем с угрозой.
— Вы не оставляете мне выбора!
Воздух задрожал. Развалины и трупы вокруг начали как будто растворяться в воздухе. Акейна вскрикнула. Люк ощутил в Силе ее гнев.
Все вокруг них начало трансформироваться. Обугленные трупы исчезли, разрушенные стены и башни восстановились. Руины превратились в величественное сооружение, наполненное тысячами работающих х'кигов.
Акейна с яростью взглянула на Виэйлу, которая смотрела на нее с сожалением. Люк изумленно смотрел вокруг.
— О звезды! Так это не было разрушено? Вы прятали это от йевет?
Виэйлу кивнула.
— Да.
— Как долго здесь живут х'киги?
— Менее пятидесяти лет. Когда мы прилетели сюда, мы тоже удивлялись, как это все могло быть построено.
Четверо х'кигов провезли мимо них сани, нагруженные камнем. Люк спросил:
— Неужели они построили все это руками, без машин, без дроидов?
Виэйлу сказала:
— Эта работа священна для них и не может быть доверена машинам. Храм воплощает их видение Вселенной как мистической сущности.
— Но когда же они думают его закончить?
— Они могут никогда не закончить. Это работа всей их жизни, всего общества, соединенного общей целью.
— Так поэтому вы здесь? Вы их защищаете?
— Да, они нуждаются в защите. И поэтому ты должен улететь. Твой корабль смущает х'кигов и мешает их работе.
Люк сказал:
— Это не единственная стройка, которая ведется на планете. Йеветы строят здесь свою колонию, их корабль находится на орбите. Акейна знает это, и я думаю, ты тоже знаешь. Йеветы думают, что это теперь их мир.
— Они ошибаются.
— Вот как? Они претендуют на все звезды Кластера и на все миры этих звезд. То, что вы смогли предотвратить здесь, случилось на дюжине других планет. Там не было Круга Фалланасси, чтобы обмануть йевет. Развалины и трупы на тех планетах реальны.
Виэйлу печально сказала:
— Мы знаем, что там случилось.
— Тогда я расскажу вам то, чего вы не знаете. Новая Республика не согласилась с претензиями йевет на Кластер. Два флота готовы сразиться друг с другом в Коорнахте — сотни кораблей, десятки тысяч солдат. Начнется долгая, кровопролитная война.
Он увидел, что его слова произвели на Виэйлу гнетущее впечатление.
— Вы поможете мне попытаться ее остановить?
Виэйлу покачала головой.
— Мы не можем идти путями джедаев. Это не наша война.
— Однако вы вмешались и спасли этих х'кигов. Акейна предложила мне отказаться от оружия и искать другие пути служить совести. Это было нелегко для меня, но я не отказался от познания этих путей. Теперь я предлагаю вам отказаться от изоляции и попытаться потушить пожар войны.
В этот момент позади Виэйлу появилась другая женщина, невысокая, стройная, с большими глазами. Она спросила:
— Это может быть сделано?
С другой стороны раздался голос:
— Конечно, может.
Люк повернулся и увидел еще двоих фалланасси. Одна из них сказала:
— Йеветы уязвимы для нас. Если бы мы захотели, мы могли бы направить их корабль на колонию, которую они строят.
Молодая женщина-дуу'ран появилась рядом с Люком, напугав его на мгновение.
— Нельзя ли обойтись без такого насилия? Ведь наша цель — предотвратить войну, а не участвовать в ней. Мы не можем выбирать сторону.
Люк сказал:
— Вы должны. Недостаточно просто предотвратить сражение, война не прекратится, пока не устранены причины конфликта.
Одна из фалланасси ответила:
— Взять оружие в руки означает принять путь агрессии и насилия. Новая Республика и йеветы одинаково виновны.
Люк возразил:
— Когда начнется война, расплачиваться за нее будут и виновные и невиновные.
Акейна добавила:
— И мы будем расплачиваться вместо х'кигов. Мы не сможем оставить это место, пока здесь остаются йеветы.
Люк кивнул.
— Да, если вы не хотите видеть х'кигов уничтоженными. А йеветы никогда не оставят этот мир по собственному желанию. Вы должны решить, согласиться вам с их претензиями или нет.
Виэйлу спросила:
— Но если йеветы так решительно настроены, как можно остановить их, не прибегая к насилию?
Люк повернулся к ней.
— Я точно не знаю, как это может быть сделано. Вы можете обмануть их, как сделали это здесь, только в большем масштабе. Я не знаю пределов возможностей вашего искусства проецирования иллюзий. Но если фалланасси способны создать иллюзию огромного флота Новой Республики, иллюзию такой глубины и реальности, которую я видел, когда прилетел сюда:
Виэйлу удивленно подняла брови.
— И ты полагаешь, что это заставит йевет отступить?
Люк пожал плечами.
