Как им это удалось? — этого никто не знал. Тайны, они похожи на весенние ростки; люди удобряют их навозом сплетен в надежде, что расцветут.
Клара отбирала из многочисленных разговоров крохи достоверной информации. Сара Рейнкроу показывала новые занавески и покрывала, сделанные Самантой, и с гордостью говорила, что в доме не осталось ни одной не починенной рубашки, простыни, одеяла или скатерти. Еще она говорила, что перестала готовить, потому что Шарлотта не подпускает ее к плите. А еще — что никогда не видела столь самостоятельных и независимых девушек.
Сэмми Райдер понимает, что только лишь глубже втягивает семью в пропасть несчастий, решила Клара. Это только Джейку кажется, что все проблемы позади. — Кроме того, Клара слышала, что Сэмми все два месяца ищет работу в магазинах Пандоры, но всюду под разными предлогами получает отказ. Ясно, что Александра запретила всему городу брать на работу свою беглую племянницу.
Так чего же Джейк ожидал — что пророчества ни с того ни с сего не сбудутся? Что можно, имея дело с той, у кого пустая душа, жить себе припеваючи?
И Клара положила в клумбу последний кусок навоза.
* * *
Сара считала, что жизнь идет правильно. Традиция, столь много значившая для Вандервееров и Рейнкроу, восстановлена, несмотря на козни Александры; рубин принадлежит Элли, как и должно; зашив его в крошечный кожаный мешочек и повесив на серебряную цепочку, Элли уехала в университет.
Шарлотта училась в пандорской школе и, казалось, была счастлива. Саре нравилось кудахтать вокруг нее — Шарлотта была подросток в полном смысле этого слова: полная сомнений и неуверенности в себе. Джейк и Элли были совсем другими.
А Сэмми — Сэмми оказалась сильной, спокойной и необыкновенно мудрой юной женщиной, и если у Сары раньше и были сомнения, достойна ли она преданности Джейка, то теперь она не сомневалась ни секунды.
Плечом прижимая к уху телефонную трубку, Сара тонкой кисточкой наносила мазки на лист бумаги, приколотый к мольберту.
— Привет. Они к тебе заходили? И даже не звонили?
— Они покупают подержанную машину, минуя отчисления в федеральный бюджет, — дикторским голосом ответил Хью.
— О! Это не просто машина. Это еще одна веточка для их гнездышка.
— Машину они покупают для Сэмми на ее сбережения. Боюсь, за эти два месяца я не видел ничего такого, из чего бы следовало, что они вьют гнездо.
Сара фыркнула в трубку.
— А чем, как ты думаешь, они заняты во время своих ежедневных долгих прогулок? Милый мой старичок, вспомни-ка, чем мы с тобой занимались на наших свиданиях. Мы не только дышали свежим воздухом.
— Милая моя старушка, я удивительно живо помню, чем мы с тобой занимались. Поэтому и устроил вчера сыну допрос с пристрастием относительно их экскурсий в живую природу.
— Почему ты мне не рассказал?
— Тайна следствия, — ответил он. — Мужской разговор. Не для разглашения.
— Ну и?
— Они разговаривают, — вздохнул Хью. — Хочешь, верь, хочешь, нет.
— Послушай, я бы поверила, что они добродетельны, как старые девы, если бы не эти постоянные голодные взгляды, которые они бросают друг на друга, когда думают, что на них никто не смотрит.
— Джейк сказал, что у нее траур. И что в данный момент неправильно требовать чего-то большего.
— Я знаю, что думает Сэмми. Уверяю тебя — она боится быть обузой, сидеть у Джейка на шее.
— Боже мой, неужели она чувствует себя объектом благотворительности? Это же смешно! Кто, как не она, привел в божеский вид каждую тряпку в нашем доме. А новые занавески для каждого окна в обоих домах — и нашем, и Джейка! Она заново одела Шарлотту, дает ей карманные деньги и вносит свою часть на хозяйство. —
Он помолчал. — Не разрешай больше Шарлотте готовить. Для нее это, может быть, и хорошая психотерапия, а я прибавил четыре килограмма.
— Сэмми хочет, чтобы и Шарлотта не была нам обузой. Вчера я видела, Сэмми проверяла свою чековую книжку. Ее сбережения кончаются.
— Можешь счесть меня старомодным, но я полагаю, что женщина, которая выходит замуж, не должна зарабатывать себе на жизнь. Это забота Джейка. И слава богу, он способен обеспечить семью.
— Ты просто неандерталец, но я все равно тебя нежно люблю. Позвонишь мне, если что-нибудь о них узнаешь?
— Обязательно позвоню. — Она почти увидела, что он улыбается. — А ты обещай, что перестанешь волноваться, а после обеда мы пойдем на прогулку. На длинную прогулку за нарциссами.
— Хью… Ты хочешь показать им пример? — Но она тоже улыбалась. В последнее время у нее было на редкость легкомысленное настроение.
* * *
— Нужно чувствовать, когда переключить передачу, — поучал Джейк.
