Майк скатился с нее и взглянул в ту же сторону.
Толпа окружила кого-то – со своего места они не видели, кого. У Софии упало сердце. Джанет? Зачарованная Майком, она совсем забыла о матери. Если с Джанет что-то случилось, София никогда себе этого не простит.
– Развяжи ленты, скорее! – в панике воскликнула она.
– Успокойся. – Майк сел и принялся распутывать узлы. Едва ленты упали на землю, София вскочила на ноги.
– Мама! Что, если с ней что-то случилось?
– Бежим туда, – коротко ответил Майкл. Сознание, что он рядом, прогнало страх и наполнило Софию спокойствием. Долгие годы она мечтала и молилась о том, чтобы встретить человека, который никогда ее не покинет. Но реальный Майк – плечом к плечу, сжимающий ее руку в своей – оказался куда прекраснее любых фантазий.
– Лукас! – послышался новый крик. Теперь София разглядела, что кричит Джек Кавано. Повернув голову, она увидела Лукаса и его партнершу на финишной черте – они выиграли состязание.
– Оливия рожает! – завопил Джек, рупором приложив ладони ко рту.
Это все объясняло. София вздохнула с облегчением – слава Богу, с мамой все в порядке! – и, беспокоясь за подругу, поспешила вперед.
Оливия сидела, придерживая руками живот, и улыбалась через силу. Спустя несколько секунд к ней подбежал Лукас; растолкав коллег, он подхватил жену на руки и понес к машине.
Друзья Оливии и Лукаса двинулись за ними.
– Лукас, не надо, я могу идти! – слабо протестовала Оливия.
– Черта с два! – прорычал Лукас. Май к взял Софию за руку.
– Держу пари, ты еще упрямее Оливии!
– А тебя уговорить не легче, чем Лукаса! Он улыбнулся и хотел что-то сказать, но… – София!
Выпустив руку Майка, София побежала к матери, коляску которой по-прежнему толкал Стенли Уиткомб.
– Привет, мамочка! – Наклонившись, София поцеловала мать в щеку. – Ну как, весело тебе?
– Весело, – смущенно улыбнулась Джанет. София удивилась и обрадовалась – не часто она видела мать по-настоящему довольной жизнью.
– София, если хочешь поехать с Оливией и Лукасом в больницу, – заговорил Стенли Уиткомб, – я с удовольствием доставлю твою маму домой.
– Мама, а ты что скажешь?
– Поезжай, поезжай! – замахала руками мать. – Я же вижу, ты умираешь от любопытства!
– И ты не возражаешь? – пробормотала София, совершенно потрясенная таким оборотом дела.
За все двадцать девять лет жизни Софии мать общалась с мужчинами, только когда без этого нельзя было обойтись. И теперь Софии казалось удивительным, просто непостижимым, что ее мать наслаждается обществом Стенли.
– Ну ладно, – с сомнением произнесла София и побежала к Майку. – Подвезешь меня до больницы? – спросила она.
Майк расплылся в улыбке.
Вот уже больше часа он бродил взад-вперед по пустынному больничному коридору. София и ее подруги взволнованно обсуждали предстоящее событие в комнате для посетителей. Мужчины отправились взглянуть на новый автомобиль Ника, но Майкл не пошел с ними. Ему нужно было о многом подумать.
И прежде всего о том, как сказать Софии правду.
Каждая встреча, каждое прикосновение, каждая улыбка, каждый поцелуй подводят их все ближе… к чему?
К близости? Но он не вправе ложиться с ней в постель, пока не расскажет правду о себе. И потом, как быть с ее решением выйти замуж за богача? Он ведь так и не осуществил свой план – не получил доказательств, что она способна к бескорыстной любви.
Сказать по правде, ему понравилось быть Майком. Не изнемогать под бременем обязанностей. Не искать в поведении друзей какие-то скрытые мотивы. Быть свободным, как ветер, пусть даже эта свобода – всего лишь иллюзия. За эти месяцы вернулась к жизни часть его души, которую Майкл считал давно похороненной. Сколько он себя помнил, он мечтал об одном – идти по стопам Рекса. Он узнал об управлении отелями все, что мог. Во всех подробностях изучил работу компании. Он не брал отпусков, трудился по четырнадцать часов в день. Корпорация «Баррингтон» стала его жизнью.
И какое же облегчение он ощутил, когда получил возможность несколько месяцев пожить другой жизнью – жизнью беспечного рубахи-парня, которому некуда спешить и не перед кем отчитываться, который может делать все, что хочет. Пусть курьер Майк небогат – все же он гораздо счастливее Рекса Майкла Баррингтона-младшего.
Засунув руки глубоко в карманы, Майкл подошел к стеклянной двери, ведущей в комнату для посетителей, и заглянул туда.
Комната была звуконепроницаемой, и Майкл не слышал, о чем говорили девушки, но видел, что Синди рассказывает Софии что-то очень смешное. Полные губы Софии изогнулись в улыбке, вокруг глаз собрались веселые морщинки. Вот отворилась другая дверь, вошли мужчины и заняли места, каждый – со своей подругой. Синди и Кайл. Молли и Джек. Рэйчел и Ник. Патрисия и Сэм. Словно одна большая дружная семья.
