— Я не то хотел сказать… Каролина, не придавай ты такого значения словам! О, нет! Постой!
Каролина быстро шла к выходу.
Хенк поспешил было за ней, но «Джон Уэйн» схватил его за руку.
— Эй, странник! — прорычал бармен. — Ты что, обидел маленькую леди?
— Конечно, нет!
— Вот и хорошо. Потому что мы не любим парней, которые сначала не пьют заказанные Маргариты, а потом еще и обижают красивых леди.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Каролина вырвалась в ночь и побежала к лимузину. Она знала, что поступает глупо. Ей совсем не хотелось вот так убегать от Хенка, не хотелось отталкивать его. Но она ничего не могла с собой поделать. Сев в машину, она яростно хлопнула дверцей.
— Увезите меня отсюда!
Как только машина тронулась, из ресторана выбежал Хенк.
— Каролина, вернись!
— Похоже, она тебя бросила, приятель! — Делберт насмешливо оглядел Хенка с ног до головы. — Эта мисс Кортезо такая темпераментная женщина!
— Мне надо ехать за ней! — Хенк решительно взглянул на Делберта. — Ты можешь вызвать такси?
Швейцар пожал плечами.
— Конечно, но оно доберется сюда минут через десять.
— Слишком долго!
Хенк не мог, просто не мог отпустить Каролину. Тем более сегодня! Решительным шагом он направился к коновязи и начал отвязывать лошадь. Животное недовольно захрапело.
— Эй! — завопил Делберт. — Что это ты делаешь?
— Я верну ее, — пообещал Хенк, выводя лошадь на дорогу.
— Эта лошадь принадлежит заведению! — Делберт преградил путь Хенку. — Ты не можешь взять Рокки!
— Передашь хозяину мои извинения. — Хенк уже поставил ногу в стремя.
Вскочив в ярко разукрашенное седло, Хенк толкнул подбежавшего великана ногой в грудь. Тот, изумленно охнув, упал на спину. Рокки поднялся на дыбы, едва не сбросив Хенка в кадку с кактусами.
Хенк крепко схватился за гриву коня, который радостно заржал и стрелой вылетел на проезжую часть.
— Вперед! — кричал Хенк в азарте. Он наконец разглядел маячивший впереди лимузин Каролины.
— Эй, Рокки! — завопил Хенк. — Покажи, на что ты способен!
И Рокки показал. Очевидно, ему наскучило длительное бездействие, и теперь он был готов поставить рекорд. Словно на скачках, Рокки опустил голову и ударился в стремительный галоп прямо по бульвару Сансет. Завизжали тормоза, водители ругались на чем свет стоит, целый автобус туристов высыпал на тротуар посмотреть на небывалое зрелище. Защелкали фотоаппараты. Хенк едва сдержал крик ужаса.
Но Рокки мчался вперед, как демон. Его копыта выбивали дробь на асфальте, спина мерно колыхалась, поднимались и опадали бока. Он проносился мимо ресторанов и кафе. Мимо закусочной, заполненной восторженными тинейджерами, приникшими к окнам.
Хенк лишь каким-то чудом держался в седле. За несколько секунд он преодолел улицу, ничего не видя вокруг, кроме лошадиной холки. Он с трудом заставил Рокки повернуть на углу, где в последний раз видел лимузин Каролины. Заметив машину у следующего светофора, он снова пришпорил жеребца. Рокки понесся так, будто его преследовал рой разъяренных пчел.
Загорелся зеленый свет. Лимузин тронулся с места и повернул направо. Хенку показалось, что он разглядел через тонированное стекло изумленное лицо Каролины. Между тем Рокки становился совершенно неуправляемым. Опьяненный долгожданной свободой, он все прибавлял скорость. Попавшийся на пути велосипедист испуганно вскрикнул и заехал на цветочную клумбу. Но вот лимузин затормозил! Остановился! А Рокки все разгонялся и разгонялся. Он легко перескочил через скейтбордиста и приземлился на тротуар. Хенк едва не перелетел через голову коня. Выгуливавший собачку прохожий шарахнулся в сторону.
