Или он никому не был нужен, или его выдерживали, как выдерживают под прессом цыплят табака. Рассуждая таким образом, Олег незаметно заснул.
Проснулся от скрипа раскрывшейся двери. Он лениво открыл глаза, но в комнате было темно, и он ничего не увидел. Наконец он услышал осторожное кашляние.
— Да? — сонно произнес он.
— Не могу ли я зажечь свет? — прозвучал осторожный голос.
— Пожалуйста, — произнес Олег. Вспыхнул неяркий свет, и он увидел на пороге давешнего провожатого.
— Мастер желает видеть вас за ужином, — произнес человек, — необходимо быть в смокинге, такова традиция.
И только Олег хотел заявить, что у него нет смокинга, как увидел в руках слуги какой-то длинный полотняный мешок.
— Смокинг к вашим услугам, — сообщил человек, — тут же и крахмальный пластрон, и штиблеты. Все, что полагается.
— Надевай, — небрежно произнес Олег, решив принять правила игры.
Рубашка действительно была накрахмалена так, что стояла колом. Смокинг, который до этого Олег видывал только в театральных постановках из старинной жизни, пришелся как нельзя впору. Лаковые туфли слегка жали, но он решил не обращать на это внимания. Дополнило наряд кружевное жабо, которое слуга заколол булавкой с кроваво-красным камнем.
— А нельзя ли взглянуть в зеркало? — спросил Олег.
— К сожалению, зеркал в доме нет, — с легким удивлением, словно он не ожидал подобного вопроса, отозвался слуга.
— Ну нет так нет. — Олег не возражал. — Как, на ваш взгляд? — спросил он.
— Изумительно, — последовал ответ, — все сшито будто специально на вас.
— Я готов, — сказал удовлетворенный Олег, — ведите в покои.
— Как прикажете доложить?
— Очень просто: его черное сиятельство Олег Владимирович Тузов.
Слуга одобрительно усмехнулся.
— Его черное сиятельство Олег Владимирович Тузов! — громко произнес он через минуту на пороге ярко освещенного зала.
— Отлично! — воскликнул Артур Афанасьевич. — Отлично! Я в вас не сомневался. Вы все схватываете на лету.
Олег обратил внимание, что его назвали на «вы».
Сам хозяин был точно в таком же наряде, как и он. Только его жабо было заколото булавкой с крупным черным бриллиантом.
«Да он ли беседовал со мной в розовом садике? — усомнился Олег, глядя на величественную фигуру. — Где сиреневая майка, где ветхие шаровары?» Поистине это был совсем другой человек. Неведомой мощью веяло от него. Сверкающий и одновременно сумрачный мир окружал эту загадочную личность. Вспыхивали и гасли чуть заметные цветные огоньки. По стенам рдели кровавые сполохи.
Стол в зале ломился от изысканных кушаний. Мерцали свечи. Сверкал хрусталь, темнело черненое серебро. Жертвенным блеском отливало тусклое золото.
— Пока нас двое, — медленно и чуть лениво сказал старик, — но скоро появится кое-кто из ваших знакомых. Садитесь, ваше черное сиятельство, не стесняйтесь, пейте, закусывайте. Рекомендую, рюмочка арманьяка, бифштекс по-татарски на закуску. Привыкайте, ваше сиятельство.
Олег охотно выпил. Закуска была необыкновенной. Он ощутил, что ест нежнейшее и свежайшее сырое мясо, приправленное какими-то неведомыми специями.
К Артуру Афанасьевичу неслышно подошел слуга и что-то сказал ему на ухо.
— Ладно, пускай приходит так! — довольно громко произнес тот.
В этот момент в зал вошел — нет! — почти вбежал Ситников, одетый в обычный костюм. Он недоуменно оглянулся на присутствующих, потом подскочил к старику.
— Я не понимаю, к чему весь этот маскарад? — сказал он недовольно.
— Успокойтесь, мой друг, — отозвался старик, — таковы у нас традиции. Это отнюдь не маскарад, а форма нашего бытия. И пора привыкать. Вы, извините, не в Монастыре. Вернее, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. А вы, мой друг, даже не решились переодеться к праздничному столу, как то подобает.
— Подобает, не подобает… — довольно бестактно возразил Ситников. — Мы ведь не в… — он замялся, пытаясь подобрать слово.
— Вы хотите сказать, что мы не в Версале? — язвительно сказал старик.
— Вот именно… При чем здесь Версаль? — Сит-никову показалось, что над ним смеются.
— Успокойтесь, — расслабленно произнес старик, — лучше расскажите нам о ваших успехах.
Ситников подозрительно посмотрел на сидящего в тени Олега.
— Не беспокойтесь, здесь все свои, — спокойно сказал старик.
Ситников кивнул.
— Так вот, — возбужденно начал он, — сегодня утром я был…
— Дальше, — перебил его старик.
— Ко мне отнеслись сначала довольно прохладно, но после того, как я предъявил дневник, отношение сразу изменилось.
— Ну я же говорил, — снисходительно сказал старик.
— Просто нельзя было поверить, — гордо сообщил главврач, — его словно подменили.
