Мэг вздохнула. Правильное решение, ничего не скажешь, и до сих пор она следовала ему. Но финансовые неурядицы вынудили ее пуститься в эту сомнительную авантюру с замужеством по найму.
– Может, вы просто не любили моего брата? Мэг нахмурилась.
– Не говорите глупостей. Как это я могла не любить вашего брата?
Не глядя на Паркера, она пошла вперед, стремясь поскорее оказаться в машине – во-первых, чтобы почувствовать себя в большей безопасности, а во-вторых, в машине с ними будет Гас, и там уже Паркер не сможет донимать ее вопросами.
– Зная Жюля всю жизнь, я мог бы привести вам довольно длинный список причин, по которым вы могли не любить его. – Паркер нажал кнопку дистанционного управления на брелке и открыл двери машины. Гас подбежал, открыл переднюю дверь и плюхнулся на сиденье. – Но мы обсудим это позже.
Едва мальчик захлопнул за собой дверь, как Паркер открыл ее снова.
– На заднее сиденье, Гас.
Мэг хотела было возразить, но передумала, решив, что не стоит посылать сигналы, которые могут быть истолкованы неоднозначно.
Гас вылез из машины и подмигнул Мэг.
– Кажется, дядя Паркер, вам наконец посчастливилось. – Усмехнувшись, он забрался на заднее сиденье.
Мэг и Паркер сели в машину. Паркер обернулся к мальчику:
– Гас, это Мэг. На прошлой неделе она вышла замуж за твоего отца.
– И вы уже принялись за дядю Паркера? – Гас уставился на Мэг, заметно помрачнев. – Похоже, вы продержались даже меньше двух предыдущих жен.
На скулах Паркера заходили желваки. Он посмотрел на Мэг, и в его взгляде читалась мольба о помощи. Мэг вышла из машины, пересела на заднее сиденье и знаком попросила Паркера сделать то же самое. Придется сообщить Гасу новость прямо сейчас, промедление пойдет только во вред.
Паркер последовал ее примеру. Посмотрев сначала на одного взрослого, потом на другого, Гас пробурчал:
– Ну ладно. В чем дело?
Начала Мэг:
– Я действительно вышла замуж за твоего отца. А с твоим дядей я приехала потому, что об этом меня попросил твой прадедушка. К сожалению, мы должны сообщить тебе… – Мэг сглотнула и продолжила, надеясь, что делает все правильно: – Плохую новость.
– Да? И что же это за новость? Бабушка утонула в собственных слезах? – Мальчик держался вызывающе, но Мэг заметила, что он сильно побледнел.
– С Тинси все в порядке, – мягко сказал Паркер, – но твоего отца больше нет с нами.
– Да что вы говорите! – Гас грубо расхохотался, и этот звук больно резанул Мэг по сердцу. – Его вечно не бывает. Он где угодно, только не там, где я, уж это точно.
– Гас, я понимаю, как тебе тяжело это слышать, потому что мне так же тяжело это говорить, но твоего отца, моего брата, больше нет. Он умер.
Гас молча воззрился на Паркера широко раскрытыми глазами, затем для верности посмотрел еще на Мэг. Она кивнула.
– Не может быть! Не верю! – взвыл Гас и набросился на них обоих с кулаками.
Паркер придвинулся ближе и обхватил его руками. Он не мешал Гасу размахивать кулаками, но в безопасных пределах его объятий. Мэг не шелохнулась: в данный момент Гасу не поможет, если его попытается успокоить совершенно незнакомая женщина, это только смутит его. Чтобы как-то выразить Паркеру свою поддержку, она не отрываясь смотрела в его глаза, в которых застыло страдальческое выражение.
– Он обещал, что вернется за мной. Говорил, что не оставит меня в этой вонючей дыре насовсем. – Гас начал всхлипывать. – Он меня обманул, я его ненавижу! Я рад, что он умер!
