Но очередной громовой раскат прервал его размышления.
Каролина тяжело вздохнула, слушая шум дождя.
— Я помню, как в Лондоне меня застала такая же гроза.
— И что тогда случилось?
Она мечтательно улыбнулась.
— Я была тогда со своей старой подругой. Чтобы спастись от дождя, мы зашли в парикмахерскую у Кенсингтонского дворца. Там нам сделали маникюр, макияж и прически, подавали травяной чай и крошечные печенья. Это было чудесно. Потом мы пошли в театр — прекрасное завершение прекрасного дня.
— Действительно, здорово! — сказал Хенк совершенно искренне.
— Мне нравится иногда себя побаловать. Лицо Каролины осветилось воспоминаниями о счастливых днях. Как хотелось Хенку рассказать о своих собственных лондонских впечатлениях! Тогда он катался на лодке по Темзе с одной англичанкой, писавшей статьи для «Таймс». Потом они обедали в шикарном индийском ресторане, где официанты не знали ни слова по-английски, а после обеда посетили рок-концерт, который почтило своим присутствием королевское семейство. Он знал Англию, он любил Англию, и ему хотелось об этом рассказать.
Но пришлось заставить себя еще раз сыграть роль сельского парня.
— А ведь у нас есть холодный кофе! — сказал он весело. — И половинка бутерброда. Придется разделить этот скудный ужин. — Он потянулся за термосом и, наливая холодный кофе, попросил: — Расскажи мне о тех местах, где ты бывала.
— Боюсь, тебе будет совсем неинтересно. — Голос Каролины звучал тускло и подавленно. — Я люблю музеи и концертные залы. А еще — старые пыльные книжные лавки.
Как бы мне сейчас хотелось оказаться в одной из таких пыльных книжных лавок, подумал Хенк рассеянно. Но вместо этого произнес:
— А какие книжки ты любишь?
Словно забыв, кто ее собеседник, Каролина стала увлеченно рассказывать о книжных магазинах, разбросанных по всему миру. О редких изданиях, найденных ею в Риме, и полном собрании сочинений Джейн Остин из маленького старинного магазинчика в Эдинбурге. И о другом магазинчике, в Греции, возле которого во дворике располагалось замечательное кафе. Слушая ее, Хенк загадал для себя посетить каждое из этих мест.
Да, Каролина успела посмотреть мир! Некоторые поездки были деловыми, но чаще — исключительно ради удовольствия. Иногда она ездила одна, иногда — с друзьями. Хенк не упустил из ее рассказа, что однажды она ездила с приятелем. Это его покоробило, чему он и сам удивился.
— Похоже, календарный бизнес нужен тебе только для того, чтобы путешествовать?
Каролина виновато улыбнулась:
— Да, похоже, так оно и есть. Вообще-то я не слишком люблю свою работу. Но она позволяет мне оплачивать счета отелей.
— Почему бы тебе не попробовать заняться чем-нибудь еще? — предложил он. — Найди работу по душе.
— Ну, моя жизнь состоит не только из работы, — твердо сказала Каролина. — Я люблю слишком много всего, чтобы приковывать себя к рабочему столу.
— Что еще, кроме путешествий, книг и театра?
— Немного пишу. Конечно, не для публикации. Помогаю дому престарелых два воскресенья в месяц.
— И что ты там делаешь?
— В основном вожу за покупками милых пожилых леди. Мои родители переехали туда пару лет назад. Мама умерла, а отец все еще каждое утро играет в бридж со своими друзьями. А днем забивает в лунки мячи для гольфа.
— Ты проводишь с ним много времени?
— Мы с сестрами обедаем с ним каждую неделю, но он больше предпочитает общество своих приятелей. Обычно езжу, чтобы навестить старушек, послушать их истории. Даже хочу когда-нибудь собрать эти рассказы в книгу.
— По-моему, отличная мысль, — одобрил Хенк.
— Думаю, мама гордилась бы мной.
— Может быть, тебе стоит писать путевые заметки?
— Кому нужен еще один писатель-натуралист? — Каролина покачала головой. Очевидно, она не верила в эту идею.
Газете, в которой я работаю, нужен, подумал Хенк. Конечно, не на полную ставку, но и гонорар за отдельные репортажи — тоже неплохие деньги.
Немного помолчав, Каролина принялась осторожно выведывать подробности жизни Хенка.
— Наверное, это твои родители основали ранчо?
— Вообще-то дедушка с бабушкой. Они приехали сюда из Бостона и обосновались на пустом месте.
— Неудивительно» что вы так держитесь за эту землю!
— Ну, не все из нас. Каролина подняла голову:
— Что ты имеешь в виду?
— Бекки занимается… я хотел сказать, мы с Бекки занимаемся хозяйством, но наши родители переехали во Флориду несколько лет назад.
Ее глаза расширились от удивления.
— А я думала, они умерли.
— Нет, просто они ненавидят сельский труд. По крайней мере мать. А когда папа несколько лет назад упал с лошади и сломал ногу, мать сказала, что пора заканчивать с верховой ездой и перебираться в город. Отца не пришлось долго убеждать.
