Вот, собственно, и все. А матери я ничего не сказала, не хотела говорить до тех пор, пока не выясню все сама.
«Довольно правдоподобно», — подумал Олег.
— А ты что, сомневаешься в моих словах? — спросила в свою очередь Настя.
— Откровенно говоря, сомнения были.
— Я как-то неловко себя чувствую, — смущенно произнесла девушка, — сорвала тебя с места, потащила за собой. Все это похоже на авантюру. Пригласила вместе искать дневник отца. А может, никакого дневника и нет.
— Как это нет?! — удивился Олег. — Ведь ты говорила, что сама видела его?
— Да, видела! А если его все-таки нашли и изъяли?
Олег не нашелся, что и ответить.
— Что же мне, возвращаться назад? — через некоторое время хмуро спросил он.
— Я бы на твоем месте вернулась, — невозмутимо произнесла Настя, — мало ли что… Ты же сам говорил, что по дурости залез в Монастырь, может, и теперь по дурости лезешь в еще более неприятную историю.
«Издевается она, что ли?» — с тоской подумал Олег.
— Да ладно… — примирительно произнесла Настя, — йе обижайся, чего ты скуксился? Поищем дневничок, это же так интересно. Неужели в детстве ты не мечтал найти клад? Ну вот и будешь искать. Со мной на пару. Или моя компания тебя не устраивает?
И снова Олег не знал, как воспринимать ее слова, уж очень несерьезно они звучали.
За окном замелькали многочисленные железнодорожные пути, загроможденные товарными и пассажирскими вагонами: поезд въезжал в Москву.
В вокзальной толчее Настя, крепко держа Олега за рукав, потащила его вперед. Наконец они выбрались на площадь.
— Куда теперь? — спросил Олег.
Настя задумчиво уставилась в пространство.
— Действительно, куда? Домой нельзя, мать будет задавать разные вопросы. Если на дачу? Нет, тоже не подходит. Опять же мать может нагрянуть, примет за вора…
Олег поморщился. Простота новой подруги начинала его утомлять.
— Знаешь что, — радостно сказала Настя, — пойдем к Аделаидке?
— К кому?
— К подруге моей, Аделаидой ее звать, она девица со странностями, но живет одна, родители в загранке. С ней интересно, тебе понравится.
Что именно ему должно понравиться, Олег так и не понял, но покорно согласился ехать к неведомой Аделаиде.
— А как же поиски? — робко спросил он.
— Сначала надо оглядеться, разведать обстановку, — изрекла Настя, — а там видно будет. Успеем еще наискаться.
Глава четвертая
«Великая все же вещь — дактилоскопия», — размышлял следователь Одинцовского райотдела Сергеев, сидя в своем маленьком прокуренном кабинетике и рассеянно листая анатомический атлас. Жуткие картинки этого почтенного издания, однако, не вызывали у следователя мрачных ассоциаций. Ему случалось видеть вещи и похуже. Он отложил атлас в сторону и задумался.
С одной стороны, все не так уж плохо. Личность странного гражданина, обнаруженного в кустах возле станции Мухино, установлена, а это уже успех. Но с другой стороны, мотивы и даже орудие преступления совершенно не ясны. А уж кто преступник — и вовсе за семью печатями. Он раскрыл лежащее перед ним уголовное дело. Итак, личность убитого! Выяснить это оказалось довольно просто. Отпечатки пальцев убитого были посланы в МУР. Оттуда сообщили, что они принадлежат Степану Ивановичу Козопасову, 1945 года рождения, ранее проживавшему в Москве на Большой Полянке. В 1962 году означенный Степан Иванович проходил по делу об ограблении продуктовой палатки, но вина его не была доказана, и он к уголовной ответственности не привлекался. Кроме этого случая, дальнейших упоминаний о жизни и деятельности Козопасова в картотеке МУРа не имелось.
Скоро Сергеев узнал, что Степан Козопасов вроде бы порвал с преступным миром, поскольку в следующем, 1963 году поступил во Второй Московский медицинский институт. Через шесть лет его окончил. По специальности — психиатр. Работал в различных учреждениях Минздрава, с 1979 года занимал должность заместителя главного врача Тихореченской психиатрической больницы.
Кроме того, Сергеев установил, что отец Степана Ивановича в свое время обвинялся в крупной растрате, но до суда дело не дошло, так как обвиняемый скоропостижно скончался. Мать Козопасова умерла несколько лет назад.
К сожалению, эти факты ничего не объясняли. Покойный был вполне добропорядочным гражданином, занимавшим ответственный пост. Может быть, все-таки уголовное прошлое? В деле об ограблении продуктовой палатки Козопасов проходил под кличкой Пастух.
