Чрезвычайно соблазнительный наряд.
И у нее были классные ноги. Это первое, что восхитило в Ноне Билли Рэя. Черт возьми, такие ноги нельзя пропустить!
— Кто звонил? — спросила Нона.
— Почему ты разносишь выпивку, детка? — удивился Хэнк Пэррот. — Ведь ты же работаешь внизу?
— Обычно да. Но сейчас там мало народа. Все тихо.
Никто по-крупному не играет. Вы все здесь собрались. — Она подмигнула. — Я узнала, что у вас тут маленький междусобойчик. И вот пришла! Чего желаете?
— Эй, забудь про эти бутылки, — сказал Джонни Доббс, — останься и станцуй для нас. Нона. Что-нибудь знойное, южное.
Нона засмеялась. Она изогнула спину, подняла руку и положила ее на затылок.
— Ты про это говоришь, дорогой? — Она повела бедрами и, притопывая, прошлась по комнате.
Доббс и Уайли принялись пронзительно свистеть, а Пэррот хлопал в ладоши, подбадривая:
— Ах, ах, ах!
Томпсон не отрывал взгляда от ее подрагивающих ягодиц. Зрелище весьма интересное и пробуждающее определенные мысли. Нахлынули воспоминания о прежних встречах с Ноной. Он почувствовал возбуждение. А такое не часто случается с мужчиной, которому вот-вот стукнет шестьдесят, как старине Билли Рэю.
Он поманил Нону пальцем, она присела к нему на колени. И сразу вскинула на него глаза, удивленная.
— Эй! Что такое? Или мне показалось? — прошептала она.
— Пять одиннадцать, — сказал Томпсон ей на ухо, — это мой номер, дорогая.
— Я подумаю, — ответила Нона и чмокнула его в щеку. Потом соскользнула с его коленей и засмеялась. — Ладно, ребята, концерт окончен. Что будете пить?
— Бурбон со льдом, — сказал Джонни Доббс.
— То же самое, — попросил Фред Уайли.
— Скотч с водой, — заказал Хэнк Пэррот.
Нона посмотрела на Томпсона.
Он громко зевнул.
— Сам не люблю, мужики, отпускать других с выигрышем, но мне сейчас надо подняться в номер. Пойдем-ка со мной, детка, поможешь ботинки снять и нальешь рюмочку перед ужином. — Он тяжело поднялся на ноги. — Запиши их выпивку на мой счет, я их сегодня оставил без гроша.
Пол Грин не много знал об азартных играх, пожалуй, меньше, чем большинство мужчин. Каким-то образом в школе его миновало всеобщее увлечение, когда пацаны после уроков собирались на заднем дворе и резались в кости. Став взрослым, он никогда не интересовался еженедельными покерными посиделками, которые устраивали его приятели. Единственным азартным развлечением, известным до сих пор Полу, был бридж, по паре центов за роббер. Да еще время от времени, как правило по средам днем, играл в гольф с каким-нибудь из своих начальников. И хотя он был отличным игроком, всегда старательно проигрывал.
То есть играл не в гольф, а в поддавки.
На этом его познания и опыт в области азартных и неазартных игр заканчивались.
Но для того чтобы дергать за рукоятку игрального автомата, много знать и не нужно. Именно к автоматам отправился Пол, оставив Дебби в апартаментах.
Он разменял пятидолларовую бумажку и с горстью мелочи пристроился к незанятому автомату. Левой рукой забрасывал монетки в машину, а правой резко дергал за рычаг.
Сначала немного проиграл, потом немного выиграл, потом опять проиграл, потом снова выиграл. Следующая попытка неожиданно оказалась счастливой, и ему выпал джекпот, пятнадцать долларов. Звонок, возвещающий о его удаче, испугал Пола; серебряные монетки посыпались из автомата, да так быстро, что несколько штук отскочили и покатились по полу.
Пол издал торжествующий крик и принялся радостно отплясывать перед машиной. Потом опомнился, остановился и смущенно огляделся по сторонам. Ему стало неловко. Оказалось, всего лишь несколько человек обратили на него внимание, да и те немногие смотрели с завистью, а не осуждением.
Полу понадобился еще почти час, чтобы проиграть эти пятнадцать долларов. В кармане не осталось мелочи. Он взглянул на часы, и лицо его вытянулось.
Он ушел из номера почти два часа назад! Должно быть, Дебби уже рвет и мечет.
Пол направился к лифту. Его пути пролегал мимо стола для игры в кости, нет, не в кости, а в крап.
Народу там собралось немного, всего лишь человек шесть. Вечернее шоу было в самом разгаре. Из концертного холла доносились взрывы смеха и аплодисменты. Эти звуки Пол слышал в течение следующих тридцати минут. Он остановился только посмотреть, как играют, из пустого любопытства. Усталым голосом, нараспев, крупье произнес:
— Семерка проигрывает.
Пол увидел, как он придвинул своей лопаточкой небольшую стопку фишек и несколькими точными движениями рассчитался с двумя игроками, сидевшими у нижнего края стола. Фишки выплывали из-под его ловких пальцев словно по волшебству.