Погладив Гаса по стриженным ежиком волосам, Паркер прошептал:
– Я знаю, знаю. Тебе очень больно.
Гас замолотил кулаками по груди Паркера.
– Ни черта вы не знаете! И вовсе мне не больно! Я вообще ничего не чувствую. – Гас скрестил руки на груди и упрямо выпятил подбородок.
Несмотря на воинственную позу, мальчик оставался в кольце рук Паркера, не пытаясь вырваться. Паркер же, чьи губы сложились в мрачную складку, продолжал гладить его по голове.
В глазах Гаса заблестели слезы. Он громко шмыгнул носом.
– Это точно, что он умер?
Мэг и Паркер кивнули.
– Мы бы не стали сообщать тебе такую печальную новость, если бы не знали точно.
– Неужели? А что, это было бы очень в духе моего папаши – сочинить историю о собственной смерти, а самому начать новую жизнь в другом месте, чтобы я не путался у него под ногами. Может, он нарочно все это придумал, чтобы не брать меня на рыбалку? Он мне сто раз обещал, но теперь… – Слезы брызнули из глаз Гаса, и он сердито закончил: – Теперь он никогда не выполнит свое обещание.
Мэг знала, что такое быть брошенной. Сколько раз в детстве ей отчаянно хотелось получить хоть какое-то подтверждение, что она кому-то нужна. Мэг несмело протянула к Гасу левую руку. Она понимала, что ступила на опасную почву. Даже сама мысль о том, чтобы, основываясь на праве, которое дает ей ее фиктивное замужество, предложить свое утешение сыну Жюля, потребовала от нее определенного внутреннего усилия. Но желание утешить ребенка возобладало над осторожностью, а потом ей на помощь пришел инстинкт – и еще собственный опыт никому не нужного ребенка.
Мэг положила руку на худую коленку Гаса. На безымянном пальце поблескивало обручальное кольцо – простая золотая полоска, которую Жюль купил прямо в церкви.
– Твой отец и я поженились в Лас-Вегасе, – медленно проговорила она, избегая встречаться взглядом с Паркером. – Потом он привез меня обратно в Новый Орлеан. Так что твой отец не собирался никуда убегать или начинать новую жизнь без тебя.
– Правда? – Мальчик посмотрел сначала на Мэг, потом на Паркера.
Паркер кивнул, подтверждая слова Мэг.
– И вы не отправите меня обратно в этот гадючник?
– В школу, – мягко поправила Мэг. – Нет, мы не отправим тебя в эту школу.
На скулах Гаса заходили желваки, и это забавным образом роднило его с Паркером. Мэг уже не раз видела, как с Паркером происходило то же самое, когда он пытался обуздать эмоции. Может, это один из приемов, которым обучают мальчиков в «гадючнике», как Гас выразительно охарактеризовал свою школу.
Мальчик немного расслабил скрещенные на груди руки.
– Как папа умер? – еле слышно спросил он.
Мэг посмотрела на Паркера. Он снова повторил уже знакомое ей движение – стиснул челюсти. Мэг улыбнулась – печально и одновременно ободряюще, – давая понять, что оставляет решение этого вопроса за ним.
– Мне тяжело об этом говорить, Гас, твой отец был моим братом, я его очень любил… но у него были кое-какие проблемы. Именно эти проблемы привели к тому, что твой отец ввязался в драку из-за пистолета и был застрелен.
Глаза Гаса стали еще больше. Он дотронулся до синяка под глазом.
– Папа подрался?
Паркер кивнул.
Мэг невольно затаила дыхание. Много ли можно рассказать мальчику? Когда он станет старше, до него все равно дойдут сплетни. Сказать детям, что Тед умер от аневризмы, и то было нелегко, а уж по сравнению со смертью Жюля, убитого при попытке покупки наркотика, ситуация с Тедом выглядела совсем простой.
– Вот, наверное, почему он часто говорил мне, что я не должен драться, – тихо заключил Гас.