Теперь Рокки несся прямо на лимузин. Вот он уже почти поравнялся с ним. Хенк что было сил натянул поводья, и конь остановился всего в нескольких дюймах от машины.
А всадник вдруг взвился в воздух. Хенку казалось, что он летел целую вечность. Послышался крик Каролины. Или ему это только почудилось?
Хенк приземлился на крышу лимузина с тяжелым ударом. В его голове словно взорвался фейерверк, и затем наступила тьма.
Первое, что он увидел, очнувшись, было испуганное лицо Каролины. Хенк лежал на сиденье лимузина, медленно приходя в себя.
— Ох, Хенк! Ты жив? Тебе больно? Пожалуйста, скажи что-нибудь! Тебя надо отвезти в больницу! — причитала Каролина.
— Ух, — вот и все, что ему удалось сказать. Голова гудела и кружилась.
Каролина сидела на полу машины подле него и осторожно ощупывала его голову прохладными ладонями.
— Что, милый? Что ты хочешь сказать?
— Я… ух, — пробормотал он.
— Водитель! О Боже! Где тут ближайшая больница? — закричала Каролина в отчаянии.
Но Хенк наконец поймал ее руку и заглянул в прекрасное взволнованное лицо. Тряхнув головой, он произнес вполне четко:
— Я люблю тебя.
Она уставилась на него в радостном изумлении:
— Правда?
— Ты думаешь, я проехал бы на лошади весь бульвар Сансет, чтобы сказать тебе что-то другое?
— О, Хенк! Я только собиралась объехать вокруг квартала и вернуться за тобой. Я тоже люблю тебя. Я люблю тебя, даже если ты не умеешь ездить на лошади!
Он осторожно приподнялся и сел рядом с ней.
— Зато на этот раз я справился с конем довольно хорошо.
— Да, ты справился. — Каролина помогла ему устроиться поудобнее и позвала водителя. — Вы не могли бы поймать лошадь? Здесь такое ужасное движение!
Водитель выбрался из лимузина и схватил болтающиеся поводья Рокки. Но беспокоиться о лошади и дорожном движении явно не стоило: их окружало плотное кольцо зевак.
Один из них, молодой человек в бейсбольной кепке, просунул голову в дверь водителя.
— Эй, мистер! Вы случайно не тот каскадер, что снимается сейчас в новом вестерне?
Рядом появилась другая голова:
— Да, отличный трюк! Можно мне вас сфотографировать?
Каролина и Хенк ухватились друг за друга от смеха и закончили объятия долгим поцелуем.
— Пошли, — прошептала она несколькими минутами позже. — Надо отвести назад лошадь. А потом поедем ко мне домой.
Они извлекли Рокки из импровизированного фан-клуба, стихийно образовавшегося прямо на проезжей части, и повели его к «Полуночному салуну Монти». Лимузин медленно ехал за ними, замыкая странный парад в вечернем сиянии огней.
К десяти часам они подъехали к дому Каролины. Он представлял собой небольшой особнячок на холме, выходящий фасадом на город. Помахав на прощание водителю, они вошли внутрь, неся с собой пакеты с едой, которыми запаслись еще в салуне.
Хенк с интересом оглядывал жилище Каролины. Холл и гостиная были прекрасно спланированы. К тому же над ними поработал опытный дизайнер.
Небольшое пианино скромно стояло в нише, словно дожидаясь, пока к нему подойдет пианист в черном фраке.
Хенк нажал клавишу и спросил:
— Ты играешь?
— Плохо. В детстве меня немножко учили. — Каролина улыбнулась, глядя, с каким интересом Хенк рассматривает ее дом. — Это пианино принадлежало отцу. Я храню его как семейную реликвию.
— Я осматриваюсь, чтобы побольше о тебе узнать. — Хенк ласково погладил ее по щеке. Каролина обвила его шею руками.