Майклу Баррингтону никогда не стать частью этой семьи. Для них он всегда останется голосом в трубке. Начальником. Большой шишкой. Ему среди них нет места. Майкл тяжело вздохнул. София подняла голову. Взгляды их встретились. Она широко улыбнулась – от этой улыбки на душе у Майкла стало теплее – и пошла к дверям.
Он ее любит!
Как бы он ни притворялся, что София не вторглась в его сердце, не овладела его душой, – все это ложь. Он у нее в плену. Окончательно и бесповоротно.
Но он – не тот, кем она его считает. Не тот, кто ей нужен.
– Привет! – София вышла в коридор и остановилась перед Майклом. – Как прогулялся?
– Никак. Ходил взад-вперед. Не могу усидеть на месте. Она кивнула.
– Нервное место – больница.
Это Майкл знал и сам. Сколько ужасных часов провел он в этой самой больнице пятнадцать лет назад! У него на глазах угасала мать, а он был не в силах ей помочь. И никакие миллионы Баррингтонов не могли вернуть ей здоровье.
Неужели София этого не видит? Не понимает, что ни жизнь, ни счастье, ни свободу за деньги не купишь?
– Не хочешь перехватить кофейку? – спросила она.
– С удовольствием.
Рука об руку они вошли в кафетерий и сели за столик у окна.
– Ты действительно хочешь уехать? – спросила София.
– А зачем мне оставаться?
У нее задрожали губы.
Майкл опустил глаза и принялся сворачивать салфетку в трубочку. Смотреть на Софию он сейчас боялся. Ему страшно хотелось во всем признаться, но он не знал, с чего начать.
– Можно тебя спросить? – произнесла она вдруг.
– Валяй.
– Тебе никогда не хотелось осесть на одном месте, устроиться на постоянную работу, связать жизнь с одной женщиной?
Да, да и еще раз да! Как хотел бы он ответить искренне, выложить все, что у него на сердце! Но нельзя. Второго такого случая не представится. Сейчас он узнает, сможет ли она принять курьера Майка таким, как он есть? Сможет ли преодолеть увлечение боссом и признаться в любви Майку?
Но в этот миг в кафетерий ворвалась раскрасневшаяся Молли.
– София, Майк! Родила! Мальчик! София вскочила, и они с Молли бросились друг дружке в объятия, а затем запрыгали, словно дети, получившие подарок на Рождество.
– Пойдемте, пойдемте скорее! – торопила своих друзей Молли. – С минуты на минуту выйдет Лукас и все нам расскажет!
Они поспешили обратно в комнату для посетителей и застали там Лукаса – бледного и измученного, но с улыбкой до ушей.
– Это какое-то чудо! – снова и снова повторял он. – Это невозможно описать! Ничего подобного и представить нельзя, пока сам не переживешь! Я и не думал… Майкл украдкой бросил взгляд на Софию.
Она стояла в дверях, обхватив себя руками и плотно сжав губы, словно с трудом удерживалась от слез. Сердце его рванулось к ней – обнять, утешить, сказать, что он понимает ее чувства! Но… нельзя, нельзя.
– Пойдемте, – позвал Лукас, – посмотрим на моего сына.
Взволнованно переговариваясь, друзья поспешили к родильной палате. Лукас подвел их к окну и, сияя улыбкой, указал на крохотного младенчика в руках у медсестры. Судя по открытому ротику, малыш вопил что есть мочи.
– Позвольте представить вам Натаниэля Уайетта Хантера. Восемь фунтов шесть унций и на редкость здоровые легкие!
Все сгрудились у окна, стремясь получше разглядеть новое существо, явившееся в мир. Женщины охали и ахали, мужчины хлопали Лукаса по плечам.
– Кончились твои веселые денечки, – послышался голос Майка. – Наступают суровые будни.
София подняла голову, чтобы взглянуть на Майка. Так вот как ему видится отцовство?
Для него это конец, а не чудесное начало? Впрочем, чего еще ждать от человека, не способного оставаться на одном месте дольше нескольких месяцев?
– Нет, – ответил Лукас. – Ошибаешься, Майк. Мое счастье только начинается. – И он тепло улыбнулся малютке сыну.
Софию охватило уныние. Как могла она потерять голову из-за такого человека, как Майк? Как бы ни старалась она убедить себя в обратном, как бы ни твердила самой себе, что влюблена в Майкла Баррингтона, скрыть истину не получалось: она попала в ту же ловушку, что и мать. Позволила страсти взять верх над здравым смыслом.
Теперь, зная, как относится Майк к семье, детям, к любым постоянным связям, София не находила в себе сил взглянуть ему в лицо. Отведя в сторону Лукаса, она попрощалась с ним, еще раз поздравила с рождением сына, а затем бросилась бежать, торопясь оказаться как можно дальше от больницы и выбросить из памяти счастливое событие, которому только что стала свидетельницей.
Лишь много позже, ворочаясь без сна на кровати, София вспомнила, что Майкл Баррингтон на пикнике так и не появился.
