– отпарировал такой же расхожей французской фразой Еремин.
Гувернантка по имени Оля оказалась более ранимой, чем кухарка. Она без конца утирала слезы и сморкалась в платок. Ей было под тридцать, а производила она впечатление кроткой девственницы. У Константина мелькнула мысль, что впечатление, наверно, обманчиво, потому что женщина недурна собой. В его вкусе. Худенькая, но с большой грудью. Пышные рыжие волосы волной ложатся на плечи. Лицо с тонкими чертами, как на рисунке в девичьем альбоме, брови дугой, круглые зеленые глаза, по-кукольному загнутые ресницы и, конечно, веснушки.
«Не может быть, чтобы на такую никто до сих пор не позарился!» – заключил свой осмотр опытный детектив.
– В котором часу вы вчера покинули дом?
– В десять вечера.
– Это рано или поздно?
– Трудно сказать. Иногда Сергей Анатольевич приезжает в девять. А если у Надежды Леонидовны нет спектакля, а только репетиция, то я уже в семь уезжаю домой.
– Давно Надежда Леонидовна на гастролях?
– Две недели.
– За эти две недели что-нибудь изменилось? Во сколько обычно вас освобождал хозяин?
– Как всегда, я его жду с девяти до одиннадцати. Он предупреждает, если задерживается.
– И задерживался?
– Один раз, на прошлой неделе.
– До которого часа?
Она потупилась и покраснела, как школьница, не вызубрившая урок.
– До утра.
– И вы остались ночевать?
– Да. Я спала вместе с мальчиком. На той самой кровати.
Женщина вновь залилась слезами. Еремин уверовал, что она глубоко переживает гибель своего подопечного, и проникся к гувернантке уважением.
– Ну-ну, успокойтесь, – похлопал он ее по руке. Успокаивать Еремин не умел, а примитивный стакан воды помогал лишь от икоты. – Возьмите себя в руки.
Слезы прекратились моментально. Этот штрих к портрету гувернантки чрезвычайно заинтересовал Константина. «Или хорошо владеет собой, или разыгрывает передо мной спектакль», – смекнул он.
– За эти две недели гости часто бывали в доме?
– Какие гости? – Она неправдоподобно широко раскрыла глаза.
«Спектакль!» – заключил Еремин, отметив попутно, что от таких глаз можно сойти с ума.
– И вчера тоже никого не было?
– Да вы что! – упрекнула она. – Сергей Анатольевич без жены не развлекается.
– Надевает схиму, так? – подмигнул он гувернантке, но та опустила глаза, давая понять, что подобные намеки здесь неуместны.
Разговор с охранниками, дежурившими ночью, получился кратким и неинтересным. Они твердили как по заученному: «нет», «не знаем», «никого не видели». Соображали они действительно туго да еще без конца зевали. Так что Грызунов не зря суетился, предоставив ему таких свидетелей. Впрочем, они же являлись и подозреваемыми. Охранники могут прекрасно вписаться, например, в версию заказного убийства.
– Пока ничего, – объявил он хозяину загородной виллы. – Подождем результатов экспертизы. Я вечером позвоню.
Елизарыч ждал уже в машине. Бывавшая в переделках «шкода» цвета «белая ночь» вполне устраивала частного детектива. Престижные модели автомобилей его отпугивали, как красавицы на подиуме, с которыми Косте никогда не хотелось переспать.
– Есть новости, Престарелый?
– Кое-что, – по обыкновению ответил тот. – В супружеской спальне я снял женские отпечатки.
– Браво! Это зацепка.
– Еще не все, – предупредил пенсионер. – Под окнами спальни, в кустах, я нашел бутылку из-под шотландского виски. Судя по всему, ее выбросили из окна сегодня ночью. Я прихватил ее с собой.
Экспертиза подтвердила догадку Еремина. Обнаруженные в детской отпечатки пальцев принадлежали Грызунову, гувернантке и неизвестной женщине. Отпечатки, снятые в супружеской спальне, – Грызунову и той же незнакомке. Те же дамские пальчики засветились на бутылке из-под виски.
Следователь позвонил бизнесмену и предложил решить эту простейшую задачку с одним неизвестным.
Тот оказался на высоте.
– Очень просто, молодой человек. Там наследила горничная. Она приходит убираться два раза в неделю, и как раз была накануне. Думаю, что ее пальчики вы найдете в каждой комнате.
– И с ней же вы распили виски?
– Неостроумно. Виски я пил в одиночестве. Иногда, знаете, необходимо расслабиться. А горничная выбросила бутылку, только и всего.
– Странное место для складирования стеклотары, вы не находите?
– Я ведь не могу уследить за всем. Получит расчет, только и всего.
– Но до этого мне хотелось бы переговорить с ней.
– Зачем? Разве не понятно, что она тут ни при чем?
– Ну, увидеться с ней хотя бы для того, чтобы снять отпечатки пальцев.
– Вы мне не верите?
На этот вопрос у Еремина был готовый ответ:
– Просто лишний раз хочу убедиться в вашей правоте.
