Он перешел через дорогу и направился к ближайшей закусочной. Я крикнул вслед ему:
– Келли!
– Плевать мне на тебя! – крикнул он. – Выпью пива. На твои деньги. Я их заработал.
Металлическая дверца машины обожгла мне пальцы. Я тоже перешел дорогу и заглянул в окно закусочной, не звонит ли Келли по телефону. Он не звонил. Он сидел за стойкой и действительно пил пиво.
В закусочной было темно и прохладно. Я пошел по дороге, спрашивая себя, оповестит ли Келли полицию. Я лично в этом сомневался. Для него это означало бы большие сложности. Каждый час, который он терял, стоил ему денег.
В конце квартала я остановился и оглянулся. Келли как раз вышел из закусочной и направился к машине. Через несколько минут он проехал мимо, даже не бросив взгляд в мою сторону.
Мне было жарко в куртке. К тому же я обратил внимание, что все остальные мужчины были в рубашках. Я снял куртку, стало легче, но не намного. Кроме того, полиция искала человека в синем костюме из саржи, белой рубашке и зеленом галстуке. Я снял галстук и сунул его в карман. Револьвер был тяжелый и при ходьбе бил меня по бедру.
У ближайшей бензоколонки я зашел в туалет, желая избавиться от куртки и, по возможности, сохранить револьвер.
Сперва я попытался засунуть его за пояс, под рубашку, но он оказался большим и заметно торчал. Кроме того, я был весь мокрый от пота, и оружие скользило по телу.
Кто-то дернул дверь в туалет. Я крикнул:
– Минутку!
Расстегнув брюки, я пытался галстуком привязать револьвер к бедру, но он все равно был заметен. Потом выскользнул из рук и с грохотом упал на цементный пол.
– Что вы там застряли, черт бы вас побрал! – раздалось снаружи.
Тяжело дыша и изнемогая от пота, я сунул револьвер и галстук в карман куртки, скатал ее и сунул в полупустую бочку для отходов. Ее не должны скоро опорожнять.
Очутившись снова на улице, я теперь боялся только своих рыжих волос. Кварталом дальше находился спортивный магазинчик, где я купил за полдоллара рыбацкую шапочку – одну из тех, что надеты на каждом втором туристе. Хотя я был похож в ней на идиота, но она скрывала мои рыжие волосы и, кроме того, навела меня на умную мысль.
В следующем магазине я приобрел за двадцать долларов зеленую габардиновую рубашку и за тридцать пять долларов светло-коричневые брюки. Еще отдал пять долларов за пару ботинок на толстой резиновой подошве, а в аптеке купил за доллар темные очки. Теперь у меня оставалось двадцать три доллара и пятьдесят центов. Но денежный вопрос был не самым важным. Если я не доберусь до Форта-Майерс, мне все равно не будут нужны деньги. А если доберусь, то Скип или Гарвей мне поверят и доставят в Гавану.
В туалете одной закусочной я надел новые брюки, рубашку и ботинки, а старые вещи запихал в мешочек, в котором была упакована новая рубашка. Новая одежда стоила своих денег. Правда, у меня по-прежнему оставались рыжие волосы, сто восемьдесят сантиметров и девяносто килограммов веса, но в остальном я был больше похож на туриста с севера, чем на рыбака из Флориды.
За стойкой я заказал пиво и прислушался к разговору посетителей. Двое мужчин справа говорили о боксе, а парень слева дискутировал с барменом о политике. Я прислушивался, наверное, минут десять, но ни разу не услышал имени Уайта или Цо Пальмиры. Это меня немного подбодрило. Я представлял интерес лишь для себя и полиции, а для всех других оставался лишь заметкой в утренней газете.
На жаркой улице я купил дневной выпуск газеты. Потом перешел дорогу и в пустынном месте выбросил свой мешочек с одеждой.
Нервное напряжение заметно сказывалось на мне. Нужно было выспаться, иначе я мог совершить какую-нибудь глупость. На углу я остановился и стал наблюдать за прохожими. Постоянное чувство, что за мной следят, было игрой воображения. Никто не обращал на меня внимания. Никто и не обратит, если я буду вести себя совершенно спокойно.

9

В винном магазине у автобусной остановки я купил бутылку рома. Потом снял номер в ближайшем отеле и записался там под именем Бена Бенсона из Чикаго.
Дежурный не проявил никакого любопытства. Он взял мои три с половиной доллара, отложил бланк в сторону и дал ключ номера четыреста десятого.
Когда я проснулся, был уже вечер. На окне жужжала муха. Какое-то время я лежал, прислушиваясь к ее жужжанию, а потом почувствовал привкус рома во рту. Скоро совсем стемнеет. Пришло время двигаться дальше.
Я выпил еще глоток рому, а потом позвонил дежурному по этажу и послал его за бритвенными принадлежностями и вечерней газетой.
Принеся то, что я просил, он с ухмылкой посмотрел на почти пустую бутылку на туалетном столике.
– Немножко отвели душу, капитан?
– Немножко, – признался я.
