Только на судьбу. Ведь не дала же ей судьба утонуть в море, не позволила разбиться при падении с высокой скалы… Значит, она для чего-то бережет Ларису. Или для кого-то?
Девушка подошла к зеркалу в раме из красного Дерева и посмотрела на себя критическим взглядом. Платья из гардероба старшей сестры Рене были ей великоваты и безнадежно устарели по фасону. Хотя для замка Сен-Кам сойдут и такие. Еще больше подошли бы длинные платья из кринолина. Только для кого здесь наряжаться?
Она опять посмотрела на себя. Мисс остров Сент-Кам! Лариса с утра маялась, не находя себе занятия. Никто, кроме служанки, не приходил. Она скучала по Катрин, с ней было так весело. Куда подевался этот бесенок?
Ларисе решительно надоело глазеть на однообразный пейзаж за окном. «Ну и пойду одна, – решила она. – Я уже хорошо знаю замок, не заблужусь».
Она без затруднений дошла до галереи. Со старинных портретов на нее строго смотрели мужчины и женщины. Лица, отмеченные печатью скорби и печали. За каждым из них, не сомневалась Лариса, своя история, подчас страшная или трагическая. Слишком много в семейной галерее Карно молодых и даже юных лиц, а это значит, они нашли раннюю смерть не от болезней… Лариса торопливо пробежала по мозаичным плитам, пересекая опасное пространство. Ей не хотелось столкнуться здесь с Мари. Но, к счастью, ее никто не заметил.
Девушка поднялась на следующий ярус, пересекла зал с низким потолком. Еще один пролет лестниц. Оглянувшись, Лариса вдруг поняла, что ее в очередной раз подвела собственная самоуверенность: все двери были одинаковыми, и она не помнила, откуда вышла минуту назад. Но это ее не огорчило, ибо после однообразия спальни и редких прогулок с Рене и Катрин возможность побродить одной по незнакомым комнатам показалась Ларисе очень заманчивой. Правда, нельзя сказать, что ей доставляло большое удовольствие совершать некоторые открытия.
Она забрела в нежилую часть замка, где все было покрыто толстым слоем пыли, на полу и по стенам ползали пауки. Один упал чуть ли не на Ларису, повис перед ее носом на тонкой паутинке, словно разглядывая ее лицо. Девушка вскрикнула от испуга. Потом, задумавшись, не заметила камень под ногами и едва не упала на пол, споткнувшись. Она с трудом удержалась, оперевшись о стену и ощутив пальцами небольшие углубления, подвернувшиеся под ладони. Однако в то же мгновение участок каменной стены начал двигаться внутрь, издавая неприятные скрежещущие звуки. Девушка растерялась, необходимые мгновения были потеряны, она не могла оторваться от стены, продолжая двигаться вместе с ней, поскольку вся тяжесть ее тела приходилась на стену. Очутившись по ту сторону коридорчика, Лариса не догадалась сразу же отпрыгнуть назад. Вместо этого почему-то отступила в темноту, и на этот роковой шаг тут же откликнулась проклятая каменная стена, которая со скрипом поползла назад. Девушка вцепилась в каменную стену, пытаясь остановить ее движение. Драгоценные секунды были потеряны, и перед ней выросла глухая безмолвная стена, заперев ее в темном пространстве. Едва-едва пробивался лучик света сквозь тонкую щель. Привыкнув к темноте, Лариса осмотрелась и поняла, что у нее только один путь – вниз по лестнице. И она пошла, осторожно нащупывая каждую ступеньку ногой. Пыль поднималась от ее шагов, ей нечем было дышать. Девушка медленно продвигалась по узкому темному проходу.
Спустившись по ступенькам, она оказалась на площадке, где можно было не опасаться задеть пыльные стены. Внимательно вглядываясь в темноту, Лариса увидела перед собой дверь. Потянула за Ручку – дверь подалась. Лариса очутилась в крохотной комнатке. Дверь бесшумно закрылась, и вдруг послышались глухие голоса, показавшиеся ей знакомыми. Да, вот это голос Рене, а это Карно-старший! Значит, она случайно раскрыла ход в потайную комнату для подслушивания. Теперь у нее появилась возможность выведывать чужие секреты.
Разговор шел о некой женщине по имени Карлайн. Часто звучали еще слова полиция, «Интерпол». Очевидно, беседа подходила к концу.
Она не успела поразмыслить о незнакомке, как речь зашла о русской пленнице. Она слушала, затаив дыхание. Говорил Карно-отец:
– Я оставляю в силе свое первоначальное решение, хотя и нахожу разумным изменить порядок: вначале испытание, потом…
– Это несправедливо! – воскликнул Рене. – Мы же обо всем условились.
– Хорошенько все взвесив, ты признаешь мою правоту. Прежде всего надо выяснить, стоит ли ей доверять, ибо потом будет поздно. В противном случае, о чем вообще вести речь? К чему торопить закат, солнце и так зайдет в нужное время.
– Но отец, разве кто-то в силах устоять перед искушением свободы! – взмолился Рене. – Это испытание непомерно.