На другом конце провода возникло недолгое замешательство. Константин предположил, что Грызунов прикрыл ладонью трубку и советуется с кем-то, присутствующим в это время в гостиной.
Следователь до мельчайших подробностей изучил комнату, в которой несколько часов назад вел допрос. Он представил гостя Сергея Анатольевича, сидящего в старинном кресле. Это кресло для избранных. Еремин это сразу понял, как только очутился в гостиной. Он не посмел в него сесть, только стер пыль с подлокотника. Вернее, провел пальцем, образовав темную дорожку…
«Вот как? – спросил он сам себя. – На подлокотнике слой пыли. Так была ли в тот день горничная? Или ей строжайше запрещено прикасаться к антиквариату?»
– Алло! Вы меня слушаете? – раздался в трубке надтреснутый голос Грызунова. – Я совсем забыл. Она попросила у меня двухнедельный отпуск, чтобы проведать больную мать.
– Где живет больная мать? – Еремин не давал ему собраться с мыслями.
– Точно не знаю… То ли в Актюбинске, то ли в Самарканде. Короче, в Средней Азии.
Еремин был по натуре не задирист. Он мог бы просветить бизнесмена, что Актюбинск – это не в Средней Азии и что врать вообще нехорошо, но умел вовремя почувствовать опасность, скрывавшуюся за самой невинной, казалось, фразой. Он понял, что горничную ему не желают показывать. То ли она участвует в какой-то игре, то ли он, частный детектив Еремин, вторгся туда, куда его не собирались допускать.
– Что ж, очень жаль, Сергей Анатольевич, она могла бы помочь следствию.
– Мне тоже жаль, – вздохнул тот с явным облегчением.
– Может, дадите мне ее домашний телефон? На всякий случай. Вдруг она еще не уехала к больной матери.
– У меня нет ее телефона. Горничную нанимала жена, и телефон у нее в записной книжке, а книжку она увезла с собой.
Еремина подмывало спросить, сообщил ли он жене о смерти сына, но счел этот вопрос нетактичным.
Внешне они вполне сердечно распрощались.
Так была ли горничная? Эта мысль начинала ему досаждать. Горничная завладела им, словно какая-то телезвезда чересчур впечатлительным юношей.
«Нет ничего проще», – сказал он себе и открыл свою записную книжку, куда теперь были вписаны не только телефон Грызунова, но и домашние телефоны его прислуги: кухарки, гувернантки, охранников. Всех тех, кого он сегодня допрашивал. Ему, не привыкшему к роскоши, штат и без того показался солидным. И у него ни разу не мелькнуло в голове, что есть еще кто-то.
Кухарка произвела на него неприятное впечатление. Ей решил не звонить. Зеленоглазая гувернантка по имени Оля понравилась куда больше, хоть у нее и были проблемы с юмором.
Она не подходила к телефону. Константин уже собирался вешать трубку, когда услышал раздраженный хрипловатый голос, который сразу не узнал:
– Да? Слушаю вас.
Он представился.
– До утра вы не могли подождать?
Куда исчезла ее давешняя кротость?
– Впрочем, теперь уже все равно не уснуть! Что вы хотели?
Еремин с удивлением обнаружил, что время – за полночь, и принялся извиняться.
– Да ладно вам! – немного смягчилась она.
Он почему-то представил ее стоящей босиком. «А ноги у нее красивые!» Дело, по которому он звонил, не позволяло фантазии разыграться дальше.
– Мне необходимо выяснить одну деталь. В доме у Грызунова служит горничная?
– Да. Она приходит убираться два раза в неделю.
– Как ее зовут?
– Понятия не имею. Мы с ней никогда не общались.
– Почему?
– Не знаю даже… – Гувернантка задумалась. – Она приходит к четырем часам. Сашенька как раз в это время просыпался после обеда, и мы с ним шли на речку, чтобы не мешать ей хозяйничать.
– Накануне убийства она приходила?
– Да-да, это был ее день.
– Во сколько она ушла?
– Как обычно, в седьмом часу.
– Значит, с Сергеем Анатольевичем она не встречалась?
– Да что вы! Она никогда с ним не встречается. Он, наверное, даже не знает, как она выглядит.
– Он утверждает, что она попросила у него отпуск.
– Ну-у… – Девушка снова задумалась. – Могла позвонить вечером по телефону.
– А у вас нет ее телефона?
– Откуда?
Он хотел уже попрощаться, повторив свои извинения, но Ольга неожиданно спросила:
– Неужели вы подозреваете горничную?
– А вы?
– Я? – испугалась девушка. – Я никого не подозреваю…
– А все-таки?
– Не знаю.
– Мне кажется, нам надо еще раз увидеться. – В этот миг он думал о ее ногах.
Еремин назначил встречу на час дня, в обеденный перерыв. Должен ведь он компенсировать испорченный накануне бутерброд с ветчиной и прерванную песню Адамо. Подробно описав, как добраться до его конторы, пожелал гувернантке сладких снов.
