Дей Кин
Убийство на стороне
Глава 1
Телевидение заканчивало передачу удивительно глупым английским фильмом. В нем шла речь о директоре школы, который подкладывал арсеник в рагу своим воспитанникам.
Одновременно он страстно желал жену полковника Барби.
Хенсон смотрел на актрису в этом десятилетней давности фильме и удивлялся тому, как мог директор школы влюбиться в жену полковника.
«Это можно было бы понять, если бы эту роль играла Джина Лолобриджида или Софи Лорен. Или хотя бы сексуальная Ванда Галь», – подумал Хенсон.
Правда, орфография Ванды сильно хромала и почерк оставлял желать лучшего. Но, несмотря на ее черепаховые очки и гладко зачесанные волосы, она располагала всеми женскими прелестями, способными соблазнить изрядно занятого шефа.
Понимая, что их отношения не пойдут дальше стадии шеф-секретарша, Хенсон тем не менее в ее присутствии чувствовал себя помолодевшим.
Молодость, как быстро она прошла!
Хенсон налил себе еще один стаканчик пива.
По мнению страховой компании, он совсем не стар. В сорок шесть лет можно рассчитывать прожить еще двадцать шесть или тридцать...
Он вздрогнул. Если ему придется прожить еще двадцать шесть лет так, как он прожил сорок шесть, то в будущем его ожидает мало приятного.
У него приблизительно еще девятнадцать лет активной жизни, а потом «Инженерный атлас» преподнесет ему золотые часы и даст солидную пенсию. В последующие же семь лет ему останется только прислушиваться к своим болячкам.
Хенсон жил той жизнью, которую он сам себе создал, С ним никогда не случалось ничего необыкновенного, его ничто не увлекало и приятного в его жизни тоже было мало.
Трижды в день он принимал пищу, иногда спал с Ольгой. Он вставал, умывался, чистил зубы, брился и отправлялся на машине в свою контору. Пятнадцатого и тридцатого числа каждого месяца Хенсон получал свое жалованье. На Рождество он получал наградные, делал подарки и покупки.
У него была внешность удачливого дельца, делавшего деньги, живущего в фешенебельном районе Чикаго с девушкой, с которой он впервые вступил в интимную связь.
– Я беременна, – заявила ему как-то Ольга.
И все было решено.
Хенсон посмотрел на фотографию молодого человека, стоявшую на телевизоре.
Нет, он не жалел о рождении Джима. Его сын давал ему ощущение небесполезности своего существования. Не всякому дано иметь парня двадцати двух лет, лейтенанта флота. На прошлой неделе Джим прислал им письмо из Сингапура.
Сингапур!!! Хенсон наслаждался звучанием этого слова, Он так мечтал поехать в Малайзию, Китай, Японию, на Цейлон, в Австралию, Южную Америку, Индию! Он так хотел повидать дальние страны. Поэтому он и выбрал специальность инженера. Эта жажда путешествий поддерживала его, когда он работал, чтобы оплатить свое обучение в Колорадо...
И что же произошло? После четырех месяцев работы в «Инженерном атласе» Хенсон оказался на празднике, устроенном компанией в честь своих служащих, и там встретился с молоденькой служащей из архива.
Шел снег. Она жила одна. Оба они были молоды и оба немного выпили.
И вот двадцать четыре года спустя он все еще пребывал в Чикаго, прикованный к директорскому креслу, с двадцатью четырьмя тысячами долларов в год. Он стал важным типом, что-то вроде министра без портфеля, специалистом, который должен был консультировать инженеров, отправляемых в дальние страны. Хенсон совмещал в своем лице функции экспертного советника, управляющего и казначея. Детей у них больше не было.
Самое печальное заключалось в том, что, когда исчезла прелесть новизны, интимная жизнь между Хенсоном и Ольгой почти прекратилась, за исключением тех редких случаев, настолько же «романтичных», как идиллия между директором школы и этой доской для резания хлеба – женой полковника из телефильма.
Взгляд Хенсона перешел на фотографию жены. Прошедшие годы отложили на нем свой отпечаток, но совершенно не коснулись Ольги. В свои тридцать девять лет она была еще очень красива. В редкие минуты близости Хенсон чувствовал в ней признаки внутреннего огня, который горел в ней в первые годы замужества и никогда не проявлялся потом.
Он задавал себе вопрос, в чем же он просчитался? Ольга тоже, по-видимому, скучала и время от времени упрекала мужа в неудачном супружестве.
А сейчас ее мать лежит больная в Перу. Конечно, не в Перу-стране, а в городе под таким же названием в штате Индиана.
Фильм благополучно кончился, и Хенсон выключил телевизор. Он не ошибся. Действительно, это Тартемпион подкладывал арсеник в рагу ученикам. Но полковник, узнавший о связи директора со своей женой, великодушно простил его, и фильм закончился показом счастливой пары на берегу моря, которое должно было смыть все грехи его похотливой супруги. – Гм, гм... – промычал Хенсон. – Она может мокнуть хоть целый год, но все равно это ничего не изменит, если она слаба на передок.