– Если женщина любит, ей не нужна никакая свобода. Она последует за любимым даже в ад.
– Но это особый случай, отец. Она же русская. Другие обычаи, люди… Неудивительно, что в ее сердце поселилась тоска. Отец, окажись ты в подобном положении, разве ты бы устоял?
– Конечно, мало кому удается преодолеть соблазн. Но это простая и эффективная проверка.
Ларисе нестерпимо захотелось чихнуть. Она зажала нос, борясь с непреодолимым желанием.
А вдруг и в той комнате также ясно слышны звуки, которые возникнут здесь, как слышит она в этой келье все, что говорят там? Филипп продолжил:
– Иногда мне кажется, что я лучше понимаю эту русскую, чем тебя. Я готов поспорить, что она еще скажет свое веское слово. Уж не знаю почему, но она выкрутится…
Лариса еще долго прислушивалась, боясь нарушить тишину, но, похоже, разговор был закончен. Она тихо-тихо выскользнула из кельи. Ей повезло, что она подслушала разговор, где обсуждались планы на ее счет, но… Сможет ли она выбраться из этого темного лабиринта и открыть дверь в коридор, или ее тайна останется вместе с ней в этих мертвых комнатах? Если стена не сдвинется…
– И тебе их совсем не жалко? – Юра кивнул в сторону очередных соперников. – Это мне напоминает охоту на зайцев с вертолета.
– Жалко, конечно, – сделала скорбную мину Наташа, но сразу рассмеялась. – Но такова жизнь.
Их дуэт без хлопот добрался до финала и сейчас они обыгрывали очередного банкира с прелестной любовницей, которая больше кокетничала, чем следила за мячом. Играй они с Наташей всерьез – не отдали бы больше пяти геймов за весь турнир, но чувство такта и уважения к старшим заставляло Юрия имитировать видимость игры.
Удивительно, но Наташа находила особую прелесть в издевательстве над влиятельными персонами. Она громко смеялась над неловкостью и неумением соперников, чем очень их злила. Мужчины могли пережить проигрыш от Юрия, но когда мяч, посланный красивой и хрупкой девушкой, попадал им в кругленький живот, они приходили в ярость, отчего их игра окончательно расклеивалась. Урезонить Наташу ему не удавалось, и он, будучи джентльменом, нарочно ошибался, чтобы не доводить уважаемых людей до инфаркта. Сильный не должен унижать слабого, таков был его жизненный принцип.
Орлов не сомневался, что на следующем турнире их объявят персонами нон-грата и даже близко не подпустят к кортам. Впрочем, его это больше радовало, чем огорчало.
После очередного смеша в сетку финал, слава Богу, завершился. Юрий вздохнул с облегчением, он и не предполагал, что увлекательная игра может превратиться в настоящую пытку. Но оказалось, и это еще не все. Победителям должны были вручать главный приз вечером на банкете.
Юрий считал, что основные события развернулись на корте, но стоило ему очутиться в атмосфере модной тусовки, как он изменил свое мнение.
Казалось, гости просто забыли, по какому поводу собрались. После того как дамы отстрелялись глазами по нарядам друг друга, а мужчины продемонстрировали своих избранниц, неожиданно в зале погас свет. В луче одинокого прожектора на подиум выкатили большой торт в виде теннисной ракетки. Ведущий с фальшивым энтузиазмом в голосе провозгласил:
– Приглашаем сюда победителей нашего турнира!
Юрий, нахмурившись, прошествовал вслед за ослепительной Наташей, которая, по-видимому, решила свести с ума своей красотой всех присутствующих на вечере мужчин. Победители оказались на импровизированной сцене.
Наташа, глядя в зал и по-прежнему улыбаясь, ухитрилась незаметно шепнуть Юрию:
– Нас ожидает путешествие в… – она не договорила. Зазвучали фанфары.
– А мне кажется, я сам могу угадать, куда мы полетим.
Ведущий что-то болтал о фантастической игре победителей, против которой не устояли бы лучшие ракетки мира.
– Говори быстрее, – шепнула Наташа.
– Ницца!
– Победителям вручается путевка в настоящий Эдем, на самый знаменитый, самый популярный, самый роскошный и комфортабельный курорт мира – Ницца!
Присутствующие изобразили массовый восторг и радость.
Наташа подозрительно покосилась на Юрия, но ничего не сказала. Очевидно, пыталась определить, кто бы мог ему разболтать тайну?
Юрий улыбнулся:
– Наташа, если бы я знал, что тебя так расстроит мое предсказание, не стал бы угадывать.
– Да брось, Юра, ничего ты не угадал. Просто кто-то из оргкомитета язык распустил.
В это время тусовка с криками набросилась на торт и закуски. В зале царило веселье.
– Поедем к тебе? – прижавшись к Юрию всем телом, горячо прошептала Наташа. – Мне здесь скучно.
– Ты не можешь так просто уехать. Ты – королева бала. Насладись своим триумфом, вскружи голову десятку-другому банкиров…
– Они все со своими дамами…
– А я сегодня не танцую, – устало произнес Юрий. – Прости.