Пол обратил внимание на худощавую женщину, напряженную как струна. Она взяла кости, подула на них, пробормотала заклинание на каком-то неизвестном Полу языке и бросила их на стол, с трудом сдерживая нетерпение.
Кубики подпрыгнули один раз, потом другой и остановились. На одном выпало четыре очка, на другом три.
— Семерка выигрывает. Казино платит.
Пол наблюдал за игрой, совершенно очарованный.
Он легко понял правила. Нащупал деньги в кармане.
Сколько у него с собой? Двадцать пять долларов наличными. Наверху в чемодане еще три сотни в дорожных чеках.
Соседка Пола опять схватила кости, ей явно понравилось выигрывать. На этот раз она выбросила восемь очков. Потом пять. Девять. И семь. Женщина выругалась неприличным словом и стукнула рукой по краю стола. Пол поглядел на нее с удивлением; он даже немного отодвинулся, неприятно пораженный ее грубостью и той страстью, с какой она играла. Это так… не по-женски.
— Сэр?
Пол вздрогнул. Крупье подтолкнул к нему кости.
Не раздумывая долго, Пол достал из кармана сложенные пополам банкноты, отсчитал две десятки и отдал их главному кассиру. Тот снова сложил банкноты, опустил их в прорезь в столе и выдал соответствующее количество фишек.
Пол выдвинул половину фишек на середину стола и взял кости.
— Новый игрок вступает в игру, — монотонно прогудел крупье.
Пол собрал кубики в горсть и дунул на них. Он вдруг осознал, где находится и что собирается делать.
Оглядев игроков, крупье, наблюдателей, почувствовал себя полным идиотом. Все смотрели на него, он был в центре внимания. Правда, никто и не думал смеяться над ним. Все с нетерпением ждали его хода.
Немолодой мужчина с густой бородой, сидевший у нижнего края стола, невнятно бормотал себе под нос:
— Давай же, парень! Чего тянуть? Бросай эти проклятые кости.
Пол бросил, но так неумело и торопливо, что только один из кубиков действительно закрутился в воздухе и по-настоящему отскочил от покрытой сукном доски. Он почти сразу остановился. На верхней грани оказалось четыре очка. Другой кубик, отскочив от доски, бешено завертелся, прежде чем остановиться.
На нем было два очка.
— У новичка шесть очков.
Крупье сгреб кубики и придвинул их к Полу.
Четыре. Десять. Снова шесть.
Кучка фишек возле Пола стала больше. Необычайное возбуждение охватило его. Он часто-часто задышал и вдруг с удивлением заметил, что ладони у него стали липкими от пота.
Он выбросил семь очков. Стопка фишек перед ним опять удвоилась. Поставил их все.
Выбросил тройку. И на третий раз проиграл.
Отчаяние и пустота охватили Пола, когда он смотрел, как стопку фишек забирают у него из-под носа.
Надо идти, подумал он, Дебби ждет. Но не двинулся с места, стоял там же, перебирая в кармане оставшиеся деньги и внимательно наблюдая за тем, как кости медленно передвигаются по кругу. Сам он не пытался делать ставки. Понимал, что еще слишком мало знает, чтобы делать это по-умному. Все тут чересчур сложно и запутанно. Пол дождался, когда кости, обойдя весь стол, вернулись к нему.
А потом опустошил свой карман и обменял доллары на фишки.
Первый круг, одиннадцать. Потом семь. Потом он начал с пятерки.
Кучка фишек перед ним выросла, удвоилась, еще раз удвоилась.
Пол заметил краем глаза, что из концертного холла вышла толпа зрителей. Они окружили стол плотной стеной.
— Новичкам всегда везет!
— Во дает! Во жарит!
— Правильно, мужик! Давай, раскрути их! Мы за тебя болеем!
Грин забыл обо всем на свете, кроме перекатывающихся в горсти кубиков и все увеличивающейся груды фишек на столе перед ним, причем ему казалось, что на каждой выдавлено его имя.
Официантка подкатила к столу поднос с напитками и остановилась возле Пола.
— Желаете выпить, сэр?
Пол молча покачал головой.
— Это за счет заведения, сэр.
— Черт побери, нет! — рассердился он.
Во всех движениях появился какой-то гипнотизирующий, завораживающий ритм. Собрать кости в горсть, размахнуться и бросить. И выиграть. Гора фишек непрерывно растет.
Он не проиграет. Это невозможно.
Пол не решался даже прикинуть, сколько выиграл.
От подобных мыслей у него начинала кружиться голова. Наверное, что-то около тысячи или даже больше.
Он будто стал футов на десять выше ростом, а люди вокруг превратились в жалких пигмеев, копошащихся у его ног…
— Крапе! Двенадцать очков, господа! Джентльмен! проиграл.
Грин шлепнулся с небес на землю. Ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы удержать равновесие, — пол поплыл у него под ногами, когда он увидел, как, забирают огромную гору его фишек.
Гул соболезнующих голосов пронесся над столом, но Пол словно оглох и ничего не слышал.
Невозможно! Как такое могло случиться? Почему так быстро?
