Адриа постаралась ответить на все вопросы полицейских, даже пыталась улыбаться их плоским шуткам и пить их горький кофе. Но к тому времени, когда Зак усадил ее в джип и прикрыл одеялом, она чувствовала себя ужасно разбитой. Они поехали обратно к мотелю, и не успел еще Зак завернуть на стоянку, как у него вырвалось приглушенное проклятие: несмотря на полицейский кордон, на улице возле двери в тринадцатый номер толпились телевизионщики.
– Прекрасно, – пробормотал Зак.
Вместо того чтобы остановиться и встретиться с представителями прессы, он развернул джип в обратную сторону и устремился прямо на восток, к покрытым снегом горным вершинам, уже окрашенным первыми лучами восходящего солнца.
– Куда мы едем? – поинтересовалась она, хотя на самом деле ей было все равно. Несмотря на лекарства, которыми ее напичкали в госпитале, голова и все тело у нее ныли. Ей хотелось приткнуться где-нибудь, перестать пытаться ответить на крутящиеся в ее голове вопросы и каким-нибудь образом унять боль.
– Ко мне домой.
– К тебе? – повторила она, с трудом ворочая языком, и посмотрела через лобовое стекло. Джип карабкался все выше и выше. Впереди виднелись заснеженные вершины гор. – Не знала, что у тебя есть дом.
Он бросил на нее взгляд, сумрачный и заботливый одновременно.
– Мы едем на ранчо.
– В Бенд? – спросила она и отрицательно покачала головой, тут же сморщившись от боли, причиненной этим движением. – Я не могу туда ехать.
– Почему?
– Это слишком далеко. Мне нужно видеться с людьми. У меня назначены встречи в Портленде. Интервью и свидания с репортерами и адвокатами.
– Они подождут, – твердо заявил он. До этого в полиции он в основном молчал, но, когда она принялась рассказывать о встрече с Полидори и нападении по возвращении в мотель, стал мрачнеть все больше и больше.
– Нет, Зак, я действительно не могу…
– Сегодня тебя чуть было не убили! – крикнул он, крепко сжав ее запястье. Правя одной рукой, он внимательно смотрел на серпантин дороги. – Ты, может быть, и не принимаешь это всерьез, зато я принимаю. Тот, кто посылает тебе эти записки с угрозами, становится все наглее, и, если бы он ударил тебя немного сильнее или угодил бы в другое место, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Внезапно ей стало холодно, она попыталась согреть руки, но он крепко держал ее.
– Но я действительно не могу…
– Нет, можешь. Чтобы узнать правду, ты ждала двадцать лет и, конечно, сможешь подождать еще несколько дней.
Она вспомнила Томми Синклера, его дьявольскую усмешку и злобные намеки. Боже, как она хотела доказать, что он и все эти люди, считавшие ее дочерью шлюхи, не правы. Тот самый Томми Синклер, воспоминания о котором вновь вернулись к ней вместе со страхом, так и оставшимся жить в глубине ее души.
– Адриа. Дай себе немного времени, чтобы собраться с силами.
Ей хотелось спорить, говорить, что она не позволит ему нарушить ее планы, но не могла найти слов. И чувствовала, что боится, боится сильнее, чем боялась когда-либо раньше в своей жизни.
– Но это только на время, хорошо?
Небритая щека дернулась в усмешке.
– Я не собираюсь держать тебя в заложницах, если ты имеешь в виду именно это.
В горле у нее пересохло, и она нервно облизнула губы.
– Именно это я и имею в виду, – ответила она.
– Ты сможешь уехать, когда тебе захочется.
– Но мой автомобиль…
– Я пошлю за всеми нашими вещами. В том числе и за той грудой металлолома, которую ты называешь машиной. Она будет в твоем распоряжении – после того, разумеется, как ее проверит мой механик.
– Автомобиль в прекрасном состоянии, – возразила девушка.
– Он на последнем издыхании.
– Пойми, мне нужна машина…
– Она у тебя будет. Дня через два. А пока на ранчо к твоим услугам будет масса транспорта – легковые машины, грузовики, а если уже тебе совсем приспичит, даже трактор.
– Очень смешно.
– По-моему, да, – сказал он, но смеха в его глазах не было. – Поехали, Адриа. Отдохни несколько дней.
Она была тронута его участием. Ей только хотелось знать, являлась ли эта забота действительно искренней или он просто-напросто считал, что уберечь ее от неприятностей входит в его обязанности.
– Ты… ты вовсе не обязан делать это.
Он отпустил ее запястье и опять обеими руками взялся за руль.
– Знаю. – Он не прибавил, что теперь уже не отстанет от нее, что опасается за ее жизнь, что чувствует свою вину за то, что не послушался своего инстинкта, когда был почти уверен в том, что не должен выпускать ее из виду.
Поднявшееся над неровными, покрытыми снегом пиками солнце осветило своими лучами открывшуюся перед ними долину. Зак включил радиоприемник и взглянул на пассажирское сиденье джипа, где сидела завернувшаяся в одеяло Адриа. Она прислонила голову к боковому стеклу и дышала так ровно и спокойно, как будто была готова вот-вот заснуть от усталости.