Не затрудняя себя одеванием обуви, Хенсон спустился на нижний этаж и вошел в ванную. Он мыл руки, не переставая разглядывать себя в зеркало. Оттуда на него смотрел светловолосый мужчина с тонкой полоской усиков. Впрочем, он тоже мало пострадал от времени, морщин у него было очень мало. Рост метр семьдесят восемь, вес восемьдесят три килограмма. Он был мускулист и солиден настолько, насколько должен быть мужчина в свои сорок шесть лет, и к тому же он не ощущал своего возраста.
Хенсон горько усмехнулся. Всегда и во всех обстоятельствах он был именно таким. И что его ждет впереди? Девятнадцать лет рутинной службы, потом пенсия и золотые часы от преданных товарищей.
Хенсон прошел на кухню и заглянул в холодильник. Ольга уехала больше недели тому назад, и холодильник опустел. Вытащив очередную бутылку пива, он уселся за кухонный стол и стал пить без особого энтузиазма.
Теперь, когда из Аргентины прогнали Перона, компания «Атлас» снова открыла свой филиал в Буэнос-Айресе. Логически рассуждая, благодаря его знанию дел пост директора этого филиала должен бы быть предоставлен ему, и это место дало бы еще пять тысяч долларов в год и неограниченные возможности заработков по представительству.
Ему очень хотелось бы побывать в Буэнос-Айресе. Тогда хотя бы одна его мечта сбылась. Но ему не предложат этот пост, да и Ольга все равно не согласилась бы туда поехать. Это место, безусловно, получит молодой Комптон.
И он опять подумал, что, даже если бы Джек Хелл и предложил ему этот пост, Ольга все равно отказалась бы изменить свою жизнь. Она любила Чикаго. Пять или шесть раз Хелл делал ему интересные предложения, но каждый раз Ольга была неумолима. Она не хотела покидать своих друзей, свой клуб, ей были дороги те тысячи мелочей, которыми она наполнила свою жизнь.
– Всему виной было виски, – пробормотал Хенсон.
Ему казалось невероятным, чтобы одна ночь двадцатилетней давности, короткий миг наслаждения могли так изменить существование мужчины и лишить его той жизни, о которой он мечтал и на которую надеялся.
Хенсон подумал о том, что сделал бы Джек Хелл в подобной ситуации, и тут же сам себе ответил: единственный владелец «Инженерного атласа» был холостяком по своему образу жизни и не считался ни с чем и ни с кем.
Хелл был инженером старой школы. Он начинал свою деятельность рабочим. Этот весельчак, бессердечный и холодный, приятно проводил время во всех частях света.
Если бы Ольга пришла к Хеллу и сообщила ему, что она беременна, он, без сомнения, спросил бы: «Ну и что же?»
Тот факт, что он уже тридцать лет был женат на девушке-дурнушке, отец которой дал ему средства и возможность организовать дело, не мешало его частной жизни.
Компания занималась конструированием мостов, плотин, железных дорог от Огненной Земли до Тонкина...
Хелл видел восход солнца на берегу Бенгалии, дышал разреженным воздухом на вершинах Альп, любовался красотами тропиков и в свои пятьдесят шесть лет утверждал, может, и не без основания, что самая красивая панорама в мире – это вид красивой женщины.
В холле зазвонил телефон. Хенсон взглянул на часы: час пятнадцать ночи. Это, конечно, звонит из Перу Ольга, чтобы сообщить о смерти своей матери. Он подумал, что теперь, вероятно, ему придется распроститься с двумя тысячами долларов, которые он отложил, чтобы заменить прошлогоднюю машину на более современную.
Хенсон направился к телефону со стаканом пива в руке, не сомневаясь, что это Ольга. Что ж, она имела право на дорогие похороны для своей матери. В начале своего замужества она блестяще умела обходиться жалким заработком своего мужа. Двадцать четыре тысячи казались целым состоянием, но, как только начинались покупки, от них ничего не оставалось. И все же благодаря экономности Ольги они стали собственниками дома стоимостью в пятьдесят тысяч долларов, полностью оплаченного, и у них был солидный счет в банке. Они были обеспечены, принадлежали к лучшим клубам, а туалеты и меха Ольги могли соперничать с одеждой ее приятельниц, мужья которых имели больший доход, чем Хенсон.
Он резко снял трубку.
– Ларри Хенсон у телефона.
На другом конце линии всхлипывала женщина, и, несмотря на то что ее голос нельзя было узнать, он был уверен, что это не Ольга.
– Вероятно, вы ошиблись номером.
Его собеседница предприняла героические усилия, чтобы сдержать слезы, и тихо спросила:
– Это мистер Хенсон?
– Он самый.
– У телефона Ванда.
Это имя ничего ему не говорило.
– Ваша секретарша Ванда.
– А, да! Действительно. Мисс Галь, что я могу для вас сделать?
