Каталог огромен, цена великолепная
Не тяни резину, — вздохнула Джесс в досаде на то, что ей не дают сосредоточиться.
Она была по горло сыта разговорами о славном Джонатане Вайндхеме и страшно злилась. Еще минута, и она наговорит бедной Катрионе таких вещей, от которых та непременно расплачется. Девушка захлопнула эскизник и резко встала.
— Мне надоел этот пейзаж. Пойду поищу что-нибудь еще. Увидимся за чаем.
Она зашагала вниз по заросшей тропинке, борясь со своим гневом, от которого ее тело затрясло мелкой дрожью.
Деревня осталась далеко позади. Речка в этом месте поросла камышом и тиной. Джесс приходилось пробивать себе дорогу сквозь густые джунгли кустарника, в кровь царапая руки, спотыкаться, чертыхаться, досадуя на проклятые заросли. Вдруг Джесс остановилась и замерла как вкопанная: открывшаяся перед ней картина заставила ее позабыть и о раздражении, и о трудностях пути.
Это был пруд. Обычный застоявшийся пруд, покрытый зеленой пеной, окруженный насквозь прогнившими трухлявыми деревьями. Но внутри у Джесс вдруг что-то заныло; волна непонятного и радостного волнения ослепила ее. Она на мгновение зажмурилась, чтобы перевести дыхание, потом, охнув, раскрыла свой складной стульчик и тихо на него села.
«Не думай. Рисуй. Перенеси цвета на бумагу… — говорил ей внутренний голос. — Ты можешь, у тебя обязательно все получится».
Полностью ушедшая в себя, Джесс просидела над рисунком до самого вечера, совершенно не замечая облепившую ее мошкару, комариные укусы и удушающий запах от гниющей воды.
Пришлось отряжать на поиски пропавшей специальную группу.
Джесс с нескрываемой гордостью протянула подругам свою не успевшую еще высохнуть работу:
— Вы только посмотрите, что у меня получилось!
К тому времени, когда они добрались наконец до парадного входа в Твайнхем, эйфория Джесс угасла, и она почувствовала, что замерзла и чертовски устала. Спина разламывалась, исцарапанные руки болели, ноги распухли от комариных укусов. Джесс уже была готова согласиться с Катрионой и миссис Тервиллигер, учительницей рисования, что ее художества всего лишь пустая трата времени, но тут вдруг обнаружилось (и это безмерно удивило юную художницу), что у нее есть почитатели.
— Здорово, — прокомментировала Виктория, задумчиво глядя на Джесс своими светлыми глазами. — Ты зря теряешь время. Тебе надо учиться у кого-нибудь, кто действительно знает в этом толк.
— А зачем? Я вовсе не собираюсь становиться художницей.
— Почему?
— Потому что у меня совсем другие планы! — ни с того ни с сего вдруг прокричала Джесс, но потом, правда, спохватившись, она безнадежно махнула рукой и тихо добавила:
— И в любом случае у меня плохо это получается!
— Откуда ты знаешь?
— Да ладно тебе, Виктория. — Джесс небрежно хлопнула ладонью по картине. — Это далеко не Пикассо!
— Нет, — согласилась Виктория. — Это Джессика Хантер.
В тот вечер Джесс легла спать совершенно разбитая и физически, и морально.
На следующее утро Джесс выбросила свою картину.
Спустя полчаса, с холодяще-беспокойным чувством она достала рисунок из мусорной корзины и, осторожно разгладив смятую бумагу, надежно припрятала его. В те дни Джесс сама себя не понимала.
Гвиннет заняла второе место на конкурсе по пошиву одежды. Первое место ей не досталось лишь потому, что она не использовала новых материалов и сшила платье из отреза.
— Ты всю одежду шьешь себе сама? — поинтересовалась Виктория.
— Конечно. Не могу отказаться от этого удовольствия.
— А как ты научилась?
— Двоюродная сестра матери обычно присылала нам посылки с одеждой из Нью-Йорка, — медленно ответила Гвиннет, вспоминая. Как же давно это было!.. — Ни один наряд не подходил, но среди них встречались удивительные вещи! И я сама научилась перешивать платья. Потом мать поссорилась со своей кузиной. Дружба закончилась, а вместе с ней и посылки. Теперь я покупаю вещи на базарах и дешевых распродажах. Удивишься, но там можно наткнуться на такие интересные штучки!