— Мне нужно многое тебе объяснить, Каролина…
— Что ты не фермер из Южной Дакоты? — Она пожала плечами.
— Нет, не только. Как странно! Ты даже не знаешь, кто я такой.
— Попытаюсь выяснить.
Каролина провела его по дому в маленькую комнатку и усадила на софу. Готовая слушать, она подобрала ноги и прижалась к нему.
Хенк глубоко вздохнул и начал:
— Я журналист. Работаю в газете. Или, скорее, в газетах. Живу в Сиэтле.
— В Сиэтле? — Каролина почувствовала укол страха. — Это же так далеко!
— Веду колонку, которая рассказывает о путешествиях и политике, — продолжил он. И вкратце описал ей свою работу и карьеру.
Каролина улыбнулась, довольная, что ее возлюбленный оказался признанным и уважаемым человеком в своей области. Она собиралась узнать как можно больше о нем и заранее радовалась всем беседам, которые им еще предстоят. Если только у них с Хенком есть будущее.
— Как бы там ни было, — заключил Хенк, — я не живу в Южной Дакоте. Бекки владеет ранчо и занимается всей работой.
— Ты редко там бываешь?
— Вообще не бываю.
— А сейчас у Бекки финансовые неприятности…
— Правильно. Она услышала о вашем конкурсе и решила, что победа в нем поможет ей расплатиться по закладным.
— И послала твою фотографию.
— Да. — Хенк грустно улыбнулся. — Я и сам не сразу узнал.
— Но, так как ей были нужны деньги, ты согласился?
— Да. Мы не видели смысла говорить тебе правду. Какая разница, пастух я или журналист? Просто лицо, которое тебе нужно. Но все сразу же пошло не по плану.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне понравилась Каролина Кортезо. — Он снова коснулся ее лица. — На первый взгляд ты казалась такой сильной и независимой… Но я разглядел в тебе человека, о котором могу заботиться, который мне небезразличен.
— Ты мог бы рассказать мне правду в самом начале.
— Я не был в этом уверен. Каролина попыталась объяснить.
— Может быть, сначала мне и было важно, что ты — ковбой. Я… у меня были глупые фантазии на этот счет…
— Фантазии?
— Да, о тебе и… ну, мне было важно, чтобы ты оказался человеком с Дикого Запада. Мне казалось, что с ним будет легче. И как-то романтичнее, что ли. Все-таки в ковбоях что-то есть.
— Что именно?
— Я не могу этого объяснить. По-моему, мне хотелось, чтобы меня похитил и увез от повседневности некий герой. Человек, который скачет на лошадях, поет песни коровам и кидает лассо.
Хенк рассмеялся, притягивая Каролину к себе.
— Я никогда в жизни не пел песен корове. И не уверен, что захочу еще хоть раз сесть на лошадь. Но, — добавил он, и его голос стал ниже, — я мог бы похитить тебя, если настаиваешь.
Она подняла голову, чтобы найти губами его губы и запечатлеть на них долгий, жаркий поцелуй. Но долгого поцелуя не получилось.
Ей вдруг стало смешно, и она звонко рассмеялась.
Хенк озадаченно поглядел на Каролину, не понимая, что на нее нашло.
— Я что, потерял для тебя всякое очарование? Чего ты хохочешь?
— Нет. — Стараясь успокоиться, она прикрывала рот рукой. — Совсем нет. Я просто вспомнила, как ты появился в первый раз. Ты так уверенно скакал на огромном черном жеребце! Остановился в нескольких дюймах от моей машины. И спрыгнул с него. Да так лихо!
— Нет, если честно, я тогда упал, — признался Хенк. — Просто удачно получилось.
— И ты снова упал, когда мы на следующий день поехали искать пропавших коров? — Уже ничто не могло сдержать хохота Каролины.
— Я понятия не имею, как искать коров, — честно ответил Хенк. — В тот день моей основной задачей было остаться в живых.