Сам же уснул только под утро, подробно разыграв несколько комбинаций убийства на загородной вилле, ломая голову в поисках мотивов.
Новый день принес избавление от всего. Раньше будильника его разбудил телефон.
– Спишь еще? Ну извини!
Костю неприятно кольнуло, что Тому известен его домашний номер. Он приготовился к подробному отчету о проделанной работе, но этого не потребовалось.
– Дело ясное, – заключил громовым голосом Тот. – Убийца – один из охранников. Эта сука сдалась сегодня милиции. Пришел с повинной. Чистосердечно раскаялся.
– Милицию все-таки вызывали?
– Как же без нее, без родимой? Все честь по чести. Провели экспертизу. Допросили свидетелей…
– И что экспертиза?
– В детской нашли отпечатки пальцев одного из охранников.
– Вот как? Что ж они так долго думали?
– Этот паскуда опередил результаты экспертизы. Сам пришел.
– А мотив?
– Сумасшедший он – вот тебе и мотив! Лечился уже кое-где, а когда его принимали в охрану, сумел все скрыть!
«За кого он меня держит? – возмутился в душе Еремин. – Уж я-то знаю, как они проверяют своих людей!»
– А что же другой охранник? Спокойно смотрел, как душат мальчика?
– Ты, главное, не горячись, парень! – предостерег Тот. – Я понимаю, что тебе обидно. Это как в волейболе. Сделаешь лишний пас – и уже переход подачи. Другая команда подает. Обидно. Но тебе обижаться не стоит. Сумму аванса я вчера перечислил на твой счет. Это твои деньги. И деньги немалые за один день работы. Так что бывай.
Казалось, он не торопился класть трубку. И действительно, после короткой паузы добавил:
– Забудь об этом деле…
Еремин меньше всего нуждался в чьих-либо советах, но в данной ситуации не мог не согласиться со своим нанимателем. Он привык, что каждый шаг кем-нибудь оплачивается, а на нет и суда нет.
– Дело ясное, – повторил он, после того как любезно распрощался с Тем. – Это еще раз доказывает, что убийство не заказное. – Будучи холостяком, Константин привык рассуждать вслух. – Грызунов напугал Того прежде всего перспективой войны. И Тот обратился за помощью ко мне, чтобы выяснить, кто из ему подобных посягнул на жизнь видного бизнесмена. Но вчера вечером Тот окончательно успокоился, выяснив, что дело носит иной характер (какой?!), а значит – не стоит выеденного яйца. Я, по его мнению, сделал лишний шаг. Что это значит? Может, он имел в виду отпечатки пальцев незнакомки, найденные Елизарычем, которые Грызунов, не задумываясь, приписал горничной? А ведь я напугал вчера бизнесмена этим открытием! Видно, Сергей Анатольевич знал больше, чем рассказал мне, и после моего звонка решил поделиться своим знанием с Тем. А вместе они уже постарались найти оптимальный вариант для всех. Не «повезло» лишь «сумасшедшему» охраннику. Так или иначе, я умываю руки. И пусть они все катятся к чертовой бабушке!
Он действительно пошел в ванную и хорошенько умылся.
Только ближе к вечеру, сидя за компьютером в своей конторе, Константин вспомнил о гувернантке Грызунова – настолько расслабился и выкинул из головы все, что было связано с чертовым бизнесменом. Однако девушка по имени Оля не только не пришла в обеденный перерыв, как они условились, но и не предупредила его по телефону о том, что не придет.
Он позвонил ей, но никто не ответил.
Он позвонил ей на другой день – тот же результат.
Лишь по прошествии недели грубый женский голос недовольно отрезал: «Никакая Оля тут не проживает!» Когда он представился сотрудником милиции, грубиянка мигом исправилась и пустилась в долгие разъяснения, смысл которых сводился к тому, что она только вчера сняла эту квартиру, а кто тут проживал до нее, понятия не имеет.
Еремин даже не спросил телефон квартировладельца.
– Наплевать! – сказал он себе. Образ рыжеволосой гувернантки бледнел с каждым днем, пока вовсе не померк.
Вскоре Константина захватили другие дела, за которые он брался с неослабевающим интересом, потому что каждое такое дело увеличивало его счет в банке.
Однажды, перечитывая в обеденный перерыв центральную прессу, удобно устроившись, закинув ноги на стол и жуя неизменный бутерброд с ветчиной, он натолкнулся на некролог. В нем сообщалось, что известная балерина погибла в автокатастрофе в одном из городов Западной Германии, где она в это время находилась на гастролях.
Он скомкал газету и бросил ее в мусорное ведро.
– Какая дрянь! – воскликнул в сердцах Еремин, сам не понимая, к кому это относится.
Коллеги всегда ценили в нем умение сдерживать эмоции. Железный Еремин – когда-то прозвали его. А тут!
Он долго не решался на один, по его мнению, опрометчивый шаг, уговаривая себя не делать глупостей. Но после некролога в газете все же рискнул и разузнал через своих знакомых в органах о судьбе охранника, явившегося с повинной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48