Стройная девушка приплясывала на трамплине для прыжков в воду и что-то кричала. Тони видел, как открывается ее рот, но ничего не слышал. С улицы в кабинет не проникало ни звука.
.В дверь тихо постучали. Он отошел от окна и откликнулся:
— Войдите.
В кабинет вразвалочку ввалился Оуэн Роун. Он не скрывал раздражения и всем своим видом показывал, какое великое одолжение сделал, придя сюда.
Тони радушно улыбнулся:
— Доброе утро, мистер Роун. Прошу прощения, лейтенант Роун!
— Привет, Ринальди. Что все это значит?
— Пожалуйста, присядьте. — Тони указал на стул перед письменным столом. — Полагаю, наша беседа займет некоторое время.
— Мне некогда. Давай, не тяни резину, ближе к делу.
Голос Тони стал жестким:
— Сядьте, лейтенант.
Роун усмехнулся, запустил пятерню в рыжую шевелюру и покачал головой.
— Я постою, Ринальди. Давай, выкладывай свои новости. Ты выходишь из дела, завязываешь с рэкетом?
Тони глубоко вздохнул и сделал приятное лицо.
Этот хренов коп пытается разозлить его. Не выйдет.
Тони заставил себя улыбнуться и вежливо, но твердо сказал:
— Я не занимаюсь рэкетом, господин полицейский.
— Вранье! — махнул рукой Роун. — Можешь вешать эту лапшу старушкам из благотворительного комитета.
— Не стоит разговаривать со мной в таком тоне — Ринальди наклонился к нему, опершись руками на стол. — А теперь вам лучше послушать меня, чтобы потом не пожалеть. И сядьте вы, ради Бога! Я не собираюсь кричать через всю комнату!
Роун довольно долго недоуменно пялился на Тони, потом со вздохом подошел поближе и сел на указанный стул. Каждым своим движением полицейский демонстрировал, что ему все это неприятно и обременительно и что он согласился сесть, только желая на несколько минут проявить терпение.
— Закуривайте, — предложил Тони, все еще вежливо.
Роун отказался, холодно мотнув головой.
Тони выдохнул дым, откинулся на спинку стула и мягко проговорил:
— Во-первых, хочу поздравить вас. Отныне вы будете получать от меня жалованье. Я…
Роун заморгал и выпрямился.
— Что?
— Вы не ослышались, друг мой. Теперь вы работаете на меня.
— Какого дьявола? — Роун вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам. — У тебя здесь везде «жучки» понаставлены?
— Для чего мне делать подобные вещи? Сядьте!
— Ах ты проклятый макаронник! Сукин сын'.. — Роун приблизился к столу и угрожающе навалился на него. Его лицо стало багровым, руки сжались в кулаки. — Ну у тебя и шуточки!
Тони не шелохнулся, не отодвинулся ни на дюйм.
Он только положил палец на кнопку под столом. Если этот коп рванется к нему, он успеет нажать на эту кнопку, в комнату влетят двое горилл и Роуну придется худо. Тони погладил свои усики..
— Я вовсе не шучу, коп.
Роун медленно пошел вокруг стола.
Тони нажал кнопку. Дверь слева от него с шумом распахнулась, и полицейский резко остановился. Он в изумлении хлопал глазами, глядя, как в кабинет ворвались двое крепких парней и остановились, когда Тони поднял руку.
— Еще раз настоятельно предлагаю вам сесть, Роун.
Вы меня поняли? Если не хотите сделать это добровольно, нам придется применить силу.
Роун все еще пялился на двух громил. По его напряженному лицу было ясно, что он крайне озадачен и сбит с толку. Потом полицейский вздохнул и едва заметно кивнул. Он отступил назад и сел на стул.
Тони кивнул своим силачам. Они вышли и тихо прикрыли за собой дверь. Тони сказал:
— Ладно, давай начнем сначала. Согласен?
Роун подавил вздох.