«Так вот для чего нужен был дневник, — понял Олег, — чтобы заключить соглашение с властями».
А Ситников рассыпался мелким бесом. Он красочно живописал свои заслуги.
— А вы намекнули, что Матвеев передал дар вам? — спросил старик.
— Ну конечно, — гордо возвестил Ситников. — Так прямо и сказал: «Благодаря дару мне и удалось найти дневник».
Олег хотел уже было вскочить и броситься на этого мерзавца, но сдержался, ожидая развития событий.
— Руку мне жал, — радостно сообщил Ситников, — а когда я сказал про дар, никак не мог поверить. Ну, я ему фокус показал, как вы учили. Тут уж он поверил, И сам предложил занять место Матвеева, я его за язык не тянул!
— Отлично! — воскликнул Артур Афанасьевич. — Просто замечательно. По этому поводу нужно выпить. — Ситников, не дожидаясь, пока ему нальют, наполнил рюмку коньяком и, не чокаясь, выпил. Старику, по-видимому, не понравилась такая вольность, но он смолчал.
— Да, — радостно сообщил главврач, — все прошло, как вы и предсказали. Словно в воду глядели.
— Я не предсказывал, — невозмутимо отозвался Артур Афанасьевич, — предсказания — это нынче по вашей части. Я наверняка знал, что и как произойдет.
— Ну да, ну да, — закивал Ситников, — конечно, знали. — Он снова наполнил свою рюмку. — Нужно расслабиться. Велико нервное напряжение.
— Конечно, конечно, — закивал головой старик, — только у меня за столом все пьют одновременно.
— О, простите! — воскликнул Ситников. — Извините, что я не следую этикету, — иронически произнес он. — А кто этот товарищ? — он посмотрел на Олега. — И почему он молчит?
— Это мой гость, — отозвался старик.
— Я не совсем понимаю всю эту театральщину, — брюзгливо сказал Ситников и снова, не дожидаясь всех, выпил.
— Театральщину? — тихо и вежливо спросил Артур Афанасьевич. — Какая же это театральщина? Это образ нашей жизни, а вот ваши костюм и манеры за столом выглядят театрально.
— Да бросьте, Корытов! — хмыкнул Ситников и подцепил вилкой кусок осетрины. — Неплохо у вас кормят, — завистливо заметил он, — можете себе позволить.
— Я не понял, — ледяным тоном произнес старик, — что должен бросить?
— К чему все это? — недовольно проговорил Ситников, отложив в сторону недоеденный кусок. — Мы теперь в одной лодке, и все эти фигли-мигли вызывают легкую тошноту. Какие-то смокинги, церемонии. Мы не дети и ведем не детскую игру. Если мы партнеры, то и относиться к себе я попрошу как к партнеру, а не как к шуту. Я не сомневаюсь в вашем могуществе, однако и я нынче — не пустое место. Я — прорицатель, — с гордостью заявил Ситников. — И обращаться со мной, как с бедным Степой, не позволю. Памятуя трагическую судьбу моего друга Козопасова, я письменно изложил все, что мне известно относительно вас, до мельчайших подробностей, а запечатанный конверт оставил у одного из моих друзей, попросил в случае моей насильственной смерти переслать по имеющемуся на конверте адресу.
— Вот даже как?! — удивился Корытов.
— Да, так! С волками, знаете ли, жить… А теперь давайте выпьем за мой успех, — Ситников поднял рюмку, — я вовсе не хотел вас обидеть, просто желал расставить все точки над i. Чтобы потом не было никаких разногласий.
— Ах, вон оно что! — воскликнул старик. — Ну что ж, раз мы партнеры, тогда конечно. Ради этого многое можно стерпеть. Только я хочу вам сказать, уважаемый Ромуальд Казимирович, прорицателей на свете хватает. Вот, например, еще один, — он показал на Олега. — И не очень-то кичитесь своими способностями.
— Этого товарища я не знаю, — сказал Ситников, равнодушно посмотрев на Олега, — но если вы хотите сказать, что мне всегда найдется замена, то это вряд ли. Кто принес дневник, за которым шла такая охота? Кто, в конце концов, стоял на страже государственных интересов, оберегая его от разных мерзавцев, которых еще много ходит по нашей земле? Там, — он поднял палец кверху, — обо мне известно.
— Вот вы сказали, что не знаете этого молодого человека, — с легкой насмешкой произнес старик, — а ведь как прорицатель могли бы и определить, что он вам известен.
— Неужели? — спросил Ситников и вновь, но уже с большим интересом посмотрел на Олега. Он некоторое время вглядывался в лицо юноши, потом его губы исказила презрительная усмешка.
— Этот, что ли? — пренебрежительно спросил он у Корытова. — Мальчонка-несмышленыш? Я его пожалел в тот раз, отпустил на волю, а то ведь мог и по сей день сидеть в Монастыре, а он, смотрите-ка, вон куда залетел. Теперь мне кое-что становится понятным, — он усмехнулся, — долго же вы подбирались к Матвееву, но уж больно несерьезно. А то я действительно думал… — Он снова налил себе рюмку. — Ладно, — примирительно произнес он, — за этим столом всем места хватит.
