А она — нет…».
Он обернулся к Акейне.
— Есть подходящее место, планета Ютарис, недалеко от границы.
— Ты там был когда-нибудь?
— Нет, а ты?
— И я нет.
Направив корабль в гиперпрыжок на Ютарис, Люк улегся на спальное место. Случайно его взгляд упал на рисунок, покрывавший переборку, рядом с которой стояла койка.
Линии и цвета складывались в гипнотический рисунок. Перед глазами Люка стал как будто вращаться диск — маленькая модель огромной галактики. Люк видел такое лишь один раз до этого — на госпитальном фрегате Альянса, после бегства с Беспина.
Люк поднес свою правую — искусственную — руку к лицу и сжал пальцы, пытаясь вспомнить… Его встреча с Вейдером в Облачном Городе разделила его жизнь на две части, даже больше, чем побег с Татуина на «Соколе».
До этого Люк немногим отличался от прочих жертв Империи, которые были вырваны из прежней мирной жизни имперской жестокостью, и присоединились к Альянсу просто потому, что больше было некуда идти, из желания отомстить, а не по идеологическим причинам.
Бластерные выстрелы, убившие Оуэна и Беру, направили его будущее по другому пути. Но это была случайность, не предназначение.
Его встреча с отцом — иное дело. Это был момент, когда он стал тем, кто он есть сейчас.
Акейна заглянула к нему за занавеску и улыбнулась.
— Я так и думала, что ты не спишь. Все еще удивляешься тому, что я тебе рассказала?
— Нет, я думаю о том дне, когда я перестал быть ребенком… И как давно это было…
Акейна засмеялась.
— А что будет, если ты проживешь так же долго, как Йода?
Люк печально улыбнулся.
— Тогда я, наверное, посмеюсь над собой за то, что чувствовал то, что чувствую сейчас.
Акейна серьезно посмотрела на него.
— Люк, я не сказала тебе кое-что, хотя должна была…
Люк сел на койке.
— О чем же?
— Я сказала неправду насчет Ацерри. Фалланасси никогда там не жили. Сообщение на Тэйре предписывало лететь на Дж’т’птан.
— Но зачем?
Акейна вздохнула.
— Я пыталась найти на Ацерри моего отца.
Люк жестко смотрел на нее несколько секунд, но его слова были неожиданно мягкими:
— Ты думала, что я не пойму этого?
Акейна опустила глаза.
— Я боялась того, что могу найти. Я боялась того, что ты можешь подумать обо мне, если увидишь, что мой отец стал… не тем, кем он был раньше…
Люк сказал:
— Я понимаю твое чувство. Думаю, Лейя боится того же, если мы найдем нашу мать… На месте Лейи и я, наверное, боялся бы.
— Почему?
Люк на минуту задумался, прежде чем ответить.
— Ее воспоминания о нашей матери, как бы малы и обрывочны они ни были, очень важны для нее. Это воспоминания ребенка, невинные, идиллические… И она пытается защитить их.
— Защитить? От чего?
— От реальности. Все новое, что Лейя может узнать о матери, не сделает ее воспоминания лучше, скорее наоборот, повредит им. Лейе очень трудно было смириться с тем, что Дарт Вейдер — наш отец. Какие отношения могли быть у нашей матери с Вейдером? Почему она бросила нас, когда мы родились? Если искать ответы на эти вопросы, можно найти нечто, что нам очень не понравится.
— Но ты считаешь по-другому?
Люк сказал с оттенком сожаления:
— У меня нет никаких воспоминаний, чтобы их защищать. Я просто хочу знать, кто моя мать, и не боюсь разочароваться в ней. Хотя, если я узнаю, что моя мать способствовала превращению Энакина Скайуокера в Дарта Вейдера…
Акейна испуганно сказала:
— Нет, такого не могло быть! Нэйшира никогда бы этого не сделала, поверь мне.
Он кивнул:
— Я верю.
— Люк, я не хотела, чтобы у тебя была причина сомневаться во мне. Поэтому я обманула тебя. Я очень сожалею…
— Так ты нашла своего отца?
Акейна, сдерживая слезы, попыталась улыбнуться.
— Да. Он лидер маленькой банды в Талосе. Он почти совсем сжег свой мозг синей рокной. Он не помнит моей матери, не помнит, что у него есть дочь… Эти маленькие частицы нас, которые другие хранят внутри себя — некоторые понимают их ценность, а некоторые так неосторожны с ними… Если ты найдешь Нэйширу, я уверена, что она даст тебе гораздо больше того, что дал мне мой отец…
Люк был уверен, что она не заплакала только потому, что упражнения фалланасси научили ее контролировать эмоции. Он тихо сказал:
— Я понимаю…Я знаю, каково это — когда дверь закрыта, и снаружи лишь пустота…
Акейна не могла скрыть страдание в своем голосе:
— Он был моей последней надеждой. Если мы не найдем фалланасси, я останусь одна…
Слова не могли больше ее успокоить. Люк встал и обнял ее. Они вместе легли на койку. Акейна еще плакала, но Люк чувствовал, что это слезы облегчения, а не горя.