Глава 9
– София! – послышался в трубке голос Майкла Баррингтона, крепкий и густой, словно дорогой колумбийский кофе. – Хочу извиниться, что в прошлые выходные заставил вас ждать понапрасну, но, к сожалению, возникло неотложное дело, которое мне пришлось улаживать. Боюсь, еще несколько дней я проведу в Германии.
София молчала, глядя в стену. Значит, Оливия была права. Майклу Баррингтону не до любви – он слишком занят. Обмануть, не сдержать слова, а потом отговориться работой – это для него нормально. Как глупо с ее стороны мечтать о замужестве с таким человеком! Они из разных миров. У них нет ничего общего.
– Не беспокойтесь, сэр. Я все понимаю. Вы очень занятой человек, и бизнес для вас, разумеется, стоит на первом месте.
– Это еще что? Я-то думал, мы договорились: никаких «сэров», вы зовете меня Майклом, – упрекнул он.
– Подумав, я решила, что это звучит не слишком профессионально.
– С каких это пор?
С тех пор, как ты не сдержал обещания. С тех пор, как я поняла, что не люблю тебя.
– Хорошо, София, – негромко ответил он. – Как хочешь.
Попрощался и повесил трубку, оставив у нее в душе холод и пустоту. Похоже, у нее просто талант влюбляться в неподходящих мужчин! С одной стороны Майкл: преуспевающий, обеспеченный, надежный – но при этом холодный; бездушный трудоголик. С другой стороны Майк: веселый, открытый, сексуальный, не правдоподобно красивый – но не созданный для постоянства.
– Тук-тук! – В дверях появилась Патрисия Пил, менеджер по работе с персоналом. – Как делишки?
– Привет, Патрисия! – улыбнулась София. – Заходи.
– Как тебе понравился пикник? – поинтересовалась Патрисия. – Не правда ли, роды Оливии стали достойным финалом?
София кивнула, невольно вздохнув. Этот вздох был рожден отчаянием, но Патрисия приняла его за выражение надежды.
– Понимаю, – улыбнулась она. – Мне тоже завидно. Не могу дождаться, когда же мы с Сэмом поженимся и заведем ребятишек!
– А когда у вас свадьба?
– Не раньше июня, – поморщилась Патрисия. – Подумай только – почти год ждать!
– Ты и не заметишь, как пролетит время, – утешила подругу София. Она не хотела сейчас говорить ни о свадьбах, ни о детях.
Как несправедлива жизнь! Все ее подруги счастливы. Все нашли себе мужчин по сердцу и вышли замуж – или собираются. Почему же она осталась в стороне? Где тот единственный, который назовет ее своей?
Общее поветрие охватило даже мать Софии – Стенли Уиткомб зачастил к ним в дом, и Джанет всякий раз встречала его с радостью. София от души радовалась за мать, но не могла не жалеть себя.
Ее жизнь разваливалась на куски: тщательно продуманные планы рухнули, внезапно оказавшись беспочвенными фантазиями.
– Да, вот еще что, – заговорила Патрисия. – Майк сегодня увольняется.
Эти слова оглушили ее. София судорожно втянула в себя воздух. Значит, он не передумал. Все кончено. Пять секунд назад ей казалось, что жизнь беспросветно темна, хуже и быть не может, но лишь теперь она поняла, что такое настоящая тьма.
– Вот как? – произнесла она, старательно разыгрывая равнодушие, хотя внутри у нее все сжалось от боли.
– А он тебе не говорил?
София с напускным безразличием пожала плечами.
– Да, кажется, говорил что-то.
– И ты не расстроена?
– А с чего мне расстраиваться? – возразила София, молясь, чтобы не задрожали руки.
– Ну… – заколебалась Патрисия, – мне казалось, что вы с ним… неравнодушны друг к другу. София рассмеялась, но даже ей самой смех показался неестественным.
– С чего ты взяла?
– Вы часто бывали вместе, и чувствовалось, что вам хорошо вдвоем… Ну, не знаю. Из вас получилась бы такая чудная пара!
– Мы никогда не были «парой»! – горячо возразила София.
– Извини. Значит, я ошиблась. Просто Майк – отличный парень, и мы все будем по нему скучать.
– Мне тоже нравится Майк, – дрожащим голосом ответила София. – Он очень милый, но… не более того… – Голос ее надломился.
– Ты его любишь? – прямо спросила Патрисия.
София молча кивнула. По щекам ее текли крупные слезы.
– Милая моя! – Патрисия вскочила и, подбежав к столу, крепко обняла подругу. – Не плачь! Все образуется!
– Но как? Майк ведь уезжает. А если бы и остался – он не тот человек, с которым можно строить жизнь.
Патриция протянула ей носовой платок.
– Может быть, с Майком ничего и не выйдет. Но рано или поздно ты обязательно найдешь своего единственного. Вот увидишь.
– Правда? – как ребенок, прошептала София. – Не знаю, есть ли вообще на свете такой человек.
– Послушай-ка! – прищелкнула пальцами Патрисия. – А как же Майкл Баррингтон? Ведь ты мечтала выйти за него замуж?
– Дурацкие фантазии, и ничего больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16