Мэг поняла, что мальчик готов сделать вывод, что если бы он не дрался, если бы вел себя лучше, его отец, возможно, был бы жив. Это ужасно, когда дети, пытаясь приспособиться к каким-то последствиям поведения взрослых, взваливают на себя непосильную ношу вины. Мэг замечала подобное и за своими детьми, более того, она испытала это на собственном опыте.
– Каждому из нас отпущен свой срок на земле, и когда человеку пора покинуть этот мир, это произойдет несмотря ни на что. Все, что ты делал или не делал, не изменило бы судьбу твоего отца, – сказала она Гасу.
Мальчик посмотрел на нее с негодованием.
– Но если бы я вел себя хорошо, папа забрал бы меня с собой, и я мог бы спасти его. – Гас потряс кулаком, и Мэг увидела, что все его пальцы в ссадинах. – Я бы всыпал этим мерзавцам как следует!
Мэг не могла сдержать улыбки.
– Гас, ты храбрый парень, но драться совсем не обязательно.
– Папа тебя любил, – сказал Паркер.
– Ха! – Гас снова скрестил руки на груди. – Зачем мне любовь, когда я сирота и мы так никогда и не сходили на рыбалку?
– Гас, любовь – это все, – невольно вырвалось у Мэг.
– И ты не сирота, – сказал Паркер. – У тебя есть мать, а теперь еще две мачехи.
Гас с любопытством посмотрел на Мэг:
– Вы что, собираетесь возиться со мной? Напускная бравада не обманула Мэг. Гас – всего лишь ребенок, к тому же ребенок, которого слишком часто бросали и сбагривали с рук. Она подумала о своей собственной жизни, о детях, оставшихся в Лас-Вегасе, и о том, что ей скоро придется вернуться. Очень скоро. Видимо, ее сомнения были заметны, потому что Гас насупился.
– Вы такая же, как другие! Заберете денежки и сбежите.
– Мэг не такая.
Мэг с удивлением покосилась на Паркера.
– Ладно, мы еще посмотрим. – Гас потер глаза, потом живот.
– Как насчет гамбургера? – спросила Мэг. Лицо мальчика просияло.
– С шоколадным коктейлем и двойной порцией жареной картошки?
Она кивнула.
Гас вытер глаза.
Паркер отодвинулся, он больше не обнимал Гаса. Мальчик в белой футболке и толстых шерстяных брюках, устроившийся на заднем сиденье между дядей и мачехой, выглядел сейчас младше своих десяти лет. Сквозь тонкую ткань футболки Мэг могла бы пересчитать все его ребра.
– Чем они вас там кормили, в школе? Гас состроил гримасу отвращения.
– Овощами. И еще цыплятами. Цыплята, цыплята, все время цыплята! – Он провел пальцем по шее, показывая, что сыт по горло.
Мэг и Паркер улыбнулись и пересели с заднего сиденья на переднее. Повернув ключ в замке зажигания, Паркер посмотрел на Мэг, снова улыбнулся и беззвучно произнес одними губами:
– Спасибо.
Мэг улыбнулась в ответ. Она была благодарна ему за это выражение признательности, за поддержку, но, к сожалению, слишком остро реагировала на его близость.
– Значит, едем в «Макдоналдс», – заявил Паркер. – А потом, Гас, мы отвезем тебя домой.
Глава 10
«Мы отвезем тебя домой». Паркер мысленно повторил эту фразу, наблюдая как Гас с аппетитом уминает даже не один, а два чизбургера. Мэг отдала должное салату в пластиковой коробочке. Самому же Паркеру, который уже бог знает сколько лет не ступал ногой в «Макдоналдс», его сандвич с цыпленком показался совершенно несъедобным. Впрочем, возможно, дело было даже не в самом сандвиче. Вероятно, выразительный жест Гаса, который показал, как ему надоели цыплята, напрочь отбил у Паркера аппетит к курятине.