Ванда опять заплакала.
– Это ужасно!
– Что ужасно?
– Я не могу сообщить вам это по телефону, но вы должны помочь мне. Я вас умоляю! У меня больше никого нет.
Хенсон был польщен. Он отхлебнул пива и ответил:
– Я буду рад оказать вам услугу. Но это не может подождать до завтра?
– Нет.
– Понимаю... У вас крупные неприятности?
– Ужаснее ничего не может быть.
– Откуда вы звоните?
– От себя. 1212, Норч, Селл-стрит.
Хенсон записал адрес в тетрадь, лежащую возле телефона.
– Что вы конкретно хотите, чтобы я сделал?
– Сейчас же приезжайте ко мне. Я вас умоляю!
Ванда снова заплакала.
– Это не может... не может ждать. И если вы мне не поможете, я сделаю с собой все, что угодно... что угодно!
«Что угодно» может завести далеко. Хенсон представил себе мисс Галь такой, какой он видел ее вчера в конторе, и его ладони стали потными.
– Вы не можете сказать мне точнее, чего вы от меня ожидаете?
– Совета...
– Вы не можете объяснить?
– Это не телефонный разговор, – прошептала она немного нетерпеливо. – Я занимаю комнату номер два, первый этаж, дверь прямо... – Она немного помедлила. – Ну, разумеется, если у вас будут неприятности от вашей жены...
Боясь услышать, что он, вероятно, не решится на это ночное посещение без позволения жены, Хенсон перебил ее:
– Решено, я еду.
– Благодарю, – просто сказала Ванда. – Вы не пожалеете об этом, это я вам обещаю.
– Ждите.
Хенсон положил трубку дрожащими руками. Он знал, что у молодых девушек бывают странные причуды.
Без своих очков и этих гладко зачесанных назад черных волос Ванда Галь могла быть пленительной особой. И из всех мужчин Чикаго она выбрала именно его, чтобы позвать на помощь. Она еще сказала: «Если вы мне не поможете, я сделаю с собой все, что угодно... что угодно!»
У него в голове промелькнули весьма фривольные картинки этого довольно загадочного ночного посещения очаровательной секретарши. Вероятно, она много думала о нем в течение дня, и ночные грезы привели ее в такое состояние, что она не могла больше сдерживаться.
Единственно, что останавливало его, это то, что в любую минуту мог последовать звонок от жены. Что он скажет, если она спросит, почему он не поднял трубку.
«Скажу, что очень устал и крепко заснул», – подумал он.
Затем он с трудом зашнуровал ботинки.
Глава 2
Было свежо, но совсем не холодно. Хенсон ехал с открытым окном. Было еще темно, но уже можно было различить деревья, окружающие дорогу; до него доносился запах зелени и свежести.
Он ломал себе голову над вопросом, какие же неприятности могли быть у Ванды, такие, что она не могла сообщить о них по телефону. Когда человек молод, у него не может быть крупных неприятностей. Самая большая неприятность – это потеря места или если нечем оплатить долги. А Ванде, несмотря на ее неприступный вид, не должно быть больше двадцати лет, ну максимум двадцать два года.
Хенсон миновал мост и достиг центра города. За исключением редких пешеходов улицы были пусты.
Ехал он очень быстро, гораздо быстрее, чем ездил в офис. Он пересек Чикаго-авеню и Дивижен-стрит. 1212, Норч, Селл-стрит должна находиться справа от перекрестка. Он нашел свободное место среди длинной цепочки машин, стоявших у тротуара, и припарковал свой «бьюик».
Сжатый между двумя современными домами, 1212 казался чуждым элементом. А еще недавно таких строений было очень много. Это был недорогой двухэтажный отель, разделенный на маленькие недорогие квартиры.
На первом этаже было два окна, из которых было освещено только одно.
Хенсон зажег спичку, закурил и осмотрелся. Стоило ли идти на эту авантюру? Но Ванда плакала так сильно, что он даже не узнал ее голоса. Он отбросил сигарету, поднялся по выщербленным ступенькам и открыл дверь. Старое помещение дохнуло на него затхлостью. Они с Ольгой немало пожили в таких домах, пока обстоятельства не позволили им занять лучшую квартиру, и тогда родился Джим.
В коридоре пахло сыростью еще сильнее, чем в вестибюле. Хенсон остановился перед дверью под номером два, выкрашенной в серый цвет. Он тихонько постучал, и Ванда немедленно отворила дверь.
Столкнувшись с действительностью, Хенсон был несколько разочарован. Принимая свои мечты за реальность, он был уверен, что Ванда встретит его уже обнаженной. Но, увы...
Она была одета так же, как одевалась на работе: в кофточке и юбке, но облик ее тем не менее изменился. На ней не было очков. Ее густые темные волосы волнами падали ей на плечи. К тому же она была без косметики. Теперь она выглядела лет на семнадцать, а не на двадцать или двадцать два, как это было на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18