— Я надеюсь, что они хоть немного ценят свои жизни. По крайней мере, больше своих претензий на Дж'т'птан. Если они капитулируют или хотя бы просто отступят, множество жизней с обеих сторон будет спасено.
Норика спросила:
— Новая Республика примет их капитуляцию, или просто использует ее как возможность уничтожить йевет?
Люк твердо сказал:
— Лейя никогда этого не сделает, я ручаюсь своей честью.
Еще одна фалланасси предложила:
— Возможно, мы должны сначала проверить, сможем ли мы прогнать один йеветский корабль таким обманом?
Люк повернулся, разыскивая взглядом говорившую.
— Нет, это может быть ошибкой. Нужно присутствие хотя бы одного настоящего военного корабля, чтобы поддержать этот обман. У йевет не должно возникнуть ни малейшего сомнения в реальности происходящего.
Виэйлу сказала:
— Тогда нужно сообщить республиканскому командованию об этом, чтобы оно поддержало нас. Ты знаешь, как можно с ним связаться?
— Да, я могу доставить ваших представителей к генералу А'Бату.
Виэйлу кивнула.
— Тогда я полечу с тобой.
Она сурово посмотрела на Акейну.
— И ты полетишь тоже.
В резиденции Мон Мотмы не было охранников или высоких стен, хотя оно продолжало официально находиться под защитой сил безопасности. Все их присутствие ограничивалось патрулем в воздушном пространстве резиденции.
Хотя Лейя не была приглашена сюда и не спрашивала разрешения о визите, никто не мешал ее появлению на территории резиденции. Лейя посадила свой орбитальный джампер на меньшей из двух посадочных площадок в северо-восточном углу поместья и начала долгий путь через густые сады, окружавшие дом. Под сенью старых деревьев было прохладно, пахло цветами. Лейя почувствовала глубокую умиротворенность от этой картины.
Низкий квадратный дом имел прозрачные стены и потолки, внутри дома, как и снаружи, было много растений. Мон Мотма была дома, в одной из комнат, которую она называла своим салоном, она сидела с ноутбуком на коленях.
— Лейя? Я рада тебя видеть. Входи.
Лейя была поражена видом Мон Мотмы. Ее короткие волосы были пугающе седыми, тонкие морщинки вокруг глаз были отчетливо видны. Лейя сказала:
— Надеюсь, вы простите мне это вторжение:
Мон Мотма грустно улыбнулась.
— Я, наверное, сильно изменилась, раз ты так на меня смотришь. Но это не следы вероломства Фургана. Я заслужила каждую морщинку, и каждый седой волос, Лейя, так же как и ты начинаешь заслуживать свои. Я не хочу претендовать на молодость:
— Я думаю, вы еще полны сюрпризов, Мон Мотма, и я по-прежнему готова учиться у вас.
— Возьми что-нибудь выпить в баре и садись, понаблюдаем вместе с тобой за птицами. Я могу смотреть на них часами и ни разу не заскучать.
Бар Мон Мотмы содержал множество самых разнообразных напитков, собранных со всей Галактики. Лейя выбрала себе высокую бутылку холодной минеральной воды.
Когда Лейя уселась в кресло напротив, Мон Мотма спросила:
— А теперь расскажи, что привело тебя сюда из дворца? Наверное, не только желание полюбоваться на мои сады.
— Вы уже знаете, что случилось с Хэном?
— Да, от таких новостей нигде не скроешься. Как это восприняли дети?
Лейя вздохнула.
— Джайна очень злится, Джесин испуган. Энакин, похоже, просто не понимает, почему кто-то хочет причинить зло его отцу. К счастью, они не видели этой передачи:
— А ты что собираешься делать?
— Я не знаю, что делать: Завтра я должна буду предстать перед Сенатом, возможно, у меня отнимут полномочия. Правящий Совет полагает, что после того, как Хэна похитили, йеветы имеют возможность влиять на меня, и мне нельзя более доверить президентский пост.
— Это глупо с их стороны.
Лейя встряхнула головой.
— Честно говоря, после этой последней передачи с Н'Зота я не уверена, что они так уж не правы. Моим первым желанием было отдать Найлу Спаару все, что он требует, лишь бы он вернул Хэна живым. Следующим моим желанием было обратиться к военным, чтобы они использовали самое мощное оружие, которое у них есть, и истребили бы всех йевет, желательно максимально болезненным и мучительным образом.
Мон Мотма сочувственно улыбнулась.
— Ты не была бы человеком, если бы не испытывала таких чувств.
— Но я могу позволить чувствам управлять мной. Сейчас я не знаю, что делать — сражаться или уступить.
— А что ты хотела бы делать?
— Прежде всего, я хотела бы вернуть Хэна и заставить йевет заплатить за все.
Мон Мотма сказала:
— Когда врагом был Император, ты была готова рискнуть всем, и ты пожертвовала многим за свои принципы.
Лейя покачала головой.
— Сейчас я снова должна чем-то пожертвовать, но я менее чем когда-либо готова это сделать.