Виктория покачала головой:
— Ты попусту тратишь время на детский сад. Ты могла бы стать модельером. И неплохим.
Гвиннет расхохоталась.
— Оставь Гвин в покое, — вмешалась Джесс. — Это ее жизнь.
— В самом деле? — приподняла бровь Виктория.
— Я совсем не против работы с детьми, — заверила Гвиннет. — Честно.
— Ты должна уехать.
— Куда? — пожала плечами Гвиннет. — И как? У викариев больших денег не бывает. В семье матери был когда-то приличный капиталец, — чистосердечно призналась Гвиннет, — но они все потеряли. Если не считать американскую родню, но с ней мать даже не разговаривает.
— А как насчет стипендии?
— Умом не вышла. Это всем известно. — Гвиннет усмехнулась. — Ни кожи ни рожи, да еще и без мозгов, но ли-и-ичность!
— И талант. Нет, правда, Гвин, почему бы тебе не попытаться? В жизни есть вещи более интересные, чем воспитание детишек в Бристоле.
— Да заткнись ты наконец! — снова зло перебила Викторию Джесс. — Что за удовольствие сбивать людей с толку?
Гвин была вполне счастлива. Мы все были вполне счастливы до твоего появления. И уж если на то пошло, что ты знаешь о жизни? Ровным счетом ничего, если не считать замка Данлевен!
Виктория не обратила на слова Джесс ни малейшего внимания.
— Почему бы тебе не написать своим американским кузинам? Может быть, они найдут там для тебя работу, пусть даже, скажем, какую-нибудь подсобную. Но ты будешь в Нью-Йорке. Для начала это совсем неплохо.
— Мать мне никогда не позволит.
— Тогда не говори ей.
— Да они все уже и позабыли о моем существовании.
— Ну во-о-от, — протянула Виктория, — ты им о себе и напомни.
Только Катриона оставалась невосприимчивой к россказням Виктории, в то время как ее подруги, казалось, совершенно потеряли аппетит.
Она радостно поглощала трюфели и икру, размышляя между делом, как бы ей отблагодарить Викторию за ее замечательную щедрость в дележе своих до умопомрачения вкусных посылок. Может, подарить Виктории в конце семестра какой-нибудь прелестный подарок? Кашемировый свитер?
Шелковый шарфик? Брошь? Или подарок — это не совсем удобно? С опаской, присущей лишь недавно разбогатевшим людям, Катриона старалась избегать капканов, расставленных на пути в новую социальную среду, и, конечно же, постоянно в них попадалась.
, . В конце концов Катриона нашла идеальный выход. Она введет Викторию в общество — будущей весной пригласит на свой бал. Вот будет взрыв! Виктория такая очаровашка.
Судьба мисс Пембертон Смит не для нее. Возможно, на балу Виктория даже влюбится в кого-нибудь… и, если только это не будет Джонатан, все будет просто замечательно.
— Виктория, а ты и вправду можешь предсказывать судьбу? — решилась наконец спросить Катриона.
Девушки шли на ужин. Стояла ужасная жара и духота, временами слышались раскаты грома надвигающейся грозы.
— Иногда.
Катриона моментально протянула Виктории свою розовую ладонь:
— А по руке ты читаешь?
— Ты проживешь долгую жизнь. Выйдешь замуж, и у тебя будет двое детей.
Катриона глубоко вздохнула и чуть не упала, споткнувшись о торчавший на дороге камень.
— Когда? — бесхитростно спросила она.
— Через несколько лет.
— У-у-у, и не раньше… А это будет Джонатан, да?
— Не знаю. Линии руки говорят лишь о том, что ты выйдешь замуж. Они не говорят, за кого.
— Но я должна знать.
— Тогда нам придется провести сеанс, — небрежно кинула Виктория. — Как-нибудь ночью, когда я буду в настроении. Ты сможешь задать свой вопрос планшетке.
— Планшетке! — От восторга у Катрионы перехватило дыхание. — А можно сегодня ночью?
Девушки шагнули из ослепительного солнечного света в относительную темень коридора, ведущего в столовую.
Катриона часто заморгала глазами, едва различая туманные очертания спешащих фигур, слыша голос Виктории, но не видя ее.
— Почему бы и нет? — сказала наконец Виктория после некоторой паузы. Голос ее звучал несколько насмешливо. — Это может быть интересным. Хотелось бы знать, что в самом деле случится со всеми нами. — Виктория загадочно улыбнулась Катрионе, и улыбка ее материализовалась из темноты, подобно Чеширскому коту. — Устроим сеанс сегодня в полночь.