Галактика вращалась над ними, как огромное колесо, но вся ее суета была на время забыта…
Глава 10
Вице-король Найл Спаар вернулся в свой родной мир больше, чем героем — почти богом.
В день его возвращения больше трех миллионов йевет собрались в космопорте Хариз, чтобы наблюдать за посадкой его корабля «Арамадии». По гиперкому и Планетарной Информационной Сети эта посадка транслировалась во всех мирах, населенных йеветами.
Сверкающий сферический корпус «Арамадии» в свинцовом вечернем небе Н’Зота и в самом деле представлял собой величественное зрелище. Освещенный мощными прожекторами, он казался фрагментом звезды, на которой вождь Великого Очищения вернулся к своему народу.
Толпа кричала:
— Ни тои дарама! К нам вернулся Благословенный!
Истребители эскорта, оснащенные дымовыми генераторами, выводили в небе красные и фиолетовые дымовые спирали. От рева двигателей «Арамадии» содрогалась земля под ногами толпы.
Когда «Арамадия» снизилась до самой поверхности, те, кто стоял слишком близко к посадочной площадке, оглохли, из их ушных отверстий текла кровь. Они падали на колени, выкрикивая имя вице-короля, и мазали своей кровью лица, как знак почета.
Потом эти глухие с гордостью говорили:
— Я был тогда в Харизе, чтобы приветствовать Благословенного. Мои уши до сих пор помнят звуки его мощи и величия, и больше никакие другие звуки не заставят меня забыть это!
На борту «Арамадии» Найл Спаар стоял у иллюминатора своей каюты и смотрел на толпу. Защитное покрытие иллюминатора скрывало его от их глаз, но позволяло ему видеть, что толпа приветствовавших его йевет простирается до самого горизонта.
Его адъютант Эри Паалле, стоявший позади него, сказал:
— Вице-король, позвольте сказать вам, как ваш народ любит вас. Каждый нитакка там, внизу, с радостью готов отдать свою жизнь за вас. Каждая марасси с радостью готова стать вашей наложницей!
— Ты преувеличиваешь, Эри.
— Нет, вице-король. Я говорил с вашим научным советником по труду, он сказал, что начальник охраны вашего поместья насчитал более тысячи прекрасных марасси, предлагающих себя в наложницы.
Найл Спаар оглянулся через плечо.
— Вот как… Если он возьмет хоть одну из них для себя, я надеюсь, ты проследишь, чтобы он заплатил за эту ошибку.
Эри Паалле ошеломленно сказал:
— Он не посмеет показать такое неуважение к вам, вице-король… Он верен вам, так же как и мы все.
Найл Спаар отвернулся от иллюминатора.
— Всегда есть кто-то, кто посмеет, Эри. Я сам однажды посмел… помнишь, как покинул дворец вице-король Кив Труун?
Корабль вздрогнул, когда коснулся посадочной площадки. Рев посадочных двигателей, слышный даже в каюте вице-короля, стал стихать, слышнее стали звуки работы внутренних систем «Арамадии».
Эри сказал:
— Я помню… Я даже храню свой старый мундир, испачканный кровью Кива Трууна.
Найл Спаар кивнул.
— Эри, уменьши яркость прожекторов. Пусть они меня увидят.
Собравшаяся толпа увидела, что в верхней части корпуса «Арамадии» выдвинулся небольшой балкон. На этом балконе стоял высокий йевета в церемониальной ярко-красной одежде, подняв руку в приветственном салюте. Изображение было спроецировано так, что, глядя на корабль с любой стороны, можно было видеть вождя йевет.
Толпа радостно взревела, этот звук соперничал с шумом от двигателей корабля и заставил корпус слегка завибрировать.
Найл Спаар наслаждался их почти религиозным чувством. Казалось, он сам светится от счастья.
Эри сказал:
— Видите, вице-король, как рады они вам?
— Да, Эри, я хочу спуститься вниз, к ним. Мой скиммер готов?
— Да, вице-король. Гильдиеры Гиат Нора преподнесли вам в дар специальную церемониальную машину. Я видел ее, их мастерство безупречно.
Найл Спаар повернулся к выходу.
— Я буду рад принять этот дар. Спасибо, Эри. Когда толпа разойдется, проследи, чтобы моя семья была доставлена во дворец.
Адъютант скрыл разочарование при мысли о том, что ему не позволено занять место с вице-королем в церемониальном скиммере.
— Да, вице-король. Для меня честь служить вам.
— Я рад слышать это.
106 кораблей 5-й боевой группы Сил обороны Новой Республики летели через гиперпространство к своей цели — Кластеру Коорнахт.
Генерал А’Бат прошептал:
— Мы летим слишком долго… У нас нет информации о том, что происходит сейчас в Коорнахте… Возможно, мы летим прямо в огонь?..
Капитан Морано, командир флагманского корабля флота — авианосца «Отважный» стоял на мостике достаточно близко к генералу, чтобы услышать его слова.