Старик выжидательно молчал, искоса поглядывая на Олега, точно ждал от него каких-то действий.
Выпив, Ситников широко улыбнулся и встал из-за стола. Он с интересом стал разглядывать убранство обеденного зала, в котором он еще не бывал. А тут действительно было на что посмотреть. Стены, отделанные высокими дубовыми панелями, были увешаны картинами и гобеленами, место которым было, несомненно, в музее. Между картинами тускло поблескивало старинное оружие: сабли, кремневые пистолеты, древние мушкеты. Тяжелая старинная мебель, украшенная потемневшими бронзовыми накладками, в сочетании с темным деревом панелей, придавала комнате довольно мрачный вид. Стены, казалось, давили. Олег почти физически ощущал это. Однако Ситников от выпитого, видимо, пришел в хорошее настроение. Он переходил от одной стены к другой, восхищенно цокая языком и громко восторгаясь драгоценными вещами. Особенно его заинтересовал небольшой гобелен, воспроизводящий знаменитую гравюру Дюрера «Рыцарь, Смерть и Дьявол». Блеклые, потускневшие от времени краски тем не менее дышали жуткой выразительностью. Меланхоличный рыцарь, в глубокой задумчивости едущий на лошади, чем-то привлек главврача. Он долго рассматривал гобелен, потом, обернувшись к столу, насмешливо сказал:
— Трое, как и нас. И ситуация очень напоминает нашу — совершенно непредсказуема.
— Отчего же, — откликнулся Корытов, — по-моему, на картине все предельно ясно.
— Что же вам ясно? — недовольно возразил Ситников. — Вы считаете, рыцарь обречен? А на мой взгляд, он — победитель.
Старик пожал плечами.
— Я, конечно, рыцарь, — не обращая на него внимания, продолжал разглагольствовать Ситников, — ну, а вы, безусловно, дьявол. — Он театральным жестом указал на старика рукой. — Только вот кто — смерть? Неужели этот юнец? Простите, не поверю! — Он неестественно засмеялся и снова уселся за стол.
— А ведь вы не ошиблись, — в первый раз за вечер нарушил молчание Олег.
— То есть? — не понял Ситников.
— Смерть — это я!
Старик бросил на Олега пронзительный взгляд.
— Ну-ну, — захохотал Ситников, — продолжай…
— Вы не проживете и суток, — вкрадчивым тоном проговорил Олег.
— Что ты такое мелешь? — Ситников не знал, сердиться ему или смеяться. — Не знаю, какими уж судьбами ты здесь оказался, но уверен, выполняешь роль «шестерки». Помнишь, как мы тебя в Монастыре прихватили? То-то перетрухал, а? Или не так, юноша?
— Позвольте вашу руку, — не обращая внимания на насмешку, попросил Олег.
— Руку? — удивленно переспросил Ситников. — Что, погадать мне собираешься?
— Попробую, — проговорил Олег.
— Ну давай, пробуй, — Ситников положил на стол руку ладонью вверх. Олег подсел к нему и положил свою ладонь поверх его ладони. Он всмотрелся в лицо главврача, и ему показалось, что между ним и лицом старика есть неуловимое сходство. Но что было еще более странным, оба они напоминали ему кого-то третьего. Кого? Олег сосредоточился и почувствовал, как окружающее растворяется и он словно переносится в совершенно другое измерение. Перед ним, как в калейдоскопе, мелькают события других жизней, повороты чужих судеб. Нечто подобное он уже испытал: в Тихореченском краеведческом музее, в квартире у Аделаидки, на даче…
Странное щемящее чувство сладкой тоски постепенно стало таять, и он очнулся.
— Вы, случайно, не страдаете эпилепсией? — ехидно спросил Ситников. — У вас было такое лицо, точно вот-вот начнется припадок.
— Так вы, значит, родственники? — по-прежнему не обращая внимания на Ситникова, обратился Олег к старику.
— Какие родственники? — недовольно произнес Ситников. — Чего ты мелешь?!
Старик с острым интересом смотрел на Олега, но сохранял молчание.
— Я могу говорить? — снова обратился учитель к Корытову.
Тот кивнул.
— Итак, вы родственники, и притом ближайшие, — сказал Олег, глядя на Ситникова. — Вы приходитесь племянником этому господину.
— Каким племянником?! — почти закричал тот.
— Он родной брат вашего отца, Казимира Карауловского.
Ситников недоуменно посмотрел на старика.
— Не знаю, что их развело, — продолжал Олег, — но ваш отец погиб не без его участия.
Кстати, фамилии у них были одинаковые, но ваш хозяин почему-то сменил свою на Корытов.
— Корытов, конечно, звучит не так благозвучно, как Карауловский, но не привлекает к себе особого внимания, — спокойно заметил старик.
— Что все это значит? — срывающимся голосом выкрикнул Ситников.
— Наш гостеприимный хозяин, — продолжал Олег, — имел на вас свои виды. Как же, ведь вы родственники! Он, кстати, никогда не забывал о вашем существовании. Но…
— Что «но»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45