– Это хорошо, – мудро ответил он. И добавил, уходя: – Я все это постоянно твержу своей жене, но Мейбл не выносит спиртного.
Когда он ушел, я пересчитал свои деньги: оставалось двадцать восемь долларов.
Я быстро побрился, потом набрал в ванну холодной воды и сел в нее. Потом выпил кофе с печеньем и почитал вечернюю газету.
Полиция проследила меня до Даннеллона. "Раскололся" толстый хозяин закусочной. Полицейские Клаузен и Ден вспомнили, что останавливали большой грузовик, который вел человек по имени Келли. Оба показали, что я мог находиться в спальном отделении и держать шофера на мушке. А полиция искала человека по имени Келли.
Если они его нашли, мне несдобровать.
Я вылез из ванны и вытерся. Задерживаться в Тампа было ошибкой. Надо было сразу двигаться дальше. Теперь уже поздно, но все равно надо как можно скорее выбраться из города, пока местная полиция не соткала свою сеть.
Пальцы меня плохо слушались. Было трудно застегнуть рубашку.
Одевшись, я доел печенье, допил кофе и ром, а потом посмотрелся в зеркало, висевшее над туалетным столиком. Не нужно иллюзий: я был похож на туриста с севера, как осетр на карпа. Я видел в зеркале высокого рыжеволосого и веснушчатого рыбака в странной шапочке, новых брюках со стрелочкой и узковатой в плечах рубашке. Неудивительно, что дежурный назвал меня "капитаном". Его не смутила моя внешность, он знал, к какой категории людей я отношусь. Я надел темные очки, но и они не поправили дела, скорее, наоборот. Тогда я выбросил очки в корзину и вышел из номера. Дежурный был уже другой. Он лишь скользнул по мне взглядом. Я положил ключ на мраморный столик и ушел.
Погода по-прежнему была жаркой. От пота рубашка скоро потемнела. Какое-то мгновение я стоял перед отелем, раздумывая, следует ли мне и впредь двигаться в сторону Форта-Майерс или действовать судя по обстановке. Если повезет, то я доберусь до Форта-Майерс и далее – до Гаваны. Если не повезет, то меня схватят.
Я перешел улицу, направляясь к автобусной станции, миновал полицейского, закусочную и подошел к окошечку кассы. В зале ожидания, казалось, не было никакой опасности для меня. Я купил билет до Бониты-Спрингс, который находился тремя остановками дальше Форта-Майерс, спросил, когда отправляется автобус. Мне ответили:
– В половине восьмого.
Я должен был ждать еще пятнадцать минут. В закусочной стоял газетный киоск. Я купил две иллюстрированные газеты и посмотрел на полицейского. Тот стоял, заложив руки за спину, и разглядывал привлекательный зад красивой кубинки.
Она была маленькой, хорошо сложенной, с пикантным личиком и копной блестящих длинных волос на голове.
Все в ней напомнило мне Цо – и как она шла, и как покачивала бедрами, и как гордо держала голову. Я проследил за девушкой глазами, пока она не исчезла в толпе.
Из-за поворота выехала полицейская машина и остановилась у входа рядом с постовым.
Четверо полицейских вышли из машины. Один из них остался стоять у своей машины, другой направился к автобусной площадке, третий зашел в здание автовокзала, четвертый, лицо которого сразу показалось мне знакомым, заговорил с дежурным полицейским. У него был зычный, глубокий голос, и я слышал, как он называл мои приметы.
Полицейский покачал головой.
– Нет, не видел.
Мое сердце учащенно заколотилось. Хотел сглотнуть, но рот и горло были слишком сухими. Значит, полиция нашла Келли, и он все рассказал. Теперь они знали, что я был в Тампа, во всяком случае, около девяти часов утра. Наконец я узнал этого полицейского, он был из Пальмето-Сити. Служащий суда, который меня осудил. Ему достаточно лишь взглянуть на меня, и моя песенка спета.
Из автовокзала выходила группа громко смеющихся юношей, и я вышел вместе с ними и оглянулся через плечо.
Следом за нами из автовокзала выскочил полицейский, билетный кассир назвал меня.
Полицейский что-то сказал судейскому чиновнику, тот взглянул со злостью на дежурного и побежал к углу, где я был минуту назад. Легавый, стоявший у другой машины, включил сирену. Она прозвучала так тоскливо, словно все трубы мира жаловались по поводу смерти Цо.
Юноши больше не смеялись. Они посмотрели друг на друга, потом на меня и прижались к стене отеля. Я остался один на тротуаре. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким.
Откуда-то справа послышался вой другой сирены.
– Эй, вы! – крикнул вдруг судейский чиновник из Пальмето-Сити. – Вы, высокий человек в зеленой рубашке и шапочке! Повернитесь сюда!
Не ожидая повтора, я пустился наутек.
– Стой!
Я продолжал бежать. Судейский чиновник выстрелил. Какая-то женщина на тротуаре громко закричала. Мужчина попытался подставить мне ножку. Я ударил его кулаком. Из толпы позади меня раздались крики:
– Это он! Держите его!