На календаре в столовой значилась дата — 29 июня.
Глава 4
В полночь все представляется иначе.
Слышны малейшие звуки, окружающая темнота давит так, словно обладает реальным весом, и кажется, что из каждого угла на тебя смотрит кто-то очень внимательный и обязательно коварный.
Джесс, Гвиннет и Катриона, теснясь друг к другу и трепеща от страха, слышали лишь собственное учащенное дыхание. Виктория же, напротив, была абсолютно спокойна.
Это, впрочем, нисколько не удивляло подруг, поскольку они прекрасно понимали, что за множество лет, проведенных в мрачном замке Данлевен, Виктория привыкла к подобной атмосфере.
Виктория сидела, скрестив по-турецки ноги, на полу, одетая в темно-фиолетовую мужскую мантию с черными атласными лацканами. В руке у нее был зажат маленький фонарик, луч которого, освещая ее лицо снизу, высвечивал лишь скулы и надбровные дуги. Перед ней лежала спиритическая планшетка — не настоящая, но, как убеждала Виктория, «и эта сойдет». Квадратную картонную планшетку она смастерила сама, нацарапав на ней полукругом буквы алфавита с цифрами от 1 до 9 под ними и словами «да» и «нет».
Переведя взгляд с одного лица на другое, Виктория с ритуальной торжественностью сняла с левой руки аметистовое кольцо. Джесс, Гвиннет и Катриона невольно и одновременно приглушенно вздохнули. Они впервые видели, чтобы Виктория снимала кольцо с пальца, и в этом ее жесте, казалось, заключалась какая-то мистическая многозначительность.
Немного поразмыслив, Виктория положила кольцо в центр планшетки, и призматические вспышки пурпурного цвета мгновенно заметались по потолку. Зачарованные мерцанием камня, девушки затаили дыхание, и в комнате воцарилась мертвая тишина.
Первой нарушила молчание Виктория. Слегка прижав пальцем мерцающий камень, она предложила:
… — Ну что, начнем? Вы тоже должны прикоснуться к камню, чтобы зарядиться энергией.
Виктория улыбнулась одними кончиками губ и закрыла глаза. Чувствуя себя достаточно нелепо, девушки послушно положили пальцы на аметист, не зная, чего ждать. Несмотря на некоторую неловкость, Виктория, Джесс и Катриона выглядели вполне серьезно. Гвиннет же задыхалась от непреодолимого желания расхохотаться: ее страшно забавляла вся эта затея.
— Кто-то здесь есть, — после довольно продолжительного ожидания спокойно произнесла Виктория.
Девушки инстинктивно насторожились. Впоследствии поддающаяся внушению Катриона настаивала на том, что в этот момент неожиданный порыв ветра с шумом ударился в окна и все они, ретроспективно, были уверены в том, что драгоценный камень задрожал под пальцами.
— Кто здесь? — торжественно спросила Виктория.
Медленно, нерешительно кольцо начало двигаться, рассыпая по планшетке вспышки аметистового света. К кольцу никто не прикасался.
— Точно, точно, — уверяла позже Гвиннет. — Оно двигалось само, клянусь.
Катриона вскрикнула от страха.
Камень указал сначала на С, потом на К, двигаясь все быстрее, он высвечивал букву за буквой, пока не остановился в центре. «СКАРСДЕЙЛ».
— Господи, помилуй, — выдохнула Гвиннет.
— Мой отец, — спокойно констатировала Виктория и после длительной, пугающей паузы добавила:
— Ничуть не удивляюсь, что это он.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это его кольцо.
— Ты имеешь в виду… — прошептала Катриона, — оно может… вызывать его?
Полоска пурпурного света косым разрезом легла на лицо Виктории.
— Не знаю.
— Думаю, нам следует остановиться:
— Джесс встала на колени и засунула руки в карманы.
— Да брось ты, — посмотрев на Джесс, потом на Катриону и снова на Джесс, произнесла Гвиннет с нарочитой беспечностью. — На самом-то деле мы ведь в это не верим!
— Тихо! — пробормотала Виктория.
— Правильно, — согласилась Джесс. — А то еще кто-нибудь услышит.
Полная дурных предчувствий, приготовившаяся слушать призрак лорда Скарсдейла, Катриона вздрогнула. Она неожиданно обнаружила, что была совсем не против того, чтобы мисс Пембертон Смит собственной персоной появилась на пороге комнаты и помешала бы их спиритическому сеансу.