Улыбнувшись при этой мысли, Паркер бросил племяннику салфетку. Гас в это время соскребал со стенок стаканчика последние молекулы мороженого и шоколада. Гас ловко поймал салфетку, помахал ею перед носом и откинулся на спинку стула, положив руки на свой совершенно плоский живот.
– Вот это я понимаю, это настоящая еда, – сказал мальчик. – А вы разве не проголодались, дядя Паркер?
Паркер замотал головой и заметил, что Мэг сдержала усмешку. Вероятно, на ее вкус у него слишком аристократические замашки, но он, в свою очередь, готов простить ей почти все только за то, что она согласилась поехать и разделить с ним нелегкую задачу сообщить Жюлю о смерти отца.
Удивительно, но Гас реагировал так же, как он сам. Жюль был этаким приходящим папашей, но все же он проводил с Гасом больше времени, чем Марианна. Мать Гаса сбагрила сына нянькам, а сама вернулась к прежним занятиям, то есть игре в гольф и доведению собственной фигуры до совершенства.
Паркер с интересом наблюдал, как Мэг и Гас обсуждают правила игры, в которую можно играть скатанной в шарик бумажной крышкой от стаканчика. Он мог только позавидовать непринужденности ее общения с ребенком. Некоторых женщин во имя гуманности следовало бы стерилизовать, как только они достигнут половой зрелости, и Марианна явно из их числа. Мэг же, напротив, обращается с детьми совершенно естественно. У Паркера даже мелькнула безумная мысль: возможно, его брат потому и женился на Мэг, что из нее получилась бы хорошая мать для Гаса.
Гас щелчком послал бумажный шарик в сторону Мэг, она мгновенно отбила его и издала победный клич, когда шарик пересек воображаемую линию ворот.
– Так нечестно, – заявил Гас, – вы смухлевали. Мэг стала возражать, а он тем временем бросил шарик так, что тот пролетел мимо нее и упал на пол. По-видимому, бросок считался удачным, потому что Гас завопил:
– Есть!
Паркер отогнал нелепую мысль. Его братец никогда не думал ни о ком, кроме самого себя, и Гас не составлял исключения. И когда Жюль выходил на Джексон-авеню, чтобы купить дозу, он явно не думал о собственном сыне.
Гас хихикал, в его голубых глазах, очень похожих на глаза Жюля, плясали веселые огоньки, которых Паркер не видел в них, наверное, с тех пор, как мальчик научился ходить.
«Как будто ты много уделял ему внимания».
Даже несколько лет назад, когда Гас жил в Понтье-Плейс, Паркер, наведываясь в гости к родителям, почти не замечал ребенка.
Мэг поймала бумажный шарик, нацеленный ей в лицо, и торжествующе потрясла в воздухе кулаком.
– Я победила! Ну что, ты готов ехать в «Уолмарт»?
– В «Уолмарт»? – По тону, каким Гас произнес это слово, можно было заключить, что известный универмаг, торгующий недорогими товарами, стоит в его шкале ценностей даже ниже курятины.
Мэг кивнула.
– Думаете, он работает по воскресеньям? – спросил Паркер. Он действительно не знал этого, к тому же покупки вполне можно было бы отложить до завтра. Тинси поедет с Гасом сама или пошлет Хортона.
– Конечно, работает, – сказала Мэг. – Воскресенье – как раз тот день, когда вся Америка делает покупки.
Гас наморщил нос.
– В «Уолмарте» покупают только низшие классы.
– Неужели? – Мэг внимательно посмотрела на мальчика, перебрасывая бумажный шарик из одной руки в другую.
Паркер услышал в голосе Мэг опасные нотки. Если бы он любил заключать пари, то поставил бы на то, что сейчас Гасу будет преподан урок по части снобизма. Надо признать, вполне заслуженный.
– Естественно, это всем известно. – Гас стал высасывать через соломинку остатки коктейля с самого дна, издавая при этом характерные звуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37