И в то, что желание может изменить мир, не верил тоже. Но почему-то, прикрыв глаза, стал уговаривать судьбу.
В тишину, нарушаемую лишь звуком дыхания, ворвался ещё один звук — басовитое утробное урчание прыжкового двигателя. А следом донеслось краткое, но крепкое словцо. Яко ругался так, как по представлениям Иланта и на Раст-Танхам ругались лишь портовые грузчики. От Гайдуни Элхаса он ничего подобного не слышал. Медик упомянул близких и дальних родственников юного пилота и, пожелав им весьма замысловатых переживаний, окликнул Иланта.
— Да? — откликнулся тот.
— Хочу попрощаться на всякий случай, — проговорил Яко с неизменной усмешкой. — Не иначе Рокше решил сбежать через чёрный ход. Как бы ни было, не оказаться б нам в преисподней, Илант.
— Где? — удивлённо проговорил Илант, чувствуя, что по телу расходится волна нервной дрожи. Тело горело, словно в лихорадке. Воздух вокруг сгустился и замерцал сиреневым заревом. Вид был, словно к самым глазам придвинули полярное сияние.
— В преисподней, — повторил Яко глухо, — на изнанке этого мира, Илант. Там, откуда нет пути назад...
Договорить до конца он не успел. Свет потух, сменившись полной темнотою. А потом вновь вспыхнул, больно обжегши глаза. Илант зажмурился и стал считать.
Обычно прыжок длился не больше мгновения. Приборы не фиксировали никакого временного промежутка прошедшего с момента начала перемещения и до выхода из прыжка, но люди — не приборы. Людям, порой, этот ничтожно малый промежуток казался вечностью. Он успел сосчитать до шести. И в этот момент исчезло всё — свет, тьма, само время. Что-то, чему у людей не было названия, дало ему понять, что его нет. А потом вернулось всё, словно то, что было до, растаяло как мираж.
Вывалившись из прибежища спасательной капсулы, он опустился на пол, и осмотрелся. Вокруг была привычная обстановка и кораблик шёл ровно и уверенно, перестав выплясывать бешеные танцы, что более подходили полуголым дикарям возле костра, чем транспортнику контрабандистов. Из капсулы рядом вывалился Яко, хохотавший, словно сумасшедший. Он присел рядом, ткнул Иланта в бок. Илант посмотрел на медика недоумённо, но это длилось лишь мгновение, через несколько секунд он представил себе картину, что должны были наблюдать на кораблях Лиги, и невольно расхохотался тоже.
Маленький транспортник контрабандистов с Раст-Танхам попросту исчез с дисплеев, и локаторы могли зафиксировать лишь поток с бешеной скоростью летящих частиц, возмущения вакуума там, где только что был весьма реальный объект. Он вспомнил до безобразия юное лицо Рокшара и расхохотался ещё более. Просто было б интересно, что б сказали пилоты Лиги, зная, что их так уделал зелёный мальчишка. Насколько он знал, на подобное никто из пилотов Лиги не решался. Никогда. Уйти в прыжок в непосредственной близости от других объектов, пусть небольшой, но неизвестно как действующей на перемещение неучтённой массы. Он хохотал, а в мозгах билась совсем иная мысль. Мысль о том, что так и на самом деле можно легко и просто попасть на изнанку известного мира.
Рокшар сидел напротив, в маленькой таверне, и медленно потягивал местный эль из кружки. Но, несмотря на пару вылаканных до этого порций и габариты кружек, вкупе с крепостью напитка, пьяным он не был. Нет, не было ничего, что б могло навести на подобную мысль. Серые глаза оставались внимательными и незамутнёнными как у младенца. Про себя того же Илант сказать наверняка не мог, хоть выпил всего лишь кружку. Местный эль весьма неплохо конкурировал с изысканным и сладким форэтминским своим действием на мозги.
— Вот так, — проговорил он, закончив свою историю, — вот так, Рокше. Говорят, ты знаешь Юфнаресса. Ну и что мне делать? Верить или не верить? Бежать или затаиться?
Рокшар неопределённо пожал плечами.
— Он — эрмиец, — проговорил юный контрабандист негромко, — но это всё, что я о нём знаю. Если б знать, кто он — властитель, раб или воин, тогда б можно было делать хоть какие-то прогнозы. Будь он властителем, он затянет тебя в свою игру и предскажет любое твоё действие. Будь он воином, он мог бы просто тебя отпустить на все четыре стороны, так как воины, несмотря на своё повиновение властителям, имеют свой кодекс чести, что не позволяет им без нужды уничтожать тех, кто не опасен и слаб, хотя бы изредка щадя их. Будь он рабом... кто знает, на что способен эрмийский раб? Но Юфнаресс — не раб, будь спокоен. Он не похож на раба. Слишком самостоятелен и независим. Могу сказать одно, когда он приволок тебя в порт, и увидел меня, он определённо обрадовался. Может и оттого, что я не побегу ябедничать эрмийцам. Мне безразлично, какие игры ведёт ваш бывший эколог, и хоть эрмийцы могли б заплатить за информацию, я помолчу. У меня самого есть интерес к господину Антайи. Пара вопросов, на которые когда-нибудь, искренне надеюсь на это, я получу ответ. Он, кстати, про этот интерес знает. И держит меня как рыбку на крючке.