Он сидел рядом с Самантой, положив руку на спинку сиденья и то и дело касаясь ее плеча. Этот фургон стоил каждого пенни тех пяти сотен долларов, что они за него заплатили, «ни цента больше», твердо сказана Сэмми, когда продавец стал настаивать на прибавке. Огромный, как танк, фургон возвышался над пустой площадкой для парковки при пандорской начальной школе, в закатных лучах солнца похожий на большого бронированного жука.
— Ты просто кончиками пальцев почувствуешь, по вибрации, — добавил он.
Сэмми нажала на рычаг передачи, и двигатель ответил протестующим ревом. Она поморщилась.
— Мне нужны правила пользования этой штукой, — мрачно сказала она. — Вибрация — это слишком сложно, скажи просто, на какой скорости ехать.
Двигатель снова взревел. Она выжала сцепление и глубоко вздохнула.
— А я-то думала, что автомобили работают по твердому и определенному принципу. Ни за что бы не купила машину с ручным переключением передач, если бы знала, что придется изучать ее психологию.
— Отличная старая машина. И дешево. У тебя сразу глаза загорелись, как только ты сообразила, сколько в ней может поместиться.
— Я представила, сколько рулонов ткани там уместится, и соблазнилась. Ты же сказал, что научиться водить легко. — Она снова вытянула рычаг, и с тем же успехом. — Я научусь, но надо сменить коробку передач.
Джейк накрыл ее руку своей поверх рычага. Прикосновение было теплым, сильным и неодолимо притягательным. Сэмми изо всех сил старалась думать о машине, а не о его руке. Уже два месяца она не давала воли своим чувствам, боясь оказаться в его объятиях. Она не могла бы внятно сказать, чего она ждет — что в голове у нее тихо щелкнет и она наконец поймет, что тетя Александра ничего не сможет сделать с ними? Когда она поверит, что ее уже не уносит в море, что она не утонет, топя вместе с собой и Шарлотту с Джейком?
— Ты слишком много думаешь, — мягко сказал он. — Пусть все идет легко, само собой. Ляг на волну.
Он сказал это с тончайшим намеком, но тем не менее мышцы Сэмми послушно расслабились, и машина поехала. Джейк бесшумно перевел рычаг на первую передачу. Это было похоже на танец. Подчиняясь его направляющей руке, Сэмми сделала большой круг по стоянке.
— Выжми сцепление, — прошептал он. — Осторожно. Без притопов. Мягче.
— Как она тебя слушается!
— Практика. — Он снова нажал на ее руку, и Сэмми перевела рычаг. Двигатель заурчал. Джейк одобрительно улыбнулся. — Смотри туда! А то мы и моргнуть не успеем, как заедем наверх!
«Я не владею собой», — подумала Сэмми, пытаясь сосредоточиться на дороге. Но было поздно. Их уже несло на тротуар. Забыв о рычаге сцепления, она изо всех сил нажала на тормоз. Старый фургон засипел, как астматик; от резкой остановки ее бросило вперед. Джейк подставил руку, и она уткнулась лбом в его бицепс.
— Видишь, что получается, если не знать правил? — смущенно спросила она. — Я из-за тебя въехала на тротуар.
— Из-за меня? — Он поднял брови и трагически взмахнул большой, вдруг ставшей неуклюжей рукой. — Я отвечал за сцепление. За тротуары отвечала ты.
— Что ж, может, я обожаю ухабы.
— Ты будешь грозой почтовых ящиков и пожарных кранов.
Она тихо засмеялась — и удивилась тому, что ей смешно. Склонившись головой ему на плечо, она смеялась и никак не могла остановиться.
— Не знаю, как насчет чего другого, но научить девушку водить машину мне по силам, — сказал он строго.
— О, Джейк. — Она вдруг поцеловала его, быстро, неловко, попав в уголок его рта, но долго сдерживаемые чувства нашли наконец выход. Саманта всегда знала, что, как только они откроют эту дверь, закрыть ее будет уже невозможно. Полузакрыв глаза, он поцеловал ее по-настоящему, медленно, бережно, но в то же время страстно.
Она обхватила его обеими руками, упиваясь вкусом и запахом его кожи, и прижалась так крепко, что невозможно было дышать. Она лихорадочно гладила его волосы, его лицо; она вздрагивала и выгибалась, когда его ладони скользили вдоль ее спины, она покрывала короткими поцелуями его щеки, лоб, подбородок и опять приникала к его губам.
Ей казалось, что она пьяна, что ноги не держат ее — хотя она ни разу не бывала в таком состоянии. Впервые она поняла, почему каждое общество с древнейших времен стремилось установить твердые правила относительно секса. Желать с такой силой, как она желала Джейка, — это посильнее любого наркотика. Она собрала остатки воли, чтобы оттолкнуть его, — но поняла, что уже не может и не хочет.
— Я знаю. Я знаю, что теперь будет. Я тебя погублю. Остановись!
С лицом, искаженным мукой и смятением, он отстранился, но лишь настолько, чтобы заглянуть ей в глаза. И тихо покачал головой.
— Если ты собираешься губить меня так, то ради бога, не будем останавливаться.