— Почему в огонь, генерал? Последнее донесение от наших разведчиков, которое мы приняли до того, как покинуть Корускант, сообщало, что за пределами Коорнахта все спокойно.
А’Бат взглянул на таймер.
— За эти три дня многое могло произойти, капитан. Ну, мы скоро узнаем…
Корабли оперативной группы должны была покинуть гиперпространство так же, как и входили в него — в одно время, с одинаковой скоростью, и в том же строю, как это раньше отрабатывалось на учениях. Перед тем, как покинуть пространство Корусканта, корабли 5-й группы были построены в широкую формацию. Разведывательные корабли ушли в прыжок первыми, за ними последовали крупные корабли и их тактические группы.
В гиперпространстве нельзя было выходить на связь, инженеры Новой Республики еще не могли решить эту проблему. Когда корабли выйдут из гиперпространства, их построение может оказаться удачным для одних тактических решений, и неудачным для других. Как сложится ситуация при выходе из прыжка, придется ли сразу вступать в бой, или им дадут время перегруппироваться, А’Бат мог пока только гадать. Дорнеец ненавидел эти долгие часы, когда ничего нельзя было сделать, а оставалось только ждать.
Наихудшей версией могло оказаться предположение, что йеветы узнали векторы прыжка 5-й группы через шпионов или разведчиков, и приготовили незваным гостям сюрприз… Поэтому А’Бат настаивал на том, чтобы сначала совершить прыжок к границе, не выходя из пространства Новой Республики, там получить самую последнюю информацию от Службы разведки Новой Республики, далее своими силами разведать обстановку и на основе полученных данных планировать дальнейшие действия. Но эта осторожность тоже имела свою цену, и этой ценой было время. А’Бат получил приказ снова вести 5-ю боевую группу в Коорнахт с максимально возможной скоростью. Слишком поздно, чтобы помочь Поуллнаю или Новой Бриджии, но принцесса Лейя и адмирал Акбар хотели провести быструю демонстрацию силы. По их мнению, только это могло остановить йевет от претензий на Галантос, Веттам и другие миры за пределами Коорнахта.
Согласно последнему донесению от разведчиков, которых генерал Соло направил в сектор Фарлаз, активности сил йевет за пределами Коорнахта не наблюдалось. Не было ни атак на миры, принадлежащие Новой Республике, ни столкновений республиканского флота с йеветами. Поэтому риск прямого прыжка можно было считать небольшим.
Но риск все-таки был.
Офицер тактического отдела доложил:
— Разведчики выходят через десять секунд. Девять… Восемь…
Морано приказал:
— Всем постам — готовность номер один!
Старший офицер подтвердил:
— Принято. Защитные системы готовы к включению. Орудийные расчеты на боевых постах. Звено №1 и звено №2 на полетной палубе, готовы к немедленному запуску.
— Хорошо, лейтенант.
Не было внешиних признаков того, что что-то случится, когда отсчет достигнет нуля. Где-то впереди крошечный разведчик с экипажем, состоящим из дроидов, вышел в реальное пространство и сразу начал получать и декодировать сообщения из штаба флота.
Капитан Морано сел в свое кресло и пристегнулся ремнями. А’Бат сделал то же самое и спросил:
— Капитан, сколько боевых прыжков вы сделали?
— Тридцать восемь, генерал, и все в кормовой рубке.
— А в качестве капитана?
— Ни одного, только на учениях.
— Тогда я полагаю, вы можете сказать себе, что сделали уже сотню прыжков.
— Почему?
А’Бат сказал:
— Когда ваш экипаж смотрит на вас в последние секунды перед тем, как мы войдем в реальное пространство, ваш вид должен вселять в них уверенность, а не страх. Что бы нас там ни ожидало, как у нас говорят — принцесса или крайтдракон, нам придется это принять. Я вспоминаю дорнейскую военную молитву, которую читала моя мать: «Молю Всевышнего, чтобы мой сын не умер сегодня. Но если он должен умереть, пусть это будет почетная смерть».
Капитан Морано кивнул:
— Хотите пари, генерал? Принцесса или крайт-дракон?
А’Бат засмеялся:
— Капитан, я не уверен, что всегда могу их отличить…
Все гильдии Гиат Нора внесли свой вклад в изготовление церемониальной машины для вице-короля.
Металлическая поверхность ее обтекаемого корпуса сверкала. Приглушенный шум двигателя казался музыкальным. Лесенка для подъема в машину выглядела чудом дизайна, ее ажурные ступени исчезали под рамой скиммера, как только Найл Спаар сходил с нее. Подушки сидений стенные панели в открытой кабине были обиты плюшем и украшены прекрасными изображениями герба клана Спаар — символом дома вицекороля, благословляющими иконами и эпитетами, прославляющими деяния вождя йевет. Все вместе это образовывало композицию удивительной красоты.
Даже водитель машины и охранники были избраны специально, чтобы оказать почет вице-королю. Водитель был редким генетическим курьезом — он был беловатобледного цвета, как небо Н’Зота в ясный полдень, и не имел пола — не был ни мужчиной, ни женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26