Илант отхлебнул ещё глоток из своей кружки и бросил в рот несколько солёных орешков. Вкус у всей этой снеди ничем не напоминал изысканную кухню Да-Дегана. Но, как ни странно, ничего похожего на отвращение, несмотря на всю свою разборчивость, Илант не чувствовал. Рокшар молча ополовинил свой кубок.
В таверне было тихо и полупустынно, только сизые клубы дыма плавали в воздухе, и можно было говорить, не опасаясь быть подслушанным.
— Послушай, — внезапно заметил Илант, — вы все постоянно упоминаете каких-то эрмийцев. Но кто это такие, Рокшар? Почему я никогда о них не слышал ранее?
— Тебе просто везло, — буркнул пилот, — рос бы ты на Раст-Танхам — знал бы.
— И всё же? Что есть Эрмэ?
— Эрмэ — это Эрмэ, — проговорил Рокше. — Ещё одна цивилизация на задворках Галактики.
— Планета? — изумился Илант, — Закрытый Сектор?
— Закрытый, — усмехнулся контрабандист, — вроде Раст-Танхам. И закрыли бы, если б могли... да сил маловато. Это не просто планета, Илант. Это сообщество планет. Малюсенькая такая группа штук так в сорок — пятьдесят. И представители этой группы, ох, как не любят, когда в их дела суют нос посторонние.
Новость ошеломляла. Илант привык к тому, что время от времени Лиге становилось известно о новых планетах, новых мирах, населенными людьми. Как правило, они отставали в развитии от планет Лиги. И что б открытый контакт не принес им катастрофических последствий, Стратеги долго и кропотливо вели подготовку к нему. На это уходили не годы — столетия. Но впервые он слышал, что б неизвестный мир достиг высочайшего уровня развития.
— Ты там был? — поинтересовался Илант, зная, что контрабандисты не ограничиваются торговлей лишь с мирами Лиги. Для вольных торговцев не существовало границ, не существовало причин, по которым они воздерживались бы от торговли в любом известном им мире.
— Не был, — откликнулся пилот, пряча взгляд, — и не рвусь. Чем дальше держишься от эрмийцев, тем крепче сидит на плечах голова. И, вообще, нам повезло, что когда у Эрмэ появилось желание слопать Раст-Танхам, мы уже вовсю торговали с Лигой. Если б не это, Раст-Танхам была б частью Эрмэ, и была давно. Ещё так лет с пятьсот назад. Эрмэ остановило то, что Лигу могло б заинтересовать внезапное исчезновение вольных торговцев.
Илант недоверчиво покачал головой, допил свой эль, отказавшись от добавки.
— Послушай, но вы ведь не хотите входить в этот союз с Эрмэ? — проговорил он, удивленно.
Рокшар качнул головой.
— Ты безнадёжен, — заметил он тихо, — Эрмэ — не Лига, захватить Раст-Танхам им не составит особого труда. Хоть, скажу по чести, большинство из контрабандистов с большим удовольствием поцелуёт пса под хвост, чем сдастся эрмийцам. Конечно, воевать с их воинами — это самоубийство, но, все же, куда лучше, чем рабство под Эрмэ. Ты не знаешь, на что эти твари способны. На их счету не один десяток разорённых планет. Ты не понимаешь, Эрмэ — это не Лига, Арвис. Эрмэ — это Эрмэ, будь она проклята! Империя! Страшное место. Гиблое. Именно эрмийцы погубили Ареттара. Не знаю как, но говорят, что они завлекли его в ловушку.
— Зачем им это было надо? Жил певец и никого не трогал...
Контрабандист отрицательно качнул головой.
— Плохо вы знаете господина певца, — проговорил он с насмешкой, — у нас на Раст-Танхам и то ни для кого не было секретом, что он на многое способен. Нет, Арвис, Ареттар не просто изумительно пел и тренькал на аволе. Он сумел за два месяца здесь, на Раст-Танхам для всех стать своим. А что б здесь, на Раст-Танхам стать своим, я знаю лишь один способ — тут надо родиться. А чужак — он и есть чужак. А Ареттар стал своим. Будто здесь родился не только он, а и все его предки. Его здесь любили, Арвис, и даже отморозки из Иллнуанари понимали, что лучше его не трогать, иначе все остальные дадут шороху. А вот эрмийцам было безразлично кто он и каков он. Просто взяли, и слопали. Нет, говорят старики, что с самой Эрмэ он вырвался, но, видимо только на это его сил и хватило. Так что, нет, я на Эрмэ не рвусь.... И никто не рвется.
Илант молча отхлебнул из кружки напитка, отставил её на стол и в задумчивости посмотрел на потолок. Мысль пришла, принеся с собой отголосок воспоминания.
