В последнее время я многое поняла. Для Майкла Баррингтона работа важнее любой женщины. А я не хочу быть в его жизни на втором месте.
– Что ж, хорошо, что ты поняла это сейчас, пока не успела завязать с ним отношения.
София кивнула, Патрисия во всем умела найти хорошую сторону, но знает ли она, что значит в одно утро потерять одного за другим двоих мужчин?
– Выше нос, София! Попомни мои слова: рано или поздно ты встретишь своего прекрасного принца!
Да неужели? В двадцать девять-то лет?
– Так и не поговорил с Софией? – нахмурился Рекс Баррингтон.
Они ужинали в тридцати милях от Финикса, в ресторане отеля, который Рекс собирался приобрести и включить в свою корпорацию. Но прежде чем заключить сделку, он хотел услышать мнение Майкла.
«Местечко отличное», – вяло думал Майкл. Еще один бриллиант в коллекции Баррингтонов. Но предстоящая сделка его не занимала.
– Нет, – ответил он, сделав глоток скотча с содовой. – Не поговорил.
Дюжину раз – а может, и больше – он собирался открыть Софии правду о себе. Но всякий раз что-то его останавливало. Не то время, не то место. Но можно ли найти подходящее время и место, чтобы сообщить любимой женщине, что ты – лжец, обманщик, не тот, за кого себя выдаешь?
– Ты поступаешь нечестно, – заметил Рекс.
– Знаю, папа, но это не так просто… – Она же любит тебя, Майкл. Неужели ты этого не видишь?
– Да. Нет. Не знаю.
Майкл со вздохом уставился в окно. Чему верить – все смешалось. Совсем недавно жизнь его была проста и ясна: он жил и дышал своим делом и не было для него в мире ничего важнее корпорации «Баррингтон». Все, чего он хотел, – расширять фирму, зарабатывать все больше и больше, делать свое дело как можно лучше, чтобы отец мог им гордиться. Но теперь что-то заставило его усомниться в прежних ценностях.
И имя этому «чему-то» – София Шеферд. Как ни старался, он не мог изгнать ее из своих мыслей. Даже во сне ему виделись ее белокурые локоны и полные, мягкие, влекущие губы.
Милая, хрупкая София. Со стальной волей и алмазным сердцем. Она знает, чего хочет, и не успокоится на меньшем. Ему ли ее осуждать? Ведь и его сердце – из того же материала.
Он смел осуждать Софию за то, что она стремится к материальной обеспеченности. А сам-то? Заключает сделки. Играет на бирже. Внимательно следит за курсами мировых валют. Вся его жизнь вертится вокруг денег!
Теперь Майкл понимал, что всю сознательную жизнь страдал от внутренней раздвоенности. Вместо того чтобы примирить обе стороны своей души, он отверг одну из них, сделал вид, что ее не существует. С головой ушел в работу, не оставив в жизни места ни для чего иного.
И заплатил за это высокую цену.
Никому в мире, кроме отца, он не может доверять. Ни на кого не может положиться. Никому не может раскрыть свое истинное «я».
И в этом – его проклятие. В больнице, где появился на свет ребенок Лукаса и Оливии, Майкл понял, чего ему так не хватает: любви, радости, надежды.
Софии.
Майкл привык ставить себе цели и добиваться их. Что он должен сделать, чтобы завоевать Софию? Прежде всего – рассказать ей правду. Признаться, что он и Майкл, и Майк. Что умеет быть разным: серьезным и беззаботным, богатым и бедным, надежным и непредсказуемым… все это и многое-многое другое.
Сможет ли София принять его таким, какой он есть? И – что еще важнее – простит ли его обман?
Есть лишь один способ это выяснить. Майкл отодвинул стул и встал, положив на стол стопку купюр.
– Хочешь купить этот отель – покупай, – обратился он к отцу. – А у меня осталось неоконченное дело в Финиксе.
Было уже почти семь, когда София закончила печатать и собралась отнести документы в почтовую комнату, чтобы их отправили завтра же утром.
Страшно подумать, что там она может наткнуться на Майка! Особенно после того, как весь день от него пряталась, выскальзывая из кабинета именно в те минуты, когда обычно приносили почту.
Успокойся, приказала она себе. Майк давным-давно ушел домой. Может быть, сейчас уже мчит по пустыне на своем стальном чудище.
Но откуда это внезапное желание оказаться на заднем сиденье его «Харлея» и чтобы ветер хлестал в лицо, в глаза било оранжевым светом заходящее солнце, а руки обнимали мускулистое тело Майка?
Прекрати немедленно! Возьми сумочку и документы, спустись в подвал, сунь бумаги в почтовый ящик и поезжай домой. И забудь наконец о Майке!
Но забыть она не могла. Все здесь напоминало о нем. Со стола удивленно щурился стеклянный котенок, с лампы свисала лента, которой они связали себе ноги во время соревнования, возле телефона валялся бумажный листок с номером службы доставки пиццы.