Наконец, отсмеявшись, Каролина спросила:
— А как ты тогда заарканил быка? Он протащил тебя прямо в кусты и… Ох, я никогда не видела ничего смешнее!
— Мне это не показалось смешным, — угрюмо заметил Хенк.
— Я ведь даже не знала, что происходит на самом деле! Хенк, ты так старался произвести на меня впечатление…
— А что в этом плохого? — Хенк снова притянул ее к себе. Теперь и он улыбался. — Ты злишься на нас с Бекки?
Каролина покачала головой.
— Ты прав. Не важно, кто ты: ковбой или известный журналист. Я люблю вас обоих. Даже теперь, когда я знаю правду, ты навсегда останешься для меня Хенком.
— И я люблю тебя.
— Это так здорово!
— Ты не возражаешь, если ковбой больше никогда не будет показываться?
Каролина пробежала пальцами по его скулам.
— Мне нравится и эта твоя ипостась. Впрочем, Чет Росуэл тоже подойдет для календаря.
Хенк вздохнул с облегчением.
— Спасибо! Поверь мне, я даже думать не хотел о том, что случится, когда выйдет календарь. Мне пришлось бы давать объяснения многочисленным друзьям и коллегам в Сиэтле.
— А ты когда-нибудь видел «Солнечные календари»? — спросила она.
— Конечно. Женщины в моем офисе часто таскают их на работу и расклеивают на доске объявлений. Мужчины попытались протестовать, но проиграли. Мы решили, что после стольких веков угнетения слабый пол имеет право на один-единственный женский календарь.
— Мы никого не принуждаем покупать наши календари, — беззаботно сказала Каролина.
— Но я считаю, что для тебя пришло время попробовать себя на другом поприще, — заметил Хенк.
— Может быть. Но пока я не оставлю Берта одного. Скоро все улажу, и, надеюсь, мне подвернется что-нибудь интересное.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Каролина. И хочу сделать тебя счастливой.
— Ты можешь сделать меня счастливой прямо сейчас, — прошептала она. Он улыбнулся:
— Правда, могу?
Каролина встала и взяла его за руку.
— Пойдем со мной.
Он колебался лишь секунду.
— Ты уверена, Каролина? Уверена, что тебе нужен именно я?
— Уверена.
Она повела его в спальню. На ночном столике стояла маленькая свеча, и Каролина зажгла ее. Хенк начал расстегивать костяные пуговицы на ее ковбойской куртке.
— Ты даже не представляешь, как мне хочется снять с тебя этот ужасный костюм.
Каролина рассмеялась, но ее голос уже дрожал от страсти. Губы Хенка становились все горячее и почти обжигали, касаясь обнаженной кожи.
Трепещущими руками Каролина тоже сбрасывала с Хенка одежду. Она уже так хорошо знала его тело, что всего несколько касаний заставили его голос охрипнуть от страсти.
— Я так по тебе скучал, Каролина!
— Но мы же не виделись чуть больше дня.
— Даже один день без тебя — целая вечность.
Каролина откинула шелковое покрывало и потянула Хенка в постель. Их обволокло мягкое шелковистое белье. Насколько же оно было приятнее жесткой земли Южной Дакоты!
Не прекращая поцелуев, Хенк пробормотал:
— Мне всегда хотелось быть с тобой именно так.
Каролина прижалась к Хенку и обвила руками его плечи. Как сладостны его ласки! Они пробуждают в ней ни с чем не сравнимое чувство, смесь нежности и сладкой грусти. Она закрыла глаза, чтобы полнее ощутить присутствие Хенка; И подумала, что теперь, в этот самый момент, он стал принадлежать ей. Только ей. Как и она ему — отныне и навеки.
Каждое движение наполняло Каролину чистой радостью. Она чувствовала, как его пальцы оставляют на ее коже пылающие следы. На груди, на плечах, как будто хотят навсегда впечатать его имя в ее жаждущую плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15