Когда за окном сгущались сиреневые сумерки, и на город падала живительная прохлада, наступало время легенд. Да-Деган сидя в своём любимом кресле, вдалеке от камина, в тёмном уголке, неторопливо и негромко начинал своё повествование. И они, юные и шалые затихали, слушая, как падают слова; негромкие, но сказанные как-то по-особому, задевают за струнки души, завораживают и манят куда-то вдаль, к невозможному и невероятному, в мир, где сбываются мечты и сны. В мир, где ненависти и равнодушию противостоит любовь. И не умирает, не исчезает, а побеждает вновь и вновь косность и безразличие, злобу и интриги.
И глядя на поразительно юное, совсем не по возрасту юное, лицо воспитателя тогда, будучи мальчишкой, он верил. Верил, оттого, что вера в собственные слова жила и в глазах и в жестах и в словах самого Да-Дегана. Верил в реальность Аюми — совершенных, непостижимых вечных странников, защищающих всё живое и влюблённых в извечную круговерть жизни, таинственных, непостижимых и ...человечных. И никогда не верил в реальность Империи.
Не хотел верить, что где-то, пусть даже в далёком прошлом, за маской легенд, таится паук, способный запутать в свою сеть и лишить жизни поразительную бабочку с радужными переливами на крыльях — прекрасную и живую.
Империя с её интригами всегда казалась ему уродливой и не имеющей право на жизнь. И не хотелось верить, что в реальности есть место, отчего-то так напоминающее ему Империю. Эрмэ.
Он поджал губы, понимая, что всё лишь мальчишество, подумал, что интриги Локиты как никак лучше подходят под это определение. «Хотите Рэну?» — вспомнил он и неожиданно усмехнулся в один момент всё решив. Поняв, что не может иначе, что должен, что обязан вернуться. Все равно — другого пути нет.
Он посмотрел на Рокшара, пытаясь понять, о чем же думает контрабандист, и может ли ему помочь. Других друзей, за две недели проведенные на Раст-Танхам, у Иланта так и не появилось. То, что сказал ему Рокше, полностью подтверждал его собственный опыт. В шумной контрабандистской столице он был для всех чужаком и, словно бы, невидимкой.
— Рокше, — проговорил Илант неожиданно, — мне надо назад. На Рэну.
Молодой контрабандист равнодушно пожал плечами.
— Я так и думал, — проговорил он, чуть усмехаясь, — чувствовал, что ты не сможешь не вернуться. Кстати, ты не боишься встречи с Корхидой?
Илант так же неопределённо пожал плечами.
— Может быть, — проговорил он, — мне повезёт.
Рокшар покачал головой, понимая, что далее порта Иланту не пройти. Он хорошо знал рэанские порядки, что б не надеяться на вечное «авось». Повстанцы держали дисциплину лучше, чем некоторые порты Лиги, хоть и полностью зависели от контрабандистов.
— Может быть, но лучше не рисковать по-пустому. — проговорил Рокше, и, сверкнув светлыми очами, предложил, — Я слышал, на Рэне некогда был другой космопорт. В горах, но там шли бои.
— Был, — откликнулся Илант, — но, думаю, никто не рискнёт сунуться туда. Слишком опасно.
Рокшар слегка покачал головой.
— Знаешь, — негромко проговорил контрабандист, словно на что-то решившись, — я, пожалуй, рискну. Иначе чем с чёрного хода, тебе домой не вернуться. Лучше иметь дело со стихией и следами войн, чем с эрмийцами. А то, что вся эта троица — эрмийцы, моя душа нюхом чувствует. И, договоримся сразу, несмотря на доброе знакомство, ты пообещал мне хорошие деньги за эту авантюру. Очень хорошие деньги.
— Где я их возьму?
— Илант, — усмехнулся Рокше, пожав плечами, — дело не в наличии денег, дело в том факте, что попадись мы эрмийцам, они с меня шкуру спустят, узнав, что я помогаю тебе задаром. И, может быть, помилуют, если будут уверены, что весь вопрос в деньгах. Понимаешь?
— Нет.
— И не надо. Делать лучше так, как я сказал. Ладно?
— А что мне остаётся? — ответил Илант, пожав плечами.
Рокшар поправил рюкзак, висевший за спиной, посмотрел на Иланта и бросил взгляд вниз, в котловину почти правильной, округлой формы, из которой они начали путь. Некогда там плескалось озеро, вбиравшее в себя воду с таявших ледников, потом вода ушла, найдя себе другой путь и другое пристанище. Ещё несколько лет назад там, внизу, находился космопорт, и работали люди. Теперь космопорт лежал в развалинах, окрестности были пустынны, только орлы, паря в небе, нарушали ощущение полного одиночества.
— Ну, — заметил Рокше, — куда дальше? Я на Рэне раньше не был, а ты местный. Решай.
Илант качнул головой, припоминая карты. То, что долетели они без особых проблем, особого воодушевления не вызвало. Рокшар настоял, что б они не только бросили корабль в этих пустынных местах, но и стёрли с бортового компьютера всю информацию, включая и набор самых необходимых навигационных программ. Если судить по принятым мерам предосторожности, то контрабандист всерьёз опасался быть обнаруженным. Это удивляло. Немало удивляло и то, что он вызвался сопровождать Иланта и дальше, до самого конца пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88