Прогремело еще три выстрела. Теперь уже стреляли не в воздух. Одна из пуль попала в стену рядом со мной, разбив витрину. А я продолжал бежать.
Крики позади усилились. Я слышал топот бегущих людей.
– Держите этого проклятого парня! Арестуйте его!
Теперь сирены выли с разных сторон. Я забежал за угол, сорвал шапочку и отбросил ее. Потом протиснулся между стоящими автобусами и машинами. Был субботний вечер.
На Главной улице Тампы я заставил себя идти нормальным шагом по краю тротуара. Когда преследователи появились из-за угла, я вместе со всеми оглянулся. Какая-то девушка рядом со мной сказала:
– Должно быть, что-то случилось?
Я ответил как можно спокойнее.
– Видимо, да.
По Франклин-стрит мчался сплошной поток людей. Судейский чиновник стоял на переднем бампере с оружием наготове.
– Бьюсь об заклад, кого-то обокрали, – сказала девушка.
– Вероятно, – согласился я.
Кое-кто остановился, наблюдая за происходящим, а мы с девушкой пошли дальше, поглядывая назад с любопытством. Судебный чиновник из Пальмето-Сити взобрался теперь на капот машины и пытался обнаружить меня в потоке людей.
На ближайшем углу горел зеленый свет. Я подхватил девушку под локоть и помог ей перейти улицу. Она была свеженькой, юной и хотела быть со мной милой.
– Человек, видимо, сошел с ума, если думает, что здесь можно скрыться, – сказала она. Мы прошли мимо ярко освещенных окон закусочной. Говоря это, она посмотрела на меня, и ее улыбка исчезла, когда она увидела мои рыжие волосы, веснушки и потную рубашку. Глаза ее расширились, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом передумала и вошла в магазин.
Зачем? Чтобы купить мороженого? Чтобы позвонить своему дружку? Или чтобы раскрыть свой маленький противный ротик и закричать: "Я его видела! Я видела Чарли Уайта! Вот он, этот высокий рыжий человек без шляпы!"
Я не имел возможности узнать об этом. Внезапно мне все стало безразлично. Ноги болели, голова тоже. Думать о чем-либо означало напрягать нервную систему. Я был в бегах очень долго, насколько хватало сил. Теперь я больше не мог. И я не знал местечка, где бы мог спрятаться.
Рука дрожала, когда я доставал сигарету. Между тем детективы прочесывали толпу, заглядывали в лица, задавали вопросы. Вокзалы были перекрыты, так же как и аэропорт. Все дороги блокированы, может, за одним исключением: дороги на Пальмето-Сити. Ее, вероятно, полиция оставила в качестве ловушки.
– Тем лучше. Если мне не добраться до Форта-Майерса и Гаваны, то я хотел бы по крайней мере поговорить с Кеном Джилли и сказать ему, что я не убивал.
Хотел я поговорить и с Бет. Сказать ей, как было мило с ее стороны написать мне и как мне жаль, что я все испортил. Я хотел все сказать ей прежде, чем снова попаду в тюрьму.
В нескольких шагах от угла стояло свободное такси. Я сел и откинулся на сиденье.
Шофер выбросил окурок сигареты через окно и спросил:
– Куда, приятель?
– В Пальмето-Сити, – ответил я.

10

Мои предположения оправдались: шоссе не было перекрыто. Я знал, что из Пальмето-Сити двигаться дальше можно только водным путем. Охота на человека кончилась – теперь полиция имела меня именно там, где она и хотела меня видеть. Ей оставалось только затянуть сеть.
Когда мы проезжали мимо стадиона, шофер спросил:
– Какое место в Пальмето-Сити?
Я выпустил струю дыма в потолок кабины. Надо было поговорить с Кеном. Но, независимо от того, приятель я ему или нет, Кен обязан был бы арестовать меня, так как представлял закон. Поэтому до ареста я хотел поговорить с Бет.
– Я сойду прямо у мола.
Пальмето-Сити не изменился. Зеленые скамейки на центральной улице были полны туристов с севера. В парке Филиппа играл оркестр. Диг Девис регулировал движение на Четвертой авеню. При виде его мне внезапно вспомнился Мэтт Хэлли. Мэтт был должен мне тысячу долларов. И у Мэтта было судно, на котором можно добраться до Гаваны. В душе моей затеплилась надежда, правда, не сильная. После разговора с Бет надо навестить Мэтта. Многое будет зависеть от того, что мне посоветует Бет.
Как обычно, на молу было полно туристов, занимавшихся рыбной ловлей.
Я расплатился с шофером последней десяткой и закурил последнюю сигарету, пока смотрел ему вслед.
Легавые редко появлялись на молу. В данный момент я чувствовал себя в безопасности. Почему-то даже захотелось, чтобы меня схватили. Но надо было поговорить с Бет, хотя я и боялся этого разговора. Деньгам она, конечно, обрадуется, но вот история с Цо наверняка сильно ее ранит.
Несколько минут я понаблюдал за рыбаками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16