Ну и хорошо. Зак нажал на педаль газа, и джип рванулся вперед. Стиснув зубы, он поклялся, что если когда-нибудь выяснит, кто во всем этом виноват, то убьет мерзавца собственными руками.
19
– Идиот! И о чем ты только думаешь? – С той давней поры, как сын признался ему в том, что сделал ребенка этой девчонке Денвере, Энтони никогда не поднимал руку на Марио, но сейчас ему пришлось собрать всю силу воли, чтобы не треснуть тростью по его твердолобой башке. Вместо этого он до боли сжал челюсти и воткнул ее в мягкий дерн лужайки перед домом.
– Я только хотел ее прощупать…
– Не сомневаюсь! В этом-то и вся беда с тобой. Женщины. Вечно женщины. Бога ради, держись от нее подальше. Только накличешь на наши головы неприятности! – Господи, мысленно воззвал он, в чем же я провинился перед тобой, что ты дал мне такого глупого сына! Он тяжело пересек лужайку, пытаясь сдержать гнев, всю ночь не дававший ему спать. С того момента, как позвонил его человек, ведший наблюдение за этой женщиной, Нэш, Энтони предчувствовал недоброе и оказался прав.
Он остановился у теннисного корта, на котором когда-то провел столько времени, тренируя единственного сына. Теперь сквозь трещины в покрытии проросли одуванчики и высокая трава. Неухоженные побеги вьющихся роз оплели высокую ограду, маскируя четкий рисунок проволочной сетки. Боже мой, на что же ушли все эти годы? Неужели на то, чтобы постоянно подкармливать этого ненасытного зверя – месть? Неужели он, вместе с этими шавками Денверсами, потерял всякое чувство реальности? Вцепившись пальцами в толстую проволоку ограды, он вспомнил время, когда еще жил надеждами, что его сын вырастет и станет трезвым умным бизнесменом, лидером, способным справиться с тем солидным делом, которое передал ему его отец и которое он надеялся, в свою очередь, передать сыну – своему единственному ребенку. Но Марио никогда не проявлял особого интереса к делам. Наделенный от природы великолепными физическими возможностями, он с детства отличался известной леностью ума. Проблема заключалась в том, что у мальчика – теперь уже мужчины – было вполне достаточно мозгов, если бы он только хотел ими пользоваться. Но он никогда не хотел этого. Если не считать мелкий игорный бизнес, которым он время от времени занимался, Марио в своей жизни не ударил палец о палец. Жизнь давалась ему слишком легко. Красивый по самым строгим голливудским стандартам, атлетически сложенный, искушенный в теннисе, горнолыжном и парусном спорте, Марио никогда не имел особых причин желать научиться чему-нибудь еще. Его успехи в школе никак нельзя было назвать блестящими, зато он пользовался неизменным успехом у девушек. У всех девушек. Включая Трейси Денвере.
Когда Трейси забеременела – что, возможно, было частью плана этой шлюхи постараться подловить Марио и сделать невыносимой жизнь его отца, – Энтони разъярился на сына, но отнес его неспособность мыслить здраво на счет молодости. Но… своим ухаживанием за этой Адриа Нэш он просто нарывался на неприятности, особенно в свете вчерашнего нападения на нее. И сейчас Марио уже далеко не в том возрасте, чтобы Энтони мог приписать его дурацкие поступки юношескому недомыслию.
Тяжело вздохнув, Энтони произнес:
– Полиция уже задает вопросы и пытается выяснить, кто мне звонил. Помнишь Джека Логана – капитана полиции, который сейчас в отставке? Во время похищения Лонды он был лейтенантом. По всей видимости, Логан до сих пор работает на Денверсов и был бы просто счастлив, если бы ему удалось опять прицепиться к нам.
Марио, казалось, и глазом не моргнул. Одетый в рубашку от Ральфа Лорена, дорогие слаксы, итальянские кожаные туфли, щеголяющий суточной давности порослью на щеках, что, видимо, считал особым шиком, и всем своим видом показывающий, что сам черт ему не брат, молодой человек шел рядом с отцом, не выказывая никаких признаков раскаяния в содеянном.
– Но откуда же я мог знать, что на нее нападут? Ей-богу, отец, у меня этого и в мыслях не было! Откуда? – Внезапно он нахмурил темные брови. – Черт побери, не хочешь ли ты сказать, что это дело рук твоего человека?
– Разумеется, нет! – отрезал Энтони и почувствовал укол боли в области сердца, боли, посещавшей его всякий раз, когда он бывал сильно расстроен. Сделав глубокий, медленный вдох, он решил не обращать на нее внимания. – Мы же ведем с ней переговоры, не так ли?
– Видимо, уже нет. Она утверждает, что ее это не интересует.
– Заинтересуется, если мы дадим достаточно много. – Энтони был уверен в себе. Он уже играл в эти игры. И не один раз. И всегда выигрывал. – Но мы должны вести себя осторожно. – Он подчеркнул свои слова жестом руки. – Соблюдать внешние приличия, спокойствие и осмотрительность, чтобы не афишировать наши намерения.