Он поцеловал ее. Нет, он не должен был портить ей этот вечер, но ему было грустно. То, что судьба вела его в Ниццу, не имело никакого отношения к Наташе, хотя она об этом даже не догадывалась. Бедняжка! Она так хорошо все продумала, так радовалась своей изобретательности! А на самом деле это Некто заставлял ее исполнять свою волю, чтобы привести Орлова в Ниццу.
Юрий вздохнул: «Удивительно, почему Натали остановила выбор именно на мне. Какая отведена ей роль в этом странном спектакле? На меня, кажется, возложена совсем другая миссия».
– Ты не будешь танцевать? – грустно спросила девушка.
– Нет, я поеду.
– Без меня?
– Королева должна остаться.
– Ты эгоист и совсем не думаешь обо мне. Ведь все поймут, что мой мужчина дал мне от ворот поворот. По правилам этикета, если ты привел на вечер девушку, ты должен быть с ней до конца и доставить ее домой или туда, куда она пожелает, – выговаривала она ему, а в глазах блестели слезы.
– Да, но при чрезвычайных обстоятельствах…
– Ладно, отвези меня домой и гуляй, где хочешь. Ты меня разочаровал.
– Но, Наташа, почему бы тебе не остаться?
– Поехали!
До самого ее дома она не сказала ни слова. Юрий чувствовал, что просто обязан пригласить ее к себе. Но дома его ждал компьютер… Ни одна женщина на свете не смогла бы понять, почему он предпочел ее нескольким страничкам текста. В ее глазах он бы выглядел сумасшедшим.
Он был уверен только в одном: с Наташей или без нее, но в Ниццу он обязательно полетит.
Вместо красивых мыслей о великой миссии, чувстве долга и смысле жизни, в голову лезла всякая чушь.
Синтия вспомнила, что не успела сдать в стирку грязное белье и одежду в чистку, что приводило ее в полное отчаяние.
Любопытно, помирились Вильсоны из соседнего коттеджа в Нью-Джерси или нет. Она ведь может умереть, так и не узнав, простила ли Луиза измену своему мужу. А у них двое детей.
Черт возьми, она не перекрасила свой домик, хотя уже подобрала такой приятный светло-зеленой колор.
Синтия раньше не задумывалась о том, что, ожидая смерть, можно страдать из-за таких мелочей. Впрочем, не из-за мелочей, а из-за того, что этих мелочей больше не будет в ее жизни, вообще жизни-то никакой не будет. Никакой. Ни плохой, ни хорошей. Пустота.
А шефы сейчас заседают в кабинетах, решая, на кого лучше свалить провал операции. Если кто и думает о ее спасении по-настоящему, так это Джек. Но что он может сделать один в чужой стране? Сейчас он умирает от злобы и бессилия. Синтия пожалела его и снова удивилась, почему не оплакивает собственную судьбу, в конце концов она еще молода, у нее даже детей нет! Разве можно сказать, что она жила?! Разве это была жизнь?
Карлайн себя не обманывала: выбора у нее нет. «Они рассчитывают на мое дальнейшее сотрудничество с ними, – в этом не приходилось больше сомневаться. Я, как ловец жемчуга со дна моря, буду таскать для них ценнейшую информацию из офиса, пока меня не накроет крутая волна проверки». Это давало надежду, что ее отпустят. Нужно соглашаться на их условия, лишь бы выйти отсюда. Добравшись до своих, она бросит все к черту, уедет в другой штат, выйдет замуж, сменит фамилию, снова переедет…
Синтия вдруг испугалась, что впадает в чрезмерный оптимизм. Ничего не может быть хуже. Надежда – это пена на бокале с пивом, дунул – и нет ее. Куда же ее увезли, снова и снова задавалась вопросом. Она ничего не помнила – просто провалилась в мягкую темную пустоту.
Карлайн не сомневалась, что любезный бармен Лакруа растворился в воздухе, и Джек его не найдет. Он потерял ее след, это точно. Так где же она?
Кормили ее блюдами итальянской кухни. Правда, это еще ничего не значило: повара можно нанять любой национальности, и американец может быть специалистом по итальянским блюдам. Неизменные макароны и спагетти были каждый день, как у русских хлеб и картошка.
Рацион был продуман профессионалом. Стандартный набор не позволял определить вкусы и пристрастия похитителей.
Синтия была не привередлива в еде. У нее было одно любимое блюдо – пирог из индейки, который превосходно готовила тетка Корина, так и не открывшая ей секреты своего рецепта.
– Этот пирог – единственное, что не позволяет вам забыть дорогу ко всеми покинутой тете, – говорила Корина, лукаво улыбаясь.
Если учесть, что Корине было тридцать пять и она вечно держала при себе рой поклонников, то ее причитание звучало как рок-н-ролл вместо церковного пения.
Карлайн не удержалась, подошла к зеркалу. Она выглядела очень бледной. Да, трудно без косметики, вздохнула Синтия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27