— Джейк. — Она вцепилась в грудь его рубашки из тонкого хлопка. — Я недавно видела Пэтси Джонс — с неделю назад, когда искала работу. И она мне сказала, что ни один ювелир в городе больше не будет покупать у тебя камни. И шериф больше не будет просить найти кого-нибудь. — Она яростно сжача руку в кулак. — Она не только меня хочет выжить отсюда, но и тебя тоже.
Глаза его потемнели.
— Послушай. Какая ерунда! Не купят в этом городе — купят в других, и с радостью. А следопытом я вообще работаю по всей стране. Все равно я не беру за это денег. Господи, ну чушь же несусветная! Я вижу, ты все время чувствуешь себя в чем-то виноватой. Так нельзя:
— Из-за меня ты стал отверженным в своем городе.
— Я всегда им был. И Элли тоже. О нас всю жизнь говорили, что мы какие-то странные.
— Не надо было целоваться! — в отчаянии заявила Сэмми. — С тобой так легко забываешь обо всем…
— Я и хочу, чтобы ты забыла обо всем, кроме меня. Потому что я думаю только о тебе. — И он припал к ее губам.
Возражения Сэмми растворились в потоке слепого желания, выше которого нет ничего. Она не могла с ним бороться, хотя страх черной тучей постепенно охватывал ее. Они слились в безмолвной гармонии, но по лицу ее катились слезы.
Джейк оторвался от ее губ и сказал:
— До тебя я не прикасался ни к одной девушке. Я говорил себе, что безо всякого опыта смогу сделать так, чтобы тебе было хорошо. Но смог только заставить тебя плакать.
— Я плачу оттого, что ты такой чудесный, и я никак не могу остановиться.
— Так, может быть, все-таки остановимся — пока не поженимся? Давай поженимся — со всеми фанфарами, со свидетельством о браке, чтобы весь мир знал об этом. Я хочу, чтобы все было как следует.
Он умел сказать именно то, что она хотела услышать. Она растаяла.
— Я тоже, — прошептала она. — Я всю жизнь мечтала об этом. Я мечтала, чтобы меня подвел к тебе мой отец, а мама смотрела бы на нас.
Он вздохнул и бережно погладил ее по щеке.
— Это не в моих силах. — Он смущенно кашлянул. — Но я могу научить тебя водить эту чертову машину, я помогу найти тебе работу. И в моих силах сделать так, что тебе будет некогда и незачем оглядываться на тень твоей тетки. Никакие тени нам не помешают. Мы в этом убедились.
Сэмми зябко вздрогнула. Напрасно он говорит об этом так легко. Она ведь просто затаилась. Затаилась, а когда они меньше всего будут этого ждать…
У Сэмми не шло из головы пророчество Клары Большая Ветвь. Александра есть воплощение зла, и всех, кто с ней связан, преследует судьба. Сэмми не склонна была подчинять свою жизнь мистическим предчувствиям, как это делала ее мать, но миссис Большая Ветвь напугала ее.
— Расскажи мне наконец, — хрипло сказал Джейк, — то, что ты так боишься рассказать.
Откинув голову, она беспомощно посмотрела на него.
— Тебе никто не говорил, что мужчинам вообще-то несвойственно читать чужие мысли?
— А тебе никто не говорил, что женщинам вообще-то свойственно все рассказывать и даже болтать лишнее?
— Ну ладно. Я тебе рассказывала, что миссис Большая Ветвь приходила ко мне, но вот то, что она сказала…
— Так что?
Сэмми заговорила, слегка запинаясь и следя за его реакцией. Казалось, он не удивился и еще менее испугался. Когда она закончила свой рассказ, он кивнул и вышел из машины. Обойдя фургон, Джейк сел на место водителя.
— Подвинься. Обучение пока отложим.
Она мрачно подвинулась и тронула его за рукав.
— Я не то чтобы поверила в ее слова. Не больше, чем в то, что в три года она заставила меня заговорить, окунув в ледяную воду. Но теперь я знаю, на что способна моя тетка.
— Нет, ты поверила Кларе, — сказал Джейк и взялся за руль. — И теперь тебе нужно услышать от нее, что она ошиблась.
— Она больше не окунет меня в речку. И говорить я начала не из-за холодного купания и разных там духов предков, а из-за тебя, Джейк.
— Что-то помогло нам с тобой в тот день, — сказал он, коротко взглянув на нее и выводя машину с площадки. — Пусть и сегодня поможет.
* * *
У Клары был полон двор весьма своенравных и брехливых собак, и их дружелюбное молчание показывало, что в ее уединенную обитель приехал человек, заслуживающий чрезвычайного доверия.
Клара, оставив на плите кастрюльку с репой, прошла сквозь гостиную со старой мебелью, книжными полками и великим множеством безделушек и появилась на добела вымытом крыльце своего добела вымытого каркасного домика. По песчаной дорожке к дому приближались Джейк с Самантой, а вокруг них прыгали собаки, радостно глядя на Джейка и норовя лизнуть ему руку.
Саманта несла в руках большую золотистую коробку, завернутую в целлофан. Клара облизнулась. Конфеты. Джейк знал, что она сладкоежка, и хорошо понимал, что если идешь к человеку за советом, то не стоит идти с пустыми руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62