Хенк не стал добавлять, что мама была единственной, кто поддержал сына в его решении учиться и делать карьеру. Бекки родилась для жизни на ранчо, но запросы молодого Генри были иными. И теперь он понимал, что за свою интересную жизнь журналиста должен благодарить именно маму.
— И давно уехали твои родители? — спросила Каролина.
— Четыре или пять лет назад. Работать на ранчо всегда было тяжело, но с тех пор, как они уехали, стало совсем туго.
— Но тебе, должно быть, нравится.
— Ну… — Хенк воздержался от ответа.
— Я вижу, что ты — человек с сильными чувствами и привязанностями. И твои корни для тебя — все.
— Чтобы добиться чего-нибудь в жизни, — медленно произнес Хенк, — человек не всегда должен так уж зависеть от своих корней… Ты случайно не хочешь доесть бутерброд?
Так и проговориться недолго, подумал Хенк. Каролина все еще окружает его ореолом героического ковбоя из вестернов и готова заплатить Бекки десять тысяч не столько за снимки, сколько за подлинность героя. Так что лучше уж ему не подводить сестру и отыграть свою роль до конца.
Но и лгать Каролине было ему уже невыносимо. Чувство неловкости и вины росло, по мере того как Каролина открывала ему все больше подробностей своей жизни.
Например, о младших сестрах. Их детях. О своем партнере и друге Берте, который показался Хенку, по ее описанию, человеком жестким и грубоватым. К тому же вполне возможно, что отношения Каролины с Бертом не всегда ограничивались только деловыми.
Они говорили и говорили, мало-помалу узнавая друг друга.
Вскоре дождь перестал, и Хенк отважился выглянуть наружу.
— Надо двигаться в путь. Вскоре взойдет луна.
Ночь была темной и холодной. Каролина вздрогнула.
— Как мы пойдем в такую темень?
Хенку самому не нравилась мысль о долгой прогулке по мокрому лесу.
— Ты права. Давай дождемся рассвета.
Каролина вздохнула:
— Как назло, еще эти камни мешают! И зачем мы здесь расположились?
Действительно, она ухитрилась выбрать самое неподходящее место для палатки. Мало того, что земля была холодной и каменистой, но еще и разлившийся от дождя ручей грозил скорым затоплением.
— Нам лучше перенести палатку повыше, — предложил Хенк.
— Нас может затопить? — забеспокоилась Каролина.
— Нет, что ты! — солгал Хенк. — Но шум ручья будет мешать спать.
Второе выбранное Каролиной место оказалось лучше, но палатка скоро завалилась набок, и Хенк, устанавливая ее заново, высказал все, что он думает об этой чертовой конструкции. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они, усталые и продрогшие до костей, наконец заползли внутрь хрупкого матерчатого сооружения.
— Надо было вовремя собираться домой, — сетовала Каролина, ударившись локтем о колено Хенка. В палатке царила кромешная тьма.
— Мы все равно были заняты.
— Я тебя не виню, — поспешно сказала она.
— Поспим немного? — Хенк пошарил рукой в поисках одеяла.
— Давай, — согласилась Каролина. — Или по крайней мере попытаемся.
Снова пошел дождь. Но, как ни странно, звук стучащих о крышу капель не принес обычного уюта. Ситуация показалась обоим еще мрачнее.
Земля была жесткой и мокрой. Палатка угрожающе кренилась под порывами ветра. Ее могло снести в любой момент. Весь мир казался холодным и враждебным.
В животе у Хенка заурчало. Но еды все равно не было, как и тепла. И говорить было больше не о чем. Оставалось дожидаться рассвета, тщетно пытаясь заснуть.
Каролина лежала молча и неподвижно, но Хенк чувствовал, что ей так же плохо.
Внезапная мысль заставила его сердце забиться быстрее. Желанное тело Каролины было всего в нескольких дюймах, стоило только протянуть руку. Он едва не застонал, так ясно ему представилось, как он сжимает ее в объятиях. Его воображение рисовало ему картины одну соблазнительнее другой. Они могли бы провести эту ночь вместе!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Каролина не помнила такой беспокойной ночи. Дело было не только в непогоде. Ее разум переполняли игривые фантазии с Хенком Фаулером в главной роли. Все тело горело огнем желания.
Нельзя сказать, что раньше ее не привлекали мужчины или она не нравилась им. Но привлекательнее Хенка Каролина еще не встречала никого.
Всю ночь он пролежал рядом с ней, обнимая, согревая своим теплом.
Помоги мне Боже, подумала Каролина. Как же хочется, чтобы этот мужчина стал моим!
Но, как бы там ни было, им никогда не быть вместе. Тот факт, что он живет в затерянной глуши, раз и навсегда перечеркивал какие-либо планы. С Хенком Фаулером у нее никогда не будет серьезных отношений.
Несмотря на то, что случилось вчера и сегодня ночью.
Такова уж моя судьба, сокрушенно подумала Каролина. Стоило мне найти того самого, единственного человека, как все пошло прахом. И все из-за того, что он владеет несколькими сотнями акров земли где-то у черта на куличках.