Он заметил, что главный кассир пристально смотрит на него, и попытался взять себя в руки, чтобы унять разбушевавшиеся эмоции. С сожалением пожав плечами, похлопал себя по карманам и выдавил:
— Я на мели.
С трудом передвигая непослушные ноги. Пол пошел от стола. Не успел он сделать и десяти шагов, как его окликнули:
— Сэр?
Пол остановился и обернулся. Это был главный распорядитель.
— Если вы хотите продолжить игру, мистер Грин, кассир может принять ваш чек. Вы ведь мистер Грин, я не ошибся?
— Да… — Надежда всколыхнулась было в нем, но сразу умерла. Чековая книжка наверху, в номере, вместе с дорожными чеками, но если он придет туда и сразу же уйдет снова, Дебби не простит ему этого. — У меня нет с собой чековой книжки.
— Ничего страшного, мистер Грин, мы впишем в ваш счет.
Нона Эдриан передала заказ на напитки для компании картежников, сообщила, что ей надо уйти на часок, и забежала в свою так называемую гардеробную переодеться. Это было ее убежище; в комнатушке висело на стене зеркало и стоял шкафчик, запирающийся на ключ. Она сбросила форменную одежду и через пять минут уже была в простой легкой блузке и короткой юбке и ничем не отличалась от обычной туристки. Руководство казино не одобряло, когда девушки путались с постояльцами, исключение делалось только для солидных клиентов после крупного выигрыша или проигрыша.
Еще пять минут ушло на то, чтобы праздной походкой, небрежно поглядывая по сторонам, дойти до лифта и взлететь на пятый этаж.
Билли Рэй сказал: пятьсот одиннадцатый номер.
Господи, хоть бы он расщедрился сегодня! Даст сто долларов «на чай», отлично. Тогда Лэш отвяжется. В прошлый раз Томпсон столько и заплатил. Другим способом денег не раздобыть.
Господи, до чего же противно делать это за деньги!
Но тогда она сможет вырваться из своей тюрьмы и исчезнуть из этого проклятого города. Несмотря на то что Ноне не раз уже пришлось воровать фишки, чтобы обеспечить проведение операции, ей нелегко было решиться зарабатывать деньги ремеслом шлюхи.
Билли Рэй распахнул дверь, лишь только она коснулась ее. Должно быть, он прислушивался к шагам в коридоре, дожидаясь ее прихода. Хорошее начало.
— Проходи, сладкая моя, проходи. — Он обнял ее за талию и прильнул к щеке. — Что будешь пить?
— Ничего. У меня лучше получается на трезвую голову.
— Ты прямо как индеец, — разразился хохотом Томпсон. — Нона, ты такая славная детка, такая аппетитная штучка! Тебе об этом говорили?
— Иногда, — ответила она.
Билли Рэй не слишком расстроился из-за такого ответа.
Он хорошо подготовился к встрече. Пиджак снял и небрежно бросил на стул, и теперь глазам Ноны явилось огромное, выпирающее во все стороны брюхо. Пожалуй, в нем фунтов пятьдесят лишних, подумала она и нацепила наимилейшую из своих улыбок.
Чтобы дать ему возможность по достоинству оценить ее ноги, Нона принялась вышагивать по комнатам, осматривая номер.
Билли Рэй занимал один из самых шикарных номеров, с прекрасным видом на поле для гольфа и на золотистые песчаные холмы за городом. Гостиная выдержана в таких же золотистых тонах, оживляемых кое-где темно-зеленым и белым. Комнатка что надо!
Кушетка длинная, мягкая, уютная; кофейный столик весьма оригинальный — ножкой служит покрытое лаком, причудливо изогнутое корневище какого-то дерева, в качестве столешницы использовано толстое стекло.
Нона обернулась. Билли Рэй не мог оторвать взгляда от ее ног.
— Все в твоем распоряжении, — сказала она и выразительно посмотрела на него.
Билли Рэй захохотал, потом похлопал по кушетке рядом с собой.
— Поди-ка сюда. Присядь.
Он отхлебывал из высокого стакана, в котором позвякивал лед. Одутловатое лицо побагровело, маленькие голубые глазки прятались в складках жира. Черные с проседью волосы растрепались.
— Ты исключительная женщина, детка.
Нона села рядом и прильнула к нему. От его тела исходил жар, хоть воздух в комнате охлаждался кондиционером.
— Спасибо, Билли Рэй. Ты такой милый.
— Черт возьми, всякий будет милым с такой сладкой девочкой, как ты.
— Как бы не так! — вздохнула она, потом обхватила его лицо руками и прижалась к его губам. — Большинство мужчин не такие. С тобой мне хорошо.
— Ты ведь не станешь обманывать меня, старого козла, куколка моя? Ведь правда? — Он поставил стакан и обнял ее за плечи. — Тебе здесь нравится, в Вегасе?
— Господи, да я терпеть не могу этот город!
— Мне кажется, это место не для женщин. Мужчины тут только и делают, что играют. Я раньше тебя не спрашивал, Нона. Ты замужем?
— Нет, — покачала она головой.
— Вот и я тоже свободен. Был один раз женат. Но она умерла десять лет назад. Я чертовски сентиментальный человек, детка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37