— Прошу прощения. — Гвиннет натянула полы своего коротенького купального халата на костлявые коленки и снова водрузила палец на камень.
Последовала продолжительная пауза, в течение которой Виктория, казалось, собиралась с силами.
— Отец, — произнесла она наконец глухим голосом, — где ты? Скажи нам, как это выглядит?
После медленного, чуть неуверенного поиска букв пришел ответ:
— ХОЛОД. МРАК. ДАЛЬ…
Последовал длительный, непрерывный и бесцельный ряд вращений кольца.
— Ты ответишь на наши вопросы?
— ЕСЛИ Я ДОЛЖЕН…
— Я прошу тебя об этом, отец.
Скарсдейл не удостоил дочь ответом. Кольцо не двигалось.
Теперь пугающе четкий образ лорда Скарсдейла пробрался в воображение Джесс. Она словно воочию видела худое темное лицо, холодные глаза и тонкую, жестокую складку рта.
Он выглядел совсем не так, как себе представляла Джесс.
Он не был похож ни на одного из ее знакомых.
Виктория подняла голову. Глаза ее казались странными и темными, не правдоподобно расширившиеся зрачки занимали почти всю поверхность блеклой радужной оболочки.
— Катриона, ты — первая. Ты больше всех об этом просила.
— Ой, нет. Не я. Пожалуйста, пусть кто-нибудь другой…
— Давай. Он ждет.
— Я… — Катриона судорожно глотнула и покраснела. — А как?
— Соберись с мыслями, — терпеливо наставляла подругу Виктория. — Подумай о том, что бы ты хотела узнать. Только и всего. А потом — спрашивай.
— И все?
Виктория кивнула.
— Ага, поняла. — Голос Катрионы дрожал. — Лорд Скарсдейл, прошу вас, я хочу знать… — И скороговоркой:
— Я выйду замуж за Джонатана Вайндхема?
Ответ пришел мгновенно:
— ДА.
Катриона счастливо выдохнула. Гвин слегка толкнула ее в бок.
— Ну вот тебе, голубушка. Красавец принц подхватит прекрасную принцессу на белого коня и умчит ее в закат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Она была по горло сыта разговорами о славном Джонатане Вайндхеме и страшно злилась. Еще минута, и она наговорит бедной Катрионе таких вещей, от которых та непременно расплачется. Девушка захлопнула эскизник и резко встала.
— Мне надоел этот пейзаж. Пойду поищу что-нибудь еще. Увидимся за чаем.
Она зашагала вниз по заросшей тропинке, борясь со своим гневом, от которого ее тело затрясло мелкой дрожью.
Деревня осталась далеко позади. Речка в этом месте поросла камышом и тиной. Джесс приходилось пробивать себе дорогу сквозь густые джунгли кустарника, в кровь царапая руки, спотыкаться, чертыхаться, досадуя на проклятые заросли. Вдруг Джесс остановилась и замерла как вкопанная: открывшаяся перед ней картина заставила ее позабыть и о раздражении, и о трудностях пути.
Это был пруд. Обычный застоявшийся пруд, покрытый зеленой пеной, окруженный насквозь прогнившими трухлявыми деревьями. Но внутри у Джесс вдруг что-то заныло; волна непонятного и радостного волнения ослепила ее. Она на мгновение зажмурилась, чтобы перевести дыхание, потом, охнув, раскрыла свой складной стульчик и тихо на него села.
«Не думай. Рисуй. Перенеси цвета на бумагу… — говорил ей внутренний голос. — Ты можешь, у тебя обязательно все получится».
Полностью ушедшая в себя, Джесс просидела над рисунком до самого вечера, совершенно не замечая облепившую ее мошкару, комариные укусы и удушающий запах от гниющей воды.
Пришлось отряжать на поиски пропавшей специальную группу.
Джесс с нескрываемой гордостью протянула подругам свою не успевшую еще высохнуть работу:
— Вы только посмотрите, что у меня получилось!
К тому времени, когда они добрались наконец до парадного входа в Твайнхем, эйфория Джесс угасла, и она почувствовала, что замерзла и чертовски устала. Спина разламывалась, исцарапанные руки болели, ноги распухли от комариных укусов. Джесс уже была готова согласиться с Катрионой и миссис Тервиллигер, учительницей рисования, что ее художества всего лишь пустая трата времени, но тут вдруг обнаружилось (и это безмерно удивило юную художницу), что у нее есть почитатели.