Возможно, подставил кого-нибудь из своих сотоварищей, а теперь ему отомстили. Сергеев проверил и этот вариант. Обвиняемые в ограблении отделались благодаря своему малолетству условными сроками, и лишь один отсидел два года. Но ни он, ни остальные участники преступления больше судимостей не имели и вели нормальную жизнь. Значит, и тут ниточка обрывалась. Сергееву долгое время не удавалось выяснить теле— фон Тихореченской психиатрической больницы. Как обнаружилось, учреждение это было режимным. Наконец номер был установлен. Трубку на том конце провода подняла какая-то женщина, видимо, секретарь главного врача. Сергеев узнал, что Степан Иванович Козопасов в настоящее время находится в отпуске, потом сообщил, что заместитель главного врача скончался, причем в результате насильственной смерти.
На другом конце провода некоторое время длилось молчание, потом женщина довольно спокойно сказала, что сейчас соединит товарища следователя с главным врачом Ромуальдом Кази-мировичем Ситниковым.
Через минуту в трубке раздался холодный голос, поинтересовавшийся, что случилось.
Сергеев кратко сообщил причину своего звонка.
— А вы уверены, что это именно Козопасов? — спросил Ситников.
Сергеев сказал, что почти уверен. Тогда его попросили разъяснить, что значит «почти».
Сергеев в нескольких словах рассказал об обстоятельствах убийства и об уголовном деле двадцатилетней давности.
В далеком Тихореченске воцарилось молчание.
Улучив момент, Сергеев сказал, что неплохо бы приехать кому-нибудь из работников больницы и опознать труп, поскольку некоторые сомнения существуют.
— Как все-таки его убили? — услышал он в ответ. Сергеев заявил, что не вправе до окончания следствия знакомить посторонних с деталями.
— Хорошо, — сказали на другом конце провода, — мы пришлем кого-нибудь.
А на другой день к Сергееву явился мрачноватый молодой человек и, предъявив удостоверение Комитета государственной безопасности, сообщил, что дело об убийстве Козопасова переходит в юрисдикцию данной организации, чем несказанно обрадовал Сергеева.
Молодой человек пожал плечами и сказал, что ничего конкретного не знает, но поскольку учреждение, где работал покойный, имеет отношение к КГБ, то именно там и будет проходить дальнейшее следствие.

* * *
Дом, в котором проживала таинственная Аделаидка, находился в самом центре Москвы. Возле лифта сидела старушка и читала, как с удивлением отметил Олег, «Нью-Йорк тайме». Она внимательно посмотрела на парочку, но ничего не сказала. Высокую двустворчатую дверь на шестом этаже долго не открывали, несмотря на настойчивые звонки Насти.
— Видимо, никого нет дома, — высказал догадку Олег, но Настя продолжала давить на кнопку звонка.
Наконец за дверью послышалась возня, лязг замка и цепочки, и на пороге возникла крупная взлохмаченная девица в ночной рубашке. Она сонно посмотрела на гостей и, ничего не сказав, пропустила их в прихожую. Был полдень, и, по мнению Олега, давно пора было начать трудовой день, но девица в ночной рубашке, по-видимому, придерживалась иной точки зрения.
Они очутились в огромной, слабо освещенной прихожей. Девица куда-то исчезла, и Олег растерянно озирался, разглядывая, куда это он попал. Он мельком увидел свое и Настино отражение в большом зеркале, попытался пригладить взлохмаченные волосы, но Настя потащила его за рукав по коридору такой длины и ширины, что по нему вполне можно было кататься на велосипеде, и почти втолкнула в какую-то комнату.
После темного коридора Олег невольно зажмурился, так здесь было светло, а когда открыл глаза, то увидел, что давешняя девица лежит на широкой кровати поверх шикарного с кружевными оборками одеяла, уткнувшись лицом в подушку, и, казалось, продолжает спать.
При этом ночная рубаха девицы, неприлично задравшись, открыла черные ажурные трусики на роскошной части тела.
«Может быть, она не разглядела со сна, что вместе с подругой в комнате появился мужчина?» — недоуменно подумал Олег, смущенно отводя взгляд в сторону.
Но девица, видимо, все-таки разглядела гостя, потому что, не открывая глаз, произнесла хрипловатым голосом:
— Где это ты такого красавчика выкопала?
— Вставай, дура, и оденься, — в ответ сказала Настя.
— С какой стати? — возразила девица.
— Мы только что с поезда, — сообщила Настя, — не мешало бы помыться.
— Вместе будете или по отдельности? — поинтересовалась хозяйка.
— По отдельности! — отрезала Настя. — Кончай дурака валять, Аделаидка!
Но та только томно вздохнула и перевалилась на спину. Не говоря ни слова, Настя вышла, и тотчас где-то зашумела вода.
Олег остался один на один с хозяйкой. В смущении он озирался по сторонам, а Аделаидка, бесстыже усмехаясь, смотрела на него. Комната была обставлена богато и даже роскошно, но не на это обратил внимание Олег. Ему бросилось в глаза, что стены комнаты были украшены странными рисунками и чертежами. Они представляли собой круги со вписанными в них крестами, звездами и другими фигурами. Все это было испещрено латинскими буквами и словами и какими-то знаками, похожими на древнееврейские письмена.