Но какое блаженное тепло исходило от его тела! Они тесно прижимались друг к другу, его нога удобно устроилась между ее коленями. Его дыхание, ровное и глубокое, колыхало ее волосы. Вспоминая о вчерашних ласках, Каролина зарделась. Она еще никогда не позволяла мужчине дотрагиваться до ее тела так, как позволила Хенку.
До чего же быстро нам удалось сойтись, удивлялась Каролина. Но она не могла избавиться от ощущения, что он что-то скрывает.
А ей хотелось знать о нем все.
Надо первым же самолетом лететь назад, в Лос-Анджелес! Надо как-нибудь забыть этого человека!
Хенк вздрогнул и застонал.
— Что с тобой? — Каролина испуганно замерла в его объятиях.
— Господи! — В голосе Хенка звучала боль. — Какой поезд меня переехал?
Каролина быстро села, стараясь разглядеть его лицо в полутьме.
— Ой, осторожнее! — Хенк заскрипел зубами. — Я, кажется, умираю.
Каролина с беспокойством вглядывалась, в его лицо. Наконец Хенк окончательно пришел в себя.
— А, это ты.
Отсутствие нежности в его голосе задело ее.
— Может быть, ты ожидал увидеть в этом вигваме Покахонтас?
Хенк осторожно приподнялся, но тут же упал назад, потирая виски.
— Вот это была ночка, да?
— Тебе больно? — Досада Каролины уступила Место сочувствию.
— Очень больно, — поправил он ее. — Кажется, у меня сломаны все кости.
— Ты просто спал на камнях. Можешь встать?
— Нет. Лучше подожду, пока не прилетит мой личный вертолет.
— Хенк…
— Шучу! — Он медленно перевел себя в сидячее положение. Ну и вид у него был! Лицо покрывала щетина, под глазами обозначились темные круги, морщинки стали значительно глубже.
Каролина не смогла сдержать усмешки:
— Ты выглядишь немногим лучше, чем себя чувствуешь. Что случилось? Тебя ночью покусали дикие собаки динго?
— Знаешь, не только я выгляжу далеко не лучшим образом.
Каролина вздернула подбородок:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего, прости.
Молодая женщина выбралась из палатки и направилась к ручью. Утреннее солнце приятно согревало. Кроссовки чмокали по влажной земле.
— Эй, подожди! — позвал Хенк, быстро выбираясь вслед за ней. — Каролина!
— Я хочу умыться, — холодно сообщила она.
— Я не имел в виду ничего… ох, черт!
Хенк пошел за ней. Каждый шаг приносил ему неимоверные страдания. Болело все. Но Каролина отвернулась, раздраженная.
— Да, я не похожа на Клеопатру, — пробормотала она вполголоса. — Но зачем мне на это указывать?
Она присела на корточки и погрузила руки в грязную, мутную воду. Пальцы заломило от холода. Глядя на свои руки, Каролина еще более погрустнела.
— Ой, мне нужен маникюр! Может быть, еще и парафиновая маска на лицо.
Действительно, лицо ее обветрилось и раскраснелось от солнца. Какой-то шорох отвлек Каролину от утреннего туалета. Из высокой травы на нее смотрели зеленые глаза Крошки. Зверек притаился за камнем и внимательно наблюдал за ней.
— Доброе утро, малышка, — проворковала Каролина, протягивая руки. — Хочешь поиграть?
Крошка осторожничала, но не дичилась, как вчера вечером. Прежде чем вернуться к палатке, Каролине удалось поймать зверька и прижать к себе.
— О, нет, — простонал Хенк, отрываясь от неудачных попыток оживить костер. — Как ты ее нашла?
— Она пришла сама. Мы нужны ей. Хенк уже собирался с ней поспорить, но вдруг услышал отдаленный конский топот. Взобравшись на ближайшую скалу, он замахал руками и закричал:
— Бекки! Сюда!
Каролина никогда в жизни не чувствовала такого облегчения. Вскоре подъехали Бекки Фаулер и незнакомый ковбой. Вслед за ними понуро плелись Фиалка и Лютик.
— Привет, ребята! — радостно воскликнула Бекки. — Вот это гроза была вчера ночью!
— Да уж, — ответил Хенк не столь восторженно. — Вам, конечно, было сухо и тепло наблюдать за грозой из дома.
— Конечно, Хенк. Чет развел огонь в камине. Мы поджарили стейки с луком. Выпили вина, которое ты привез из…
— Я рад, что вы славно повеселились, — оборвал ее Хенк. — Привет, Чет.
Ковбой по имени Чет легко развернул своего великолепного коня. Это был высокий и худощавый молодой человек, примерно одного возраста с Бекки. На нем была потертая шляпа с широкими полями. Поверх джинсов и фланелевой рубашки — накладки и кожаная жилетка. Лишь модные солнечные очки смотрелись несколько неуместно при таком наряде.
И чего это он смотрит на Хенка с таким веселым удивлением, подумала Каролина.
— Привет, Генри. Ты что, попал в маленькую неприятность? — В ухмылке Чета явно читалась издевка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15