— Здорово, — прокомментировала Виктория, задумчиво глядя на Джесс своими светлыми глазами. — Ты зря теряешь время. Тебе надо учиться у кого-нибудь, кто действительно знает в этом толк.
— А зачем? Я вовсе не собираюсь становиться художницей.
— Почему?
— Потому что у меня совсем другие планы! — ни с того ни с сего вдруг прокричала Джесс, но потом, правда, спохватившись, она безнадежно махнула рукой и тихо добавила:
— И в любом случае у меня плохо это получается!
— Откуда ты знаешь?
— Да ладно тебе, Виктория. — Джесс небрежно хлопнула ладонью по картине. — Это далеко не Пикассо!
— Нет, — согласилась Виктория. — Это Джессика Хантер.
В тот вечер Джесс легла спать совершенно разбитая и физически, и морально.
На следующее утро Джесс выбросила свою картину.
Спустя полчаса, с холодяще-беспокойным чувством она достала рисунок из мусорной корзины и, осторожно разгладив смятую бумагу, надежно припрятала его. В те дни Джесс сама себя не понимала.
Гвиннет заняла второе место на конкурсе по пошиву одежды. Первое место ей не досталось лишь потому, что она не использовала новых материалов и сшила платье из отреза.
— Ты всю одежду шьешь себе сама? — поинтересовалась Виктория.
— Конечно. Не могу отказаться от этого удовольствия.
— А как ты научилась?
— Двоюродная сестра матери обычно присылала нам посылки с одеждой из Нью-Йорка, — медленно ответила Гвиннет, вспоминая. Как же давно это было!.. — Ни один наряд не подходил, но среди них встречались удивительные вещи! И я сама научилась перешивать платья. Потом мать поссорилась со своей кузиной. Дружба закончилась, а вместе с ней и посылки. Теперь я покупаю вещи на базарах и дешевых распродажах. Удивишься, но там можно наткнуться на такие интересные штучки!
Виктория покачала головой:
— Ты попусту тратишь время на детский сад. Ты могла бы стать модельером. И неплохим.
Гвиннет расхохоталась.
— Оставь Гвин в покое, — вмешалась Джесс. — Это ее жизнь.
— В самом деле? — приподняла бровь Виктория.
— Я совсем не против работы с детьми, — заверила Гвиннет. — Честно.
— Ты должна уехать.
— Куда? — пожала плечами Гвиннет. — И как? У викариев больших денег не бывает. В семье матери был когда-то приличный капиталец, — чистосердечно призналась Гвиннет, — но они все потеряли. Если не считать американскую родню, но с ней мать даже не разговаривает.
— А как насчет стипендии?
— Умом не вышла. Это всем известно. — Гвиннет усмехнулась. — Ни кожи ни рожи, да еще и без мозгов, но ли-и-ичность!
— И талант. Нет, правда, Гвин, почему бы тебе не попытаться? В жизни есть вещи более интересные, чем воспитание детишек в Бристоле.
— Да заткнись ты наконец! — снова зло перебила Викторию Джесс. — Что за удовольствие сбивать людей с толку?
Гвин была вполне счастлива. Мы все были вполне счастливы до твоего появления. И уж если на то пошло, что ты знаешь о жизни? Ровным счетом ничего, если не считать замка Данлевен!
Виктория не обратила на слова Джесс ни малейшего внимания.
— Почему бы тебе не написать своим американским кузинам? Может быть, они найдут там для тебя работу, пусть даже, скажем, какую-нибудь подсобную. Но ты будешь в Нью-Йорке. Для начала это совсем неплохо.
— Мать мне никогда не позволит.
— Тогда не говори ей.
— Да они все уже и позабыли о моем существовании.
— Ну во-о-от, — протянула Виктория, — ты им о себе и напомни.
Только Катриона оставалась невосприимчивой к россказням Виктории, в то время как ее подруги, казалось, совершенно потеряли аппетит.
Она радостно поглощала трюфели и икру, размышляя между делом, как бы ей отблагодарить Викторию за ее замечательную щедрость в дележе своих до умопомрачения вкусных посылок. Может, подарить Виктории в конце семестра какой-нибудь прелестный подарок? Кашемировый свитер?