— Наверное, так будет лучше.
— Здесь нет подслушивающих устройств, так что мы можем разговаривать совершенно свободно. С сегодняшнего дня ты принят ко мне на работу, и я буду платить тебе восемьсот баксов в месяц. Наличными, без всяких расписок.
Лицо Роуна перекосилось, и он взорвался:
— Конечно, я не самый лучший полицейский в мире, но в жизни не брал взяток.
— Теперь будешь, — резко возразил Тони. — Потерпи минуту, и я объясню тебе почему.
Полицейский тяжело дышал. В нем боролись замешательство и ярость. Он молча кивнул.
— Дело в том, — улыбнулся Тони, — что ты, голубчик, у меня в руках. С прошлой среды я повязал тебя по рукам и ногам. Тебе придется играть по нашим правилам, или ты не будешь играть вообще. Ты не будешь играть нигде в старых добрых Штатах. Нигде, понял меня?
Роун моргнул.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Ринальди.
— Сейчас поймешь. — Тони нажал на кнопку селектора и распорядился:
— Принеси сюда все, Мэнни.
Забавно было смотреть на Роуна, совершенно сбитого с толку, растерявшегося. Можно было подумать, что у него только что отвалились яйца и он никак не мог понять причину. Тони прямо-таки наслаждался.
Совсем как сцена из кинофильма. По большому счету, успех вегасской операции означает успех всего дела.
Но эта часть предприятия — особая, и он непременно доведет ее до конца.
Дверь снова открылась, и в кабинет вкатился Мэнни. Он тянул за собой столик на колесиках, на котором стоял небольшой проектор, уже заряженный.
Мэнни улыбнулся и стал похож на лягушку с зубами.
— Привет, Оуэн, — ухмыльнулся он.
Роун промычал что-то нечленораздельное. Он не сводил глаз с проектора, его лоб прорезали глубокие вертикальные складки.
— Сейчас включу, — сказал Мэнни и наклонился к аппарату.
— Направь его на стену, — посоветовал Тони и с улыбкой посмотрел на лейтенанта. Встал из-за стола и задернул шторы на окне. — Обойдемся без экрана.
Мы тут приготовили небольшое зрелище для тебя, коп.
Прошу прощения за то, что не в цвете, но, сам понимаешь… Нам пришлось снимать через одностороннее зеркало, и это не работа студии «Юниверсал». Так, любительские снимки, только для узкого круга…
Он оборвал себя на полуслове и громко расхохотался. Его развеселила смена выражений на лице лейтенанта.
Роун был уже вполне готов. Проектор включили.
На противоположной стене вспыхнул освещенный квадрат, и Мэнни быстренько навел резкость. В комнате царила полная тишина, только слышалось тяжелое дыхание Роуна. На стене появилось изображение мужчины, который пристроился между ног извивающейся девушки, а вторая в это время радостно хлопала его по ягодицам.
Когда следующий снимок показал улыбающееся лицо мужчины, Роун застонал.
Тони захихикал.
— Оуэн Роун без штанов. Как вам это нравится, лейтенант? — съехидничал он.
— Ты очень фотогеничен, Оуэн, — добавил Мэнни.
— Да выключи ты эту проклятую штуку! — Роун рванулся к столику.
Мэнни отключил проектор и шагнул к полицейскому. В комнате опять повисла тишина.
Роун совсем поник головой, когда Тони бросил на стол перед собой стопку фотографий.
— У меня много таких картинок. Неплохо смотришься, лейтенант.
— Ах вы, грязные подонки! — проговорил Роун дрожащим голосом. Лицо его побагровело от ярости. — Вы мерзкие, паршивые негодяи…
Тони подошел к окну и раздвинул шторы. Потом вернулся на место и вежливо спросил:
— Хочешь получить экземпляр на память? — Он мотнул головой в сторону проектора. — Пленка хранится у нас в сейфе. — Тони подвинул пачку фотографий к Роуну. — Возьми все, какие тебе нравятся, парень. Негативы останутся у меня.