Мон Мотма понимающе кивнула.
— Когда мы молоды, мы чувствуем себя бессмертными. Двадцать лет войны не прошли бесследно. Сейчас мы сильнее цепляемся за жизнь, за любовь, потому, что теперь мы знаем, как легко это потерять.
Лейя встала с кресла и подошла к прозрачной стене.
— Да, сейчас передо мной стоит тот же вопрос. Чем я готова рискнуть ради своих идеалов? И чего стоит моя вера в них, если ради их защиты я не готова рискнуть всем?
Мон Мотма твердо сказала:
— Принимая решение, ты должна исходить из уверенности, что наши основания справедливы и наши намерения достойны. Но в Корусканте, в Сенате этого мало. Эту уверенность ослабляют компромиссы, столь обычные для демократии. Справедливость уступает желанию достигнуть консенсуса. Ответственность становится настолько размытой, что практически исчезает, а согласие достигается настолько редко, что это пугает.
— Да, я все это понимаю:
Мон Мотма улыбнулась.
— Понимать это и иметь с этим дело каждый день — совершенно разные вещи. Ты следуешь прямым курсом, Лейя, но, при всем уважении, ты плохо подготовлена к запутанным лабиринтам интриг Сената.
Лейя встряхнула головой.
— Да, вы правы, мне трудно иметь дело со всем этим. Что ж, мне пора идти, я не хотела бы оставлять детей одних надолго.
Мон Мотма тоже поднялась с кресла.
— Когда-то давно, когда я впервые попала на Корускант, твой отец сказал мне кое-что. Он сказал: «Не ожидай аплодисментов, когда ты делаешь что-то правильно, и не ожидай прощения, когда ты делаешь ошибки. И помни, что спокойная совесть дороже тысячи побед, достигнутых нечестным путем».
На глазах Лейи показались слезы.
— Да, Бэйл и мне это говорил.
Мон Мотма обняла молодую женщину.
— Следуй прямым курсом, Лейя.
Был еще час до того, как Сенат должен был собраться, чтобы принять решение о вотуме недоверия. Ожидались долгие и горячие дебаты. Коридоры Сената были переполнены. У некоторых счастливцев были пропуска в Зал Сената. За пропуск предлагали до десяти тысяч кредитов, несмотря на усилия службы безопасности пресечь такую торговлю.
Среди такой толпы народа необъявленное прибытие Лейи в Сенат сначала не было замечено. И первыми ее заметили те, с кем она меньше всего хотела сейчас встречаться — специалисты по имиджу из конторы Энфа. Лейя не утруждала себя, пытаясь запомнить их имена — она называла их Чревовещатель и Костюмер. Чревовещатель, который называл ее «Госпожа президент», в основном занимался тем, что пытался научить ее говорить «как надо» и критиковал ее манеру выступлений. Костюмер, который называл ее «Принцесса», бесконечно заботился о том, произведет ли ее одежда желаемое впечатление на публику. И сейчас они накинулись на нее:
— Принцесса, где вы были?
— Госпожа президент, я еще не видел вашей заготовленной речи для выступления!
— : мне нужно поговорить с вами насчет выбора украшений:
— : хорошо, что вы не сейчас идете выступать. Давайте найдем комнату, где вы сможете отрепетировать свое выступление:
— : я подобрал для вас особый стиль «вдова в трауре», это произведет впечатление:
— : вы должны еще дать интервью для «Корускантских новостей»:
Лейя крикнула:
— СТОП! Вы оба — просто остановитесь!
Они уставились на нее с выражением на лице «мы-просто-хотели-помочь».
— Госпожа президент:
— Принцесса:
Лейя быстро выхватила у них пропуска.
— С этого момента вы уволены. Идите к Энфу и скажите, чтобы он вам какоенибудь более полезное занятие.
Увидев в толпе Бен-Кил-Нама, Лейя протиснулась к нему. Рядом с председателем стоял Доман Берусс, но его Лейя проигнорировала.
— Здравствуйте, Бенни. Давайте поднимемся наверх, нам надо поговорить.
Зал притих, когда Бен-Кил-Нам, поднявшись на трибуну, объявил:
— Сограждане сенаторы, в очередность выступлений сегодня будут внесены изменения.
Эти слова вызвали шум в аудитории, Бен-Кил-Нам, игнорируя его, продолжил:
— Согласно правилам выступления, я имею право уступить молоток председателя президенту Лейе Органе Соло, наследнице королевского дома Органа, и представителю восстановленной республики Альдераан.
Когда Лейя поднялась со скамьи, где она ожидала своего выступления, случилось неожиданное: в зале раздались громкие аплодисменты. Многие сенаторы вставали со своих мест и хлопали.
Лейя удивленно посмотрела на Бен-Кил-Нама, ожидая объяснений, но увидела, что он тоже аплодировал ей вместе с другими.
Лейя подняла руку, призывая к тишине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28