Шелковый шарфик? Брошь? Или подарок — это не совсем удобно? С опаской, присущей лишь недавно разбогатевшим людям, Катриона старалась избегать капканов, расставленных на пути в новую социальную среду, и, конечно же, постоянно в них попадалась.
, . В конце концов Катриона нашла идеальный выход. Она введет Викторию в общество — будущей весной пригласит на свой бал. Вот будет взрыв! Виктория такая очаровашка.
Судьба мисс Пембертон Смит не для нее. Возможно, на балу Виктория даже влюбится в кого-нибудь… и, если только это не будет Джонатан, все будет просто замечательно.
— Виктория, а ты и вправду можешь предсказывать судьбу? — решилась наконец спросить Катриона.
Девушки шли на ужин. Стояла ужасная жара и духота, временами слышались раскаты грома надвигающейся грозы.
— Иногда.
Катриона моментально протянула Виктории свою розовую ладонь:
— А по руке ты читаешь?
— Ты проживешь долгую жизнь. Выйдешь замуж, и у тебя будет двое детей.
Катриона глубоко вздохнула и чуть не упала, споткнувшись о торчавший на дороге камень.
— Когда? — бесхитростно спросила она.
— Через несколько лет.
— У-у-у, и не раньше… А это будет Джонатан, да?
— Не знаю. Линии руки говорят лишь о том, что ты выйдешь замуж. Они не говорят, за кого.
— Но я должна знать.
— Тогда нам придется провести сеанс, — небрежно кинула Виктория. — Как-нибудь ночью, когда я буду в настроении. Ты сможешь задать свой вопрос планшетке.
— Планшетке! — От восторга у Катрионы перехватило дыхание. — А можно сегодня ночью?
Девушки шагнули из ослепительного солнечного света в относительную темень коридора, ведущего в столовую.
Катриона часто заморгала глазами, едва различая туманные очертания спешащих фигур, слыша голос Виктории, но не видя ее.
— Почему бы и нет? — сказала наконец Виктория после некоторой паузы. Голос ее звучал несколько насмешливо. — Это может быть интересным. Хотелось бы знать, что в самом деле случится со всеми нами. — Виктория загадочно улыбнулась Катрионе, и улыбка ее материализовалась из темноты, подобно Чеширскому коту. — Устроим сеанс сегодня в полночь.
На календаре в столовой значилась дата — 29 июня.
Глава 4
В полночь все представляется иначе.
Слышны малейшие звуки, окружающая темнота давит так, словно обладает реальным весом, и кажется, что из каждого угла на тебя смотрит кто-то очень внимательный и обязательно коварный.
Джесс, Гвиннет и Катриона, теснясь друг к другу и трепеща от страха, слышали лишь собственное учащенное дыхание. Виктория же, напротив, была абсолютно спокойна.
Это, впрочем, нисколько не удивляло подруг, поскольку они прекрасно понимали, что за множество лет, проведенных в мрачном замке Данлевен, Виктория привыкла к подобной атмосфере.
Виктория сидела, скрестив по-турецки ноги, на полу, одетая в темно-фиолетовую мужскую мантию с черными атласными лацканами. В руке у нее был зажат маленький фонарик, луч которого, освещая ее лицо снизу, высвечивал лишь скулы и надбровные дуги. Перед ней лежала спиритическая планшетка — не настоящая, но, как убеждала Виктория, «и эта сойдет». Квадратную картонную планшетку она смастерила сама, нацарапав на ней полукругом буквы алфавита с цифрами от 1 до 9 под ними и словами «да» и «нет».
Переведя взгляд с одного лица на другое, Виктория с ритуальной торжественностью сняла с левой руки аметистовое кольцо. Джесс, Гвиннет и Катриона невольно и одновременно приглушенно вздохнули. Они впервые видели, чтобы Виктория снимала кольцо с пальца, и в этом ее жесте, казалось, заключалась какая-то мистическая многозначительность.
Немного поразмыслив, Виктория положила кольцо в центр планшетки, и призматические вспышки пурпурного цвета мгновенно заметались по потолку. Зачарованные мерцанием камня, девушки затаили дыхание, и в комнате воцарилась мертвая тишина.
Первой нарушила молчание Виктория. Слегка прижав пальцем мерцающий камень, она предложила:
… — Ну что, начнем? Вы тоже должны прикоснуться к камню, чтобы зарядиться энергией.