Роун рухнул на стул и зажмурился. До него наконец дошло.
— Мотель, все правильно, парень, — спокойно подтвердил Тони его догадку. — Там тебя и поимели.
Две шлюхи, двадцать долларов за пару. — Он развалился в своем кресле. — Что ж, такова жизнь, коп.
Ничего не поделаешь. Теперь ты работаешь на нас.
Роун повернул к мучителю сморщившееся, тоскливое лицо, и Тони ласково улыбнулся ему. Лейтенант тяжело вздохнул, уткнул лицо в ладони и застонал. Хозяин подмигнул Мэнни.
— Чего вы хотите от меня, Ринальди? — каким-то неживым голосом спросил Роун.
— Убери-ка эту ерунду отсюда, Мэнни, — велел Тони и наклонился вперед. — Я скажу тебе, что мне нужно, коп…
После полудня солнце палило немилосердно, дышать было нечем. Дебби решила пойти в бассейн. Народу в такое время там наверняка нет… Какой-то мужчина все же сидел под зонтиком. Тот самый, что называл себя полковником. Он расположился на том же месте и в той же позе, так что казалось, что он ни разу не пошевелился с тех пор, как Дебби видела его в последний раз.
Она подошла к нему.
— Вы сидите на улице в такую жару, мистер Страдвик?
Полковник поднялся со стула, на ногах он держался не слишком твердо.
— В моем возрасте, дитя мое, всегда радуешься возможности согреться, — сказал он и кивнул в сторону высокого стакана на столе, — как снаружи, так и внутри.
Дебби села за его столик. На ней были шорты, и, хотя стул стоял в тени зонтика, пластиковые полоски обожгли ей ноги.
Полковник в высшей степени учтиво подождал, пока она устроится, и лишь потом сел на свое место.
Он потянулся к стакану и спросил:
— Хотите выпить?
— Нет, благодарю вас, мистер Страдвик.
Он выпил, закурил сигару.
— Ваш муж все еще играет?
— Боюсь, что да, — безрадостно призналась она.
— Жаль, — крякнул полковник, — очень жаль.
Раньше с ним подобное случалось?
— Я про это ничего не знаю.
— Скорее всего он просто сломался. Подобное иногда случается. Несколько лет назад я знавал одного молодого человека, кстати, очень похожего внешне на вашего мужа. Он вообще не знал, что такое азартные игры. Приехав в первый раз в Лас-Вегас, начал с игры в кости. Проиграл машину, свой дом, словом, спустил все. Остался только в том, что было на нем надето, и зарекся садиться играть. Поклялся и с тех пор, насколько мне известно, не рисковал ни одним центом.
Полковник еще что-то говорил, но Дебби уже его не слушала. Ее охватило уныние, но, честно говоря, это не было связано только с отвратительным поведением Пола. Сегодня рано утром, на рассвете, она уже приходила к бассейну и пробыла здесь до тех пор, пока лютая жара не загнала ее под крышу. Сэм так и не показался, а ведь он обещал!
Дебби понимала, что ведет себя неразумно. Это же не свидание, в конце концов. Она замужняя женщина, у нее сейчас медовый месяц!
И все-таки она чувствовала себя так, словно пришла на свидание. До сих пор в Лас-Вегасе ее порадовали только несколько встреч с Сэмом в бассейне.
Она прервала бесконечный монолог полковника:
— Мистер Страдвик, вы не видели сегодня Сэма Хастингса?
— Сэм Хастингс… Это парень из охраны? — Полковник проницательно посмотрел на нее. — Нет, дитя мое, не видел. Сегодня не видел. Похоже, он славный малый.
— Я тоже так думаю, — Дебби почувствовала, что заливается краской, и добавила немного смущенно:
— то есть… да, так и есть, так я и думаю.
— Не нужно мне ничего объяснять, Дебби, — мягко сказал полковник, — мне кажется, я все понимаю.