– Какой в этом смысл? Она уже знает, что нам надо. Ты же сам сказал ей, что интересуешься старым отелем. Я не сообщил ей ничего нового.
– Неужели?
По мощенной плитами дорожке они прошли через розарий к задней стороне дома. Марио открыл перед отцом дверь, ведущую в столовую, и Энтони, сердцебиение которого к этому времени уже успокоилось, медленно поднялся по лестнице. Он сел на привычное место, положил сахар в кофейную чашку и швырнул утренний выпуск «Орегонца» на тарелку сына. Газета шлепнулась прямо на аккуратно разрезанный грейпфрут.
– Какого… – Но, увидев изображение невзрачного мотеля с портретом Адриа внизу, Марио остановился. Даже на этой нечеткой черно-белой фотографии она выглядела прекрасно. Чистый овал лица и большие глаза напоминали ему, что он хочет ее. Действительно хочет. И всегда берет то, что хочет. Он почти ощущал ее в своих объятиях, представляя, какова она в постели. Когда-то давно он мечтал о Кэтрин Денвере, и вот сейчас… эта женщина была гораздо реальней и доступней.
– Прочти это, – посоветовал Энтони, расправляя на коленях салфетку и нетерпеливо ожидая, когда горничная принесет сок. – Там ты найдешь свое имя. В третьем абзаце, если не ошибаюсь. Этим утром детектив Стинсон собирается взять у тебя показания. Она из полиции Портленда и оказалась причастна к этому делу, потому что мисс Нэш еще раньше стала мишенью для угрожающих писем. – Он размешал кофе, чуть позвякивая серебряной ложечкой об антикварную фарфоровую чашку.
Когда Марио прочитал заметку и понял, что является последним человеком, видевшимся с Адриа до нападения, губы его сжались в недовольную гримасу.
– Конечно, это только мое предположение, – произнес Энтони, отложив ложечку и поднося чашку к губам, – но думаю, что, кроме этого, ты попал и в утренний выпуск теленовостей.
Горничная молча поставила на стол накрытый пестрой салфеткой поднос с булочками и бесшумно удалилась на кухню. Энтони поднял льняную салфетку, вдохнул аромат корицы и апельсиновой корки и сделал свой выбор.
– В следующий раз, сынок, – сказал он и потянулся за булочкой с отрубями, – дай мне знать, если надумаешь увидеться с мисс Нэш. – Он разломил крошащуюся булочку пополам и намазал ее маслом. Ожидая, пока масло растает, он добавил: – Может быть, мне удастся избавить тебя и всю семью от массы беспокойств.
***
Таща за собой телефонный шнур, Зак пересек кабинет из конца в конец. Выругавшись вполголоса, он чуть было не запустил трубкой так, чтобы у женщины на другом конце провода, Элен Ригли, лопнули барабанные перепонки.
– Если бы я только имела возможность взять интервью у мисс Нэш в любое удобное для нее время… – щебетала Элен. Она была настырной, как всякий репортер, не понимающий слова «нет». Зак взглянул в окно на тянувшиеся до самого горизонта угодья ранчо. Но всей этой земли оказалось мало. Слишком мало, чтобы спрятать Адриа. – Уверена, что она не откажется изложить свою версию происшедшего…
Зак не уступал. Он рассматривал лежащий перед ним на столе номер местной газеты. На первой странице была помещена фотография Адриа наряду со старым фото, изображавшим Уитта, Кэт и Лонду. Жирный, кричащий заголовок гласил:
«НА ЖЕНЩИНУ, УТВЕРЖДАЮЩУЮ,
ЧТО ОНА НАСЛЕДНИЦА ДЕНВЕРСОВ,
СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ!»
Пресса долго не канителилась. Они с Адриа прожили на ранчо всего лишь два дня, а тут уже был самый настоящий сумасшедший дом.
У Зака появилось ощущение, словно он идет по зыбучим пескам. И чем быстрее он движется, чем дальше стремится уйти, тем глубже и глубже его затягивает. Пока наконец не станет нечем дышать и путь назад будет заказан. Путь спасения Адриа.
Поразительно, с иронией подумал он, находиться совсем рядом с Адриа и в то же время не касаться ее было чертовски трудным испытанием, но попытаться удержать ее от того, чтобы она не подставлялась под удары возможного убийцы, оказалось практически невозможным. Вот и сейчас она уже начала поговаривать о возвращении в Портленд, чтобы выступить публично, и это при том, что на голове у нее красовалась совсем свежая шишка, а раны еще не зажили.
Деловой женский голос по-прежнему не умолкал:
– …Так что я могу прилететь сегодня или завтра утром, чтобы встретиться с ней на ранчо и…
– Повторяю, мисс Нэш нечего вам сказать. – Заку это начало уже надоедать.
– Мне необходимо поговорить с ней, мистер Денвере. – Очевидно, она пыталась взять его измором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59