Виктория улыбнулась одними кончиками губ и закрыла глаза. Чувствуя себя достаточно нелепо, девушки послушно положили пальцы на аметист, не зная, чего ждать. Несмотря на некоторую неловкость, Виктория, Джесс и Катриона выглядели вполне серьезно. Гвиннет же задыхалась от непреодолимого желания расхохотаться: ее страшно забавляла вся эта затея.
— Кто-то здесь есть, — после довольно продолжительного ожидания спокойно произнесла Виктория.
Девушки инстинктивно насторожились. Впоследствии поддающаяся внушению Катриона настаивала на том, что в этот момент неожиданный порыв ветра с шумом ударился в окна и все они, ретроспективно, были уверены в том, что драгоценный камень задрожал под пальцами.
— Кто здесь? — торжественно спросила Виктория.
Медленно, нерешительно кольцо начало двигаться, рассыпая по планшетке вспышки аметистового света. К кольцу никто не прикасался.
— Точно, точно, — уверяла позже Гвиннет. — Оно двигалось само, клянусь.
Катриона вскрикнула от страха.
Камень указал сначала на С, потом на К, двигаясь все быстрее, он высвечивал букву за буквой, пока не остановился в центре. «СКАРСДЕЙЛ».
— Господи, помилуй, — выдохнула Гвиннет.
— Мой отец, — спокойно констатировала Виктория и после длительной, пугающей паузы добавила:
— Ничуть не удивляюсь, что это он.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Это его кольцо.
— Ты имеешь в виду… — прошептала Катриона, — оно может… вызывать его?
Полоска пурпурного света косым разрезом легла на лицо Виктории.
— Не знаю.
— Думаю, нам следует остановиться:
— Джесс встала на колени и засунула руки в карманы.
— Да брось ты, — посмотрев на Джесс, потом на Катриону и снова на Джесс, произнесла Гвиннет с нарочитой беспечностью. — На самом-то деле мы ведь в это не верим!
— Тихо! — пробормотала Виктория.
— Правильно, — согласилась Джесс. — А то еще кто-нибудь услышит.
Полная дурных предчувствий, приготовившаяся слушать призрак лорда Скарсдейла, Катриона вздрогнула. Она неожиданно обнаружила, что была совсем не против того, чтобы мисс Пембертон Смит собственной персоной появилась на пороге комнаты и помешала бы их спиритическому сеансу.
— Прошу прощения. — Гвиннет натянула полы своего коротенького купального халата на костлявые коленки и снова водрузила палец на камень.
Последовала продолжительная пауза, в течение которой Виктория, казалось, собиралась с силами.
— Отец, — произнесла она наконец глухим голосом, — где ты? Скажи нам, как это выглядит?
После медленного, чуть неуверенного поиска букв пришел ответ:
— ХОЛОД. МРАК. ДАЛЬ…
Последовал длительный, непрерывный и бесцельный ряд вращений кольца.
— Ты ответишь на наши вопросы?
— ЕСЛИ Я ДОЛЖЕН…
— Я прошу тебя об этом, отец.
Скарсдейл не удостоил дочь ответом. Кольцо не двигалось.
Теперь пугающе четкий образ лорда Скарсдейла пробрался в воображение Джесс. Она словно воочию видела худое темное лицо, холодные глаза и тонкую, жестокую складку рта.
Он выглядел совсем не так, как себе представляла Джесс.
Он не был похож ни на одного из ее знакомых.
Виктория подняла голову. Глаза ее казались странными и темными, не правдоподобно расширившиеся зрачки занимали почти всю поверхность блеклой радужной оболочки.
— Катриона, ты — первая. Ты больше всех об этом просила.
— Ой, нет. Не я. Пожалуйста, пусть кто-нибудь другой…
— Давай. Он ждет.
— Я… — Катриона судорожно глотнула и покраснела. — А как?
— Соберись с мыслями, — терпеливо наставляла подругу Виктория. — Подумай о том, что бы ты хотела узнать. Только и всего. А потом — спрашивай.
— И все?
Виктория кивнула.
— Ага, поняла. — Голос Катрионы дрожал. — Лорд Скарсдейл, прошу вас, я хочу знать… — И скороговоркой:
— Я выйду замуж за Джонатана Вайндхема?
Ответ пришел мгновенно:
— ДА.
Катриона счастливо выдохнула. Гвин слегка толкнула ее в бок.
— Ну вот тебе, голубушка. Красавец принц подхватит прекрасную принцессу на белого коня и умчит ее в закат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47