Разозлившись на себя, София быстро сложила документы в конверт, запечатала и разборчиво надписала адрес отделения «Баррингтона» в Германии. Затем повесила на плечо сумочку, перекинула через руку детское одеяльце, погасила свет и, выйдя, заперла за собой дверь. Цокот ее каблучков гулко отдавался в пустынном коридоре.
София вошла в лифт и нажала кнопку подвального этажа. Лифт двинулся вниз, с каждым этажом сердце Софии сжималось все сильнее.
Наконец лифт остановился и двери бесшумно разъехались.
София вышла в скудно освещенный холл и поспешила к дверям почтовой комнаты. Опустив письмо в щель, она заторопилась обратно к лифту.
– Что это ты здесь делаешь?
София вздрогнула и обернулась. Расширенными глазами она следила, как из боковой двери выходит Майк с ключами в руке.
– Извини, – произнес он. – Не хотел тебя пугать.
Господи! Что он здесь делает в такой час?
– А я и не испугалась, – солгала она. Майк подошел к лифту и нажал кнопку.
– Опять заработалась допоздна?
Она кивнула.
– Интересно, оценит ли Майкл Баррингтон, как ты для него стараешься.
Двери лифта открылись, и Майк шагнул внутрь.
София заколебалась. Стоит ли подниматься на лифте вместе с ним? В этой крошечной кабинке их будет разделять лишь несколько футов… – Ты идешь? – Он лукаво улыбнулся, вздернув брови и склонив голову.
«Почему бы и нет? – подумала София. – Всего-то один этаж!»
Расправив плечи, она храбро шагнула через порог.
София чувствовала, что Майк не сводит с нее глаз. Его взгляд обжигал почти физически. Но она не осмеливалась взглянуть в его сторону. Наконец двери закрылись, и лифт двинулся вверх.
Майк кашлянул.
– Ты, наверно, слышала, что я сегодня уволился. И что скажешь?
Она бросила на него быстрый взгляд.
– А чего ты ждешь?
– Я надеялся, ты скажешь: «Мне будет не хватать тебя».
– С какой стати?
Он скорчил выразительную гримасу.
– Мне казалось, между нами что-то было.
– Вот как? Если так, почему же ты уезжаешь?
Он гордо вздернул голову.
– Чтобы не мешать твоему предполагаемому роману с Майклом Баррингтоном.
– Ерунда! – с жаром выкрикнула она. – Пустая отговорка!
– Подожди-ка минутку, – он выставил вперед ладони. – Ты ясно дала понять, что я тебя не интересую, потому что ты сохнешь по своему боссу. И что мне, по-твоему, остается делать?
– Разумеется, уйти! – фыркнула София. – Сбежать. В этом тебе нет равных, верно, Майк? Ты же не привык долго задерживаться в одном городе, или на одной работе, или с одной женщиной!
– Это ты, София, приводишь пустые отговорки. Говоришь одно, а думаешь другое. Как я могу остаться и бороться за тебя, когда ты всеми возможными способами объяснила, что я для тебя недостаточно хорош?
– Никогда я такого не говорила! – гневно сверкнув глазами, возразила София. Черт бы его побрал за эти потертые джинсы и облегающую тенниску, за красоту, за бешеную сексуальность! – Ты для меня вполне хорош!
– Только недостаточно богат, так?
– Не передергивай. Дело не в деньгах.
– А в чем же?
– Мне нужен человек, на которого можно положиться, – тихо ответила София. – Человек, которому можно довериться в трудные времена. Честный человек, который не станет мне врать или выдумывать отговорки. Человек, способный взять на себя ответственность за семью.
– И ты думаешь, что я не такой? – поинтересовался он, воинственно уперев руки в бока.
– Правильно.
– А Майкл Баррингтон тебе подходит? Потому что ему есть чем обеспечить семью? – допытывался Майк.
– Речь не о Майкле Баррингтоне, а о нас с тобой.
Вдруг кабину тряхнуло. Наверху, в шахте, звучно заскрипели кабели, и лифт резко остановился.
– Что такое? – воскликнула София.
– Не знаю.
Оба взглянули на цифровое табло. Первый этаж.
Но дверь не открывалась.
– Майк! – прошептала София, чувствуя, как дрожит голос: она с детства побаивалась тесных запертых помещений. – Почему не открывается дверь?
– Заклинило, должно быть. Не пугайся. – И он нажал кнопку «Открыть».
Никакого результата.
Майк снова и снова нажимал на кнопку – ничего. София несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
– Не беспокойся, милая, я тебя отсюда вытащу.
Сверху послышался какой-то треск. Майк нахмурился.
– Что за черт? – воскликнул он.
В тот же миг свет погас, и сердце Софи судорожно сжалось.
– Майк! – вскрикнула она.
– Я здесь, милая! – В темноте она почувствовала его руку и схватилась за нее, словно утопающий за соломинку. – Не бойся! Я здесь. Ты не одна.
О нет, она не одна! Она заперта во тьме вместе с единственным мужчиной, способным разжечь пожар в ее теле и душе.
Глава 10
– С тобой все нормально? – спросил Майк, сплетя ее пальцы со своими.
Как странно чувствовать, что он рядом, но не видеть лица… – Да.