Дебби смотрела мимо него. Сердце подпрыгнуло у нее в груди: к бассейну приближался Сэм Хастингс.
Его крупное тело двигалось быстро и очень пластично.
Дебби вскочила на ноги.
— Извините, мистер Страдвик. — И поспешила навстречу Сэму.
Первые несколько шагов она почти бежала, потом заставила себя идти помедленнее. Они встретились у края бассейна.
— Сэм…
— Дебби… — Он расплылся в улыбке. — Простите, что не пришел сюда сегодня утром. Я был очень занят. Не мог даже прислать записку.
— Все в порядке, Сэм, — немного задыхаясь, проговорила она. — Просто я испугалась, что с вами что-нибудь случилось.
Они взялись за руки, это получилось само собой, и ее крошечная ручка совсем утонула в его большой ладони.
— Дебби, вы поужинаете со мной сегодня вечером? Здесь, в отеле, или где-нибудь в другом месте, если вам так удобнее?
— Да, я поужинаю с вами, — без всяких колебаний согласилась она и, вскинув голову, добавила:
— Здесь, в отеле, будет очень удобно.
Альберт Венджер, он же Ульрих, он же Вит, он же Винер, сошел с трапа самолета с кожаной аккуратной сумкой через плечо. Большой, квадратный и сильный, он походил на быка. Венджер был еврей, но обликом смахивал на немца, поэтому обычно использовал немецкие имена и зачастую добавлял для пущего эффекта легкий акцент. Он родился в Юнион-Сити, штат Пенсильвания, потом переехал в Нью-Йорк, где и началась его преступная жизнь — с вооруженного грабежа в тринадцатилетнем возрасте.
Он шесть раз побывал в разных тюрьмах и один раз — в исправительном доме. Но те времена давно прошли. Уже без малого двадцать лет он вел жизнь добропорядочного гражданина, лишь изредка выполняя весьма выгодные, не занимающие много времени поручения, в основном Теоретика. Альберт Венджер имел хорошую специальность, и Теоретик часто включал его в свои тщательно продуманные схемы. Большой Эл Венджер был пилотом вертолета.
Его не встречали, да и не должны были. Венджер знал адрес, потому скромно и незаметно прошел через здание аэропорта, сел в такси и доехал до города.
Там пересел в другую машину, которая доставила его к нужному дому.
Теоретик встретил его радостно.
— Шесть часов. Я добрался сюда за шесть часов плюс-минус несколько минут. Но это так, к слову, — говорил Венджер, пожимая руку Теоретику.
— Планы несколько изменились. Сядь пока, выпей для начала, а я потом все объясню, — сказал Десантис.
Он запер дверь на ключ и поставил на стол свою единственную бутылку бурбона. Венджер хорошо выглядел. Они не виделись почти год. Тогда Эл снял с крыши здания в центре Детройта ребят, которые только что почистили ювелирный и забрали камушков на семьдесят тысяч долларов. Венджер вывез людей, взял свою долю и исчез. Но у Теоретика был записан номер телефона, по которому он всегда мог разыскать Эла.
— Ну, какую вертушку ты приготовил для меня на этот раз? — спросил Венджер и отхлебнул из своего стакана.
— Не знаю. — Десантис едва заметно улыбнулся. — Говорят, он средних размеров и, как правило, используется для переброски групп инженеров в горы. Вот и все, что мне известно о самом вертолете.
— Все?
— Я его еще не видел.
Венджер вздохнул:
— Во мне зародилось страшное подозрение. Скажи мне, что я ошибаюсь.
Десантис отпил порядочный глоток бурбона и улыбнулся уголками губ.
— Нет, по-моему, ты прав.
— Ты хочешь сказать, что мне придется украсть его?!
Десантис кивнул.
— Но это будет несложно сделать. Там всего один сторож, жирный и ленивый, и больше ни души в полумиле вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37