Всерьез заинтересовавшись, Олег попытался разобрать латинские надписи. Девица, продолжая лежать, наблюдала за ним. Ее лицо стало серьезным. Она даже приподнялась на локте, чтобы лучше видеть Олега.
— Что это? — поинтересовался юноша, кивнув на рисунки.
— Пантакли Соломона, — охотно ответила Аделаидка и видя, что Олег не понял, пояснила: — Это своеобразные заклинания против злых духов. Всего их должно быть сорок семь, но здесь лишь наиболее действенные. А Соломон, это был такой древний иудейский царь, может, слышали, большой специалист по заклинанию духов. Кстати, вы, наверное, читали детскую сказку «Старик Хоттабыч». Именно Соломон заточил несчастного Хоттабыча в медный сосуд, и томился бедный старик в неволе, пока его не освободил наш советский пионер.
— Значит, пионер сильнее древних волшебников, — попытался пошутить Олег.
— Не всякий, — серьезно ответила Аделаидка. Она встала с кровати, потянулась и сняла через голову рубашку.
Олег поспешно отвернулся, успев увидеть, однако, груди, напоминающие два небольших, слегка приспущенных воздушных шара.
— Я, знаете ли, интересуюсь магией и другими оккультными науками, — сообщила Аделаидка, передвигаясь по комнате так, чтобы постоянно быть перед глазами Олега. При этом ее тело сли-вочно блестело в лучах солнца, а груди вызывающе колыхались. — Но не все с пониманием относятся к этому.
— И достигли успехов? — поинтересовался Олег и прямо посмотрел в карие, навыкате глаза Аделаидки.
Та приблизилась почти вплотную, так, что Олег хорошо видел крупные коричневые соски.
— Некоторых, — произнесла она вкрадчивым полушепотом, — некоторых…
— Ты бы оделась, — раздался у нее за спиной голос Насти.
— Я как раз и собираюсь это сделать, — спокойно ответила Аделаидка и накинула халат. После этого хозяйка стала совсем другой. Она совершенно нормальным тоном поинтересовалась, не желают ли гости вместе с ней позавтракать или пообедать, это как им больше нравится. Те, естественно, не отказались.
Сооружая себе очередной бутерброд, Настя приступила к главному.
— Нельзя ли нам у тебя немного пожить? — как бы невзначай поинтересовалась она у подруги.
— Как интересно! — воскликнула та. — Вы сбежали от родителей и втайне обвенчались?
— Хватит городить глупости, — рассердилась Настя, — с тобой серьезно нельзя говорить.
— Да я ничего… — стала оправдываться Аделаидка, — просто хотела пошутить, нельзя же все время быть серьезной. Надо — живите! За квартиру я с вас брать не собираюсь. Предков, как ты знаешь, нет, так что — сколько угодно. Конечно, мне интересно знать, что вы затеяли? Но если нельзя говорить, то ладно…
Настя покосилась на Олега, потом посмотрела на Аделаидку.
— Ты помнишь, я как-то рассказывала тебе о своем отце…
Та кивнула.
— У этой истории появилось продолжение.
— Я, пожалуй, пойду погуляю, — заявил Олег, поскольку порядочно устал от эксцентричного общества, — поброжу по Москве, словом, поговорите без меня.
— Только возвращайтесь, — проворковала Аделаидка, — без вас нам будет скучно. И не забудьте, когда будете возвращаться, сказать лифтерше, в какую квартиру вы идете.
Олег шагал по улицам Москвы, разглядывая пеструю толпу на Красной площади, толкался в ГУМе и наслаждался. Он совершенно забыл, какие дела привели его сюда. Раньше он был в Москве всего лишь раз, да и то в детстве. Только ради этих улиц, площадей, этой разноликой толпы, да просто ради вкуснейшего мороженого, шесть разных сортов которого он уже попробовал, стоило приехать сюда.
Уже стало темнеть, когда Олег отправился в обратный путь. Он легко нашел нужный дом, назвал бдительной лифтерше, которая продолжала читать «Нью-Йорк тайме», номер квартиры Аделаидки.
Открыли ему сразу.
— Нагулялся? — спросила Настя.
— Ну, как вам Москва? — поинтересовалась Аделаидка. Олег был снова накормлен, а потом подружки уединились, и он от нечего делать стал бродить по огромной квартире, поражаясь ее размерам.
«Неплохо живут, — констатировал он без всякой зависти, — интересно, кто родители Адела-идки? Наверно, важные шишки, так сказать, высший свет».
— Олег, — позвала Настя, — иди к нам! Юноша послушно явился на зов.
— Мне Анастасия рассказала о ваших похождениях, — сообщила Аделаидка, — очень интересно, прямо как в детективе. А я вот ничего подобного не испытывала, — сокрушенно вздохнула она.
— Неужели, — решил поддеть ее Олег, — а я было с первого раза решил, что вы — чрезвычайно искушенная девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45