– У тебя в сумке случайно не найдется фонарика или спичек?
– Нет, к сожалению. Как ты думаешь, что случилось?
– Почему-то вырубилось электричество. В безликой темноте голос его звучал удивительно похоже на голос Майкла Баррингтона. София даже вздрогнула – так явственно его звучание вызвало в памяти глубокий теплый баритон шефа.
– Попробую нащупать телефон и вызвать помощь, – произнес он. – Не возражаешь, если я тебя отпущу?
Он отпустил ее руку и шагнул в сторону – София ощутила его движение по легкому колыханию воздуха.
– Ну как? – подала голос София, стремясь нарушить тревожное молчание и заглушить свои страхи.
– Темно, как в чашке какао. Ничего не вижу.
София услышала, как Майк шарит рукой по стене. Звук снятой с рычага телефонной трубки – и спасительный гудок.
– Алло! – произнес Майк. София ждала, прижавшись спиной к стене. Становилось жарко и душновато.
– Алло! Оператор?
Ответили! София облегченно вздохнула – только сейчас она сообразила, что все это время задерживала дыхание. Майк коротко объяснил ситуацию, попрощался и повесил трубку.
– Ну что? – спросила София.
– Случилась серьезная авария: грузовик врезался в трансформатор и вырубил свет в двенадцати кварталах. За нами кого-нибудь пришлют, но сейчас у них на очереди более неотложные дела.
– И что это значит?
– Это значит, что придется подождать. Может быть, несколько часов.
Несколько часов? В кабине лифта? Наедине… с Майком?
София сглотнула и зажмурилась.
– Может быть, это знак Божий, – заметил Майк. По голосу София поняла, что он улыбается.
– Знак Божий? – повторила София.
– Нам с тобой никак не удавалось серьезно поговорить. Быть может, Господь пожалел нас и решил вмешаться.
– Мм… – София, вот уже несколько недель я хочу кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное.
Ее охватила тревога. Казалось, все худшее уже произошло – он уезжает из Финикса и увозит с собой ее сердце… Что же за новое испытание он ей приготовил?
– Может быть, не стоит? – заметила она.
– Почему бы и нет? – ответил Майк. – Впереди – долгая ночь.
– Мама будет беспокоиться, – проговорила София. – Как ты думаешь, отсюда можно ей позвонить?
– Это телефон только для вызова электрика, – ответил Майк. – Он не связан с городской сетью.
– О боже мой!
София почувствовала, что Майк придвигается ближе.
– В службе помощи уже знают, что мы заперты здесь. Не сомневаюсь, кто-нибудь сообщит твоей матери.
София вспомнила про детское одеяльце, которое приготовила в подарок Оливии.
– Можно расстелить одеяльце и сесть на него, – предложила София. – Это удобнее, чем сидеть на голом полу, а Оливия, думаю, нас простит. – Достав одеяло из пакета, она расстелила его на полу. – Ну вот.
Майк сел и, нащупав в темноте ее руку, усадил девушку рядом с собой.
Никогда в жизни София не оказывалась в такой непроглядной тьме! В кабину не проникал ни один лучик света.
Майк обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Не возражаешь? – прошептал он. Возражаю? Вот еще! София положила голову ему на грудь, прислушиваясь к спокойному, размеренному биению сердца.
Вдруг у него заурчало в животе. София хихикнула.
– Есть хочешь?
– Я сегодня не ужинал. Жаль, что сюда нельзя заказать пиццу. Помнишь ту, что мы заказали несколько недель назад и так и не попробовали? – произнес Майк.
У Софии запылали щеки: она слишком хорошо помнила, что отвлекло их от пиццы.
– У меня в сумочке есть сырные крекеры, – предложила София. Нашарив сумочку, она на ощупь нашла там целлофановый пакетик.
– Да ты настоящий скаут! – улыбнулся Майк. – Всегда готова.
– Ошибаешься, я никогда не была скаутом, – ответила София.
– Почему?
– Мне очень хотелось, но у мамы не было денег на форму и снаряжение.
София разорвала пакетик и протянула Майку крекер.
– Похоже, вы были очень бедны. – Майк долго молчал. – Наверно, для тебя это было нелегко.
– Нелегко? – фыркнула София. – Да ты не представляешь, что это такое!
– Ты права, – ответил он, – не представляю.
– А каким было твое детство? – спросила она. – Кто твои родители? Где ты рос?
Что ж, София упрощает ему задачу, подумал Майкл. К тому же в чернильной тьме, не видя собеседника, исповедоваться куда легче. Стряхнув с пальцев крекерные крошки, он привлек ее к себе. До чего же здорово чувствовать, как она прижимается к нему! Майкл зарылся носом в ее волосы, вдохнув их сладкий аромат. Какое блаженство!
– Мамы давно нет в живых, – начал он. – Она умерла пятнадцать лет назад. От рака.
– О, Майк!
– Она была удивительной женщиной.
– Когда мне было восемнадцать, у моей мамы случился инсульт. Я знаю, каково это – когда близкий человек тяжело болен. А твой отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16